НЕЯСНОСТИ
Выгуливаю с утра по бульвару своё собачье недоразумение.
Вроде абсолютно будничное, ничем не примечательное занятие.
Фигушки.
Это как день заладиться. Или не заладиться.
Рядом останавливается кроха лет шести, лениво пиная яркую, стрекочащую, радиуправляемую машинку.
— Что за сорт? – деловито интересуется.
Не знаю как большинство, но лично я до одиннадцати не отличаюсь сообразительностью.
— В смысле… порода что ли?
— Ну.
— Это, милый мальчик, мопс.
Милый мальчик хлюпнул носом и не отходит. Некоторое время вместе наблюдаем за старательным процессом задирания лапки.
Моё несуразное сокровище от повышенного внимания ведёт себя, как модель на подиуме. То бишь, случайно заблудившаяся, в чахлых городских кустиках.
А я стою и думаю, с чегой-то у нас шестилетний народ в такую рань, с дорогими игрушками, но без родителей по улицам болтается.
— И вы ему хозяин?
Продолжаю делать вид, что погружён в мысли.
Отвечать не тороплюсь, так как явно ощущаю какую-то нестыковочку, подвох в постановке вопроса. Спросил бы просто «Ваша собака?»… Чмокнул бы, погладить захотел…
И шёл бы… дальше. К родителям.
Но кроха настойчиво продолжает очень возле пинать ножкой машинку.
Машинку жалко. У меня в детстве такой не было.
— Вроде того.
— Странно – произносит одинокий ребёнок и уходит так же неожиданно, как и подошёл.
А я, из-за этого мелкого паршивца, до самого обеда, никак из головы не мог выкинуть, чего ему странным то показалось?…
Часа через два захожу в ближайший от дома магазинчик за сигаретами. Поздоровался с хорошо знакомой продавщицей, а она, минуя фазу погоды и здоровья, вдруг и озадачивает:
— Ты, почему вчера шинку не взял?
И главное требовательно так. Как на заседание товарищеского суда, что в советских фильмах показывали – ставит на вид и осуждает.
Как будто предлагала.
А ведь точно не предлагала.
Но я почему-то боюсь ей признаться, что даже не помню, что такое шинка. И уж тем более, зачем, по её мнению, она мне вчера, была так обязательна. Вдруг сейчас и вовсе заклеймят, из разряда «… сегодня он играет джаз, а завтра — Родину продаст…», выкинут из рядов благонадёжных, и больше не станут советовать о свежем и несвежем.
Кстати, про вчера и в целом, тоже ничего хорошего не помниться… Как и про позавчера.
Стою, вежливо и глупо улыбаюсь (когда вежливо и продавщицам –почти всегда и получается глупо) и сам себе повторяю:
-Странно.
Только подхожу обратно к подъезду, навстречу напористая, мало опознаваемая соседка.
— Уведомление получили? Вам сколько будущую пенсию насчитали?
Будущая пенсия…?!… это вообще для меня из разряда недоступных точных наук —симбиоз социума и геометрии — синусы и котангенсы, вкупе с собесом. Я такого словосочетания просто связанно осмыслить не в состоянии.
А общественность требует реагировать.
Короче, чего отвечать не сообразил.
И естественно, что на растерянное безответье, опять слышу дурацкое «странно» и обиженное хлопанье дверью перед носом.
Уже в подобие некоторого смятения, поднимаюсь на лестничную площадку.
На пороге квартиры супруга. С вопросительным выражением родственного лица.
Но я уже подготовлен предыдущим и действую на опережение.
— Странный сегодня день.
— Ты тоже заметил?…
И смотрит выжидающе и подозрительно. Типа обнаружила, что у нас снова осталось мало денег. Или её творческий муж внезапно помешался, и зачем-то украл последнюю косметику, вместе с любимым лифчиком. Или хотела мне сделать подарок (неплохо бы), а я не заметив, случайно сел на сюрпрайз в праздничной упаковке.
В общем, отчебучил, не оправдал и жутко разочаровал.
Как следствие суп и второе подали холодными.
И не понятно, куда от всего этого деваться? И возможно ли, в принципе?
До вечера, семь раз позвонили, и продолжительно удивлялись, что не слышат Гульнару, либо на крайний случай, секретаршу Бориса Павловича…
По межгороду, из небытия прошлого и дикого многокилометрия возникли оба моих отчима, и освободившийся досрочно брат жены…
По домофону через каждый час требовали открыть электрикам, лифтёрам, разносчикам газет и дешёвой картошки в мешках… На вполне резонное замечание, что можно же побеспокоить, как минимум, ещё несколько десятков квартир обижались и хамили.
Дружественная семья из Саратова прислала посылку с «суслячим жиром, для дяди Жени»… Причем, естественно забыв указать, в глубинах колен чьей генеалогии, нашей или их, следует для передачи разыскать этого дядю.
Из домашнего хозяйства таинственно исчезли миксер и ключи. Из холодильника кусок говядины на неделю.
Гонорар за статью главред перенёс на аванс за очерк.
Объединёнными усилиями, кое-как дотянули до полуночи.
Всё же жизнь закаливает. Особо та, что называется совместной.
Целую дочку на ночь.
— Пап, а тебе неясности нравятся?
— ??? Сформулируй почётче…
— Вот, когда вокруг, что-то не то, но ты то знаешь, что ты пока нормальный…
— А ты знаешь?
— Я, да.
— И много вокруг не того?
Прикинула короткой паузой, вздохнула:
— Достаточно. Серёжка Шибарёв хочет дружить со мной, а будет с Машкой Титаренко… Химичка обещала двойку за доклад, которого не задавала… Я лучше всех рисую, а стенгазету делает Лика, а потому я заместо неё поеду на математическую олимпиаду… И мне нужна новая куртка, а бабушки, на пару, дарят третьи туфли. И ещё у меня постоянно спрашивают, сколько времени, и как пройти к метро…
Хорошо рассуждают и советуют разные педагоги, на тему, как объяснить ребёнку «откуда берутся дети». Жалко ни разу не пригодилось.
И только почти засыпая, на границе между снов и явью, осознаёшь, что мир без неясностей скучен.
Тот мир, где и у тебя постоянно спрашивают, сколько времени, и как пройти к метро…
6 ноября 2003
