Саранча


Саранча

Глава 1

 

Вокзал. К счастью, погода была хорошей, сияло солнце, но жарко не было. Типичная летняя погода в Москве. Мы с бабушкой стоим в очереди у кассы за билетами, правда, я не знаю, куда мы поедем и зачем. Да вообще, с какой целью нам нужны эти билеты? Вот буквально вчера спокойно лежала себе в гамаке и слушала прекрасную музыку природы. Бабушкин сад — это, в каком-то смысле, рай. Лёжа в гамаке, можно насладиться сладким виноградом, обвивающим небольшой забор, а с другой стороны можно наблюдать гордо стоящий ствол дерева — с него можно отведать самый сочный и аппетитный персик, которой ты когда-либо пробовал. А если пройтись чуть дальше, то можно поесть малины с клубникой, между которыми возвышается крупный, но немного кислый абрикос.

 

 

 

Бабушка сказала, что эта поездка — сюрприз. Она прекрасно знает, что я терпеть не могу сюрпризы, но все равно мне ничего не сказала.

 

В очереди перед нами стояло немного людей, поэтому мы быстро купили билеты и стали ждать наш рейс.

 

 

 

Если бы вы знали, как у меня чешутся руки украсть из крепкой хватки эти до безумия раздражающие билеты. Терпения, Пелагея, терпения. Вдох-выдох, нужно успокоиться.

 

— Бабушка, скоро он уже будет? — спрашиваю после двухчасовой выдержки, которая, честно говоря, выжала из меня любые остатки былого выдержки.

 

 

 

— Скоро, — так безэмоционально и с каким-то пафосом звучит ответ бабушки. Как будто это не утешающее «скоро», а просто «отстань». Моя бабушка всегда была не особо разговорчива, но я никогда не жаловалась, меня все устраивало. Если выбирать из двух зол, то пускай уж лучше молчание, чем бессмысленные разговоры про ее остеохондроз или ещё что похуже. Ну, по крайней мере, я так думала.

 

 

 

— Как информативно, — обиженно отвечаю пожилой и тоже уже уставшей ждать женщине. И что теперь, я не хочу никуда ехать, тем более в непонятно куда. Может стоит включить режим «любимой внучки»? – Бабуля, ну бабуль, – подсев к ней, взяв ее ладошки в руки, я начала умоляюще смотреть и скулить как щенок.

 

 

 

– Пелагея! Пожалуйста, успокойся! Мы туда поедем не просто так, – не повышая голос, строго говорит бабушка.

 

 

 

– Ладно, ладно, сдаюсь… – ложусь на ее коленки и думаю: может вздремнуть?

 

 

 

Но как обычно по закону подлости, именно тогда, когда ты хочешь все забыть и расслабиться, в голову лезет «классика китайской мудрости Конфуция».

 

 

 

<i>Я Пелагея! Невероятно, почему мы все думаем, что каждый из нас особенный? После того как я завалила ЕГЭ мне уже так не кажется. Я всего лишь хотела стать журналистом, но по воле судьбы, к сожалению, НЕ ЗНАЮ МАТЕМАТИКУ. ТУПАЯ МАТЕМАТИКА. В какой-то момент мне было жаль больше не себя, а своих родителей. Сколько же они потратили денег на всех репетиторов, а в Москве это не дешево. Не понимаю, почему у меня не выходит нормальных отношений с математикой. Когда объясняют — все так понятно, а сажусь решать – ничего не выходит. В конце концов я поступила в пединститут. Буду учителем… Когда-то, возможно, лет в шесть, я хотела им быть. Представляла, как управляю мелкими детьми и захватываю мир. Думала, что все мои советы будут слушать, будут любить меня и я их. И мой класс был бы самым дружным и умным. Наверное, это моя судьба стать учителем. В принципе, я не против, но… это не то, чего от меня ожидали.</i>

 

 

 

Только спустя три часа с того момента, как мы купили билеты, поезд, наконец, приехал.

 

 

 

» <i>Победа</i>», мысленно радуюсь, но не показывая эмоции, я ведь обижена.

 

 

 

Поезд прибыл. Что мне больше всего бросается в глаза, так это таблички на вагонах: «Москва — Нижний Новгород».

 

» <i>Странно, у нас ведь нет родственников в Нижнем, да и друзей тоже, тогда зачем мы туда едем? Ладно, не буду раздражать бабушку своими глупыми расспросами.</i>»

 

 

 

Поезд, на удивление, был красивым и чистым, даже, скорее, идеальным — никогда не ездила в таких новых поездах. По правде говоря, я вообще редко езжу в них, потому что не часто бывает в этом нужда. Настроение, естественно, стало раз в сто лучше. Но это еще не все. Внутри было не хуже, вернее, даже лучше. Все блестело чистотой, окна сверкали так, что и зеркала не нужно, чтобы разглядеть свое отражение. Невероятно, но они не были разрисованы граффити, как большинство поездов России. Сиденья были кожаными, бирюзового цвета. Добавлю, что даже запах внутри был приятный, в каком-то смысле уютный, как дома у бабушки. Этот поезд был не такой, как все. Особенный. Что обрадовало меня еще сильнее — так это что в самом поезде было не так много людей, больше половины мест были свободно, точно. Но я не обратила ни на кого особого внимания, а просто проплыла по этому поезду на свое, уже полюбившееся и такое желанное и долгожданное место.

 

 

 

Поезд тронулся. Создаю себе максимально уютную обстановку — надеваю наушники и расслабляюсь, растекаясь лужицей на своем месте, думая, что в этот момент все идеально. За окном стояло много людей — все они прощались со своими родными или же с близкими, друзьями, а может с единственной любовью — это так романтично. Здорово было бы, если и нам с бабушкой так махали. Вроде ничего особенного, но все же очень приятно. В такие моменты ты думаешь, что кому-то нужен, что кто-то будет ждать тебя обратно.

 

 

 

А я уже совсем забыла про то, что даже не знаю, куда мы едем. Меня уже вообще ничего не волновало, и потихонечку засыпала. Было слишком уютно. В голове пролетела мысль, что так не бывает. Уж слишком хорошо. Но быстро отбросила ее, было не до таких мыслей.

 

 

 

Правда, вздремнуть у меня не получилось.

 

 

 

…Сначала ты это видишь, потом слышишь, а позже понимаешь. Только я услышала звук взрыва – уши служили скалами, по которым течёт алая кровь. Поезд взорвался. В голове помутнело. Да не может быть такого, я же не в каком триллере.

 

 

 

Хорошо, что в поезде было немного людей, иначе все было бы в крови. Тело не двигается, я его вообще не чувствую, есть лишь одно – боль. Кажется, что все мое существо превратилось в боль – больно моргать, больно смотреть, больно дышать. От запаха крови тошнит. Осознание подкралось неожиданно. Перед глазами все плыло и размывалось, но успела зацепить взглядом, ЧТО произошло…. Бабушка, неужели это ты? Я кричу и плачу, захлебываясь слезами. Не могу поверить в происходящее. Никогда. Мне больно. Кричу бабушке – она не отвечает, и вновь реву. Не могу встать. Весь этот уют в миг превратился в ад. Я навсегда запомню то самое идеально чистое окно, через которое любовалась видами прекрасного, но ужасного мира. Краткое мгновение в раю продлилось совсем недолго, я не успела насладиться им, хочу ещё, мне мало, это было слишком мимолетно, мимолетно и больно. Если подумать еще глубже, то все что было, все что прошло, когда ушло? В никуда? В кусок металла, который убивает меня как и физически, так и морально? Мой мир, моя история на этом закончилась? Состояние моего тела дает мне понять, что, вероятно, это конец. Слышу адский свист искорёженного металла, он пробирает до дрожи. Все внутри меня содрогается с каждым ударом сердца.

 

 

 

Лучше бы мы остались, никуда не ехали. И почему именно сегодня мы поехали!? Можно ведь было никуда не спешить и поехать завтра…

 

 

 

Слезы смешались с кров��ю, но мне уже все равно. Хочу кричать о помощи, только это не поможет. Бабушка, как же сильно я тебя любила. Что же я скажу родителям? Если, конечно, выживу. Они же будут плакать, сильно плакать, будут винить себя в случившимся, но это я виновата. Хочу верить, что все это сон. Я – безнадежная, глупая, тупая, жалкая.

 

 

 

Шепотом говорю с бабушкой, пытаюсь дотянуться до нее – каждое движение причиняет нестерпимую боль. Дышать становится все тяжелее. И что же теперь делать? Как быть? Неужели я этого заслужила, за что мне все это? Чувствую, как тело покрывается холодом, а руки начинают дрожать. Все стало болеть ещё сильнее. Голова сильно кружится. Похоже, я потеряла много крови.

 

— Пелагея… — едва слышно произнес кто-то мое имя. Я резко дернулась, испугавшись. Тело поглотила сплошная волна боли. Хрипло вскрикнула. Мне показалось? Это бред моего умирающего мозга?

 

 

 

— Пелагея! — на этот раз голос прозвучал гораздо громче. Я узнала его.

 

 

 

— Мама…? Невозможно. Нет, пожалуйста, нет, не хочу, нет!

 

 

 

— Мы любим тебя… — тихо, с трудом произнесла она.

 

 

 

Нет! Нет! Неужели и вы здесь?! Почему?

 

В это мгновение во мне что-то надорвалось. Я молюсь, чтобы они остались живы, что они всего лишь ранены. Меня тошнит от самой себя – бесполезной плоти. В моей голове проворачиваются ситуации. Что может быть хуже этого!? Что!? Как же хочу сейчас их увидеть, посмотреть на них в последний раз живыми. Хочу умереть! Больше не могу. Душевная боль перекрыла физическую. Мой мир рухнул. Разбился как хрупкая ваза… И это даже не осколки, а мельчайшие молекулы, которых не склеить.

 

— Я люблю вас, мама, папа, бабушка! Прошу! Не уходите! Не оставляйте меня одну! Как же мне жить без вас?! — в этот крик я вложила все свои силы.

 

 

 

Я этого так просто не оставлю, я должна встать, должна увидеть своих родных, любимых и единственных.

 

 

 

Я неблагодарная тварь, только когда поняла, что потеряла их, только тогда сказала, как сильно их люблю. Боже, хочу говорить им это сто, тысячу раз! Готова пойти на что угодно, только останьтесь со мной!

 

 

 

Я прошу…

 

 

 

Мои руки дрожат, но я все равно пытаюсь подняться, хотя бы доползти… Прошу, руки, шевелитесь… Сознание помутняется. Руки сломаны.

 

 

 

Слегка приподнимаю голову, немного выгибаю позвоночник – я увидела…

 

 

 

Лежат две фигуры, словно сливаясь воедино. Было не понятно, кто кого укрывал, они лежали в собственной крови, они защищали друг друга. Папины руки жадно обхватывали мамину талию, словно не хотели никому отдавать, даже Богу. Мама держалась за папину шею и широкие плечи, которые похожи на золотые доспехи с рубинами. Они обнимались, понимая, что это их последние минуты.

 

 

 

— Почему они там, почему? — шепчу себе под нос, понимая, что это мои последние слова. Лежу на холодном полу поезда, чего-то жду. Не думаю, что мне помогут, я, скорее, хочу, чтобы это быстрее закончилось. Нахожусь словно в коконе своих мыслей и чувств, как будто я – жалкое насекомое, желающее уже, наконец, умереть, но даже смерть меня не хотела забирать. Брошенное и уже никому не нужное тело, словно выжатый лимон в мусорном ведре. Ненавижу себя! Ненавижу! Лучше бы меня не было, лучше бы была каким-нибудь электроном, для которого не существует понятия времени, материи, боли! Вначале думала, что привыкну к этим спазмам во всем теле, но нет. Думала, что сильная, но нет, я слабая, как отвергнутая людьми уличная сука, которая жалко скулит, если пройти мимо нее, потому что ела она всего один раз за всю жизнь.

 

 

 

Со временем я уснула. В конце концов, у меня не осталось ни сил, ни чувств. Ни желания жить.

 

 

 

Этот чертов поезд был действительно не такой, как все.

 

 

 

Глава 2

 

<center>***</center>

 

POV Лина

 

 

 

— Лина, давай быстрее, а то мы все пропустим! — приказывает мне Василиса.

 

 

 

— Подожди, зачем же торопиться? Она никуда не денется. Да и наверняка там уже целая толпа собралась вокруг неё. Сама знаешь, девушками крепость не богата, — ворчливо, как всегда, пытаюсь отговорить Васю, правда, уже зная, что это не поможет.

 

— Вот, — с возмущением вскрикнула она, — тем более поспешим. Вдруг её к нам отправят, а мы даже не знаем, как она выглядит. Хоть раз ты можешь меня послушаться? Я, если что, старшая, — обиженно произносит Вася, прекрасно понимая, что она добилась своего. Я — человек, который не очень любит спорить, поэтому пускай будет так, как она хочет.

 

— Все, все, встаю, — пытаюсь сделать вид, будто я ускоряюсь, но на самом деле даже не напрягаюсь.

 

 

 

Диван — это мое самое любимое место в крепости. Я помню, с каким трудом он нам достался, но это того стоило.

 

 

 

Быстро надеваю розовое нюдовое худи, ибо это самая красивая вещь из всей одежды, что у меня есть. Мне бы хотелось произвести хорошее первое впечатление и, конечно, завоевать какое-никакое доверие. Наконец, надеваю чёрные джинсы с высокой посадкой. Правда, из-за худи талии, естественно, не видать, но это не важно, главное — как смотрится. Последним штрихом были кроссовки. У меня с ними вечная проблема.

 

— Вась, а какие кроссы лучше, чёрные с белыми шнурками или чёрные с черными?

 

— Чёрные с чёрными. Давай шустрей, — коротко фыркает она на мой вопрос. Конечно же, ей всё равно, какие я кроссы обую, процентов сто это был случайный ответ. Такие Васькины ответы всегда оказываются самыми лучшими — наверное, это просто удача, но кто знает, может она ведьма. Хотя нет, она и есть.

 

 

 

— Все, бежим. — подруга уже положила руку на ручку двери.

 

 

 

— Слушай, а где Одри? — вдруг ни с того ни с сего спрашиваю я у Василисы.

 

 

 

— Я ей сказала, чтоб заранее подошла на место встречи, — спокойным голосом объясняет она мне так, словно я дите малое. Да, я никогда не сомневалась в стратегических способностях подруги, но зачем все это? Только потому, что нашу семью поставили в список наказаний? Рано или поздно мы бы всё равно там оказались. Возможно, она думает, если новенькая перейдет к нам, то станет легче. Буду надеяться на лучшее.

 

 

 

Мы спустились на первый этаж, народу было много, но я все-таки ожидала, что будет больше. Вдвоем мы попытались найти Одри, но не вышло.

 

 

 

— Думаю, лучше разделиться и поискать её, — предложила Василиса. Я кивнула ей в ответ и побежала в центр.

 

 

 

Я заметила новенькую сразу, как только спустилась на первый этаж: не заметить окруженную толпой девушку было трудно. Давно не видела столько лицемерных людей в одном месте. Эти натянутые улыбки слишком меня раздражают. Все пытаются к ней подлизаться, предлагают ей провести экскурсию по крепости. Боже, как же жалко это выглядит. — Бедняжка — подумала я, посмотрев прямо на девушку. Было видно невооруженным глазом, что жизнь её сильно потрепала. Сразу становилось понятно, что она пережила большое горе. Выглядела новенькая не совсем ухожено: мешки под глазами, сухие и потрескавшиеся губы. У нее очень коротко подстриженые волосы, а сама она брюнетка. Теперь я поняла, почему вокруг неё было не так много людей, как я предполагала. Какие же они все-таки твари. А что поделать, я не в раю. И раньше знала, какие здесь люди, но они меня никогда не интересовали. Теперь меня еще сильнее бесят окружающие нас болваны, хотя живу с ними под одной крышей не первый день. Да и я, наверное, ничем не лучше — стою, просто пялясь на нее без всякого стеснения и стыда. Надо бы подойти к ней, но не знаю, как.

 

 

 

— Лина, — слышу, что меня кто-то зовет, но не оборачиваюсь: слишком много было мыслей в голове.

 

— Что, опять в облаках витаешь? — спрашивает меня Одри.

 

 

 

Правда, я испугалась от неожиданного появления подруги, но не показала виду. Мое лицо было словно камень, не рушимый эмоциями.

 

 

 

— Привет, где ты была? Мы искали тебя! — с волнением спрашиваю Одри, — а где Вася? — не дав ей ответить, резко задаю другой вопрос.

 

— Я здесь, — улыбнулись мне пухлые губы Василисы, и я с облегчением вздохнула. — Эх, вечно я ничего не замечаю.

 

— Ты уже познакомилась с новенькой? — с нетерпением спрашивает меня Одри.

 

 

 

— Я? Нет, конечно. Сами идите и знакомьтесь, она мне совсем не нравится, — возмущаюсь подругам, вру и не краснею. На удивление, они ожидали такого ответа, поэтому просто взяли и кинули меня. Ну и ладно. Пойду лучше книгу почитаю.

 

 

 

— Куда собралась? — снова кричит на меня Василиса, — Хочешь остаться одной? Мы здесь, если что, надолго. Вдруг наказание поставят, а ты одна?

 

 

 

— Не будет такого, не волнуйся, — с искренней улыбкой на лице машу им рукой, как будто мы больше никогда не встретимся, но, думаю, это произойдет не скоро.

 

 

 

Ну вот, зря вставала с дивана.

 

 

 

<center>***</center>

 

 

 

POV Адриенна

 

 

 

— Кажется, у нас новенькая! – раздавалось со всех окраин нашего совместного ада. Почему ада? Да хотя бы потому что каждый день тут приносит боль и страдания, а я здесь уже целых два года! Крепость «РЭСТО» напоминает мне клетку с очень высокими стенами. Что произойдёт с тобой здесь, никого не волнует – «Верхушке» легче наблюдать, как мы корчимся в муках ради своих семей. Каждый день здесь похож на предыдущий, словно в тюрьме – моя жизнь пуста, однако, может быть, моё наказание – оставаться в живых?

 

Вот и снова день, однако, он отличается от всей прошлой череды ненавистных мне дней. Всё не так плохо! Возможно, та новенькая девчушка станет частью нашей многострадальной семьи? Мы — Разумовские, наша семья носит фамилию старшей из нас – Василисы Разумовской, хотя мы и не являемся родственниками, и все из нас – совершенно разные люди, мы помогаем друг другу и поддерживаем, прямо как настоящая семья. «Семейка Адамсов» – точная копия! Странные и смирившиеся с общей судьбой. Нас осталось немного. «Хочешь жить – умей вертеться» – главный девиз Старшей Разумовской, именно она обучала меня русскому языку и требовала от меня невозможного, как мне тогда казалось…

 

Даже странно, что при наших национальных отличиях нас всё же объединили в «семью» – хотя, может, это было её испытание?

 

 

 

– О чем ты, блин, думаешь? — Спросила меня Василиса. – Ты же знаешь, что скоро доставят свежую кровь?

 

– Oui! Ой, то есть, да! Но что я могу поделать? А если она будет вовсе не в нашей семье, что тогда? Мы станем с ней врагами?

 

– Одри, ты слишком заморачиваешься, но действительно, любой новичок для нас будет плюсом, даже если он не с нами, а против, – с ехидной улыбкой ответила Василиса. Казалось, что она знает гораздо больше информации по этому вопросу, нежели я.

 

– Так или иначе, мы обязаны хотя бы увидеть её, а в идеале – принять в семью. Пора бы бежать навстречу, не находишь? – добавила она.

 

– Vraiment? Ты намекаешь на меня?

 

– Разумеется, не раздражай! А лучше беги быстрее на этот чёртов перрон, пока народу ещё нет! Ты должна услышать её имя и нашу Фамилию, иначе… – раздражённо выпалила старшая Разумовская в спешке. — Я пока найду Лину, встретимся на месте!

 

– Хорошо. Бегу!

 

 

 

Я бегу к этому перрону, как чокнутый спринтер, дорога кажется невыносимо тяжелой и длинной, ведь нужно глубоко спуститься вниз, на первый этаж, а у меня нет «энтальпий» на проход, но кому это в нашем деле мешало? «Энтальпии» – это подобие местной валюты. У меня ничего нет, кроме меня самой. Я давно не боролась за «энтальпии», не выполняла никаких заданий и не покупала себе за них оружие — для меня легче украсть… Мне не хотелось этого делать, но убивать за них я не готова, хоть все эти люди, окружающие меня – лицемерные отморозки, но мне их жаль. Я не могу объяснить словами все чувства, что я испытывала, когда мне выпадало задание, но Василиса говорила, что в моих эмоциях и есть моя ошибка.

 

Вот, я вся в поту пробираюсь через уже изрядное количество людей, если их так можно назвать.

 

<i>Ну, подождём… Скорее бы моё ожидание оправдалось!</i>

 

О, кого я вижу?! Здесь собралась целая толпа и зыркает жадными взглядами. Все хотят поскорее увидеть новенькую.

 

Вот в самой гуще людского муравейника стоит семья Маллиган, состоящая из трёх Американских пацанов – они великие мрази..

 

Они словно тефлон – никогда не парятся, никто к ним не докапывается, и все невероятно боятся их! Многие бы отдали все, чтобы жить как они!

 

Один из них, Рэм, весьма импульсивен. Этим он обаял всех девушек вокруг, хамоватый и дерзкий подонок, имеющий темно-каштановые волосы и глубокий шрам над бровью. Вокруг него ходят легенды, что после часа, проведенного с ним любая девушка кончает с жизнью. Лучше держаться подальше от этого человека. Другой представитель его «семьи» – Александр — сам по себе красивый блондин. Вот только есть одно «но» – в нём теплится что-то устрашающее. Как бы он не выглядел, я ощущаю его злобную ауру, а ещё я могу чувствовать вес его кармана. Он – самая богатая на энтальпии мразь из всех, и, уж точно, он не просто воровал!

 

Третий – темненькое, невысокое, но весьма вспыльчивое существо – является старшим из братьев – Тоби Маллиган. Несмотря на его устрашающую внешность и крайнюю вспыльчивость, я чувствую в нём какую-то теплоту, словно он ещё не лишился человечности – может, он в кого-то влюблён?! Хотелось бы в это верить. Надеюсь, в этой крепости ещё не перевелись все влюблённые. Однако, в моменты его вспышек агрессии никому не посоветуешь быть рядом с ним.

 

Люди, собравшиеся возле этой троицы, тихо и тревожно перешептывались. Поезд неумолимо приближался, и я внимательно слушала следующие объявления:

 

– Конечная остановка.

 

– Новоприбывшая девушка – Пелагея.

 

– Код прибывшей: 614033.

 

– Семья- ….

 

Да, где же девчонки?! О, Лина! Лина! Я здесь! Mes amis! Да где вы были?! Где Василиса?

 

– Что? Вы меня искали? Вы же видели, как девушка выходила, уже познакомились?

 

– Ещё нет, – неожиданно радостно сказала подбежавшая к нам Василиса. – А ты услышала имя и семью?

 

– Oups! Я услышала только имя: Пелагея. Но я уверена, что скоро вывесят полные списки семей, в которых уже будет числится Пелагея!

 

Василиса быстро сменила настроение, словно по щелчку. Но, хоть и расстроенная, она была весьма спокойна.

 

– Хорошо, тогда давайте сначала познакомимся с новенькой, – спокойно ответила она мне. — Что?! Лина, что значит, ты не пойдешь? Ладно, но будь осторожна! Вперёд!

 

 

 

<center>***</center>

 

 

 

POV Василиса

 

 

 

Утро. Резко раздалась сирена, и прозвучало объявление: «К нам в нашу прекрасную дружную семью сегодня приехала новенькая! Прошу всех выйти из своих уютных комнат и встретить нового члена семьи!»

 

 

 

Как же раздражает эта лицемерная фраза. Каждый раз, когда к нам в совершенно не уютную крепость, приезжает новенькая, звучит сирена, и потом вся башня опустошается, все спускаются вниз смотреть на новенькую, а потом ее определяются к кому-нибудь в семью. Так же случилось и в этот раз.

 

Сразу услышав вой громогласной, я отправила Одри вниз, ждать прибытия поезда с новенькой, а сама пошла звать Лину. Ей, как всегда, все лень. В хорошем смысле, дабы не обидеть ее. Вообще, у нас с Линой часто случаются стычки: она здесь не так давно, в отличие от меня и Одри, и мало что знает про эту крепость. Но мне ее жаль, как и всех прибывших новеньких. Каждый год в один самый ужасный день, для каждого свой, устраивается испытание. Для чего? Чтобы, якобы, узнать, достойны ли мы находится здесь. Никто не спрашивал, хотим ли мы здесь находиться вообще? А кому это интересно, если у нас самих есть нужда в этом.

 

Итак, Лина, как всегда, в принципе, лежала на диване и дремала. А может летала в облаках… А о чем, в принципе, можно думать в этом поме��ении? По-моему, только о том, когда уже можно будет уехать отсюда. Одри уже, наверное, стоит на перроне, а я тут с Линой копаюсь. Надо скорее.

 

— Лин, вставай уже, пошли! — пытаюсь я ее убедить делать все быстрее, но понимаю, что это бесполезно. Упрямая такая. Хотя, сейчас она, как ребенок, поэтому вредничает. Пережив то, что мы с Одри, она, надеюсь, будет поспокойнее. Одри тоже, когда только освоилась и привыкла ко мне, часто высказывала свое мнение слишком открыто, что сильно меня огорчало. Но сейчас ее настоящий характер уже виден мне, она оказалась очень доброй и сердечной девочкой, часто помогала мне справиться с моими заморочками. Как только, живя в этой дыре, можно не набрать всяких противных мыслей? До сих пор удивляюсь, как я осталась с ними жива. Здесь, в этой крепости, можно легко убедиться в том, что разум очень завит от окружающего. Поэтому я всегда пытаюсь красиво обустроить комнату, не тратить пока наши монеты в магазине. У каждой из нас есть что-то красивое из одежды: у Лины, например, нюдовое худи. Оно мне очень нравится, красивое.… Вот она как раз его надевает.

 

— А где Одри? – вдруг спросила меня Лина, прервав мои мысли.

 

Сказав ей, что отправила ее на перрон, я, наконец, спустилась с Линой вниз.

 

Толпа. Очень много народа. Глаза жадно смотрят вдаль, пытаясь увидеть поезд. Но не все с таким вниманием следят за прибытием. Кому-то все равно. Но не буду пытаться угадать мысли каждого, надо срочно найти Одри.

 

Я решила, что правильнее будет разделиться, отправила Лину на восток платформы, сама побежала на запад. Не люблю толпу. Слишком много мелькающих лиц, притворяющихся, что беспокоятся за других. Этих чувств проявлять почти невозможно здесь. Каждый беспокоится за свою шкуру, если только этот человек не новичок или не добряк. Таким не повезло больше всего: и первые, и вторые должны постоянно выбирать между проявлением человечности и эгоизма.

 

Обыскав уже весь запад платформы и не найдя Одри, я побежала искать Лину в надежде, что она уже нашла её. Вот на глаза попалась семейка Маллиган, ужасные люди. Всегда первые скупают полмагазина с оружием, один девушек до самоубийства доводит, от другого веет тщеславием, самолюбием, и всем тем, что я терпеть не могу, третий — видная шишка – И зачем ему только нужно находиться в этой крепости? Как бы от них избавиться.… Надеюсь, Лина не наткнулась на них.

 

 

 

Решив обойти их, я продолжила поиски. Да уж, сейчас найти двух девочек в этой куче людей сравнимо с поисками иглы в стоге сена. Но, наконец-то, я сжигаю сено и нахожу своих сестер по несчастью. Почувствовав, как свалился камень с души, я стремглав побежала к ним.

 

— А где Василиса? – услышала Лину.

 

— Я здесь! – улыбнувшись и окончательно успокоившись, сказала – Одри, ты услышала имя и в какой семье новенькая?

 

— Упс! Я прослушала.

 

Самый главный недостаток Одри – невнимательность. Вечно это портит настроение. Теперь придется идти опять сквозь толпу народа, долго стоять около списка зачисления, искать. Ненавижу… Лишняя трата времени.

 

— Ладно. А новенькую хоть видели? Уже познакомились? – спрашиваю в надежде, что они хоть что-то сделали.

 

— Нет, конечно! Сами идите и знакомьтесь!- упрямится Лина, хотя я вижу, что хочет тоже познакомиться. Странно, с чего это она вдруг. Она решила пойти книжку почитать. Пусть делает, что хочет.

 

— Тогда мы с Одри быстро познакомимся и вернемся, — говорю, уже отходя от нее глубже в толпу. Даже забыла попрощаться, что бывает часто: никто не думает, что уже завтра может уйти на тот свет, не важно по какой причине.

 

 

 

Глава 3

 

<center>***</center>

 

POV Пелагея

 

 

 

Мне сказали стоять на месте и ждать, пока за мной не придут. На перроне было очень много людей, первый раз вижу такое скопление людей в одном месте. И каждый второй пристально смотрит на меня. Из-за их взглядов неуютно, как будто они пытаются войти в меня, обойти каждый уголок моей души, узнать всё. Я стараюсь не обращать на них внимания, но без толку. На самом деле происходящее очень волнует. По этой причине живот начинает немного крутить. Руки чуть ли не дрожат, а ладони уже давно вспотели. Я стараюсь хотя бы не боятся, но волнение не уходит. А люди все пялятся, прожигая дыру во мне.

 

 

 

– Привет, красотка. Не хочешь с нами познакомиться? Я здесь самый великодушный, всегда готов помочь новеньким, – противным голосом сказал очень низкий, старше меня мужчина. Он был не один. Рядом стояли молодой юноша и девушка лет восемнадцати. Мужчина не внушал особого доверия, так как двое спутников выглядели несчастными, хоть и старались этого не показывать. Вероятнее всего, этот мужчина – мошенник, а бедные дети попались на его уловки. Поэтому, я не стала ему отвечать, просто промолчала. Надеюсь, он понял, что я не желаю с ним беседовать.

 

 

 

– А ты многословная. Ладно, не хочу еще проблем на свою голову, а то потом от Разумовской достанется. Я всего лишь хотел сказать: добро пожаловать.

 

 

 

В ответ я ему кивнула, и они ушли.

 

– Хорошо, что он не приставал ко мне. Интересно какая она – Разумовская? Это же, вроде, глава моей будущей семьи. По его словам, она, наверно, крутая.

 

 

 

Правда, пока только нехорошие мысли и лезут в голову, я впервые в такой ситуации. Что, если эта семья не примет меня, и я останусь одна – что мне тогда делать? Боже, не хочу об этом думать, но не получается. Скорее всего, я буду обузой для будущей семьи. И вообще, почему именно семья Разумовских? Я даже не увидела их еще, а уже строю какие-то образы. Ладно, пути назад нет.

 

 

 

Толпа постепенно начала растворяться, и я увидела, как две девушки идут прямо на меня. Может, это моя семья? Они подходят все ближе и ближе, а сама я смотрю прямо им в глаза. Почему так сложно отвести этот любопытно-жадный взгляд? Не замечая, как они подошли, слышу:

 

 

 

– Добро пожаловать в нашу скромную семью, – приятно-ласковым, и одновременно уверенным голосом сказала одна из двух. Словно валькирия, она стояла предо мной: высокая, стройная, на первый взгляд выглядела легкой, но, я уверена, за одеждой скрывается гора мышц. «Восхитительная» – самое подходящее прилагательное для нее. Невероятно, впервые вижу такую мужественную женственность. Как бы это абсурдно не звучало, но так было на самом деле! Короткие темно-русые волосы едва касались ее лица, на щеках был легкий алый румянец, и самые красивые губы, ну, если не на свете, то в моей памяти точно; такие пухлые, напитанные кровью, не имеющие границ губы. Рядом же стояла полная ее противоположность, хотя я не подумала, что она слабая, или не восхитительная – нет. От нее исходила совершенно другая аура. Милая и притягательная, словно фея доброты. Еще милее ее делал невысокий рост. Вдобавок, слегка смуглая кожа напоминала бабушкино кофе с молоком. И ее прическа под каре, как будто шапочка на грибочке. Но в ее изумрудных глазах было все иначе. Лиса, хитрая лиса, готовая убить жертву в любой момент, плюс, ее длинные черные ресницы помогали сделать взгляд еще глубже. Даже не зная сестер и минуты, можно с легкостью сказать, что их характеры совершенно разные. Из всех людей, что сегодня увидела, только они смотрели на меня как на человека, а не как на жертву. Насколько же мне повезло! Это наверняка самый лучший расклад, который только мог случиться. Вероятно, такие мысли из-за волнения, но ничего, я рада, оно делало все удивительнее.

 

 

 

– Давай знакомиться. Меня зовут Василиса, и я глава семьи, – ее улыбка была очаровательна, хотелось улыбнуться ей в ответ.

 

 

 

– Je m’appelle*, ой, то есть, меня зовут Адриенна, приятно познакомиться! – за долю секунды ее кошачьи глаза превратились в щенячьи. У Адриенны было не только имя, полное французского шарма, но и очень красивый акцент, она так мило картавила, словно мурчала. Прекрасное сочетание: щенячьи глазки с кошачьим урчанием, это будоражит. Они обе стояли, как книги, открытые только мне, а сама я боялась открыться в ответ. Молчу и не знаю, что сказать. В это мгновение я забыла все на свете. Мне было так стыдно, что вся покраснела.

 

 

 

– Ты же Пелагея, так ведь? – спрашивает Василиса.

 

Надо же что-то сказать. А иначе подумают, что я немая, или вообще плюнут и уйдут.

 

 

 

– Да! – неожиданно нервно, чуть ли не вскрикнула я. – Вау, вот это, я понимаю, ответ.

 

Молодец, Пелагея, продолжай в том же духе! – мысленно передразнила я себя.

 

И теперь еще больше покраснела. Как же стыдно…

 

Василиса громко усмехнулась, сказав:

 

 

 

– Мы что, такие страшные? Первый раз вижу такую реакцию, еще чуть-чуть, и превратишься в помидор. Милашка!

 

 

 

– Что?! Вы вовсе не страшные, скорее наоборот… – промямлила у себя под носом. – Да и я вовсе не милая, – заново краснея, склоняю голову, и вижу, как чья-то рука тянется к моей.

 

 

 

– Пойдешь с нами или так и будешь стоять здесь? – шутливо говорит Адриенна.

 

 

 

– Первое, – тихо произношу, взглянув ей в глаза.

 

 

 

– Bien**! Тогда идем, – сказала Адриенна, отпуская мою руку.

 

 

 

– Смотри не отставай, – бережливо говорит старшая Разумовская. – Сегодня у меня куча дел, поэтому не хочу тратить время на твои поиски.

 

 

 

Да, наверное, ей сейчас тяжелее всего, она же глава.

 

 

 

– Вась, а тебе разве не надо сейчас на «верхушку»? – напомнила ей Одри.

 

– Да, верно, надо! Ты думаешь, что справишься без меня?

 

– Конечно, не впервые же, – шутливо ответила ей сестра.

 

– Ты права. Тогда я побежала, постараюсь побыстрее со всем разобраться. До свидания, Пелагея!

 

 

 

Ничего не ответив, просто проводила ее взглядом. Жаль, что мы так быстро расстались. Остались только я с Адриенной. Иду за ней, как маленький слонёнок за мамой, и ни на шаг от нее.

 

 

 

– Кстати, можешь звать меня Одри, – она очень приятная девушка, как я и предполагала. И, да, еще, пока мы будем идти, я расскажу тебе о нас. Если у тебя есть какие-то вопросы – спрашивай после.

 

– Хорошо, – кратко, но внятно ответила я. Мне уже интересно ее послушать.

 

– С двумя членами нашей семьи ты уже познакомилась: это я и Вася. Василиса, как ты уже знаешь, глава семьи, она самая старшая, и очень давно в этой крепости. Есть еще одна – ее зовут Лина. Она пришла в крепость не так давно. На удивление, сразу две новенькие девочки пришли в семью Разумовских. Я этому очень рада. Правда, Лина не особо разговорчива, если вы в начале не поладите, то не надо расстраиваться, она немного капризная, еще совсем чуть-чуть вредная, вообщем с характером. Я надеюсь, ты поняла, ведь я тебя предупредила…

 

 

 

– Да, я все поняла, — интересно, какая она? Если Лина тоже новенькая, то, думаю, мы легко поладим. У старших очень высокая планка, мне еще далеко до их уровня. И почему же мне так повезло попасть в ад, внутри которого найти рай? Неужели хоть в чем-то повезло в этой жизни?!

 

 

 

– У тебя есть какие-нибудь вопросы? – сделала небольшую паузу Одри, не дав сказать мне ни слова. – Хотя, ты уже не успеешь ничего мне задать, так как, мы уже пришли.

 

 

 

– Как? Так быстро? – неожиданно. Я даже не заметила, как мы быстро поднялись на лифте и дошли до пункта назначения, опять погрузилась в свои мысли. Впрочем, еще не войдя в комнату, мне уже понравилось. Из всех дверей, что были поблизости, наша была лучше всех: она выглядит ново, от нее веет надежностью и чистотой. Опять идеальные вещи повсюду, меня это уже пугает!

 

 

 

Одри открывает дверь и впускает меня первой. Войдя в помещение, вспомнила то, как впервые вошла в крепость: ощущение, словно ты в тюрьме, но там оно испарилось. Это убежище существовало отдельно от всего окружающего мира. Комната состояла из двух секторов: кухня со столовой и спальня. Видно, что за домом следили: было все убрано и чисто, но очень тесно. Мебель была старой; на стенах висели разные картины, но им все равно не получалось улучшить вид серых обоев. На потолке висели две лампочки, которые прекрасно работали, что было большим плюсом – без освещения было бы куда хуже. Сама кухня была небольшой: пять шкафчиков, один из которых угловой, плита, и по центру – небольшой круглый стол со стульями. Квартира смотрелась, как домашний, не очень презентабельный пирог, зато очень вкусный и уютный. Напротив шкафов, у другой стены, стоял диван, на котором кто-то лежал.

 

– Лина, вставай! – кричит во весь голос Одри. – У нас пополнение! – девушка, как лежала, так и лежит до сих пор, повернувшись лицом к стене. – Viens*** вставай, вставай! – начинает трясти сонную Лину.

 

– Ну, что опять? Можете оставить меня в покое? Я так хорошо спала, – пытается отвертеться сонная девушка от подруги. Мне так интересно посмотреть на нее, но она все лежит. Думаю, она не очень мне рада.

 

– Ну, хватит игнорировать! К нам новенькую перевели, – отчаянно пытается хоть как-то растормошить этого сонного человека.

 

– Что? – открыв глаза, Лина резко встала.

 

Она, игнорируя Одри, жадно впилась в меня глазами. Мы стояли так минут пять. Она смотрела прямо мне в глаза. Ее волосы были самые длинные из нас четверых, но самые темные: черные, как ночное небо без звезд. Кожа ее была белоснежной, как сахар, думаю, и пахнет она тоже сладко. Если я так и продолжу на нее смотреть, у меня начнется сахарный диабет. Из-под розового худи выглядывали тоненькие ножки, прямо как у цапли.

 

– Эй, mon pote****, а поприветствовать не хочешь? – сказала Одри, толкнув Лину плечом.

 

– Да, точно, – отойдя от шока, она сказала, – меня зовут Лина, мне очень приятно с тобой познакомиться, – быстро произнесла девушка и легла обратно на диван.

 

– Лина, ну давай, хотя бы сегодня нормально себя веди. – пытается защитить, чтобы я не обижалась. Да, меня же предупреждали, чего я расстраиваюсь. Я ей сейчас никто, с чего бы ей разговаривать со мной?

 

– Ладно, ладно. Но при одном условии, – улыбаясь, сказала Лина. Я заметила, когда она улыбается, то становится похожа на кролика. Эти зубки так здорово сочетаются с ее небольшими губами. Без улыбки думаешь, что копия котенка, но всем нам свойственно ошибаться.

 

– Честно, мне уже надоело плясать под твою дудку. Все, что ты предлагаешь, всегда идет только тебе в пользу, а мы вечно подметаем все за тебя.

 

– Да ладно тебе, ты даже еще ничего не услышала…

 

– Ничего и не хочу слушать, – пытается остановить сестру, хотя видно, что она уже на пределе.

 

Резко у Лины потекли слезы. Я смотрю и недоумеваю, что происходит. Она просто взяла и заплакала. – Что мне делать?

 

– Нет, пожалуйста, не плачь, – дрожащим и волнующим голосом произносит Одри – Прости меня. Мне надо было выслушать тебя, – садится рядом с жертвой и начинает успокаивать младшую, обнимая ее. – Ты же знаешь, я бы никогда не захотела тебе навредить. – Правда, и кто здесь еще жертва? Невооруженным глазом видно, что Лина дурачит Одри. Как так можно? Она умнее, чем я думала. Теперь-то видно их слабое место – рассудила я. В этом алмазе есть угол, под которым он разобьётся. Кто бы мог подумать…

 

– Ну вот, опять ты играешь моими чувствами, я же прекрасно это понимаю. А ты в то время прекрасно осознаешь, что я не могу устоять перед твоими слезами! – так говорит, как будто тоже сейчас расплачется. Мне хотелось хоть как присутствовать в их споре, но понимаю, что ничем не смогу помочь.

 

– Одри, ты знаешь, что когда тема касается дел семьи, ты тупеешь? – смеется Лина над старшей, смотря на её готовое заплакать лицо. Крокодильи слезы моментально испарились, и теперь там царит улыбка на пол-лица.

 

Да, они и вправду как настоящая семья. Надеюсь, я быстро вольюсь в нее.

 

– Вот была бы ты старшей, посмотрела бы я на тебя, когда над тобой так издеваются, – немного обиженно произносит Одри, но, быстро отбросив обиду, перешла к делу. – Ну, так что же ты хотела предложить?

 

– Слушай, нам все равно нечего делать, пошли поиграем?

 

 

 

* — Здравствуйте

 

** — Хорошо

 

*** — Пора

 

**** — Моя дорогая

 

 

 

Глава 4

 

<center>***</center>

 

POV Василиса

 

 

 

Оставив Одри одну с Пелагеей, с нашим новым членом семьи, побежала к верхушке башни проверять и просматривать документы. Я же, как-никак, старшая.

 

Вот стою на пороге башни. Она очень высокая: целых 27 этажей. И мне предстоит подняться на самый верх…. Каждый раз, когда поднимаюсь, в голову приходит мысль, которая благодарит великие умы человечества за создание столь удобного подъёма с помощью лифта. Не будь его, я бы полдня поднималась только. И всякий раз поражаюсь, насколько она странная. Но, опять же, стоит сказать, что в этой крепости других, более разумных мыслей возникнуть не может. Но что плохого в восхвалении великих умов?..

 

За этим вопросом я даже не заметила, как на автомате зашла в лифт и нажала кнопку 27. Надеюсь, во время моего подъема никто не войдёт — мне нравится ездить одной. К тому же, здесь очень красиво. Кабина поднимается медленно, как будто заставляя любоваться красотами территории крепости. Окно на все этажи смотрится очень эффектно. Создается ощущение, что вот, настал тот момент, когда ты можешь без боязни подойти к старшим, показать свою мертвую жертву, и вот она – свобода. Мне уже с трудом верится, что хоть когда-нибудь отсюда выберусь. Это кажется нереальным.

 

Седьмой, восьмой, с самым красивым для меня видом, потому что дальше меня начинает охватывать страх высоты, и уже не могу прочувствовать всю красоту. Девятый… Медленно, конечно, поднимается… Десятый…

 

Вдруг лифт останавливается. Уже в панике надеюсь, что это просто отключили свет, что через минуту снова буду в спокойном темпе подниматься наверх. Но двери раскрылась, и передо мной, как из потустороннего мира, возникла девушка, которая, продолжая говорить по телефону, зашла в лифт.

 

Я стала приглядываться к ней: где-то я ее уже видела и не один раз. Ну конечно, за семь лет моего пребывания мне кажется, что всех уже по сто раз встречала. Но эта девушка каждый раз была как новый персонаж из сказки. Немного заостренные уши, курносый нос и бесчисленное количество веснушек делали ее похожей на героиню нидерландских сказок, с большой копной кудрявых волос. Интересно, из какой она семьи…

 

Вот уже поднялись на 15 этаж, а она все разговаривает и разговаривает по телефону. То улыбается, то немного загрустит или разозлится. С кем это она?

 

Было бы здорово, если бы была возможность созваниваться со своими родителями, но у кого-то они есть, а у кого-то нет. Им тяжелее и проще одновременно: с одной стороны, тебя никто не ждет, и когда ты уйдешь из крепости, скорее всего, идти будет некуда. С другой — им не нужно беспокоиться о своих родных. От этой мысли у меня даже мурашки по спине прошли, и я вздрогнула. Все равно, если у тебя нет родных, за которых ты переживаешь, тебе здесь не место. Моя спутница искоса взглянула на меня, ее зеленые глаза блеснули какой-то мыслью, и снова отвернулась, продолжив говорить по телефону. Мне уже показалось это странным, ведь в нашей крепости плохая связь, дальше километра не ловит, а так долго со своей семьей разговаривать не о чем.

 

Однако мы уже приехали на 17 этаж, лифт остановился, и девушка из сказки не спеша вышла, смотря на меня, как будто пыталась запомнить все мои черты лица и остальные особенности. Очень странная. Но продолжаю свой путь наверх, на 27 этаж.

 

Спустя еще минут пять я таки добралась до своей конечной точки и вышла из лифта. На улице, к сожалению, начинался сильный ветер, и небо было затемнено тучами.

 

Выйдя из лифта и пройдя немного вперед, наткнулась на толпу, состоящую из глав семейст�� крепости. Они искали, куда определили новенькую. Они сразу после воя сирены пошли сюда, дабы не толпиться внизу со всеми жителями и случайно не прослушать фамилию. Как же мне повезло, что Пелагея сама услышала мою фамилию.

 

Так, мне нужно идти к верхушкам — работникам верхних этажей. К ним можно попасть только через стражников или стражниц. Надо всего-навсего пройти за угол от стенда со списками и объявлениями, и вот я попала на пост пропуска. Начинаю шарить по карманам, уже чуть не испугавшись, что оставила пропуск в комнате. Но нет, к счастью, он на месте. На посту сидели пожилая женщина лет шестидесяти, которую можно было смело отправить на пенсию, и молодой стражник. Видимо, он только недавно начал заниматься этим, и поэтому к нему поставили уже знающего все тонкости человека. Он был неплох собой: высокий, широкоплечий с русыми волосами, напоминал чем-то жителя древней Руси. Ему только нужно рубашку надеть.

 

 

 

— Ваш пропуск! – вскрикнул он вдруг. От неожиданности я даже растерялась, но поняла, что этот молодой человек слишком неопытный, это может когда-нибудь пригодиться. Быстро достала пропуск, отдала ему. Он начал долго и внимательно всматриваться в буквы, написанные там. На несколько мгновений мне показалось, что он просто не умеет читать, вот и задерживает. Потом стал сравнивать фото на карточке и меня. Это, видимо, надолго…

 

— В вашу семью прибыла новенькая, госпожа Разумовская? – спросил он, — Вы хотите проверить ее документы, так?

 

— Да, — отвечаю слегка раздраженным голосом. Нельзя к верхушке ставить неопытных, может плохо закончиться…

 

— Кабинет 2704, прямо и налево, — сказал он мне, отдавая, наконец, пропуск.

 

— Спасибо, я знаю.

 

Вот я снова вхожу в этот кабинет, где сидят так называемые «начальники» этой крепости. Немного волнуюсь, но все же нужно официально сказать цель своего визита:

 

— Я, Василиса Разумовская, глава семьи Разумовских, пришла с целью ознакомления с документами новоприбывшей, — отчеканила я как по листу бумаги. Эту фразу мы вместе придумывали, когда у меня была другая семья…

 

— Хорошо! – сказал один из сидевших за огромным столом людей, показывая на папку на краю стола. — Документы ты можешь взять на час – два, не больше. Если понадобится дополнительная информация, ты можешь ее найти в архиве, кабинет 2710. Если что, проведет тебя молодой человек на пункт пропуска.

 

Я быстро подошла, взяла папку, и, поблагодарив, вышла за дверь. Теперь нужно пройти в зал чтения, иначе я могу пропустить что-то важное о нашей Пелагее.

 

 

 

Итак, открываю дело №18-365, на первой же странице замечаю:

 

<center>Привезена в крепость после взрыва поезда. Родные – «неизвестно». Пока была в обморочном состоянии, получила курс антибиотиков на головной мозг, после чего отправлена в госпиталь на трехдневное ускоренное лечение.</center>

 

Бедная девочка, где же родные, почему ее сюда приняли вообще?

 

<center>Привезена девушка утром, Х числа с целью убийства, на месте заложена сыворотка №107.</center>

 

Пытаюсь вспомнить, к чему относится этот номер, но безуспешно. Придется идти в архив. Выписываю на листочек вопросы, которые я могу задать старшим после того, как сдам документы в архив и получу индивидуальную карту для приема к начальству. Из них: сыворотка № 107 – назначение; смысл пребывания Пелагеи в крепости; остались ли у нее на самом деле родные, ведь в архив не всегда вносят достоверную информацию.

 

Просмотрела еще раз дело, вроде вопросов больше нет. Пойду в архив.

 

Выйдя из читального зала, я прямиком пошла к пункту пропуска, чисто для того, чтобы понять, помнит ли новенький стражник, где находится архив.

 

— Не подскажете, в каком кабинете архив? – спросила я, предвещая молчание. И я угадала, он с минуту думал, и легонько пожал плечами. Старуха, на его счастье, спала, и поэтому я решила помочь ему выучить кабинеты.

 

— Эх, вы! Идемте со мной, — говорю и чувствую его стыд. Ну как можно было упустить такой момент и не поиздеваться.

 

Дабы его немного запутать, я пошла в обход архива, так как этот последний этаж был кольцевой. Спустя минут пять, я таки привела его к архиву.

 

— Стыдно вам должно быть, не знать этаж своего поста! Идите! – отправила я его, быстро зайдя в архив. Сейчас он очень удивится, пройдя вперед: его пост будет сразу за углом.

 

Итак, нужно найти информацию о назначении сыворотки. Подхожу к высокому шкафу с надписью «Сыворотки», полка «Назначение» и ищу нужную мне папку. Она оказалась с самого края, не высоко, поэтому я смогла ее достать без дополнительных ступенек. Открываю ее, она оказалась толще остальных, вычитываю: вызывает острую боль в день миграции в области сердца – первое испытание человека; последующие миграции будут вызывать тягу к чужому главному органу кровеносной системы.

 

Отсюда делаю вывод, что Пелагее нужно вырвать своей жертве сердце… но кто это будет, сейчас неизвестно.

 

Читаю дальше: обычно эту прививку делают людям, которым не хватает внимания, или же у кого-то из родных есть проблемы с сердцем.

 

Что ж, что именно стряслось у Пелагеи, я могу узнать только у верхушки.

 

Посидев еще минут пятнадцать, я отправилась в кабинет секретаря верхушки, чтобы сдать документы и получить карту. Это был кабинет 2723. В этом кабинете мне нравиться только номер – если сложить эти цифры определенным образом, получится 50. Просто нравится это число.

 

 

 

Секретарь – не самый приятный человек. Вернее даже сказать, что он один из самых неприятных людей этой крепости.

 

— Зачем Вы пришли? – спрашивает она, женщина с кривыми зубами и жидкими, лоснящимися волосами, даже не посмотрев на меня.

 

— Да просто так, поговорить… — неоднозначно отвечаю я.

 

Искоса посмотрев на меня, она взяла папку и стала вносить в компьютер данные о нашей новенькой.

 

— Вы внимательно прочитали?

 

— Ну, для кого да, для кого нет. А что именно Вы хотите?

 

— Вы дошли до того момента, с братом?

 

— Да, я хотела уточнить этот вопрос у начальства, если позволите. Не хочется лишний раз портить им настроение лишними вопросами.

 

— На вашем месте, я бы не спрашивала, но на самом деле странная история получается с вашей Пелагеей…

 

— В таком случае, я все же попробую разузнать получше.

 

С такими словами я схватила карту, и быстро вышла из кабинета, потому что, во-первых, мне не хотелось слушать истории о других людях, задавшие вопрос и не вышедшие из кабинета, во-вторых, я почувствовала какую-то тревогу. Там, внизу, моя семья, небось, что-то замыслила недоброе.

 

И вот незаметно пришло время приема по вопросам документов, и я снова вошла в кабинет начальства.

 

— Итак, Разумовская, у вас остались вопросы по поводу нового члена семьи?

 

— Да, мне бы хотелось уточнить один момент: по поводу ее родни.

 

Я заметила, как один мужчина, резко нахмурившись, что-то сказал говорящему, после чего внимательно на меня уставился.

 

— Какой именно вопрос Вас интересует, в личном деле все было оговорено.

 

— Да, я видела. Но почему не было уточнений по поводу родственников? И плюс к этому, документы обновились недавно, за неделю до ее прибытия…

 

— Вы не должны продолжать! Если Вы будете распространять об этом слухи, Вас подвергнут самому тяжкому наказанию! – не дав мне договорить, перебил тот человек, который ранее нахмурился. Мне это никак не понравилось.

 

— И в чем же тогда заключается цель прибытия Пелагеи?

 

— Это было прописано в папке на сыворотку с нужным номером. Теперь, вы свободны. Идите, – так и знала, ничего полезного от него не услышишь.

 

Поблагодарив, я быстро вышла в коридор. Потрясенная услышанным, медленно пошла к лифту. На обратном пути не нужно предъявлять пропуск, чему сейчас была рада: я была рассеяна, казалось, что сознание затуманено.

 

 

 

Наконец-то могу уйти отсюда. Захожу в лифт, нажимаю кнопку 8 и чувствую, как я превращаюсь в птицу, вернее даже в орла, который стремительно срывается вниз, по плоскости гор. Но все же, мои мысли полны несостыковками в биографии Пелагеи. Стоит ли сейчас все рассказывать Лине и Одри… А ведь приближается день миграции… Сколько же я пробыла там, наверху?

 

На обратном пути ко мне никто не зашел, что сначала показалось мне подозрительным. А потом поняла, что сегодня наверняка большинство играет, так как сегодня один из тех дней, когда игровая комната открыта. Надеюсь, Лина не додумалась пойти туда с новенькой.

 

 

 

Вскоре лифт дошел до конечной, и стрелой побежала в нашу комнату по коридору, соединяющий три части крепости. Зашла сразу на кухню, даже не разуваясь.

 

— Одри! Лина! – зову их.

 

— Пелагея! Вы где? – быстро обежав все комнаты, которых у нас немного, с дрожью в ногах села на пустой диван. У меня всегда болят коленки после лифта и бега. Но мне предстоит еще идти в игровой зал, начну рассматривать с самого худшего варианта их отсутствия. Навряд ли они пойдут в библиотеку…

 

 

 

На 17 этаже как всегда тихо, а все благодаря стражнице Зинаиде Николаевне. Сразу же, не раздумывая, подхожу к ней и спрашиваю:

 

— Мои здесь? – господи, хоть бы нет.

 

— Здесь, — непоколебимо ответила старуха.

 

— Где, где они? – пытаюсь не кричать, но у меня уже ноги трясутся от страха. Руками бьюсь об стол, и не могу дождаться ответа.

 

— Если вы вмешаетесь в игру вас очень сильно накажут, — мирно предупредила стражница, — комната для зрителей игры мафия, 8/2.

 

Со скоростью света бегу к этой двери. Как только я подошла к игровому залу и уже протянула руку, чтобы открыть дверь, как на меня натыкаются Одри, Пелагея и Лина.

 

 

 

Глава 5

 

<center>***</center>

 

POV Лина

 

<i>Как же скучно.</i>

 

 

 

— Слушай, нам все равно нечего делать, пошли поиграем? — <i>ну пожалуйста, согласитесь. Пока Васи нет, может, у меня получится их уговорить.</i>

 

– Глупости! Ты предлагаешь пойти туда, куда нам Василиса не разрешает! Ты что, совсем не понимаешь, чем это все может закончится? Да и..

 

– Стоп, стоп, стоп, – обрываю возмущение, иначе ее невозможно будет остановить. – Кто сказал, что на этот раз она не разрешит? – пытаюсь говорить спокойно и рассудительно, как будто это само собой разумеется. На самом деле, по моим расчетам, Вася не должна об этом узнать, – ты помнишь когда последний раз там была? Сто лет назад. С тех пор там все поменялось, теперь эта не та крепость, как раньше, поверь. И тем более, мы не будем ставить большие ставки, – что крепость не такая, как раньше, наверное, я слегка преувеличила. С того времени, как я здесь, ничего не поменялось, те же люди, те же правила. Азартная комната – то место, куда зову их поиграть — один из самых опасных и безумных уголков крепости, понятное дело, Одри будет волноваться.

 

– Ну, мы не нуждаемся в деньгах, но они никогда не бывают лишними, – очень не уверенно и протяжно говорит старшая. Неужели я победила? – И мы же должны Пелагее организовать экскурсию, – ехидно улыбаясь, сказала, посмотрев на нас. Все-таки любопытство взяло вверх. Мы вместе никогда там не были. Чем старше они становятся, тем скучнее. Вот если так подумать, мы априори редко куда ходим. И мне это надоело. Раз с Василисой никуда не пробьешься, то нужно пользоваться случаем.

 

– Ли, а что за игры? И почему Василиса не разрешает? Можете мне все объяснить, пожалуйста, – перебивает мои мысли неожиданно тихий голос Пелагеи. Я была удивлена тому, что она вообще умеет говорить.

 

– Никогда в жизни не называй меня так, раздражает. Мое имя не такое длинное, чтоб сокращать его, – сделала вид, что разозлилась. На самом деле просто не хочу отвечать на ее глупые вопросы.

 

– Прости, – с опущенными глазами говорит, как котенок, который напортачил и понял, что виноват. Боже, какой ребенок, взяла и поверила. Наверно, еще думает, что я ее ненавижу. Нет, я ее, конечно, и не люблю. Она мне просто не нравится, вот и все. По правде говоря, пока я ей не доверяю. Все-таки мы только что познакомились, и кто знает, какое у нее было прошлое. Одно радует, что я не ее цель, это точно. Скоро миграция, вот тогда и увидим, кто ее жертва.

 

 

 

Крепость «Рэсто», если на нее посмотреть со стороны, выглядела как три соединенные башни. В каждой башне по 27 этажей. Последние шесть принадлежат верхушке. А в самых нижних ярусах живем мы, обычные люди. Как и в любом месте, здесь существуют определенные правила. Но как всегда, я о них никогда не задумывалась.

 

 

 

Семнадцатый этаж. Как же я по тебе скучала, хоть и была тут всего раз, но этого хватило, чтоб привыкнуть. Этот этаж абсолютно пуст, серые стены, и одни деревянные двери, — каждая со своим номером. А по середине за письменным столом сидела стражница: невероятно пожилая женщина, я даже представить боюсь, сколько ей лет. Идут слухи, что ей уже под сто лет, но, надеюсь, это всего лишь слухи, не может человек так хорошо выглядеть в таком возрасте. Она была самой необычной из всех страж. Эта женщина выглядела прекрасно: среднего роста, но при этом очень стройная, женственная и обаятельная. Её полностью седые не длинные волосы всегда уложены красивыми локонами. На белоснежной и грубой коже лица ютился хоровод веснушек, а морщинки похожи на усы котенка. Когда она улыбалась, ее глаза практически прятались среди морщин, но все равно сияли. Все видели сияние и блеск ее глаз. А глаза ведь у нее были голубые, красивые и яркие, словно бездонный океан, еще – большие и добрые. Голос наполнен теплотой, а манера речи всегда доброжелательная и спокойная. Она была, как мать крепости, бабушкой каждой, кто жил в ней. Зинаида Николаевна поворачивается к нам и говорит своим тихим и таким невероятно добрым и мирным голосом:

 

– Добро пожаловать! Давно не виделись, семья Разумовских.

 

– Здравствуйте. Нам бы поиграть. Куда сейчас все ходят? – не стала медлить и сразу перешла к делу.

 

– Я смотрю, вы без главы. Вы понимаете, что регистрация без нее запрещена правилами? – ее тон в мгновение ока поменялся с уютного и такого домашнего на рабочий, как голос начальника.

 

– Знаем, ну пожалуйста, в карты, хоть что-нибудь, – молю как могу, но ее равнодушное выражение лица даже не шелохнулось.

 

– Карты, говоришь. У вас еще вдобавок новенькая. – вздыхает. – Что же мне с вами делать? То не приходите годами, а как пришли, то без главы и с девочкой, которая ни дня здесь не прожила. У вас совесть есть?

 

– Какая еще совесть? Зинаида Николаевна, пожалуйста. Хотя бы в самую мирную и безобидную игру, – уже на коленях стою перед ее столом и машу рукой, чтоб те две сделали так же. Такой шанс поиграть появляется не часто, а я не хочу его упустить.

 

– Ладно, но при одном условии!

 

– Какое? Я внимательно вас слушаю, – держу себя в руках, пытаясь не кричать от радости. Честно, уже все равно, что там за условие, готова драить все унитазы крепости. Мне не терпится поиграть, а иначе тогда смысл здесь оставаться.

 

– Ваша ставка будет Эрик.

 

– Что? – с ужасом на лице спрашиваю, в надежде, что мне послышалось.

 

– Ваша ставка: питомец Василисы Разумовской, маламут Эрик.

 

 

 

Не могу сказать и слова. Это было безумно неожиданно. Минуты две я стояла в ступоре и переваривала все выше сказанное. Я смотрела в никуда, мое сердце остановилось. Нужно что-то сделать, надо что-то сказать, но я не знаю что. Одри стояла рядом, и я видела, как она от ярости краснела на глазах, просто кипела от злости. Пелагея с озадаченным лицом смотрела на нас и не понимала всю сложность ситуации.

 

– Да как вы смеете!– такой злой Одри я редко вижу. Ее глаза были алыми, а руки дрожали. Она сдерживалась себя, чтоб не накинуться на пожилую женщину. – А вы думали, что пройдете просто так, нарушая правила? – эта женщина нечто. Ее образ — «невинный одуванчик», но никто не знает, что у нее в голове. Нужно прийти в себя, и решить, что делать.

 

– В какую игру мы будем играть? — тихим, дрожащим голосом, боясь ответа, говорю ей смотря прямо в глаза.

 

– Мафия.

 

– Серьёзно?! – вскрикнула Одри. — Да, действительно, слишком рискованно играть в нее. Если удача не на твоей стороне, то пиши пропало.

 

– Всё, мы уходим, – взяв руку Пелагеи, как бык, она направилась обратно к лифту.

 

– Стой! – кричу ей, но та уже вызывает лифт. – Остановись ты, наполеон подгоревший! – она обернулась. – А что, если мы победим? – обращаюсь уже к старухе.

 

– Мы выделим ему отдельную клетку с бесплатным кормом и личным ветеринаром, – вот это предложение! Такие привилегии есть только у семьи Маллиган.

 

– Мы согласны! – кричу в ответ стражнице и решительно подписываю договор.

 

Стоп, что я сейчас сделала?! На этаже после моих слов стояла минута молчания. Не хочу смотреть никому в глаза — стыдно. Я не подумала, мной овладел азарт. Что же мы скажем Василисе, если проиграем?!

 

– Что ты наделала… – горько и медленно убивала меня словами старшая. Почему она не кричит? Лучше бы кричала на меня, ругала. Что же я наделала… В ответ было лишь молчание.

 

Пелагея стоит и до сих пор не понимает, что же происходит. Мне даже жаль ее, она ничего не сделала, а я взяла и втянула ее в это говно.

 

– Комната 8. Ваши соперники уже ожидают вас: семья Каранкевич и Мещеряковы, – повезло, с ними я знакома. Это самые обычные семьи крепости, думаю, победить их не составит труда.

 

Сестры идут позади меня, Одри до сих пор держится за Пелагею, и так яростно смотрит в пол, что вот-вот просверлит в нем дыру. Она сейчас так зла, что лучше ее не трогать.

 

 

 

Вот и дверь в восьмую комнату. Страшно.

 

 

 

– Мы не отдадим Эрика!– поворачиваюсь к ним лицом и резко говорю. Даже не знаю, кого я больше подбадриваю, себя или их. – Вы слышите!? Он останется у нас, мы победим, какая бы семья там не находилась. Одри, верь в нас, мы справимся, – успокаиваю раздраженную сестру. – Пелагея, ты знаешь правила игры?

 

– Да, – мотает головой, как болванчик. Больше всего, наверное, переживаю за Пелагею. Я не планировала, что получится именно так. Хотелось показать крепость с хорошей стороны, а вышло наоборот. И какая я после этого старшая сестра? Никакая. Навряд ли у меня выйдет так хорошо играть сестренку, как это делают старшие. Надо обязательно выиграть и показать уровень нашей семьи.

 

 

 

Я вхожу первая. В комнате темно, все вокруг черное, по центру стоит круглый стол, за которым уже сидят наши соперники. Трое из семьи Каранкевич и трое из семьи Мещеряковых. Каранкевичи — более менее адекватная семья, но вот Мещеряковы… Их глава Вика – отвратительный человек, проще говоря, шлюха продажная. Она со своей бледной кожей, оранжевыми пятнами на лице, худобой и огромными щеками — вообще всем она меня раздражает, и этому есть причины. Глава другой семьи – Максим Каранкевич: ничем непримечательный мужчина лет 30, брюнет с длинными густыми волосами до основания шеи, иногда в своих прямоугольных очках. Говорят, он очень начитанный и умный, но на счет второго не знаю, а вот в библиотеке частенько его вижу. У него есть одна особенная черта — улыбка. Его настоящая улыбка похожа на квадрат, по мне, так это очень мило. Сам по себе он очень спокойный, но все равно все его остерегались — выглядит он уж очень габаритно: широкие плечи, выпирающая грудь, высокий рост, накаченные бедра. Слышала, были времена, когда за ним девчонки бегали, интересно, что же изменилось с тех пор, надо бы как-нибудь с ним сконтактироваться. Старше всех из нас был Алексей Мещеряков, ему около 40 лет: самый обычный мужчина, в обычной одежде и с обычной внешностью: худой, невысокий, со светлыми волосами. Всего один раз я с ним общалась, он хотел, чтоб мы занялись поставкой жидкости для вейпа, но это было очень давно. Меньше всего я знала про Романа, мы с ним никогда не пересекались. Знаю только, что он не редко сюда заходит. Думаю, он сильный игрок. А вот больше всех мне знакома – Ника; очень общительная девушка, красивая, волосы не длинные, до плеч, цвета пшеницы, а глаза зеленые, как у кошки. Также очень сильный игрок, достаточно опытная. Ходили слухи, что у нее с Олегом какие-то интриги. Он тоже присутствовал в комнате, не очень приятный мужчина, среднего роста, довольно накаченный, одеждой он создавал образ крутого: черная кожанка, черные джинсы. Но лицо и само выражение лица было, как у овоща.

 

– Наконец-то, явились, – с возмущением вякнула Вика. Как же она меня бесит, ей обязательно надо было вставить эту никому не нужную фразу, врезать бы ей по лицу, чтоб знала свое место.

 

 

 

Мы сели за стол. Я между Ромой и Никой, Одри справа от Ники и слева от Вики. Теперь самые опасные люди у нас под носом. Пелагея рядом с Олегом и Лешей, хорошо, что она именно между ними, если будет мафией, ее не должны заметить. За стеной сидел ведущий. Наверное, потом туда идут игроки, после того как их убили. Кстати, стены были стеклянными, но мы не видели, что по ту сторону, хотя оттуда было все прекрасно видно.

 

 

 

Хоть бы я была мафией, если буду мирным, придется попотеть. Итак, главное, что я уже здесь, и остались считанные минуты до начала.

 

– Добро пожаловать, уважаемые участники, – начал говорить ведущий. Голос очень низкий почти безэмоциональный, возможно, даже это не живой человек. – В этой комнате 9 игроков. Некоторые из вас знакомы, кое-кто видит друг друга в первый раз. В течение ближайшего часа родственники и даже самые близкие друзья могут оказаться по разные стороны баррикады. Тем двоим из вас, кому достанется карта с красной буквой М предстоит образовать преступную группу, они смогут узнать друг друга и действовать совместно; тем же, кому достанется пустая карта, предстоит включить всю свою наблюдательность, чтобы уничтожить преступников, рассчитывать им придется только на себя. Запомните, мирные жители, вы сможете победить только в том случае, если вам удастся вычислить всех мафиози. Вы в игре, где трусость неприемлема, – после его слов все сразу напряглись. Пауза, глобальная тишина, каждый друг друга осматривает и следит, вроде карт еще не раздали, но есть чувство, как будто меня уже подозревают. – Давайте знакомиться. Первый раз у нас в гостях, Пелагея Разумовская, здравствуйте.

 

– Здравствуйте, – Пелагея как всегда: тише воды, ниже травы.

 

– Опытный и опасный игрок в мафию, Олег Каранкевич. Здравствуй.

 

– Здравствуйте, господин ведущий.

 

– Так же еще один не новичок за нашим столом. Макс Каранкевич, здравствуй.

 

– Здраствуй.

 

– Притягательная и сексуальная, наша сирена крепости, Виктория Мещерякова. Снова здравствуй.

 

– Здравствуй, господин.

 

– Сколько лет сколько зим? Я уже думал, не увижу вас здесь. Свободно говорит на русском, английском и французском языках. Приветствую снова, Адриенна Разумовская.

 

– Oui, здравствуйте mister!

 

– Умна, хоть и блондинка. Всегда блистает, где бы не появлялась. В нашей комнате в очередной раз, Ника Каранкевич, добро пожаловать!

 

– Приветик.

 

– Наверняка знает все про никотин и про «райское наслаждение»: откуда они берутся, через какие входы заходят к нам, в крепость. Но к сожалению, эта деятельность в прошлом, Лина Разумовская. Добро пожаловать!

 

– Приветствую, – не ожидала я такого приветствия. Не предполагала, что у меня такая репутация.

 

– Роман Мещеряков, давно не виделись, помню были времена, когда вы к нам часто заходили!

 

– Здравствуйте. А как такое забыть?

 

– И наконец, наш дорогой Алексей Мещеряков, здравствуй.

 

– Ведущий, ваш как никогда бодрый голос всегда радует меня.

 

– Спасибо, Алексей, далеко пойдешь, – пошутил ведущий, хотя мне не было весело, но всем было смешно.

 

– Внимание, дамы и господа, игра началась!

 

Сразу же после объявления вошел мужчина с подносом, в котором лежали карты. Он подошел к Пелагее, а после к каждому по порядку по часовой стрелке.

 

Карты розданы. Все ждали, пока разрешат смотреть на них.

 

– Дамы и господа, можете смотреть карты.

 

Я слышу только биение сердца. Моя дрожащая рука сама тянется к карте. Я аккуратно приподнимаю край. И вижу – пусто. Черт, теперь вероятность того, что мафия она из оставшихся Разумовских больше. Ладно. Ну что ж, начнем веселье.

 

– Посмотрите друг на друга внимательно, у вас осталось всего несколько минут прежде чем из добрых родственников и из старых знакомых вы превратитесь в соперников. Каждый в меру своего таланта человеческой глубины пытается замаскировать свое истинное состояние. Двоим я бы не позавидовал, потому что их состояние радикально отличается от других, эти два человека увидели на своих картах букву М, теперь вам предстоит нелёгкая задача: вести двойную жизнь, днём улыбаться в лицо своим знакомым, но по ночам убивать их с совершенно другим выражением лица. Ваша судьба в ваших руках, – опять эта душераздирающая пауза, хочу уже поскорее закончить, а он тут сказки рассказывает. – Внимание, первая ночь, прошу, наденьте маски. – на столе лежали белые маски в форме лица; я надеваю ее и стараюсь успокоиться, нормализирую дыхание. – Мафия знакомится друг с другом, – слева от меня раздался какой-то шорох, подозрительно. – Город просыпается. Итак, кто же из вас мафия? Устроим микродопрос, чтобы помочь вам сделать свои первые подозрения. Пелагея, вы мафия?

 

– Нет, я не мафия.

 

– Олег, а может вы?

 

– Естественно нет.

 

– Максим…

 

– К сожалению, на этот раз я не мафия.

 

– Вика, а вы что скажите?

 

– Я мафия, – походу сейчас начнется цирк. – Я такая крутая мафия. Я хочу убить вас всех, но буду делать это нежно, по одному. Сначала буду начинать с ласк, а потом уже доходить до смертельного исхода, – все засмеялись. Я же говорила, что она недалекая.

 

– Вы точно не ошиблись комнатой? – спросил ведущий. – Продолжим. Рома, а вы мафия?

 

– Нет, я, честное слово, не мафия, говорю открыто всем игрокам. По моему чутью, взглянув на Нику, я понял, что это она.

 

– Наша Ника, неужели вы мафия?

 

– Нет. Очень жаль, но хочу сказать: я думаю, что Вика не Мафия точно, потому что она настолько мафия по жизни, такая красивая и зажигательная, что до игры и сейчас не изменилась. Хотя она гениальная актриса, может быть, очень хорошо скрывается. Олег Каранкевич, тот человек, на которого я смотрю постоянно и каждый раз думаю, что он мафия. Но сейчас все-таки сделаю так, что заставлю себя верить, что он не Мафия, поэтому я думаю, прости, Роман, это ты.

 

– Большое спасибо, Ника. Лина, а как вы считаете?

 

– Я не мафия, но у меня уже есть точная кандидатура. Вероятнее, нужно быть аккуратнее с масками, издавать меньше звуков и шевелится без лишних движений. Как минимум, менее активно начинать указывать на других, потому что мафия чувствует, что ее только что запалили. Считаю, что мирные жители сегодня победят, – как же мне повезло, что Ника начала указывать на Рому. Думаю, я завоевала доверие других мирных жителей, и они не захотят меня убить. По крайней мере, если меня убьет мафия, то будет понятно, кто это сделал.

 

– А Одри, что нам скажет?

 

– Я не мафия. Я весьма мирно спала под этой маской, – интересно, кто она на самом деле…

 

– Алексей, а вы вступаете в преступную группировку?

 

– Нет. Очень жаль, потому что не люблю играть за мирного жителя, – заключил Леша.

 

Вот и закончился первый круг допроса.

 

– Двое людей только что солгали. Мирные жители, найдите тех, кто это сделал, и вы победите! –закончил ведущий. Да начнется жара.

 

– Уважаемые дамы и господа, я вам могу с точностью сказать, что я не мафия, – пытается уверенным голосом произнести речь Рома, но чтобы там он не говорил, все равно его убьют. – По мне, так очень подозрительно молчат Одри, Пелагея, Олег.

 

– Ну, я сегодня на редкость в не очень хорошем настроении, – начала Одри, – но у меня есть подозрения на тебя, Ром, и Нику. Мне кажется странным, такое срочное распределение позиций.

 

– Я здесь как рыба в воде, просто нравится эта комната, – не успела Одри остановиться, как Ника сразу впутывает свое никому ненужное мнение, и зачем так реагировать? Она такими темпами тут долго не просидит. – И я еще добавлю. За этим столом есть человек, кроме Олега, который знает, как я играю. В прошлой игре меня она сама подозревала; играли за мирных, потом извинялась, за то, что выдвинула меня. Не делайте поспешных выводов.

 

– Да. Почему вот вам не кажется, что наша новенькая тоже очень подозрительно тихая, тише, чем Одри и все остальные, – сказала Вика. Они с Никой заодно что ли? Что она пристала к Пелагее, она вас, тварей, не трогала, так и вы ее оставьте. – У меня есть такое подозрение, что ты боишься, – господи, конечно же боится, я бы переживала, если бы она не боялась.

 

– Конечно, я очень переживаю. Раз уж помолчать нельзя, то, пожалуй, тоже буду кривить душой на Нику.

 

– Ник, ты самая красивая здесь, – строит глазки Вика. – Так что тебя убьют. А хотя, смотри, кого сейчас прикончат, тот самый красивый, ха-ха, – какая же она противная, и смех у нее, как у лошади. Только что защищала Нику, а сейчас издевается над ней. Где логика?

 

– Я тоже хочу сказать: мне так же показалось, что Ника слишком активна для начала, – помогаю Пелагее.

 

– Да почему? Что вы на нее набросились, я не пойму? – Вика слишком подозрительно себя ведет, слишком странно.

 

– А что ты ее защищаешь-то? – отвечает Алексей.

 

– Я указывала на Рому не потому что он указал на меня, а потому что есть что-то, понимаете? – повышает голос на всю комнату. Что за бред она несет? Ничего лучше придумать не смогла?

 

– Женская логика?! – усмехнулся Алексей.

 

– Звуки и шуршания, я же не глухая, – продолжила Ника.

 

– Нельзя основываться только на каких-то звуках и шуршаниях, – уже кричит Алексей, пытаясь защитить Рому.

 

– Нет, просто как мы надели маски, он тут же стал активничать. Я сижу справа от него и по звукам посмотрела именно на него, понимаешь?

 

– Тогда почему же не Лина? Ладно, господи, вы можете выбрать меня. Но, опять же, вы останетесь без мирного жителя! – Роме уже нечего сказать в свое оправдание.

 

– Можно я скажу. Вот эта дуэль, конечно круто, вы, сильные игроки, сейчас будите спорить и нас втягивать в свое противостояние. Для меня один очень маленький факт, когда Рома обвинил Нику, она не бросилась сразу себя защищать, что обычно она делает, – интерпретирует факты Олег. Всем и так понятно, что он защищает Нику, но все же я не думаю, что он мафия.

 

– Ром, как дела? – Алексей игнорирует слова соперника и всеми силами пытается отвлечь других участников от версии, что Роман мафия. Что не сделаешь ради брата.

 

– Все отлично, – удивился Роман. Конечно, какой нормальный человек будет во время игры спрашивать, что у него с делами, тем более, когда вы живете вместе.

 

– Как дети, деньги, родственники, семья?

 

– Вот, ничего нет, – решил поддержать бессмысленные диалог, который все слушали и усмехались над происходящим.

 

– Красавчик. В преступных действиях не участвуешь?

 

– Нет.

 

– Поэтому кто это? – медленно поворачивает голову на Нику

 

– Это… – Рома даже не сообразил, что происходит, такой медленный, ему точно нужен кофе.

 

– Каранкевич, – прокричал Алексей, и эхом повторил за ним Рома. – правильно!

 

– Спасибо вам большое, – сарказм ее второе имя.

 

– Ну ты реально изменилась в лице, стала нервничать, рукава закатила, – объясняется Леша.

 

– Алексей, ну ничего я не нервничаю. На самом деле действительно расстроилась, потому что очень хотела быть мафией. И ненавижу, когда не мафия, потому что среди нас есть опытные игроки, а их никогда не распознаешь, мафия они или нет.

 

– Ребят, хватит, выглядит нелепо. Вы вот сейчас спорите, а потом окажется, что мафия вообще Макс, – пытаюсь остановить этот бессмысленный спор, но те все продолжали разговаривать.

 

– Вы это слышали?! Вот, только что второй член преступной группировки раскрылся! – это, что, она обо мне? Спасибо, тебе огромное и низкий поклон, Виктория. Она идеально привлекла на меня внимание всех игроков.

 

– Вик, ты слушаешь, но не соображаешь, походу для тебя совмещать два действия одновременно невероятно сложно. И тем более, я, как и всегда, все свои слова могу аргументировать.

 

– Только посмотрите, Фемида во плоти! Ну и что ты можешь сказать? – говорит, прожигая меня взглядом.

 

– Мне кажется, его очки, которые были надеты только когда началась игра, были для того, чтобы скрыть глаза. Поскольку некоторые люди не умеют скрывать свои эмоции, – на самом деле, он снял их просто потому, что из-за маски не удобно, ну, надеюсь никто не поймет, и как раз посмотрим, на что способен этот Макс.

 

– Кстати, да! – добавила Одри.

 

– Он еще просто не оживился, вот и все, – защищала своего брата Ника.

 

– Он снял очки только потому, что в них больше нет нужды, – влез в разговор Олег. – У него -3, вероятно, ему и так хорошо все видно, – кто его просил? Мне вообще все равно, какое у него зрение. И на кой они вообще влезли, я надеялась, что Макс хоть что-то скажет.

 

– Нет, ну, я, конечно, могу в это поверить. Ему очки идут, и без них тоже хорошо. Вы поймите, я хочу сказать, что это похоже на какой-то нервный жест.

 

– Я, пожалуй, надену очки, – вздохнул Макс и прикрыл глаза, как будто ему вообще все равно. – Вот я много раз играл в мафию и было только две ��ричины, по которой меня убивали. Первая причина: слишком много говорю; вторая причина: слишком мало говорю. И я не понимаю, что мне делать?

 

– С этим не поспоришь, так было всегда, – согласилась Одри.

 

– В любом случае, в первом кругу должен быть кто-то, кто совершит ошибку, как правило, ее совершает мафия, потому что она пытается взять игру в свои руки, – акцентирует внимание на себе, и мы все прекрасно видим, как он аурой убивает Нику.

 

– Не всегда так, я с тобой не соглашусь. Мафия может проявлять себя как угодно, – возмущается старшая Каранкевич.

 

– И в чем ошибка-то? – Олег как всегда в своем репертуаре, даже не замечает свою яростную любовницу, спрашивает Романа.

 

– Да ни в чем. В первом туре невозможно вообще определить. Ну, если только у человека реально на лице не написано, что он мафия.

 

– Мои ощущения говорят, что это ты. Я могу ошибаться, это всего лишь ощущение, но верить этим ангельским глазкам… – продолжает Ника, обращаться к Роме.

 

– Спасибочки за комплимент.

 

– Ром, а ты только ее подозреваешь, – интересуется Алексей.

 

– Мне тяжело распознать мафию. Сейчас хотя бы нужно защититься, потому что меня с самого начала обвинили, а в первом круге многие голосуют за кого уже проголосовали.

 

– Послушай, женская эмоциональнач стророна – она точно такая же, как и интуиция, всегда очень сильна…

 

– Постой, хочу сказать тебе. В любой игре, я жутко эмоциональный человек. Это не повод, я тебе клянусь. Иногда мафия может спокойно отсиживаться.

 

– Друзья мои. Заканчиваем первое обсуждение, начинаем говорить монологи, – наконец-то, скоро наступит первая ночь. – Дамы и господа первым говорит Макс Каранкевич:

 

– Было очень мало времени присмотреться ко всем, но я отметил для себя, насколько спокойна Лина, я считаю, что она мафия

 

– Лина, вы подозреваемая. Скажите слово.

 

– Убивайте, я не хочу оправдываться, это глупо. Что касается подозрений я как-то ни на ком не остановилась. Ну, Вика была агрессивная по отношению ко мне, не знаю, может быть она мафия. А подозреваю я больше всех, как и раньше, Рому. – Роман Мещеряков…

 

– Я не понимаю, почему меня обвиняют. Если вы мирный житель, то вы должны были разглядеть мафию, а так, если я не мафия, зачем меня обвинять, поэтому я выставляю Нику.

 

– Ника Каранкевич, вас подозревают, говорите.

 

– Я ничего в оправдание свое говорить не буду, уже все сказала. Я однозначно мирный житель, это говорю всем. А что касается Ромы, не смотря на то, что у нас были хорошие отношения, я действительно увидела твое нервное состояние. Ты неоднократно сказал: честное слово, я не мафия. А на человека, который начинает так оправдываться, у меня большие подозрения. Рома мафия.

 

– Роман, вас снова обвинили, теперь вы становитесь номинантом. Даю слово Одри.

 

– Merci (спасибо)! Что я хочу сказать: у меня есть два подозрения, это Олег и Ника, потому что они начали себя немного по-другому вести; если человек опытный, он сразу же активно вступает в беседу; если игрок неопытный – он отмалчивается. Соответственно, Ника вела себя очень активно. И, возможно еще, Олег, потому что часто его движения связаны с карточками, — показывает рукой на все карты, лежавшие на столе, и останавливается на Олега. – У всех они лежат на столе, а у него она где-то спрятана, поэтому у меня такая кандидатура. Но что-то мне подсказывает, что я за Нику.

 

– Ника Каранкевич, вас подозревают двое, теперь вы становитесь номинантом. Алексей, вам слово:

 

– Я могу сказать, что все таки первый тур на реакцию. Самая мафиозная реакция для меня была у Ники.

 

– Хорошо. Виктория, можете говорить:

 

– Я видела одну книжку про психологию, как-то мимо проходила, поэтому немного в этом разбираюсь, и мне кажется, если человек мафия, то он начинает думать, как вести себя правильно; человек, который не мафия, он может вести себя абсолютно раскрепощенно. Подозреваю я Одри, но я могу ошибаться.

 

– Спасибо, – поблагодарил Вику ведущий, – Олег, а вы как считаете?

 

– Давайте я просто выдвину Пелагею, пускай она нам скажет что-то, чтоб мы поняли ее позицию.

 

– У меня на примете: Рома. Может, потому что я рядом сижу и больше обращаю внимания на его действия, вижу его нервозность.

 

– Всего у нас два номинанта: Ника Каранкевич и Роман Мещеряков. Поднимите руки те, кто считает, что Нику нужно покинуть игру, – подняли руку: Роман, Одри, Вика, Алексей. – четыре человека. Поднимите руку те, кто считает, что игру должен покинуть Рома, – конечно подняла руку я, потом Ника, Пелагея, Олег, Макс, – Пять человек.

 

Большинство голосов, принятых в этом раунде. Игру покидает, Роман.

 

– Спасибо большое за игру, ребята, жаль, что меня так быстро убили. Я болею за Мещеряковых, удачи.

 

В комнате было безумно тихо, большинство не верило, что он мирный житель.

 

– Дамы и господа, наступает вторая ночь, наденьте маску. Мафия выбирает цель. Очень долго решается. Я все понял. Мафия сделала свой выбор, можете снять маски. Итак, игру не продолжит Ника Каранкевич.

 

– Вот, так и знала. Хочу сказать, что Алексей — мафия. Понятное дело, что у меня нет никакой буквы М. Я хотела еще поиграть. Болею за вас, мирных.

 

И кто же теперь мафия?

 

***

 

Для справки*

 

Семья Разумо́вских: Василиса, Адриенна (Одри), Лина, Пелагея.

 

Семья Каранке́вич: Максим (Макс), Ника, Олег.

 

Семья Мещеряко́вы: Виктория, Алексей, Роман.

 

 

 

Глава 6

 

<center>***</center>

 

 

 

POV Адриенна

 

 

 

Игра неумолимо продолжалась, и вот, я чувствую, как пульс учащается в этом маленьком пространстве, так похожем на комнату для допроса в тюрьмах какого-нибудь Американского блокбастера. И вот я перестаю различать звуки и видеть лица. Что-то со мной происходит, это… волнение?

 

Этот белый шум, начинающий гудеть сильнее в моих ушах…

 

Да, это определенно волнение! Я настолько боюсь потерять эту собаку? Или больше… Потерять доверие нашей главы? Да, это будет больно. Но пока я знаю одно точно — Я не мафия! С Ромой покончено, а значит и мой час близок, но так или иначе, я буду сражаться до победного конца! Нам нужна только победа! Я рассчитываю на вас, девочки, нас трое, а значит больше шансов, что одна из нас Мафия si seulement… si seulement*… Я не нахожу другого подхода, кроме как пользоваться логикой и интуицией, всё-таки давно я не играла в подобного рода игры, но я здесь не в первый раз, я смогу, выкручусь из этих цепких подозрений, как кролик из орлиных когтей.

 

— Итак, господа, игра продолжается, — вновь спокойным голосом проговорил ведущий. — За столом остались: Одри, Пелагея, Лина, Разумовские, Алексей и Вика Мещеряковы, Макс и Олег Каранкевич. Ваши предположения?

 

— Я уверена, что это одна из Разумовских. Вы единственные в полном составе. И, скорее всего, мафия — Лина, уж слишком она подозрительно себя ведет, — Вика подозревает Лину, чего и следовало ожидать от человека с интуицией комара, конечно же, она не будет раскрепощена, в окружении таких, как вы, стервятников! Что ж, а я лучше постараюсь спрятать все эмоции в себе, а не то не избежать мне подобных подозрений. Сложно, но я справлюсь.

 

— Я не особо понимаю сейчас, кто мафия. Потому что не очень то все и изменились. Поведение, взгляд — все осталось, в принципе, примерно одинаково. Однако все может поменяется в любую секунду. Но кто-то смотрит внимательно, а кто-то не совсем. У меня до сих пор есть подозрения на Макса, — начала было Лина, как тут же на неё посыпался шквал негодования оставшихся игроков.

 

— Ну понятно, мирные жители должны смотреть внимательно, потому что в данный момент мы, к сожалению, как овцы, — присоединяюсь к мнению сестры.

 

— Все-таки можно попробовать, может быть, это пальцем в небо, но мне кажется, больше всего напряжения исходит от Макса. Как вы считаете?

 

— В этом нет смысла, — начал возражать Олег. Разумеется, вы же в одной команде, грязные шкалы. Как же раздражает… — Очевидно, Алексей Мещеряков — мафия, потому что он так яро хотел избавиться от Ники, и вуаля — она убита. Вторая мафия это ты, Лина. Мой вердикт — это Мещеряков.

 

— Бесите, прикрываете друг друга, как в дешевой иностранной комедии — без обид, Одри — в этом нет смысла, ибо теперь вы полностью оправдали мои обвинения, я голосую против Макса, ибо нечего прикрывать чужой зад! — высказалась Лина.

 

— Чушь! Мое мнение — вы дурачье, ничего не понимаете в этой жизни! Я Мафия, и я тут выбираю, кого убить, а вы просто глупцы! Моим выбором будешь ты, назойливая сучка — Лина. Ооо, нет, тебя я оставлю на потом, сначала я разделаюсь с нашей паинькой, да! Это будет Пелагея! — звучит так, будто Вика провозгласила себя бессмертным Божеством, настолько глупо, высокомерно и безосновательно звучали её слова, одно я вижу точно — она презирает нашу семью, и, думаю, дело не только в Лине, вероятно, Вика просто завидует нашему пополнению, кроме того, она уже давно тю-тю. Или как говорится у нас: Devenir fou**

 

Тут же мои размышления прервал голос Макса:

 

— Вы все такие нервные. Успокойтесь, в частности ты, Вика! Я считаю, Лина в чем-то права; исключим тот факт, что ты меня подозреваешь, — обращается к Лине. — Насчёт вас двоих, Вика, Олег, вот только не хочу основываться на таких ничтожных догадках или просто проучить Вику, я хочу победить и буду мыслить рационально, что бы вы ни говорили! Итак, голосую против Алексея, ведь ты, очень тихий в данной ситуации, слишком резко поменял свое поведение, ты продолжаешь молчать, до ночи один человек, а после уже другой. Это ли не странно?!

 

— Это глупо. На самом деле уже все надоело. Вы поймите, что мафия просто напросто подставляет меня. И я уверен, что мафия — это ты. Поэтому ждал определенного момента, чтоб сказать это. Знай: я все вижу, — изрек Алексей.

 

Дослушав обвинения в свою сторону, дождался своей минуты Макс, вставив свои «несколько франков»:

 

— Ничего не отрицаю и ничего не подтверждаю, все равно уже нет смысла, но я скажу, что я против, еще раз повторяю, Алексея и его несчастных нападков на мою персону, ведь это совершенно не аргументировано и не заслуженно, впрочем, дело сугубо ваше!

 

— Могу ли я вставить словечко? — неожиданно с трепетом произнесла Пелагея, — У меня есть два предположения: следует покончить с Алексеем, ибо он единственный, кто вышел сухим из воды или же голосовать за Вику, та ведёт себя слишком импульсивно и вызывающе… И, скорее всего, это Алексей!

 

Неужели, мой голос окажется решающим?! Не может быть… Ладно, собралась!

 

— Rien, rien***, Макс, я поддерживаю твою точку зрения, ты прав, они ведут себя необычно, однако это может оказаться просто чувством долга перед семьей, а защита при нападении, это естественный условный рефлекс каждого человека. Но в этом есть доля истины… Я выбираю Алексея!

 

Ух, как зло он поднял на меня свои бездонные глаза, казалось, ещё чуть-чуть и из них польется лава, теперь и он вылетел…

 

Что ж, славно… Хотя его глаза мне будут ещё долгое время мерещится перед моими собственными. Он сказал что-то нелепо-слащавое на прощание, а после диктор попросил его покинуть «игровую комнату».

 

Фух, мне невероятно везет! Лишь Вика пытается голосовать против нас, но я считаю, что это просто от глупости и желания отомстить, ведь Лина встала у неё на пути. Теперь ничто не остановит эту сумасшедшую! Но, так или иначе, шансы на выживание у нас довольно высоки, чего не скажешь о самой Вике, у меня предчувствие, что она будет следующей.

 

Алексей покинул игру.

 

— Господа, наступает ночь, мирные жители засыпают, на улицы города выходит мафия, — звонко проговорил роботизированный голос ведущего. Я надела маску. Удивительная тьма поразила моё сознание. Моё сердце разрывается от этой «ночной» тишины. Все звуки, словно бусы, нанизаны на тонкую нить: тяжелое дыхание, биение сердца, то, как бурлит собственная кровь от страха, возможно, и из-за азарта.

 

— Уважаемые, можете снять свои маски, у нас есть пострадавший, и это Лина, — как только звон последнего слога угас, я сняла маску и увидела грустные, несчастные глаза. Наверное, впервые я вижу Лину такой подавленной. Она смотрела, то на меня, то на Пелагею, будто и впрямь умирает. Черт! Какие странные эмоции… Я зла и неописуемо расстроена, подавлена, раздосадована, но мне хочется подойти и обнять её, ох уж этот беззащитный и беспечный несмышленыш, опять она попала впросак, но теперь я ничем не смогу помочь.

 

Да, это то, чего я так боялась.

 

Но почему?! Действительно, в этом совершенно не было никакой логики! Я предполагала, что следующей будет Вика… Однако, если она осталась в живых, возможно, она говорила правду, и на самом деле является Мафией. Это самое неожиданное, что только могло случиться. Ну вот, меня начинает вновь охватывать тревога.

 

— Итак, в финальном раунде не принимает участие — Лина Разумовская, — снова сказал ведущий.

 

Дело набирает обороты.

 

Теперь уж я совсем ничего не понимаю в этой игре… Но, надеюсь, мы подловим мафию на деле.

 

— До свидания, удачи, Разумовские. Викусик, ещё увидимся. Макс, какая же ты все-таки шлюшка, — Максим только усмехнулся. Это были единственные слова Лины перед тем, как её выпроводили. Вот же дурочка, и так всегда… Втянет нас в историю, а мы потом разгребай этот balayures****! Что ж, люблю её, как-никак она наша семья… И как минимум я отомщу!

 

— Вторая ночь была не очень радужной, вы ещё не выяснили, кто же из вас мафия, а погибло уже четыре человека. С каждым раундом игра становится интересней и напряженней. Расклад игры таков — если умирает мирный житель — мирные проигрывают, умирает мафия — игра продолжается. Давайте же сейчас продолжим ее, и посмотрим кто победит. Начинаете дискуссию! — Да, слова ведущего не особо радуют. Но пора брать дело в свои руки!

 

— Сейчас, скорее всего, вы выберете меня, потому что так сказал одни из уважаемых игроков. Разумовские обязательно проголосуют против меня. Максик, люблю тебя, не убивай меня.

 

— Я спокоен как удав. Единственное, за что я сейчас переживаю, так это то, что до сих пор живы две мафии, — сказал Макс.

 

— А если я расплачусь, можно мне остаться? — издевается над всеми Виктория. Сначала делает вид, что вот-вот расплачется, но моментально ее охватывает безумный смех.

 

— Я хочу сказать, что ты, Виктория, во всех смыслах поступила подло, и бесчестно можешь рассказывать людям о смерти хоть всю ночь до утра самыми жестокими словами, но ты не вернёшь сюда членов своей команды или хотя бы моё доверие, сейчас тебе никто не поможет, знай лишь одно: я никогда не любила ворожить, но сейчас не могу иначе, ты доставила нам много хлопот, и должна искупить хотя бы малую часть! Сейчас ты не уйдёшь от своей бесславной смерти: Вика!

 

— Оу, Разумовская-тихоня не растеряла своё красноречие, как мило, это Василиса постаралась? Или в тебя Наполеон вселился?! Ха-ха-ха! — Мерзко… Лина была права, она великая сука, к тому же, недалекая. — Адриенна, я-то думала, ты будешь более благодарной, что на втором голосовании из вас, трёх заноз Разумовских, я не выбрала просто балласт, и убили ту мразь, тебя будет ждать та же участь, сука! Я до тебя доберусь, но сначала я хочу увидеть, как ты страдаешь, как твои глаза делаются все больше от изумления и страха проиграть, поэтому моей следующий жертвой будешь не ты, а пока Пелагея! Я уберу балласт, а потом займусь тобой, Одри, я стану твоей паранойей!

 

Похоже, у меня появился ещё один недалекий враг, причём не только в игре, но и в жизни. Je vais être malade*****. Этого мне только не хватало. Психически неуравновешенная девушка, искренне ненавидящая нашу семью. Ммм, не этого я желала получить, играя в эту jeu idiot******!

 

— Может хватит собачится?! Я, например, независимо ни от чего считаю, что мафией является Вика, ты очень крикливая, но, вероятно, ты делаешь это специально. Вот только для чего? Неужели ты хочешь проиграть? Ответ прост — конечно нет, это просто для отвлечения внимания! Вот и вывод напрашивается — ты мафия! — заявил Олег.

 

— Было очень умно убивать Лину, за что огромное спасибо, — с сарказмом говорит Макс, обращаясь к Вике. — На мой взгляд, она была одним из самых откровенных игроков. Извините меня, но зачем ты это сделала?!

 

— Вечно вы неправильно все понимаете! — кричит Вика.

 

— Подожди, я тебя еще не обвинял, не говорил, что ты мафия. Я веду к тому, что она была честна.

 

— Макс, это понятно стало после того, как ее убили.

 

— Мне было понятно сразу, — вздохнул Макс.

 

— У нас сегодня очень умелые мафии, и очень умные, — рассуждает Олег.

 

— А что скажет Пелагея? — Задал вопрос диктор, и сразу же последовал ответ:

 

— Когда я открыла глаза — удивилась. Я реально не думала, что убьют Лину. Вика, прости, не стоит недооценивать мою семью!

 

— Полагаю, что ваш ответ: Виктория? — продолжил ведущий.

 

— Верно, — ответила Пелагея

 

— Что ж, почти единогласно, остаётся спросить у Макса.

 

— Моё мнение таково: я хорошо осведомлён о вас всех, со многим я играл множество раз, но у меня не остается никаких предположений, кроме: Пелагеи и Вики… — Черт, только не это! Макс, ты же нормальный парень. Она же новенькая. — Что ж, поскольку с Пелагеей мы ещё не особо знакомы, подразумевая игру и её поведение в ней, я выберу Вику, которая вполне может хранить карту с «М» у себя за пазухой, выступая в качестве миротворца! — закончил Макс.

 

Фух, слава Богу! Я так испугалась, ненавижу оставаться в этой игре одна! А потерять ещё и Пелагею значило бы почти 100-процентный проигрыш.

 

— Все думают, что я мафия, и для меня это большое счастье, потому что это доказывает, что я хорошая актриса. Но выбирая меня мафией, я гарантирую, что вы обрекаете себя на последующую смерть.

 

— Виктория, показывайте карту.

 

Получается, игру покидает Вика?! Ура! У меня получилось, у нас получилась! Видела бы Лина лицо Вики, ха-ха! Пелагея быстро освоилась, я рада! Но надо продержаться ещё один ход! Еще одна мафия, и победа в кармане.

 

— Сегодня была безумная игра. Мафия была прекрасна полностью, неподражаема. Вообще все большие молодцы, было очень приятно. Печально, что мы так и не распознали мафию. Кто-то из вас прекрасно лжет, — она показывает пустую карту. Никто этого не ожидал.

 

Глазам не верю! Неужели?! Получается, мафия победила?! Жаль, что Вика не оказалась мафией, но, по крайней мере, мы её проучили, но все же я была уверена, что именно она. и кто же тогда получается мафия?

 

Это были Макс и Пелагея!!!

 

Невероятно, я готова разлететься на осколки и заполнить собой всю пустоту этой душной «камеры пыток»! Какая же я была наивная! И получила такой сюрприз. Пытаясь отойти от потрясения, я вслушивалась в голоса, раздававшиеся в комнате:

 

— Что ж, поздравляю нашу мафию с заслуженной победой! Вот это была игра! Разумовские, обещанный выигрыш можете получить на выходе, при необходимости, вас могут провести стражи, непременно ещё встретимся с вами, до новых встреч, — заключил ведущий.

 

Действительно, играть дальше нет никакого смысла. Ненавижу! Олег продолжает материться, а Макс хлопает его по плечу, твердя, что всё не так плохо, и, по крайней мере, он, хоть дошел до финала!

 

— Мерзавка, как ты могла, а я тебе так доверяла! — Сорвалась со своего стула к Пелагее и накинулась на неё. Мы обе упали от неожиданности! После с облегчением, крепко обняла ее. — Но я так счастлива! Мы все победили! А значит, Эрик остаётся с нами! Я так горжусь тобой! Ты истинная Разумовская! — Выпалила я.

 

Пелагея вся покраснела, смотрела на меня, блестя глазами, с благодарностью и радостью, что принесла своей новой семье пользу.

 

— Maintenant tu es notre trèfle*******!

 

Она скромно улыбнулась, видимо, не ждала, что получит такую кличку от меня, а что? Звучит неплохо: «trèfle!»

 

Из коридора прибежала Лина — и невероятно — но даже она снизошла до объятий! Эх, знала бы Василиса, какое сумасбродство мы только что проделали… Эх, все-таки мы сумасшедшие!

 

— Девчат, какие же вы молодцы! Пелагея, а ты действительно везучая! Невероятно! Хотя, скорее всего, у нас всё получилось, потому что я за вас болела! — После этих слов Лина покатилась от нервного, заразительного смеха, а за ней и мы.

 

— Ну, пора идти! — отсмеявшись, сказала Лина. — Расскажем Василисе о нашей победе, а затем отпразднуем вместе с Эриком!

 

— Лин, уверена, что стоит рассказывать? Василиса будет в шоке, что мы поставили на кон её собаку…

 

— Знаешь, я ведь была уверена, что мы выиграем, — она как всегда в своём репертуаре. Даже в такой опасной близости от провала, даже когда мы чуть не проиграли, и когда её глаза чуть не потеряли свой блеск и не начали таять от слез. Она стоит на своём. Вот же упёртая!

 

— Ох, ну ладно, ладно, как скажешь, но если что, я тебя укрывать не стану! А-ха-ха…– мы все вновь звонко рассмеялись, уходя из этой темной и душной комнаты.

 

Интересно, где сейчас Василиса?

 

 

 

Только бы, только бы*

 

С ума сошла**

 

Ничего, ничего***

 

Мусор****

 

Меня сейчас стошнит*****…

 

 

 

 

 

Запись 1-ая

 

<center>***</center>

 

 

 

«Здравствуй, дорогой дневник»

 

 

 

Неужели я решил завести дневник. Возможно, это можно назвать дневником, но этот «дневник» создается не по собственному желанию и не для себя любимого. Знаете, в мире существуют люди, которые стоят выше вас, ну, если вы, конечно, не сам Бог — шучу. Моя работа заключается в наблюдении крепости: ее жители и даже стражники. Я чем-то похож на лиганд, но я не совсем они. Во-первых если ты лиганд, то об этом знают все, знают на кого ты работаешь, как работаешь и что именно выполняешь. В моем же случае обо мне никто не знает. Прикольно, правда? Мне тоже нравится.

 

 

 

Так вот, дневник. Мои коллеги вообще советовали намного раньше начать его, но мне было не трудно все пересказывать устно — лично начальнику. Однако в какой-то момент меня осенило и я решил, почему бы и не попробовать.

 

 

 

Кто я такой? Хороший вопрос. По правде, таких как я немного, по пальцам пересчитать можно. Что насчет лично меня, то… Как-то раз я читал одну замечательную книгу. В одной главе рассказывалось о квадрате — моя сущность чем-то напоминает его. Вы все знаете, что у квадрата четыре угла, и при этом они все равны. Но для квадрата это настолько повседневно, нормально, в порядке вещей, что, наверное, это будет самым последним, что он расскажет о себе. Так вот, я такой же как квадрат.

 

 

 

О себе я могу рассказывать вечность.

 

 

 

Скоро миграция, поэтому напишу в дневнике о миграции.

 

 

 

«Миграция саранчи — регулярные, повторяющиеся из года в год — в основном раз в 4 месяца, перемещения большого числа саранчи. Тучи саранчи — это огромная стая уже взрослых насекомых, когда все они ориентированы в строго определенном направлении; если одна из них прыгает, то все остальные подражают ей. У обычной саранчи и так превосходно развитое зрение, которое позволяет каждой особи ясно различать перемещения остальных, однако в наших краях пролетает «особенная» особь, чьи способности намного превышают реальность.

 

Благодаря им мы все собрались здесь.»

 

 

 

Надеюсь, у меня хоть чуть чуть получилось — странное чувство внутри сжимает — все от того самого моего «квадратного положения» — а дорогой мой читатель поймет, и не будет меня слишком строго судить.

Добавить комментарий