МАКСИМИЛИАН ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ


МАКСИМИЛИАН ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Глава двадцатая. Lux Aeterna

Зеленые водоросли, отдел или тип водорослей, характеризующихся зеленой окраской, обусловленной хлорофиллом. Одноклеточные, многоклеточные организмы. Около 5700 видов, 360 родов, преимущественно в пресных водах (изредка в морях, немногие на стволах деревьев, в почве). Размножение половое и бесполое. Некоторые съедобны.
Зеленым мыс, на п-ове Зеленый мыс – Зап. Африка, под 14о45’ с.ш., 17о33’ з.д. Получила название из-за саванной растительности, резко контрастирующей с голыми песками Сахары.
Зеленый чай, (кок-чай), байховый, изготовляют из того же сырья, что и черный чай. Зеленый чай содержит больше таннина, витамина…

Новые десять страниц переписаны
Робеспьер

Глава двадцать первая. СТАРИК.

В Себесте шел снег, он шел уже два дня. Себеста оделась в белоснежную, пушистую шубу, и уровень воды Большой и Малой реках снизился, и на островках теперь лежал снег. И было очень и очень тихо, особенно по ночам, когда не было автомобилей. Но и днем, когда по улице Железнодорожников то и дело проезжали машины, снег все равно глушил все звуки. На улицах было мало прохожих, и каждый вороний крик был ясно и отчетливо слышен. Когда вороны садились на ветки деревьев, с веток опадал снег. Снег с веток падал еще тогда, когда дул ветер. И снег шел и шел, и конца ему не было видно… Был декабрь, и в Себесте была уже зима…
Старик сидел в кресле, и за окном шел снег, но старик не обращал на снег внимания. Он сидел в кресле с закрытыми глазами, и на коленях у него лежала газета, и мысли в голове проносились медленно, спокойно, размеренно. И он говорил в уме с Сильви, и разговор этот тоже был спокойным, и он этот тоже был спокойным, и он почему-то почувствовал, что как-то ближе стал к ней. Ему не надо было уже говорить с фотографией, большой фотографией над сервантом. Теперь старик просто закрывал глаза и говорил с ней. И старик уже больше не вспоминал, не плакал. Это была просто беседа…
Теперь старик почти все дни проводил в кресле, и только вставал, чтобы поесть немного или пойти по нужде. Теперь, когда уже пошел снег, старик не выходил в город: ему было трудно идти по снегу, и он очень уставал. И он целый день сидел в кресле, читал газеты, или просто закрывал глаза и беседовал с Сильви. Теперь, если ему и хотелось пойти куда-нибудь, он закрывал глаза и шел в это место в своем воображении: на площадь, в парк, к фонтанам, к рекам. Если ему вдруг очень хотелось поехать в Дачный поселок, он закрывал глаза и ехал туда, и в этих путешествиях-фантазиях было то преимущество, что он себе в спутники мог взять Сильви, своих дочерей, внуков…
В дверь позвонили. Старик, не хотя, встал и пошел открывать: оказалось, сосед, как всегда просящий одолжить молоток и дюжину гвоздей. Когда сосед ушел, старик снова пошел в комнату и сел в кресло.
“Странные люди,- подумал старик,- не могут купить молоток, что ли? Странные люди, Слильви, наши новые соседи!”
А потом старик почувствовал, что умирает. Он не удивился. И лишь подумал:”Так это так и бывает?!”
И старик умер. И в Себестее шел снег, и, когда сосед опять позвонил в дверь, чтобы вернуть молоток, ему никто не открыл…
Старику было 83 года, и он умер в декабре, лишь на несколько месяцев пережив свою жену Сильви, с которой прожил всю жизнь. И вот теперь старик умер.
И ЖИЗНЬ КОНЧИЛАСЬ.

Глава двадцать вторая. ДИАЛОГИ

-Эй, Макс, ты опять пьян!
-Да.
-Макс! Ты опять вдребезги пьян!
-Да.
-А куда смотрит твоя Мишель?
-Да она на работе. Ей некогда.
-Что?
-Она работает в министерстве иностранных дел.
-Повезло ей.
-Да. Ей крупно повезло.
-А ты почему не на работе, Макс? Ведь еще нет и десяти! Почему ты не в школе?
-Николь…
-Меня зовут Анни, забыл?
-Извини, Анни.
-Ну, так почему ты не на работе?
-Я бросил работу.
-Ты бросил школу?!
-Да.
-Почему, Макс?
-Захотел и бросил. Еще стаканчик, Николь.
-Анни…
-Извини, Анни.
-А что сказали на что твои верные ученицы?
-Одна из них сказала, что ненавидит пьяных.
-Ух ты, Макс! Так ты пошел на урок пьяный?
-Да.
-И что ты делал?
-Читал стихи.
-Бедненький!
-Да.Бедненький.
-Макс, а когда приходит с работы твоя Мишель?
-В семь тридцать вечера.
-И ты весь день один?
-Да.
-Не надо было тебе бросать школу.
-Наверное. Послушай, Николь…
-Анни, Максимилиан!
-Извини. Можно просьбу?
-Любую, Макс.
-Поцелуй меня, ладно? Если тебе не противно…
-Мне не противно, Макс…
-Спасибо. А теперь можно мне стаканчик, Анни?
—-
-Где это ты опять выпил, Макс?
-Там, где уже никогда не будет Сержа.
-В “Пикассо”, значит?
-Да, Мишель, в “Пикассо”.
-Макс, ты отвратителен, когда выпьешь.
-Неужели я отвратителен тебе, моя дорогая?
-Перестань!
-Почему ты пришла сегодня рано? Заболела, что ли?
-Да. Потому что мне позвонил Рыжий Анри и сказал, что ты, вдребезги пьяный шляешься по городу.
-Неужели ради этого ты оставила свое министерство иностранных дел и пришла рано домой на ПОЛЧАСА?
-Давай без ироний, Макс.
-Почему же? Ирония – это единственное, что осталось.
-Макс, не надо…
-Что не надо, Мишель?
-Не надо больше пить.
-Чем же мне заниматься?
-Пиши.
-Пиши-пиши-пиши… Не смеши!
-Почему ты ушел из школы?
-Потому что меня выгнали из школы, из-за того, что я пришел на урок пьяный. Поняла?
-Не кричи на меня!
-Дай мне выпить.
-Не дам.
-Мишель, дай мне выпить!
-Не дам, я сказала!
-Тогда – адью!
-Куда ты идешь?
-В “Пикассо”
-Постой!
-Ты дашь мне выпить?
-Нет.
-Пока…

—-
-О чем ты думаешь, Макс, когда пьешь так много водки?
-Тебе очень хочется знать, мой Рыжий Анри?
-Да. О чем ты думаешь?
-О том, что человек может быть мертв, даже если он не умер.
-А, может, не надо столько пить?
-Ты что, баба? А ну, еще стаканчик!

—-
-Макс, тебе как обычно?
-Как обычно что, Николь?
-Как обычно: пиво, кофе, сигареты…
-Нет, Николь. Как обычно: водки, водки, водки…
-И все?
-Что же еще?
-Не знаю.
-Тогда- все. И еще приходи посидеть со мной.
-Хорошо…
-Понимаешь, мне нужно, чтоб кто-то со мной посидел. У меня есть время: целых пять с половиной часов.
-И ты все это время будешь пить?
-Нет. Выпью, потом пойду погуляю, навещу Фридерика, потом опять вернусь и опять буду пить.
-Знаешь, Макс, мне становится жалко Мишель.
-А меня кто-то пожалел?
-Я просто не понимаю, как она тебя выносит.
-Она меня не выносит. Обычно меня выносят… А ты что, тоже записалась в предатели?
-В какие предатели, Макс?
-Это я просто так сказал.
-И часто ето с тобой происходит?
-Что?
-Ничего.
-Ты это просто так сказала?
-Да.

—-
-Почему ты пришел, Макс?
-Я по тебе соскучился.
-Очень зря. Я не хочу тебя больше видеть.
-Мишель, а неужели все то, что не осень…
-Не надо, ради бога, Макс!
-Но, Мишель!
-Макс, я не хочу тебя больше видеть!
-Мишель, неужели ты не понимаешь?
-Макс, я не хочу тебя понимать. Оставь меня в покое. Я устала. Я больше не могу…
-Можно войти? На пять минут.
-Нет, Макс, нельзя. Я так решила.
-Мишель, я знаю, что когда ты решаешь что-то, то это очень твердо и непоколебимо… Но поверь, что это не тот случай, когда нужно проявить твердость. Разреши мне войти.
-Нет, Макс.
-Послушай, Мишель. Давай начнем сначала. Я не буду больше пить. И вообще, давай уедем. В деревню какую-нибудь. Я знаю один Дачный поселок… Мы поживем вдвоем. Я не могу больше жить в Теофиле… Когда мы уйдем отсюда, я смогу больше не пить. Давай уедем, Мишель.
-Макс, я не хочу тебя слушать. С какой стати мне покидать город и жить в деревне? С какой стати мне бросать мою работу? Я такую больше не найду…
-Мишель, что ты говоришь?!
-Макс, уходи! Уходи и оставь меня в покое. Я не хочу тебя видеть!
-И ты все это говоришь потому, что ты так решила?
-Нет… Да… Нет… МАКС, УХОДИ!!!
-Мишель, послушай меня, давай уедем. Я не буду болше пить. Я снова начну писать. Слышишь? Это очень важно…
-А что буду делать я? Ты об этом подумал? Доить коров? Кормить свиней?
-Нет.
-А что?
-Мишель, мне можно войти?
-Нет, Макс. Все. Неужели ты не видишь, что все кончилось?
-Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ, Мишель! Ты единственная, ты единственный человек, который у меня остался…живой…
-УХОДИ!!!

—-
В Теофиле тоже был декабрь. Падал снег. Он падал очень тихо!

Глава двадцать третья. КОДА.

… Туман проникает все в новые дыры и щели и переходит от одного дерева к другому, словно ищет что-то, заведомо не сущесрвующее,и, кажется спрашивает:
-Не видели?
Туман кажется живым. У него руки, ноги, глаза, рот, и даже уши, которыми он слышит любое приказание ветра, произносимое порой шепотом. Опустившись на землю, туман ни на секунду не застывает, не успокаивается. Он живет, дышит и, подобно человеку, бродит по полям и лесам, часто вздыхает, страдая от чего-то.
-Не видели?- спрашивает он всех…
И в воздухе пахнет мокрой травой, грибами и мхом.
И слышно: капает с крыши задержавшаяся там дождевая вода, капает на плиточный пол балкона, и от этого поличается особый шлепающий звук…
Капает и сводит с ума…

КОНЕЦ
1997

Добавить комментарий