Полный кавалер

Стоял ленивый полдень, разомлевший от солнца. Жаркий зной буквально зависал над огромным городом. Тем не менее, был месяц май. Первые числа. Преддверие 9-ого. На морской набережной широким пестрым потоком бурлила праздная и праздничная людская река. Разноцветные зонты от солнца, пестрая одежда и строгие черные сюртуки религиозных — весь этот предпраздничный антураж и прочая случайная мишура колыхалась и струилась по обе стороны вольно гуляющей толпы. Многоголосье языков вплеталось в голоса уличных местных зазывал, торгующих надувными шарами, мягкой игрушкой, сувенирами и поделками, оригинально вырезанными из камня. Калейдоскоп неповторимых лиц и глаз. Пульсирующая фиеста единого народа, отдыхающего в субботу на кануне Дня Победы.
Не только на набережной — во всем ближайшем окружении столицы чудилось завтрашнее всенародное торжество, ликование и радость по случаю долгожданной победы, которая досталась так несоизмеримо тяжело. Сколько изломанных судеб, сколько погибших и пропавших без вести. Вечная им память.
…Он шел несколько шаркающей походкой. Высокий, подтянутый и довольно полный. Шел в гордом одиночестве. На нем соломенная шляпа и голубая не очень свежая рубаха. Сорочка застегнута под самый кадык. Шляпу опоясывала выгоревшая на солнце некогда черная лента. Плохо выглаженные брюки. Они были несколько коротковаты. Сандалии были самые обычные. Лицо большое, круглое. Тщательно выбритые щеки. Длинные руки он держал за спиной. Наверное, из-за этого большой живот казался еще большим. Людской поток плавно обтекал ветерана. Люди невольно оборачивались на мягкое позвякивание его боевых наград.
Дедушка приближался к Илье все ближе и ближе. Аура победителя буквально светилась у старика над головой. Юноша почти физически наблюдал этот нимб. Он как будто видел его мерцание. «Не было бы Дня Победы, не было бы Дня Независимости». Эти слова пожилого героя репортажа тележурналиста Александра Ступникова, всплыли в голове у мальчика неожиданно. Его передачу довелось посмотреть накануне. «Именно благодаря мужеству и героизму таких невзрачных в своей старости стариков и есть сегодня сильное государство, которое называется Израиль»,- подумал мальчишка.
Между тем они поравнялись. Илья тут же столкнулся с живым, выразительным взглядом его черных глаз. Медь медалей сверкала и отражалась на солнце. Они были не совсем ровно приколоты к поношенному пиджаку. Им было тесновато на стариковской груди. Слева у ветерана красовались три ордена «Славы». С одной оконечности ордена «Красной Звезды» слезла немного эмаль, а над ним позванивали два ордена «Красного Знамени», орден «Победы», два ордена «Отечественной войны» и еще какие-то многочисленные награды и разные знаки отличия зарубежных держав. Они были неумело приколоты старческой рукой, а потому залазили друг на друга. Эли невольно приостановился и почувствовал, как мурашки поползли у него по телу. Учащенно забилось сердце. Вспомнил, что точно такое же ощущение захлестывало его всегда, когда он по российскому телевидению смотрел на не многочисленные уже нестройные колонны ветеранов войны и труда, проходящих парадом на Красной площади. Затаив дыхание, глядел на бабушек и дедушек, что старались печатать твердо шаг и, крепко взявшись за руки, плечом к плечу маршировали, торжественно и напряженно. Они в упор глядели в объективы фотокамер. В такие моменты у Ильи всегда щипало глаза.
-С праздником! С Днем Победы, уважаемый, — не утерпел Илья и кивнул ветерану, задержавшись перед ним. Тот пристально на него взглянул и вцепился в локоть.
-Иди сюдой! — бросил он парню и потащил того к парапету набережной. Юноша весь напрягся, предчувствуя услышать какой-нибудь необычный, волнительный эпизод из фронтовой жизни старика.
-Что ты хочешь? — спросил его дедушка.
-Ничего, — оторопел, Илья и попытался улыбнуться старику. — Просто с праздником!
-Смотри! — сказал ветеран. Эта десять шкалим1,- ткнул он толстым пальцем в медаль «За отвагу». — Эта, — палец его метнулся выше и уперся в медаль «За взятие Берлина», — пятнадцать шкалим, эта — Сталин, двадцать шкалим. Эта тоже пятнадцать шекель, — ноготь его замер на юбилейной медали с профилем Ленина. Какую ты желаешь?
Илья оцепенел от услышанного. Бессмысленно впился глазами в позвякивающие награды и все никак не мог понять, о чем идет речь. Его молчание старик понял по — своему.
-Ты хочешь те са звездами? — делая ударение на «а» коряво спросил дед. Эту желаешь? – оттопырил он воротник пиджака с приколотым на нем «Орденом Победы». Эта цена двадцать пьять рубель. Желаешь взять?
-Не желаю, — прохрипел Илья. До него вдруг стала доходить вся низость, вся подлость предлагаемой сделки. Медали перед ним стали расплываться, набережная дрогнула и накренилась. Она стала куда-то резко смещаться, а красные воздушные шары стремительно полетели в лицо.
Он отпрянул от этого иконостаса с наградами и бросился прочь, наперерез гуляющим вдоль набережной.
…Спустя какое — то время случайно или сознательно юноша набрел на какую-то кафешку, не претендующую на высокий сервис. Официант поставил перед ним высоченный стакан холодной воды. Глядя на запотевший сосуд, тост всплыл в голове сам по себе. « За взятие Ташкента»! — вымученно улыбнулся парень своему отражению в большущей зеркальной витрине. На душе было гадостно и противно. Душила какая-то обида, природу которой он объяснить не мог. «Сейчас бы водки», — подумал Илья. Но Эли не пил. Он сделал несколько глотков воды и посмотрел через толстые стекла окон.
За ними плавился ленивый полдень. Жаркий зной зависал над огромным городом. Стоял месяц май. Первые числа. Преддверие 9 — ого. Преддверие праздника, который едва только начинали открывать для себя израильтяне. То есть относится к нему с полным осознанием его цены, его неотвратимости и величья.