Ритуальная охота

Я пробирался сквозь лес, а легкий по-весеннему прохладный ветерок холодил мне кожу, запутывался в волосах, цвета осенней листвы, и убегал прочь. Ветки ранили мои оголенные руки, царапали кожу на лице, цеплялись за волосы. Но вскоре я достиг желанного места, оно находилось близ небольшого озера, примостившего средь деревьев. Немногие знали пути сюда, а те, кто знал, уже почти забыли. Я затаился в кустах, пригнулся к немного влажной от росы траве и лишь тогда увидел то, что желал: зверя, который настороженно приближался к водоему. Это было крупное животное и будет славной добычей для меня и моей семьи.
Приподняв голову, я уловил направление ветра и радостно улыбнулся, все играло в мою пользу. Дав расслабиться сведенным мышцам, стал подкрадываться ему с боку. Кинжал гномей работы, самое драгоценное мое приобретение, ощутимо оттягивал руку, придавая мне уверенности. Шаг за шагом я подходил все ближе, стараясь не шуметь. Зверь не обращал в мою сторону ни малейшего внимания, и вновь удовлетворенная улыбка озарила мое лицо. Я прыгнул, но прыжок вышел не таким гладким, как ожидал. В моем сердце поселилось легкое беспокойство, которое постарался прогнать прочь.
Мой кинжал смог лишь оцарапать его, когда животное резко метнулось в сторону. Он дико смотрел на меня, намереваясь убить наглеца, который посмел потревожить в такой момент. В воздухе витал запах страха, гнева, и я не знал точно от кого из нас он исходил. Мы замерли, каждый ожидал удара смертельного для себя. Так прошло несколько минут, пока зверь не кинулся на меня. Я покачнулся вперед, как будто намереваясь прыгнуть в таком направлении, но потом резко отклонился в бок, беря пример с противника, показавшего мне такой прием. Он разгневано промчался мимо. Я развернулся и прыгнул на него. Мой кинжал, как жало вонзилось ему в спину. Я был достаточно умен, чтобы понять, что мой клинок мог и не достать до сердца, а эта рана лишь раззадорит его. Поэтому, крепко держась за шкуру противника одной рукой, другой я вонзил свой кинжал ему в горло, сделав глубокий разрез. Зверь в дикой ярости перекинул меня через свою голову. Я упал на спину, а моя рука, ударившись об камень, выронила клинок. Я понимал, что могу погибнуть, и во мне нарастал страх, который просочился меж лопаток, заставивший мое тело оцепенеть перед угрозой нависшей над ним. Животное приближалось, оно уже было в нескольких шагах от меня. Но вскоре его ноги подкосились, и он упал на землю. Я не мог поверить в случившееся, когда подходил к его телу. Из него медленно уходила жизнь. Я поклонился, выражая этим, благодарность за хорошую схватку и говоря, что он был достойным противником. У моего народа было принято отдавать честь павшему от их руки, достойного такой почести.
***
Подъем наверх по горе с тушей зверя был трудным. Каждый раз я то поскальзывался, роняя свою ношу, то, падая лицом в землю. Под конец, когда я добрался до пещеры, и уже был весь в грязи и еле-еле держался на ногах. Меня всего трясло от усталости от макушки до пяток. Сгибаясь под тяжестью своей добычи, я вполз в пещеру, скинул тушу и завалился на земляной пол прямо на пороге. И не успев даже сомкнуть свои глаза, я увидел над своей головой шелестящую юбку и пару сапожек из лисьего меха. С вздохом сев, увидел перед собой разъяренное лицо своей матери. Всегда уложенные в высокую прическу, ее нежно-зеленые волосы были растрепанны и топорщились в разные стороны. А глаза цвета весенний зелени кидали гром и молнии. Весь ее облик выражал гнев. Оттенок ее кожи от светло-зеленого стал темно-зеленым. От таких метаморфоз моя всегда спокойная красивая мать превратилась в дикую кошку. И мне стало намного страшнее, чем тогда когда был опрокинут зверем.
— Встань! Ты не должен показывать усталости, пока не дотянешь эту тушу зверя в центр пещеры.
Встав на пошатывающие ноги и вскинув труп животного себе на плечи, я как улитка дополз до центра и скинул свою ношу в красный круг на земле. В тот же момент пещеру огласили счастливые крики. Моя мать медленно приблизилась ко мне, наклонилась над трупом, обмакнув свои пальцы в его кровь, начертила на моем лице знак победы. Затем, обернувшись к своему племени, она произнесла:
— Я как глава этого племени заявляю, что этот детеныш может, наконец, называться самцом. За его храбрость и силу, он получает звание охотника племени.
Как только последнее эхо от ее слов затихло, помещение наполнил гам и крик: меня окружили мои братья, сестры и другие члены племени, поздравляя меня с победой над этим диким зверем. Моя голова закружилась от этих похвал и гордости за то, что мне удалось это сделать.
***
Крики наполнили стены крепости, когда на мосту появился воин в испачканных кровью доспехах, на коне, который вез за собой повозку, покрытую испачканной грязью и какими-то бурыми пятнами тканью. Как только воин проехал ворота, тут же закрывшиеся за ним, его окружили благородные дамы и господа, а так же верные слуги и солдаты. Все они не скрывали своей радости оттого, что он остался жив. Прозвенел гонг, и воин оказался один среди двора. К нему медленно двигался старый, но еще крепкий мужчина, по походке которого можно было определить то, что он раньше был также очень умелым бойцом. Воин слез с коня, снял шлем и преклонил колено, дожидаясь решения своего герцога. Старец подошел к повозке и снял с нее ткань. На дне лежал труп орка. Ветер обвеял его зеленоватую кожу и запутался в волосах цвета потухшей листвы. Обмакнув пальцы в его кровь, герцог подошел к молодому мужчине (своему сыну) и начертил на его лице знак победы, после чего повернулся к своим поданным и произнес:
— Этот юноша проявил свою храбрость и силу и заслужил называться рыцарем.
С этими словами он вытащил свой меч из ножен, положил его на плечо мужчины и нарек его рыцарем. В тот же момент молодого рыцаря вновь окружили благородные дамы и господа, поздравляя его с победой над этим диким зверем.
***
Молодой дракон влетел в пещеру, неся в лапах тело рыцаря. Скинув труп в красный круг на каменном полу, он приземлился рядом. К нему медленно приблизился старый дракон…