Моими трудами остались довольны. Миллерана придирчиво осмотрели и ухмыльнулись:
— Пожалуй, покупателей будет немало! Куколка моя, как вы смотрите на завтрашнюю смену хозяина?
Но вдруг, неожиданно для всех, мой друг, с ловкостью пантеры, с ненавистью вскочил на своего мучителя и, наконец, сделал что хотел.
Подхватив меня на руки, он бросился вниз по лестнице, разбил окно, и мы выскочили оттуда.
— Где кони?
Я показала на конюшню. Там крепко спал угощенный мною, как обычно, конюх. Развязав узел на одной из лошадей, мы пошли туда, где стена была ниже.
— Вы умеете управлять лошадью?
— Умею.
— Я в этом не смыслю. Правьте вы, а я сяду сзади.
— Но это же опасно, Миллеран!
Но меня тут же посадили вперед.
Лошади удалось проскочить сквозь стену, и мы поскакали. Но наш побег уже заметили, уже послышались крики, лай собак, и вдруг раздались выстрелы. Несколько пуль попало в спину Миллерана, его голова упала на мои плечи – и я помчалась во весь опор, хлеща лошадь кнутом. Звуки выстрелов снова слышались вдали, и мне они были мучительны. Куда, в каком направлении мы скачем, я не знала, понимая только, что его голова — на моем плече! Он может погибнуть! Нет, этого не будет! Мы или умрем, или выживем – но вместе! Но мы выживем, мы должны остаться живы! Он снова спас меня, его пламенный дух не стерпел унижения! А я не стерплю его боли и стонов! И я неслась, как амазонка, не чувствуя ничего, кроме одного – его голова на моем плече! Его кровь — на моей душе!
***
Наконец лощадь упала, не выдержав быстрой езды. Что делать? Я стала звать на помощь, и этих криков нельзя было не услышать. Ко мне подошли двое мужчин:
— Что стряслось, девочка?
Я показала на Миллерана.
— Кто ее так? – спросил один из мужчин. Другой, вглядевшись, поднял его с земли, и мы пошли к небольшому домику. На стук выглянула пожилая женщина, сонная и недовольная.
— Что у вас, бездельники? – проворчала она. Но взглянув на раненого, всполошилась:
— А ну, заносите ее ко мне и уходите, а девушка останется.
Мы зашли в дом. Я из последних сил выдавила:
— Спасите его!
— А, так это – он!
Женщина внимательно разглядывала раны, обрабатывая их и перевязывая. Встав, хозяйка дома проговорила:
— Он очень много крови потерял. Раны опасные, он и умереть может, надо ждать до завтра, — если выживет, может, и выздоровеет, но долго ему будет худо. Надо вам пожить у меня.
Меня трясло, я помнила только слова: «Может умереть». В отчаянии упала я головой об стол. Хозяйка подала чашку с травяным настоем и с неожиданной ласкою сказала: «Не плачь, девушка. Он парень крепкий, все образуется».
Он выжил, но некоторое время лежал, не приходя в себя. Несколько раз нам казалось, что он умирает. Ему постоянно нужен был уход, даже без чувств он страдал от боли. Порой хозяйка говорила мне:
— Посиди рядом с ним. Ты для него лучше всех снадобий.
Я смотрела на моего друга, на его исхудавшее лицо, на волосы, разбросанные по подушке, уложенные в изящные локоны в первое наше знакомство, и горестно думала:
— Сколько бед и горя я принесла вам! Понимаю теперь, как трудно было вам спасать меня, погибая и изнемогая самому! Я принимала это как должное! Мальчик мой, мой светлый ангел, Миллеран! Вы стали мне так дороги, Миллеран!
Чувства мои к будущему мужу не исчезли, я знала, что и он всей душой ждет меня, тоскует, а, может быть, скорбит обо мне. Но он был где-то далеко, а тот, кто рядом, — он со мною, мы части одного целого – пока далекое не станет близким.
Когда он пошел на поправку и встал на ноги, то сразу узнал, что до порта есть дорога, идти по ней нужно дня два. «Если желаете, можно нанять повозку, я и денег дам – очень вы мне по нраву пришлись».
— Благодарим вас, добрая фея, спасшая нам жизни, — мы сами в силах пройти этот путь.
***
За время пути мы почти не разговаривали, — души и тела были слиты, каждый думал то, что думал другой, и чувствовал то же, мы понимали с полувзгляда то, на что тратят кучу слов. Нас нельзя было отлучить или разлучить друг от друга.
Когда нас привели к начальнику порта, Миллеран назвал свое имя и звание, но тот никак не мог этому поверить.
— Но адмирал говорил, вы погибли! И девушка не может быть пассажиркой того судна, она бы тысячу раз утонула! Вы говорите что-то неслыханное!
— Вы можете убедиться в моих словах, сообщив адмиралу наши внешность и приметы.
— Скоро королевская эскадра прибудет сюда, и мы увидим, кто из нас прав, а кто лжет.
— Не могли бы предоставить нам приют под вашей кровлей до того, как прибудет эскадра? Если не мне, то девушке? А, может, здесь есть люди, знавшие меня раньше?
Начальник порта задумчиво произнес:
— Адмирал прибудет послезавтра. Пока я позволю вам быть здесь, а если вас не опознают – берегитесь!
— Благодарим вас. Разрешите идти?
Тот недовольно поморщился.
Наконец в порт прибыла эскадра, все сбежались ее встречать, и мы, конечно, тоже. За нами следили, видимо, чтобы мы не скрылись, но мы и не думали этого делать! С радостным возбуждением предвкушали мы встречу со знакомыми, для которых уже, наверное, потеряны.
Когда адмирал зашел к начальнику порта, тот, выложив неотложные дела, рассказал о нас, и мы вошли для опознания. Взгляд адмирала был таков, словно он встретился с привидением; но, быстро опомнившись, он сказал, словно ничего не произошло:
— Добрый день, Миллеран!
И, тут же, все-таки, не сумев справиться с чувствами, произнес с волнением и радостью:
— Мальчик мой, Франсуа! Ты здесь, передо мною! Я всегда верил в тебя и не ошибся!
Тот, с почтением отдав честь, показал на меня.
— Энни, дорогая моя Энни! Все так горюют о тебе, там, на суше! Я не сомневаюсь, что вы спаслись не без участия Франсуа!
— Мы оба друг друга спасали, господин адмирал, — тихо произнес тот.
Начальник порта только моргал глазами, до сих пор не веря увиденному. Наконец, он все же подошел к нам с извинениями.
— Вы делали правильно. Вы исполняли свой долг, — было ему ответом.
***
Когда мы взошли на корабль, где были наши знакомые, адмирал прошептал мне:
— Постойте тут, чтобы вас не заметили и вам все было видно. Это занимательная картина!
Мой друг, просияв, шагнул в шатер и дрожащим от радости голосом произнес:
— Добрый вечер, друзья мои! Рад видеть вас всех в добром здравии!
Ответом было недоумевающее молчание. Все смотрели на него как на химеру или воскресшего из мертвых, но не могли отвести глаз – так знаком был им этот облик.
Первым подал голос прошлый задира:
— Голову даю на отсечение, что это Миллеран.
Сен-Поль радостно шагнул навстречу, взял его за руку и повел ко всем:
— Добро пожаловать! Нам всем, всем не хватало тебя.
Еще толком не поняв ничего, все окружили его в кольцо и разлядывали. Когда немного уверились, раздались громкие крики, перебивающие один другого:
— Миллеран!
— Да, это он, он, тот самый!
— Каким ветром тебя сюда занесло?
— Как посмел ты исчезнуть от нас?
— Мы так тосковали о тебе!
Возгласы были, несомненно, искренними, никто не остался равнодушным или раздосадованным. На этот раз радость наполняла весь шатер, доходя и до нас тоже.
Бывший обидчик, волнуясь, спросил:
— У тебя на лице шрамы… Почему?
— Не ты ли говорил, что у меня смазливая мордашка? Теперь в этом меня обвинить нельзя!
— Ты и сейчас красавчик… — и оба обнялись.
— Пойдем, не будем мешать им радоваться. Эти юнцы и теперь толком не поняли, что это их Миллеран. Они и раньше грелись в лучах его света, как бы он его ни скрывал.
***
Эскадра направлялась в мой город. Я радовалась будущим встречам и в то же время предчувствовала – что-то от меня уходит неотвратимо. За день до прибытия ко мне зашел мой друг. Он пытался казаться спокойным, но весь облик выдавал обратное. Я знала наперед, о чем будет разговор, и меня наполняла печаль.
— Мне нужно вернуться на службу, Энни.
— Да, да, нужно…
— Ведь это мой долг, мое призвание!
— Да…знаю… понимаю…
— Нам нужно расстаться, Энни.
— Да… да… — я чуть не плакала, голос мой дрожал.
— Поверьте, мне расставаться ничуть не легче. Дни, проведенные с вами, несмотря на боль, тревоги и печали, — лучшие дни моей жизни, потому что это была действительно жизнь!
— Миллеран, не покидайте меня! – вырвался у меня безнадежный крик.
— Мы не покинем друг друга. Это нельзя выбросить из памяти. У вас жизнь расцвечена радужным ореолом, я вас словно вижу в нем. А моя жизнь – сплошная опасность. Не тоскуйте по старику Миллерану! Мне горьки ваши страдания и слезы! Мы встретимся вновь – если я останусь в живых…
И, нежно поцеловав меня, тихо вышел.
В родном городе, мне устроили целую овацию. Я была рада встретиться со всеми. Но предстояло объясниться с отцом и будущим мужем.
Отец, внимательно выслушав меня и не задав ни одного вопроса, просто сказал:
— Ты все сделала правильно, дочка.
Когда я, с трепетом и испугом, поведала все моему суженому, он помолчал, словно припоминая что-то, и ответил:
— Я видел его истинный облик, милая, его просто невозможно забыть. Как я могу осуждать тебя, что ты вернула ему то, к чему всю жизнь рвалась его душа! Это не просто человек, хотя не все видят это. Нет, ты мне не изменила, я люблю тебя еще крепче.
***
Прошел год семейной жизни. У нас появился мальчик, которого я обожала. Я была так же любознательна, весела, любила познавать новое. Жизнь была действительно радужной!
Однажды ко мне забежал матрос королевской эскадры с запиской, и я поспешила к морю. Не объясняя ничего, меня провели в каюту, где при смерти лежал самый близкий мне человек. Ему оставалось жить считанные минуты, он с трудом произнес:
— Мне не страшно умереть. Вы счастливы, знаю. Но прошу вас помнить – моя фамилия Миллеран…
И навеки закрыл глаза.
