Унылый день не станет датой, забудь и зря не морщи лоб, на простыне, ветрами смятой, уснул калачиком сугроб. Раздвинешь шторы — тени в коме, на сером — белые штрихи, ночных воспоминаний промельк тревожит старые грехи. Былое тронешь ненароком, не вороши, что там — внизу, худой фонарь у тёмных окон пускает …
Дожди по улочке пройдут и дальше — в серенький рассвет, как жить с самим собой в ладу, не спросишь и не дашь совет. С тобой унынием грешим — даётся осень нелегко, и ветки — сеточкой морщин на бледных лицах облаков. Вздохнём и промолчим вдвоём — пора цветения прошла, озябшим серым …
С голубями остались вороны сторожить до апреля дворы, увядающей осени клёны золотые приносят дары. Погорюем, что видимся редко и любовь достаётся трудом, извивается яблони ветка, искушая медовым плодом. Повздыхаем и корку раскрошим, и приветим у ног сизаря, что потом обернётся хорошим и гадать, и раздумывать зря. Озаряя сиянием воздух, листопады …
В жесте прощальном застыла рука — тучи над нами рассей, утром проводят на юг облака первую стаю гусей. Слово пустое с собой унесу — ноша ничтожно мала, в память о лете рябина в косу алую ленту вплела. Вот и опять из ладоней пустых время течёт, как вода, жёлтая стайка осенней …
Блики солнечного света, час, не больше, дождь шумел, вместе с бабочками лето по дворам разносит шмель. Что для счастья надо мало, если хочешь говори, у окна собрали мальвы утром капельки зари. Что с того, что в прядях иней и морщинки возле глаз, солнце зреет сочной дыней в этом августе для …
После дней ненастных милость — распахнулась синева, одуванчику приснилась золотая голова. Из привычных будней выпал — суеты и спешки нет, одурманил запах липы — нам с тобой по двадцать лет. Не жалей — осталось мало в пересчёте на года, где закат, полоской алой, мотыльком вспорхнёт звезда. И не бойся ошибиться …
Время лиловых туманов сирени, смеха, улыбок и откровений, синих ночей и метелей акаций, время, в котором нельзя нам остаться. Звёзды слетятся к окну мотыльками, если захочешь, лови их руками, солнечный день или пасмурный вечер — радость такой же осталась при встрече. Пух одуванчиков с бабочкой кружит, яблони цвет льдинкой плавает …
На серость стен мазками охры рассвет погожий день нанёс, ещё один сугроб усохнет у белых ног худых берёз. Из жарких стран — пора на север, и птичьим стаям не до сна, и чёрному грачу поверим, что март и на дворе весна. У сердца истина простая — твоя рука в моей …
Года войдут тихонько в сны, недели пролетят аллюром, из рамок окон до весны не снимешь зимние гравюры. И знает сгорбленный фонарь, что в сумраке душе противно, и выкормыш зимы — февраль загонит в душные квартиры. К чужим привяжешься сильней — с чужими легче быть хорошим, сотрёт каракули теней под утро …
Лоскутья неба делят ветки в свинцовых лужах февраля, сугробы плачутся в жилетку усохшей тени фонаря. Клён моет чёрные лодыжки, не отморозил — повезло, и знаем мы не понаслышке — зимы обманчиво тепло. Виски в снегу — давно не парень и не к лицу слова клише… тебе я просто благодарен за …