Сплав


Сплав

Он сидел на камне, впитывая в себя мир первозданной природы. Огромный, двухметрового роста великан. Рыжеволосый, голубоглазый и улыбчивый. Буряты зовут его «белый Аббу», проще «белый медведь». Вот уже десять лет он живёт в живописных горно-таёжных Саянах со своей женой Ириной, которая полностью разделила его судьбу. Они оба спортсмены-водники. Его достижения велики, словно пальцы-скалы Батыра обращённого в камень за самонадеянность и теперь вечно торчащие из земли. Мастер спорта международного класса, призёр чемпионата СССР по водному слалому, призёр чемпионатов Мира и Европы по рафтингу. Судьба его извилиста и величава. Живут они с Ириной душа в душу. Анатолий работает инструктором по спуску на катамаранах по горным рекам. Большую часть времени он возит спортсменов туристов по водным маршрутам. Каждый маршрут тщательно готовится. Подготовка любого туристского путешествия начинается с выбора района и объектов, которые группа хочет посетить после сплава. Обычно это наиболее характерные места, позволяющие полнее ознакомиться с жизнью и бытом, населения и природой района. Если сложить тёмное прошлое со светлым будущим, получится серое настоящее. Счастье даётся трудно. Идти приходится долго, но тем сладостнее осознавать, что оно дано тебе здесь и сейчас.

Толик больше тридцати лет назад, тогда ещё в СССР, закончил один из технических вузов Москвы. Получил специальность инженера конструктора и был распределен на работу в один из ведущих НИИ принадлежащих оборонной промышленности. Ему повезло, он сразу попал в группу заместителя главного конструктора предприятия, но помимо своей инженерной специальности у него ещё имелось хобби, перевернувшее всю его дальнейшую жизнь. Толик, начиная с четвертого курса института, увлёкся сплавами на плотах по горным рекам России. Да и плаваньем Толик занимался ещё со школы и к окончанию института получил мастера спорта. Последние два курса он фанатически был увлечен сплавом по горным рекам необъятной матушки России. Хочется чего-то экстремального. А теперь и вовсе. Вот уж казалось бы ненасытный русский характер, чего более экстремального тебе нужно, чем жизнь в Москве? Где постоянно кого-то взрывают и берут в заложники. Москвичи привыкли видеть по телевизору и читать в прессе одну ужасающую новость за другой, и если в новостях нет информации об очередной трагедии, это их уже раздражает. Каждые полгода Толик брал двухнедельный отпуск, как правило, это бывало в августе, а затем в марте-апреле. На майские праздники он уходил в походы на десять дней. Возвращался загорелый, веселый с кучей фотоснимков, на которых были запечатлены необыкновенной красоты пейзажи, куканы с рыбой, палатки, гитары и симпатичные девушки. Женился Толик через год после окончания института на черноглазой девушке, потомственной казачке с красивым именем Тамара. Познакомились они в походе, куда её взял один из друзей Толика. Тамара сама в сплавах не участвовала, но зато восхитительно готовила. Девушка была настолько жизнерадостной, что сразу привлекла внимание Толика. Тёмно-каштановые волосы, толстая несовременная коса, доходящая до пояса, веселые ямочки на щеках, задорные искорки в зеленых глазах. Свадьбу праздновали в походе. Расписались в ЗАГСе за день до вылета на Урал. По прибытии на место весь первый день ребята строили плоты. Все плоты обычно делаются на месте непосредственно перед сплавом. Деревянный плот изготовляют из сухой, звонкой (при ударе обухом топора она издает звонкий звук) древесины: ели или сосны. Ребята с самого утра, вооружившись топорами и пилами, работали не покладая рук, пока девушки готовили праздничный стол. Вечером свадьба. О! Какая это была свадьба. Невеста в джинсах и белой футболке, босая и с венком из полевых цветов на голове. Жених, обёрнутый простыней в стиле древнего римлянина в венке из сочной изумрудной травы. Поцелуи под крики друзей, пенье лесных птиц и никакого спиртного. Утром намечался первый в том году сплав. Девушек на плотах катали, но на пороги не брали. Они обычно шли рядом по берегу с баграми и длинными веревками на случай, если плот перевернется, и кто-то из ребят не сможет вновь забраться на плот. А ещё в горных речках есть опасность удара об камни, которых не видно за бушующей водой. Не менее серьезную опасность для сплава представляют мели. И вот тогда приходится человека вылавливать из воды с помощью багров. Все ребята были отличные пловцы, многие мастера спорта по плаванию. Это было золотое время. Толику казалось, что так будет вечно, что они с Тамарой обручены древними языческими богами и дальше пойдут вместе рука об руку всю оставшуюся жизнь.

Прошёл год. У Тамары и Толи родилась дочка Инга. Теперь Толик старался работать за троих, существенно вырос на работе. Ему дали в подчинение свою группу, он отпочковался от основного отдела. Группу сотрудников разрешили набрать самому и конечно же у него стали работать его же друзья по походам. Вскоре в семье появился пёс. Ирландский сеттер Карай. Тамара теперь уже в походы не ходила занимаясь малышкой, зато с Толиком всегда ездил Карай. Каждый раз когда Толик возвращался из поездки про Карая рассказывались смешные случаи. То пёс утащит килограммовый кусок сала и съест его, после чего, мучаясь животом, заминирует весь лагерь. То стащит топор и на него устраивают облаву всем лагерем. А, однажды даже спас Толика и Юрку от камышового кота, которого загнал в палатку и держал до подхода хозяина из леса. Кота отловили, закидав телогрейками, привязали на веревку в лагере. Карай, долго протестовал против воющего и царапающегося кота, и чтобы их помирить его привязывали на ночь к колышку недалеко от когтистого монстра, но в тоже время так, чтобы они не могли дотянуться друг до друга. В конце концов, пёс и кот за полторы недели смирились друг с другом. Самого Карая частенько брали поплавать на плоту, но потом перестали, так как пёс беспокойно вёл себя на воде, нервничал и постоянно просился на берег. Однако, на берегу он вёл себя ещё хуже, так как бежал с диким лаем по кромке воды, затем сигал в воду пытаясь догнать плот с хозяином. И так до бесконечности. А Юрка до того привязался к коту, что соорудил переносную клетку из подручного материала и привёз его в Москву к себе домой. Семья Юрки не сильно обрадовалась дикому животному, но смирилась, так как сам Юрка прикипел к нему душой не на шутку и исправно кормил его сырым мясом и рыбой.

Из очередного похода по Забайкалью Толик вернулся окрылённый и завалил Тамару своими впечатлениями:
Тамар, не хмурься. Отличный поход. Карай, как всегда вытворял фокусы. На этот раз он задавил куропатку и прикопал её под нашей с Юркой палаткой, лишь через два дня мы нашли её по запаху разлагающегося тела. Палатку мы делили с Юраном на двоих. Другие участники экспедиции свои палатки старались ставить подальше от нашей, потому что храпели мы аки слоны. Причём я всегда первым забирался в палатку, ударялся головой о подушку и … терял сознание до утра. Юран приходил спать в разгар очередной моей рулады, долго ворочался, пытаясь уснуть под мою «колебальную», даже пробовал отодвинуть меня подальше от микрофона и… засыпал-таки час спустя. Под утро происходило всё с точностью до наоборот. Юран просыпался по малой нужде всегда раньше меня и, когда я выходил на природу за тем же, он уже ложился. Возвращался я всегда в разгар его рулады и долго не мог уснуть под аккомпанемент этого музыкального инструмента, пока не толкал его в бок со словами: «Спи быстрее, подушка нужна!». Сплав был отличный. А, уха! За уши не оттащишь. Скоро сяду разрабатывать новый маршрут. Может, поедешь с нами? Ингу бабушке подкинем на пару недель?
— А, ты знаешь, что пока тебя не было, у Инги температура была? Думаешь легко одной с больным ребенком на руках? Даже в аптеку лишний раз не сбегаешь.
Толик отбивался, как мог,
— Тамарочка, ты пойми. Сплав на рафтах и катамаранах по реке обязательно контролируется с берега. В то время как мы мчим на своем шестиместном надувном суденышке меж тенистых скал, обруливая стремнины и сверкающие замшелые валуны, на порогах и в других коварных местах, а также в пунктах намеченной стоянки уже расставлена страховка – длинные плавучие веревки, так называемые «морковки», за которые всегда можно ухватиться, если вдруг выбросило из рафта. Возле порогов дежурят опытные рафтингисты. Вот в этой поездке. Пройдя порог, один из рафтов прямо у берега в туче брызг завалился набок. Ну и что? Через секунду мы выпрыгнули из воды и выкарабкались на берег по растянутым «морковкам». А дальше, как обычно. Сушка, костер, обязательные сто граммов «для сугреву». Все нормально.
Тамара посмурнела и ничего не ответила. Её стали раздражать Толины поездки всё больше и больше. Вроде есть муж, и нет его.

Через три года что-то окончательно нарушилось в отношениях Тамары и Толика. Тамара располнела и не желала больше ездить с мужем. Она начала всячески отговаривать Толика от походов, мотивируя тем, что сплав один из опаснейших видов спорта. К тому же недавно погибла девушка, которая ходила в секцию туризма и была знакома с Толей. Трагедия произошла у плотины Первомайской ГЭС. Катамаран с четырьмя туристами достаточно близко подошел к плотине. Плавсредство сразу попало в сильное течение в месте, которое спортсмены называют «бочкой». Все четверо оказались в воде. Выйти неповрежденным из таких ситуаций можно, когда знаешь, что делать. В данном же случае двое членов экипажа не имели никакого опыта действий в подобных случаях. Тамара поставила точки над «И». Или мы с Ингой или живи Толя, как знаешь. Толик был по-настоящему несчастен. Он не мыслил своей жизни ни без Тамары, ни без сплава. Адреналина, который он получал от поездок, едва хватало до следующего похода.

Собравшись в очередной поход Толик решил сделать жене подарок – подарить золотое колье с маленькими алмазами, благо зарплату он частично утаивал и теперь накопил приличную сумму. Он знал, что жена злиться на его хобби, которое постепенно превращалось в профессионализм. В походы Анатолий ходил руководителем экспедиций и уходить из этого вида спорта не мог, так как в него верили его товарищи, да и слава о нём вышла за пределы Москвы. В его группу просились люди из разных регионов необъятной матушки России. Он выбрал лучший салон Москвы и направился за покупкой колье. В салоне его ослепил яркий свет витрин, из которых брызгами разлетался свет драгоценных камней. Толик пустился в долгие поиски «Тамариного талисмана». Одно колье ему очень приглянулось с крупным бриллиантом посередине, но оно стоило слишком дорого. Он даже не заметил, что одна из пожилых продавщиц внимательно за ним наблюдает. Скоро он совсем замучился и тогда его кто-то окликнул,
— Мужчина! Подойдите к моему прилавку. Мне кажется у меня что-то для вас есть.
Толик поднял глаза и увидел приятную женщину лет шестидесяти, которая мягко улыбалась и манила его к себе рукой. Он подошёл к ней и она опустила руки вниз, затем достала из-под прилавка удивительной красоты колье. Оно было из желтого золота в своей основе, с маленькими бриллиантами в обрамлении из белого золота. Ожерелье из камня всегда было «королевским подарком» любимой женщине. Именно с ожерельем связано немало тайн, загадок и историй. Продавщица улыбнулась Толику,
— Нравится? Знаете про тайну, которая окутывает историю знаменитого колье Марии Антуанетты? Эта история всегда манила охотников за драгоценностями и всем, кто осмеливался прикоснуться к ней, вместо желанного украшения она приносила лишь страдания и беды, но так и осталась неразгаданной. Порой тайна играет с нами как кошка с глупым мышонком. Подманивает, ослепляет своим блеском и исчезает, оставляя за собой шлейф событий и перевернутых судеб.
Толик завороженно смотрел на колье. Он купит его. Обязательно купит. Тамара достойна быть королевой,
— Сколько оно стоит?
— Относительно недорого. А, Вы кому хотите его подарить?
— Моей любимой жене. Мы немного в последнее время спорим с ней, хотелось бы как-то загладить разногласия.
Толик поймал на себе проникающий сквозь него взгляд продавщицы.
— Колье Вам не поможет. Вскоре Вы расстанетесь с женой и больше никогда её не увидите.
— Что? Да я через час буду дома. Что Вы говорите такое?
— Я не сказала, что вы расстанетесь сегодня. Я сказала, что скоро судьбы ваши разойдутся в разные стороны. Колье не поможет. Может быть, не стоит его покупать?! А Вам молодой человек предстоит большое испытание, которое перевернет всю вашу жизнь.
Толик стоял совершенно потрясенный. В его голове не укладывалось то, о чём говорила эта женщина. Она пугала его, хотя внешне оставалась совершенно спокойной и говорила тихим приятным голосом.
— Решайтесь. Берете?
-Да. Выпишите чек.

Домой ввалился совершено счастливый Толик и протянул Тамаре коробочку из красного бархата,
— Это тебе! Разворачивай скорее.
Глаза Тамары вспыхнули и она на мгновение вдруг стала той прежней смущенной девчонкой, которая робко смотрела снизу своего маленького роста на огромного широкоплечего юношу. Осторожно откинув крышечку, Тамара восхищенно выдохнула,
— Это мне?! Какая красота. Никогда не видела ничего подобного. Где ты это купил? Наверное, это стоит целое состояние? Откуда такие деньги?
— Это неважно, — бросил Толик, — главное, чтобы оно тебе понравилось и подошло.

Тамара примерила колье перед зеркалом. Камешки были мелкими, но они сверкали тысячами брызг. Вокруг всё озарилось каким-то волшебным светом.
— Толя, я люблю тебя.
Тамара обняла мужа и прижалась к нему покрепче.
— Ты такой большой, сильный, добрый. Ты самый-сымый. У неё не хватало слов выразить то, что она чувствует, — Вот только брось свой дурацкий спорт. Зачем он тебе? Ты сейчас неплохо зарабатываешь, на работе тебя ценят. Хватит, как мальчишка носиться с палатками по лесам.

Через неделю самолёт уносил Анатолия с группой состоящей из четырнадцати человек в Горный Алтай. Карая он с собой не взял. Женщин в группе не было. Поход обещал быть удивительно интересным и трудным. Прилетали они в Абакан и через четыре часа на вертолёте, который забронировали ещё в Москве, должны были быть заброшены на речку Катунь. Горный Алтай – место многолетнего паломничества любителей речного сплава. Со всего Союза собирает их знаменитая бурная Катунь, воспетая Василием Шукшиным. Эта своенравная река и множество ее притоков, в частности Чуя, давшая имя не менее знаменитому Чуйскому тракту, десятки порогов, красивейшая девственная природа, сотни деревень, где можно по пути сплава прикупить продуктов и водки, а заодно и увидеть во всей красе «традиционный русский быт», множество мест, ставших легендарными. Порог Манжерок, близ которого не одно десятилетие собираются всесоюзные бардовские фестивали, – все это стоило один раз увидеть, чтобы потом уже не забывать никогда. Толик знал, сплавщики для себя разделили все реки «по возрастающей» на шесть категорий сложности. На маршруты первой категории они уже давно не ходили, не тот уровень. Спокойный сплав, который скорее можно назвать водным катанием. Реки с элементами второй, третьей и четвертой категории уже тоже стали неинтересны, это есть на большинстве катунских маршрутов, хотя – это пороги, водопады, «ворота» и другие сюрпризы, оставляющие невыразимые впечатления. Реки же шестой категории, по их мнению с Юркой, – «для больных СПИДом и самоубийц». Как правило, чем мельче горная река, тем она сложнее. Они летели в экспедицию «не для слабонервных», их ожидали опасные пороги пятой и шестой категорий на притоке Катуни Чуе – одной из самых своенравных рек Горного Алтая. Настроение в группе было отличным. Друг Юрка много шутил и смеялся. Толик пытался поддерживать веселую атмосферу, но всё время отвлекался на мысли о Тамаре, с которой они насмерть переругались сегодня ночью перед самым вылетом. Подаренное несколько дней назад колье не спасало от надвигавшегося крушения качавшейся из стороны в сторону семейной лодки. – Вернусь, объяснюсь с Тамаркой. Уговорю её съездить с нами. Ведь, ездила же она когда-то?! Инга ещё подрастёт. Будем дочурку с собой брать. Тамара с ней в лагере, а мы с мужиками брать пороги.
Вертолёт весело жужжал над тайгой. Их высадили в старой деревушке, где пришлось переночевать. Утром ребята надели рюкзаки, взяли необходимое оборудование и отправились в тайгу. На этот раз решили сплавляться «двойками» на катамаранах. Отошли от посёлка по лесу несколько километров, вышли на берег реки. Лагерь разбивать не стали, так как планировали пока идти по реке вместе пожитками до особо опасных порогов. Переночевали не расставляя палаток. Набросали валежник, разожгли костёр, поужинали и легли спать. Вставать пришлось рано. Спустили на воду катамараны, привязали покрепче веревками пожитки к катамаранам и отправились в путь. Толик с Юркой шли первыми. Саяны стали магнитом для тех, кто хочет испытать себя в трудных условиях тайги и гор, кому дороги нетронутая природа и пьянящий ветер далеких странствий. Красота вокруг необыкновенная. Поют птицы. Ветер ласково гладит лица. На первых 30 километрах сплава всё было нормально. Основными препятствиями служили — перекаты и снесенные в воду деревья. Но с этим ребята справляться умели. Скоро показались горы, появился уклон русла, увеличилась скорость течения, всё больше стали появляться подводные камни. Через несколько километров, после впадения Кызырсука показались пороги. Ребята встали на ночёвку. Завтра предстоял трудный день. Нужно было восстановить силы и хорошенько выспаться.
Толик с Юркой отправились на разведку. Особенно из волновал последний с названием «Избушка». Там требовался четкий маневр среди крупных камней. Вернувшись в лагерь, они застали поющих перед костром ребят. Толик скомандовал отбой.

День выдался отличный. Ранняя заря указывала на то, что день будет ясным и большого ветра не предвидится. Ребята быстро начали спускать катамараны на воду. Вновь привязали веревками пожитки и отправились на покорение первого порога. Пять порогов прошли удачно. Никто не перевернулся, шли четко, соблюдая расстояние между катамаранами. Перед шестым порогом у Толика засосало под ложечкой. Что-то внутри подсказывало, что камни обойти будет трудно, но он быстро отогнал от себя мысли. Нельзя. Сейчас нельзя отдаваться эмоциям, тем более, что он командир.

Что произошло несколько мгновений спустя никто чётко впоследствии вспомнить не смог. За одним из огромных валунов вода закрутила катамаран. Раздался треск. Катамаран перевернулся. Толик и Юрка ушли с головой под воду. Коварная река пыталась убить людей. Под водой Толик влетел головой в камень. Каска его разлетелась вдребезги, его крутило и швыряло. Тело тащило от камня к камню, и каждый валун больно бил плоть. В полубессознательном состоянии Толик, как мог, пытался периодически выныривать и глотать воздух, но его несло на бешенной скорости почти что по дну реки. Тело было избито. В какой-то момент он попытался зацепиться рукой за валун под водой и не услышал, как треснула кость, он только понял, что рука больше не слушается его. Сколько времени его тащило, определить было невозможно. Теперь, чтобы спастись, Толик перестал сопротивляться. Он отдался воле реки. Он не знал, что от первого же удара об камень погиб его друг Юрка и что ребят шедшие сзади еле-еле успели затормозить. Что группа разделилась на две команды, одна из которых пыталась отчаянно реанимировать Юрку, другая же пыталась найти тело Толика.

Местный бурятский шаман со звучным именем Кезер пришёл на реку наловить омуля. Избушка его осталась далеко позади в тайге. Жил он один, однако местные жители-мужчины к нему захаживали частенько. Кто переночевать, в основном охотники, кто полечиться, а кто и просто поговорить. Бывало и женщины приходили, ежели чего с ребенком не в порядке или с мужем, не дай Бог. Кезер знал разные травки, умел предсказывать будущее, да и о прошлом кое-что мог рассказать. Через пару-тройку недель должен племянник-охотник зайти, надо бы рыбки подкоптить, да подсушить. Солонинку опять же сделать. В том месте, куда вышел шаман, река была поспокойнее, сетки не срывала. Ноздри подсказали Кезеру, что что-то происходит. Появился чужеродный запах. Не зверя, не птицы – человека. Не местного. Местные так не пахнут. Видать занесла кого-то нелегкая. Пригляделся. На берегу лицом вниз лежал большой белый человек с запекшейся кровью на затылке. Рука его была неестественно изогнута. Тело лежало в какой-то нелепой позе. Старик Кезер прислушался. Человек слабо стонал. Кезер подошёл ближе. Забормотал что-то в бороду. Бросил на песок сетку. С трудом перевернул человека. Это был молодой мужчина лет тридцати. Мужчина застонал сильнее. Кезер начал осторожно его ощупывать, прицокивая языком. Он уже понял, что у человека сломано несколько ребер, рука в двух местах, по всей видимости сотрясение мозга и вдобавок вывернута шейка бедра правой ноги. По розовой пене на его губах, понял, что сломанным ребром пробито одно из лёгких. Кезер потащил тело на себя. Тяжёлый. Поднатужился и ещё сдвинул его на себя,
— Полежи-ка пока тут. Вернусь к вечеру.

Старик Кезер, а было ему от роду семьдесят семь лет, знал, что река принесет «белого Аббу». В видениях, которые являлись ему, он ощущал реку. Ощущал как живой организм. Река кормила и поила его, она же приносила вести. Вот и несколько месяцев назад ему снился сон. Во сне он видел бурлящие потоки, камни, осколки деревьев и проснулся от взгляда голубых глаз отчётливо и молча глядевших на него. Глаза молили и просили о чём-то. О чём? Кезер тогда не понял, не досмотрел сон, но чувствовал, что что-то необъяснимое уже присутствует в его жизни. Для себя он назвал это состояние — ожиданием. Сон оказался в руку. Река принесла «его» и теперь он должен был помочь этому человеку.

Толя лежал на берегу в забытьи. Сколько прошло времени, он не знал. В голове вертелись бешеные мысли, – Как там ребята? Как Юрка? Тамара. Колье. Глаза продавщицы. Малейшее движение причиняло нестерпимую боль. Сколько ещё лежать. Надо ползти. Ползти по берегу, ведь если его ищут, значит, скорее всего — на вертолёте. В лесу его не увидят, на берегу есть шанс. Надо ждать. Ждать или ползти? Он попробовал перевернуться на живот. Осознал, что поломаны кости, ребра. Голова раскалывалась. Потрогал губы одной рукой, вторая рука безвольно лежала рядом, он не в силах был пошевелить ею. На пальцах увидел кровь. Плохо дело, — застонал. – Похоже пробиты лёгкие. Как же так? Он такой опытный. Сильный. Могучий. И вот теперь лежит тряпичной куклой на берегу. Опять забытье. Потом звуки. Кто-то шёл к нему, цокая копытами. Открыл глаза. К нему приближался старик –бурят с коровой. Корова была в уздечке, на её спине болталось какое-то покрывало. Старик подошёл ближе, наклонился. Что-то сказал на своём, басурманском языке.
Затем, не спеша, расседлал корову. Снял покрывало, положил его на землю, растянул и вновь подошёл к Анатолию, сказав на ломаном русском языке,
— Давай, давай… Помоги мне. Приподнимись чуть-чуть, одеяло подсуну. Тяжёлый ты, большой аббу.
Кое-как кряхтя и охая Толя до пояса вполз на одеяло. Отдохнул. Ещё чуть подвинулся. Через полчаса он целиком лежал на покрывале. Старик Кезер подвёл корову ближе. Привязал к углам одеяла прочные бечевки и нукнул корову,
— Пошла, милая. Только тихо, тихо. Корова медленно потащила полог с человеком за собой. Сгущалась ночь. Продвигаться в темноте с таким грузом невозможно. Старик Кезер распряг бурёнку, развёл огонь, достал две алюминиевые кружки, привязанные к поясу. В одной вскипятил воду, в другую бросил какие-то травки. Залил кипятком. Остудил. Поднёс к губам Анатолия,
— Пей, милый.
— Не могу дед. Сил нет.
— Глоточек сделай и ладно.
Анатолий, скрипя зубами чуть-чуть обмакнул губы. Отвар был приятным на вкус и очень хорошо пахнул. По телу Анатолия разлилось тепло. Глаза его закрылись, но он не спал. Немного времени спустя он приоткрыл глаза и увидел сидящего напротив него старика Кезера раскачивающегося из стороны в сторону и бубнящего какие-то заклинания. Через минуту Толя провалился в глубокий сон. Рано утром, лишь только солнце позолотило верхушки деревьев, Кезер тихонько тронул Анатолия за плечо,
— Просыпайся. Пора в путь.
— Куда ты меня тащишь старик? — простонал Анатолий, — Меня будут искать друзья. Надо бы оставаться на берегу.
— Тебя не найдут, — пробормотал старик, — Они не там ищут. Друг твой…..
Кезер замолчал. Толя несмотря на дикие боли встрепенулся,
— Юрка? Что с ним? Ты знаешь?
— Его душа далеко, но он навсегда останется с тобой. Ты молчи, тебе нельзя силы тратить. Скоро придём. Подлечу твои раны. Я знал, что ты придёшь ко мне, видел. Во времени только заплутал.
Кезер вновь привязал веревки с одеялом к корове и аккуратно повёл её всё глубже и глубже в лес, тщательно выбирая никому невидимые тропинки.
К вечеру следующего дня они добрались до лесной хижины. Это была настоящая охотничья избушка. Здесь была железная печка, чайник на ней, нары с охапкой сухой травы, полка с чашкой, ложкой и пачкой соли. Под потолком висел котелок с пакетом вермишели. В углу лежал большой запас дров под нарами и береста на растопку. Под нарами топор.
Кезер осторожно распряг корову у самого порога избушки и отпустил её пастись после тяжкой работы. Сам же, почти что волоком, дотащил Толю до нар. Положил его и укутал шкурой медведя. Затем нарубил дров, надрал бересты от сухой березы, сложил между печкой и нарами. Вскипятил чаю. Достал немного вяленой рыбы, но Анатолию её не стал давать. Напоив его душистым отваром из трав. Остатки еды подвесил к потолку, чтобы не достали мыши. И плотно притворил за собой дверь. Через полчаса печка раскалилась докрасна. Кезер снял с Толи одежду и развесил сушить, сам напился чаю и вытянулся рядом с Толей на нарах в блаженной истоме. Анатолий в полудрёме подумал, — Если ты провел хоть одну такую ночь в лесу, то любому станет понятно, как дорого тепло очага.

Десять дней поисковая группа искала Толю. Человек пропал. Не нашли ничего: ни остатков одежды, ни тела, ни каких-либо личных предметов руководителя экспедиции. После бесплодных поисков пришлось сообщить в Москву Тамаре, что её муж пропал без вести. Тамара рыдала в трубку, уже зная, что погиб Юрка и проклиная всех и вся. Вечером, плачущая она вышла гулять с Караем. Спустила собаку с поводка. Сеттер немного побегал вокруг, затем подбежал к Тамаре заглянул ей в глаза и вдруг со всех лап бросился бежать в темноту. Тамара бросилась за ним, но разве ж может человек догнать собаку? Два часа она бродила по улицам и звала, — Карай-й-й-й-й, Карай-й-й-й…. Пёс пропал. Исчез. Растворился в темноте. Больше Тамара его никогда не видела.

Толя выздоравливал медленно. Вставать пока не мог. На его руку Кезер наложил лубки из бересты и прочно прикрутил их веревками. Хуже всего было с ребрами. Кровь идти перестала, но тело болело так, что каждый вздох Толе давался с трудом, лишь вечером он забывался, когда старик курил хитрую трубку с запахом каких-то необыкновенных трав. В такие моменты, сквозь клубы дыма, Толе казалось, что он уносится в неизвестные дали и в избушке, это и не он вовсе, а кто-то другой. Бывали и ощущения, словно он видит себя со стороны: большого, беспомощного, избитого. В такие минуты он пытался говорить с Кезером, но тот был немногословен, предпочитая словам – дело, изредка бросая Анатолию. — Печаль — удел лишь тех, кто ненавидит эту землю, дающую укрытие всем живым существам. Будь мужественным. Судьба твоя такая.
— Кезер, а вот скажи, как ты меня нашёл? Почему на берег пришёл?
— Знаешь, что такое сталкинг?
— Кезер, откуда ты знаешь такие слова?
— Я много чего знаю. Про тебя знаю, про жену твою, дочку. А, сталкинг — это то, что дает внутреннюю силу и способность действовать. Но не каждый может им овладеть. Для этого вырасти нужно, понять, осознать. Не всякую силу человек выдержать может. Вот ты сильный, большой, а судьба вон, как тебя изломала. Жену свою больше не увидишь.
Толя онемел,
— Кезер, ты второй, кто мне это говорит.
Перед глазами Анатолия промелькнули глаза продавщицы. Он тут же рассказал историю о колье.
— Кезер, скажи, кто она? Ведьма?
— Не ведьма, но ведающая. Видящая. Такие люди есть на земле, их много, но обычные люди их не отличают. Она тебя предупредить хотела, однако не в её власти изменить судьбу человека. Ты обычный человек. И, как любой человек, заслуживаешь всего, что составляет человеческую судьбу, — радости, боли, печали и борьбы. Укрепление духа — единственное, ради чего действительно стоит жить. А ты сильный. Ты – белый аббу.
— Кто такой аббу?
— Аббу – дух. Дух медведя, который живёт в этих краях. Это он нашёл тебя и привёл меня к тебе.
— Как долго я пробуду здесь? Надо бы в больницу?
— Через неделю сюда придёт мой племянник, он охотник, я ему сообщил о тебе. Переправим тебя в посёлок в местную больницу.
— Как же ты ему сообщил, что я здесь? Ты же всё время со мной сидишь?
— Э-э-э. Голуби у меня есть. Ручные. С голубем почту отправил, он же и ответную весточку от племянника принёс.
Толя не верил своим ушам. Ему казалось, что он пребывает в каком-то сказочном сне. Сны ему снились почти каждую ночь, но в них почти не было Тамары, однако стала появляться какая-то другая женщина. Толя каждый раз пытался разглядеть её, но никак не мог, как следует рассмотреть. Одно запомнил, у неё длинные светлые волосы, она высокая и стройная. Женщина как будто манила его к себе рукой и каждый раз, как только во сне он приближался к ней, она исчезала.
— Кезер, что такое сны?
Бурят усмехнулся уголками губ,
— Сны это как вспышка света, как молния в ночной пустыне, освещающая внезапно мир чуждый, и в то же время знакомый — мир мечты и сновидений. Женщину говоришь, видишь? Это судьба твоя. Скоро наяву увидишь её. Она тоже тебя видит во сне и тоже не знает, что встретитесь скоро.

Через восемь дней, как и говорил Кезер, в избушку кто-то тихонько постучался. На пороге стоял бурят средних лет.
— Сайн байна.
— Сайн байна, Арсалан. Проходи. Чаю?
— Спасибо, Гурэ — Кезер.
Толя внимательно смотрел на Арсалана. Что-то в нём было от кошачьих. Гибкий, мягкая походка, тихий мурлыкающий голос и в тоже время необыкновенная сила сквозит в каждом жесте, он спросил его,
— Арсалан, что значит твоё имя?
Арсалан улыбнулся,
— Тигр. У нас очень красивые имена: Например, Жаргал, что в переводе означает счастье. Баяр – радость, а на самом деле, большинство бурятских имен так или иначе связаны с буддийской, арийской культурой. Имена Эрдэм, Эрдэни — уйгурского происхождения и означают буддийские категории — учение, сокровище (веры). Базар- алмаз, Буда или Будэ, Гарма — следствие, Арьяа — святой, Зана – разум. Мы буряты — самые северные арийцы, поскольку следуем исконно арийскому духовному учению — буддизму. Кезера я зову – Гурэ. Гурэ — тоже имеет арийский корень, от гуру (учитель). Это его реальное бурятское имя, данное ему ламой. Тебе повезло, что Кезер тебя нашёл, он не с каждым и разговаривать-то будет.

Арсалан пробыл в избушке ещё двое суток. Утром он уходил на охоту, вечером приносил мясо. На третий день пригнал откуда-то двух лошадей и соорудил подвесные носилки. Через двое суток Толя попал в маленькую бурятскую деревушку в местную больницу, где и провалялся ещё несколько месяцев. Звонить в Москву не стал, понимая, что его считают пропавшим без вести. Для себя решил, что как только выздоровеет, так сразу поедет домой. Домой, однако, поехал не сразу. Жить временно устроился у местной бурятки с красивым именем Олой, у которой муж был охотником и частенько отсутствовал, Толя попутно помогал ей по хозяйству. Детишек у неё было аж четверо. Ему очень понравилось жить в бурятской деревеньке. Рыбалка, охота и такая тишина и благодать, что кажется, будто ты в раю при жизни. Живут здесь большими семьями, включая стариков и, по крайней мере летом, детей. Хлеб местные жители пекут сами, в молочных продуктах недостатка нет, мясо добывают, в основном, охотой. Охотятся они не ради забавы, а исключительно для пропитания, и лишнего не убивают. Толе всё это стало близким и родным. Поначалу к нему местные жители отнеслись настороженно, а потом стали приходить, общаться, подкармливать. Ребра срастались медленно, он сильно хромал, а вот рука практически зажила. С каждым днём он наливался былой силой, однако домой не торопился откладывая отъезд день ото дня. И вот однажды Толя пошёл на реку и онемел. По реке сплавлялся плот. На плоту сидели четыре человека – трое мужчин и одна женщина. Четверка. Несмотря на то, что плот был достаточно далеко, Толя почувствовал в груди странный укол. Ему казалось, что после произошедшего он никогда больше в своей жизни не сядет на катамаран, а здесь увидев ребят в касках в его груди всё заныло.
Он закричал, замахал руками и через несколько минут плот пристал к берегу. Толя бросился обнимать ребят,
— Мужики вы откуда? Из какого города?
— Из Санкт-Петербурга. Вот сплавляемся. А ты, что тут делаешь абориген? Что-то на бурята ты не сильно смахиваешь.
— Ёлы. Да рассказать не поверите. Время есть? Дайте-ка посмотрю вашу конструкцию. Я ведь профессионал в этом деле.
— И чего ты тут у бурят делаешь? Дальше профессионализму набираешься?

— Оставайтесь на ночёвку всё расскажу. Слушайте возьмёте меня с собой? Сначала пороги пройдём, а потом вы в Питер махнёте, а я домой.
— Ну, ты мужик даёшь! Ладно, заночуем здесь, благо пожитки прикручены к плоту.
— Слезай, Иринка. На сегодня катанье окончено.

Пока они разговаривали юная женщина, от силы ей было двадцать шесть-двадцать восемь лет, стояла в стороне и молча смотрела на Толю. Она была необыкновенно хороша. Тоненькая, с высокой грудью, огромными карими глазами и длинными светлыми пепельными волосами. Высокая и смелая, это было сразу заметно по дерзким глазам. Толя посмотрел на Ирину,
— ОНА. Женщина из снов.
У него возникло стойкое ощущение того, что он знает, и раньше знал эту девушку. Знал всю свою жизнь. Перед глазами опять промелькнули – продавщица, Тамара, Кезер. Внутри всё запело. Он уже знал, что не отпустит эту женщину, кем бы она не была, и чем бы не занималась. Он реально ощутил слова Кезера – «Женщину говоришь, видишь? Это судьба твоя. Скоро увидишь её».

Всю ночь ребята и Ирина не сомкнули глаз. Заворожённые рассказом Толи они сидели и не верили своим ушам, что в наше бурное время такое может быть?
Толя переживал всё заново «Заходим в слив… Гребок! Попадаем в пену… Второй гребок не удается!.. Плот правым передним углом (как раз на нем я и нахожусь) ударяется в скалу! Судно затрещало, накренилось, и я почувствовал, как опора уходит из-под ног; В последний момент успел заметить, что за борт вылетел Юрка. А затем все слилось в оглушительный шум и бурление воды. Постучавшись всеми частями тела о камни и хлебнув пару раз местной водички, понял, что поволокло меня по основным сливам и бочкам: вспомнил, очень кстати, книгу Бермана «Среди стихий» и настроился, в соответствии с рекомендациями, терпеть и ждать… Но ждать пришлось, долг. Через какое-то время меня выбросило на камень, и я забился в улово у противоположного берега. Зачем? А затем, наверное, чтобы просто отдышаться. А потом опять волокло, тащило, било….»

Сплав, катамараны, шаман, лес, лошади, голуби и современный человек полгода, просидевший в глухой деревеньке. Больше того, Толя рассказал им, насколько он полюбил местный народ. О кочевых племенах алтайцев — подданных западно-монгольского Джунгарского ханства, которые в древности были в подданстве, но не в крепостной неволе. О истории русских крестьян старообрядцев. О заселение русскими гор Алтая, которое началось во времена Петра Первого. Рассказал, как в прежние времена поселенцы старались избегать конфликтов и стремились к налаживанию добрососедских отношений, регулярных связей со здешними племенами. Рассказал о Беловодье — легендарной стране вольной жизни. О которой слагали сказки и шепотом передавали друг другу чудесные истории. Именно в поисках Беловодья пришли в горы Алтая первые русские люди. Ирина слушала Толю, затаив дыхание. Она не могла отвести глаз от этого сильного, мужественного, огромного, доброго человека. Уже у утру Ирина поняла насколько сильно их с Анатолием тянет друг к другу. Сплав отложили ещё на сутки, так как необходимо было хорошенько выспаться.

Спустя полгода Толя приехал в Москву. Ирина осталась в Питере, а ему нужно было выяснить, что да как теперь дома. Сначала решил зайти к Тамаре, а уж потом подготовить родителей к своему появлению. Когда он позвонил в дверь московской квартиры – дверь ему открыла незнакомая женщина,
— Здравствуйте, а где Тамара?
— Тамара здесь не живёт.
— А, где она теперь живёт?
— Не знаю, вроде к родителям с дочкой на Украину уехала. У неё вроде муж пропал без вести. Квартиру эту снимаем, а приглядывает за ней родственник Тамары.
Толя не стал объяснять что, да как. Повернулся и ушёл. Ещё немного постоял у дома и решил поехать к родителям. Дверь открыл отец. В первый момент он не поверил собственным глазам, на пороге стоял сын. Старику мгновенно стало плохо, глаза его наполнились слезами, он не мог выговорить ни единого слова и Толя подхватил его на руки. Из комнаты выскочила мать и медленно осела по стенке,
— Толенька ты! Живой! А мы уже похоронили тебя заживо. Где же ты был? Мама заплакала, — Тамарочка уехала с Ингой. Ты ей звонил?!
— Нет, мам. И не буду. Скоро женюсь на другой девушке из Санкт-Петербурга. Жаль не взял её с собой сразу, хотел сначала с Тамарой объясниться.
— Ну, как же так сыночек? А дочка?
— Понимаешь, мам, у меня было много времени, чтобы пересмотреть всю свою жизнь, да и в Москве я больше жить не хочу. Мы с Ириной уезжаем на горный Алтай. Работы там для нас невпроворот. Кругом организуются турбазы, разрабатываются различные интересные маршруты, в том числе и сплав на плотах и катамаранах. Мы уже с Ириной обговорили это в местном краевом совете и нас ждут на работу. Будем возить туристов по разным экзотическим местам. А когда сил не станет, тогда может, и домой вернемся. Вот к Юрке ещё зайти бы.
Отец опустил глаза вниз,
— Не ходи Толя. Ты разве не знаешь?
— Нет. А что с ним?
— Юрку похоронили восемь месяцев назад. Погиб Юрка, когда вы перевернулись. Тебя десять дней искали, ничего не нашли, никаких следов. Всё это время считали пропавшим без вести. Вот так то сыночек.

Неделю Толя пробыл у родителей и засобирался в Питер. Они с Иринкой перезванивались каждый день. Через месяц Ирина уладила свои дела с работой, с квартирой и они вылетели в Абакан.

Он очнулся. Пора идти. Завтра приезжает новая группа. Может быть, по пути следования маршруту удастся и Ойлу навестить и весточку для Кезыра передать. Сзади послышался звонкий голос Иринки,
— Толя-я-я-я…..Ты знаешь, что такое дыбра?
— Что это?
— Объясняю. Дыбра — это животное в дебрях тундры, вроде бобра и выдры, враг кобры и пудры, бодро тибрит ядра кедра в вёдрах и дробит добро в недрах.…
— Я тебя люблю.
— Пошли спать, завтра группу встречаем, должны же мы им показать землю обетованную. Полноводные реки, богатые ценной рыбой; ожерелья озер. Леса, полные зверя и птицы; гранитные пики. Блеск и грохот речных водопадов, каменные реки — курумы; немеренные на гектары грибные поля и ягодники. Показать настоящий рай!

Добавить комментарий