Говорливый Сысоич.

Владимир Куземко.

ГОВОРЛИВЫЙ СЫСОИЧ.

Есть у нас в учреждении малозаметный чин, Аким Сысоич Ушастый, у нас его всякий знает. В кабинете каждого из нас Сысоич появляется не реже раза в месяц.

— Отдохну я у тебя минуточку… — говорит он, с кряхтением усаживаясь на стул и осторожно поставив рядом свой неразлучный потрёпанно — пузатый портфель. Сам Сысоич тоже потрепан, пузат и дряхл. Но взгляд из – под набухших век — умненький!..

Отдышавшись от ходьбы и вымолвив пару дежурных фраз про погоду, Сысоич приступает к делу.

— До каких пор мы будем терпеть произвол нашей администрации? — строго вопрошает он, ни капельки не заботясь, что его могут услышать в коридоре. — Ведь совсем уж за людей они нас не считают: зарплата — мизер, работы — сверх головы, а где благодарность?! Да эта номенклатура над нами просто издевается!..

«Ох, правда!..» — сладостно вздыхает твоё сердце, но ты молчишь, уткнув глаза в лежащие на столе бумажки, лицо твоё — немо, и на плотно сжатых губах твоих — замок.

— И были бы хоть ещё наши начальники толковыми работниками, а то ведь грош им всем цена — неучи, бездари, тунеядцы, алкаши замаскированные!..- гремит голос Сысоича. — А сколько казнокрадов среди них?! Да что там говорить… Нами руководит обыкновенная шайка!..

«Именно!..» — беззвучно подтверждает каждая клеточка твоего организма, но ты бдительно следишь за тем, чтобы не выдать себя даже жестом.

— Вот взять к примеру, твоего непосредственного начальника… — тут Сысоич на миг заглядывает в свою записную книжечку, — …твоего начальника, Арнольда Тимофеевича — это ж вообще!.. Видал я всяких, но — такого?!. Его сто раз из пулемёта расстрелять — и то будет мало!..

«Более чем!..» — неслышно вопит твоё сердце, и на твоей правой руке мелко вздрагивает указательный палец, мысленно нажимающий пулемётную гашетку, но на непроницаемом лице твоём — ни-ни!

— Пора наконец – то решительно ломать всю эту Систему коррупции, безответственности, некомпетентности и безнаказанности!.. Снять их всех к чёртовой матери и отдать под суд! — заключительно стучит Сысоич морщинистым кулачком по столу, и стол трясется не столько от его благородной ярости, сколько от твоего тщательно скрываемого, но неудержимо рвущегося наружу: «Да-а-а-а-а-а-а-а-а-а!»

Потом Сысоич смолкает и ждёт. Каждый раз его молчание длится ровно 60 секунд ( по часам засекал ). Муха жжужит на подоконнике, тикают настольные часы, ты — само безмолвие, даже выдыхнуть из себя воздух боишься. Жуткие 60 секунд…

— Ладно. Засиделся я у тебя! Пойду, пожалуй… — наконец объявляет Сысоич. Жмёт твою руку, с трудом поднимается со стула, осторожно поднимает свой объёмистый портфель, и уходит — не иначе как в соседний кабинет.

Только теперь ты переводишь дыхание, вытираешь пот с лица, успокаиваешься и приходишь в себя. Ждёшь, пока перестанут нервно вздрагивать пальцы, потом берёшь из стопки чистый лист бумаги и пишешь: «Докладная». Подумав, строчишь дальше: «Сегодня, в 11.43, мой сослуживец А.С. Ушастый в разговоре со мной самым возмутительным образом отзывался о руководстве нашего учреждения. В частности, он демагогически утверждал, что…»

Не догадаешься тотчас отправить наверх подобную докладную — придерутся к пустякам и турнут с работы. Про судьбу тех, кто имел глупость Сысоичу хотя бы разок поддакнуть, я уж и не говорю… Но такие практически у нас не встречаются, всё – таки чиновники — народ искушённый…

Кстати, сам Сысоич в отпуск уходит исключительно летом, и зарплата у него повышенная…

Он — единственный человек в нашем учреждении, который осмеливается открыто говорить правду.

И за это мы его очень любим!..

РАССКАЗИКИ МЛАДШЕГО РЕФЕРЕНТА.