У нас во дворе завелись щенки. Маленькие такие, один серый, другой белый, третий палевый с черным чепраком. Холодно-металлические ракушки посреди неухоженного двора жмутся к бойлерной. Там, в узком проходе, заваленном снегом, отброшенным от гаражных ворот, какая-то добрая душа соорудила им будку из картонных коробок. Мамка у щенков не ахти: рыжая, облезлая, спина после щена прогнутая, соски чуть не до земли. А щенки чудные. Как ни пройдешь мимо, куляются, друг на дружку задорно наскакивают. Стоит присесть, как кубарем несутся к тебе, нет, не попрошайничать — еды, хоть и подмерзшей, богато наставлено — бегут поиграть, поласкаться. И столько в этих наивных мордашках радости и счастья, и не могу понять, отчего. Кажется, счастье уж в том, что на свет божий вырвались эти души, вырвались из вечного тоскливого мрака…
Существуют эти души в некоем пространстве, ни теплом, ни холодном, ни светлом, ни темном, без цвета и запаха, но очень вязком. Мириады душ. Таких нематериальных субстанций. Пространство это безвременно и бесконечно, как вселенная, только без воздуха, без планет, без солнца. На ад это не похоже: тела на сковородах там не поджаривают, невыносимых страданий никто не испытывает. Все души испытывают только бесконечную тоску и многожды утерянное терпение и надежду на новую жизнь.
— Номер 23454329999 в 365748968-ой степени, на выход: дельфин, побережье Флориды!
У душ нет имен. Чтоб вести учет, служители Мрака присвоили каждой номер. Номеров мириады. Канцелярия разбухла до немыслимых пределов. А канцелярских служащих набирают из душ, чья очередь еще очень далека, сотни и тысячи лет им до выхода.
— Номер такой-то, на выход: девочка в беднейшей семье в Калькутте, врожденный порок сердца!
— А-а-а-а-а-а… — заволновались души, — везет же, Человек…
— Номера такие-то, на выход: крыса дала приплод в семь крысят, Франция, департамент Виль-де-Марн, поместье…
— А-а-а-а-а-а…Франция!
Каждая душа втайне мечтает выйти отсюда человеком, пусть больным, пусть убогим, обреченным на прозябание и страдание, но человеком…
Повезло уже в том, что они в претендентах на тела млекопитающих. Низшие, птицы, земноводные да насекомые всякие, не говоря уж о простейших, в ведении других отделов Канцелярии.
— Номер такой-то, на выход: мальчик, здоровый, из интеллигентной семьи, Москва!
Задрожали души, истошное безмолвие воцарилось во Мраке. Мечта…
— Номера такие-то, на выход: шесть беспородных щенков в московском дворе!
А было, говорят, шестеро. Трое, видно, погибли в ледяной московской зиме, а может, люди сердобольные подобрали. Хотя вряд ли.
— Ешьте творог, пока не замерз, — и весело заработали розовые язычки. Замурзанно-белые подбородки отвисли в благодарной щенячьей улыбке. А глазенки задрались к холодному тусклому московскому солнцу. Они не видят понурых, всегда озабоченных и вечно жалующихся людей.
Маленькие такие, один серый, другой белый, третий палевый с черным чепраком.