Мужчина и Женщина
Они сидели на веранде самого лучшего (и дорогого) гостиничного зиккурата.
Высокий, статный Мужчина и точёная, тонкокостная Женщина.
Внизу кипела людская, повседневная суета.
Повидавший тысячи лиц, смуглокожий официант восхищался красивой парой.
Тем более и официант, и все жители жаркого, приморского Лаума знали, что именно эти двое могут спасти и сохранить.
Если не передумают и сумеют.
— Сколько они предложили за Квьен?
— Сорок танов.
— Сорок?!… Теплолюбивые, беззаботные засранцы! Я не понимаю тебя, любовь моя… За Танцэ не торгуясь давали восемьдесят.
— Там арена. Схватка не для чести и пользы, а для потехи и тщеславия.
— А разве профессиональному бойцу не всё равно?
Официант поднёс маринованных осьминогов.
Ну почему на любом берегу, тебе, непременно бросят в тарелку, что-то студенистое? Да ещё с таким видом и помпой, будто сами подносящие свято верят в преимущества вкусовых качеств медузы, перед внушительным и сочным бифштексом?
Впрочем, едва заметный. лёгкий жест и им добыли бы, разделали и запекли, хоть занесённых в Реестр Памяти, Гривастого Единорога и Глубоководного Гребешкового Дракона. Как целиковых, так по частям и в различных деликатесных комбинациях.
Но пара давно не разменивалась на пустые, лишние жесты.
Мужчина бросил на разгруженный поднос монетку, а Женщина ограничилась кривой усмешкой. Официант быстро удалился.
— Бойцу всё равно… Но не Воину. А я Воин. Пояснить разницу?
— Я знаю. И тебя…
— Ещё бы. Иначе мы бы и не делили хлеб и ложе.
— Повторяю, я знаю тебя. Но скажи, чем же в Дарце-Тэне, было по-другому?
Дарце-Тэн… Горы и снежные шапки, разреженное дыхание, налезающие друг на друга хрупкие на вид пагоды. Глупое, набожное и сытое место. От того и щедрое. Один из центров этого безумного мира.
— Время. Молодость. Тогда мы ещё нуждались в подтверждении статуса. Здесь, с репутацией, уже нет.
— Время. Молодость… А ведь совсем скоро, тебе захочется, понадобится помоложе меня… Любовь и страсть Воина, нуждаются в свежести, а значит смене тела и чувств Партнёра…
— Не пори ерунды. – Слова всё же прозвучали, хотя Воину и не пристало, вести такие разговоры с Партнёром – Кодекс есть Кодекс – да и зачем?
Правда, вокруг что-то не видно Судей и Летописцев.
Ещё бы их было видно!, — затрещина писарчуку, под хорошую выпивку – распространённое потешное дело, как и пинок мантьеносцу – обе вариации, крайне способствует досугу и настроению Воина на отдыхе.
Однако и помимо принятых, милых обычаев, у их пары имелось немало отличий и особенностей. Они недаром и честно заслужили право на оригинальность. Кровью. Преимущественно чужой.
А потому любили, как хотели. И хотели как любили. А уметь интерпретировать можно и Кодекс.
— Значит, решение принято?
— Однозначно. Какая же гадость — местное заливное!!! Поцелуй, меня… не сюда…
Два лье от ворот Лаума.
Вечереющая, залитая закатьем степь. Запах полыни, ковыля и ветра. Шаблонный первый абзац будущего Описания.
Вопрос только в том, чей род продолжит свою Хронику.
Квьен тоже сопровождали – аж четверо – богатый, славный и удачливый Воин-Вождь может себе позволить верность и удовольствия без ограничений. Пусть и Вождь Грабитель – какая разница?! – допустимо что Путь Воина и извилист, главное — победен.
Остальная Банда зажгла костры в отдалении от места встречи – дымов насчитывалось под сотню – лишь бы Предводитель закончил с личными делами, и преданная стая готова к штурму города. Изнеженного и беззащитного.
— Приветствую, Квьен! Принятый Вызов – честь для меня.
— Как и брошенный тобой. Оружие выбираю я?
— Само собой.
Кони гарцевали рядом, косясь и подрагивая от возбуждения.
А вот Партнёры отъехали в сторонку – сейчас, между ободряющим поцелуем и похлопыванием по плечу, и либо торжествующим кличем, либо прощальным плачем, самцам делать больше нечего. Разве что перекинуться новостями и сплетнями. Поединок — не мужское занятие
— Сабли. Без ножей и кинжалов. В круге в половину выстрела.
Женщина из пары, согласно кивнула Она точно предугадала выбор и лагайский клинок, мягко вынырнул из потёртых ножен, и задышал, запел, пробно рассекая воздух.
Сердце Мужчины возбуждённо и тревожно толкалось кровяным током под расстёгнутым воротом – большое, здоровое, верное и нежное сердце. Может одно из самых верных и нежных. По крайней мере за триста лет Хроник рода. Её рода. Рода что, когда-то принял присягу Мальчика. А потом доверил Юноше страсть, покой и усладу лучшего Воина.
Сталь часто звенела, сталкиваясь, брызгая искрами в сумерки, и изредка разрезая пустоту в промахах.
Очень изредка. Всего трижды. Два раза промахнулась Квьен-Атаманша и один раз Его Женщина.
Но этот раз стал для неё, её Последним Промахом.
— Достойный противник. – Квьен отдала салют над павшей – Вождю будет теперь чем гордиться – порубок плеча зашьют жиловыми нитками, затянется, отноет, а вот шрам через лоб и подбородок – почёт до окончания Пути: Пристанешь ко мне? Конечно после окончания Обряда и Траура… Хочешь повременю и со штурмом? Партнёр такого врага, наверняка, хороший прибыток… Обещаю, что сохраню харч и после морщин, и даже после потери силы твоего отростка…
Редкое предложение.
Мужчина отрицательно мотнул головой. Он не скрывал слёз и всхлипов. А судьба проклятого города-убийцы ему теперь безразлична…
— … Жаль.
Почести возданы, предложение озвучено, ответ получен – за спиной Банда, впереди город – Путь продолжается…
Сидя у свежего холмика, отплакав и отпев, Мужчина вспоминал сказку Отца. Смешную сказку-перевёртыш – о землях (или временах) где всё по-другому, как-то наоборот… Где воюют мужчины, а плачут женщины.
Совсем несмешная сказка. Горько-соленая. Как его высохшая слеза посреди полыни.
2 мая 2004
