Хроника одного путешествия.
ХХII век ворвался в историю человечества, как эпоха развернутого изучения ближайшего космоса. Я часто ловил себя на мысли, как быстро развивается потенциал нашего общества. Всего 8 веков назад человечество вело примитивный характер бытия. Отсталыми были государства, города, общественно- экономические отношения. Землю сотрясали многочисленные войны, как за переделами собственности, так и завоевание новых территорий. За каких-то 8-10 последних веков люди сумели сказать: «И все-таки она вертится!» и изобрести управляемую термоядерную реакцию. В общем, если научно-техническая мысль развивается в геометрической прогрессии, то общественно-социальное состояние общества землян развивается только в арифметической прогрессии.
Так еще в ХХII веке человек, вооруженный управляемой термоядерной реакцией, межзвездными кораблями и искусственным биосинтезом «размахивая» ими продолжает бороться друг с другом все за то же место под солнцем.
Еще одно подобие мыслишки промелькнуло в моей головушке. История человека составляет всего около 4 млн. лет в то время как те же динозавры существовали около 30 млн. лет. Я к тому, что мысли мои полны пессимизма. Я даю руку на отсечение, что в ближайшее века человечество погубит себя и свою планету. Видимо не один я об этом задумываюсь. Не зря космические корабли последние годы рыщут по всей солнечной системе, ища что-то пригодное для обитания. В солнечной системе пригодны для плохонькой жизни только Венера, Марс и еще наша соседка Луна. Это могло бы быть, но это потребовало бы огромных материальных затрат. Так что ищем дальше.
С изобретением фотонного двигателя в последние 15 лет звездолеты стали проникать даже за пределы солнечной системы. Короче, я врач экспедиции «Б-10» — Горлов Михаил Борисович.
Мы уже второй земной год летим до ближайшего созвездия Лебедя. Средненькая двойная звезда кружится вокруг 7 планет и одна из них даже очень похожа на Землю. Не знаю, что будет дальше, но атмосфера на ней обнаружена 1,5 года мы были заточены в коконы гибернационных камер. Сон пролетел как одна минута. Первым автомат разбудил меня. Проснулся, отряхнулся и проверил параметры нашей «няньки». Вроде бы все в порядке. Ребят разбужу дней через 10, а пока сижу в кресле командира и размышляю.
Закончил я медицинский институт в одном поволжском городке, стажировался на хирурга, но работал по профессии в одной известной клинике, пока неожиданно не понял, что так дело не пойдет. Интересно, но как в одном старинном анекдоте — нет перспективы. В нашем городе есть довольно известный авиационный институт факультетом межзвездного кораблестроения. И тут попадается мне под скальпель с обычным аппендицитом заведующий кафедры «астронавигации». Мы сошлись характерами. Я сам спокойный человек, уравновешенным был и мой знакомец. Много разговаривали и договорились до идеи подать мою кандидатуру в школу астронавигации. Сказано — сделано. 4 года обучения пробежали незаметно. Побывал на практике в лунном городке — вроде бы понравилось. И завертелось! 2 года болтался в экспедициях по Солнечной системе.
Тут стали готовить «Б-10», и я подал просьбу о приеме. Мой теперь друг подсуетился и устроил меня врачом экспедиции. Вот теперь и мотаю межзвездные парсеки. Конечно, фотонные корабли сделали качественный рывок. Как человек штатский для настоящих космонавтов о технике лучше не буду распространяться. Спустя декаду я добавил в питающий раствор гормон бодрствования, и вскоре вся команда пробудилась. Третья от местного солнышка планета называлась S-5, но мы ее нежно назвали Пенелопой.
Наш маточный корабль перешел на околопенелопианскую орбиту. Спектромер рассмотрел не только атмосферу вокруг Пенелопы, но и кислород и углекислый газ и аргон с азотом. Дышать можно! Только примесь аргона все окрашивала в фиолетовые тона. Маленькая ракета– катер должна была завтра стартовать к Пенелопе. Из команды в 10 человек повезло четверым отправиться на нем. Был в этой группе и я. Наш командир биолог, радиоинженер и я устроились на завтра в тесной кабине катера. Командир – 40 летний астроволк был весьма уравновешенным человеком. Казалось, его не могли озадачить никакие проблемы. Биолог – кареглазая, с большими глазищами блондинка Любочка была из породы тех женщин, которые кажутся безобидными и чуточку легкомысленными. На самом деле Любовь демонстрировала собой загадочную женскую душу. При кажущейся простоте это была вдумчивая, умеющая все анализировать молодая женщина. Любочка не раз доказывала, что в ситуации, когда пасовал мужчина, только ее способность все раскладывать по полочкам, выручала из беды. Связист — Николай немного занудный, но очень тщательный специалист своего дела, не лез никогда ни в какие интриги и только делом доказывал свою состоятельность.
О себе промолчу, но был, кажется, неплохим специалистом. Вот наш катер немного задрожал, как застоявшийся конь, и устремился к Пенелопе. Местом припенелопья наш командир выбрал ровную приречную долину. Катер продрался сквозь дымящуюся облаками атмосферы планеты и завис над долиной. Это ерунда, когда говорят: «все прошло без сучка и задоринки». В любой момент самая благоприятная ситуация может неожиданно обостриться. Никто из команды не подозревал, несмотря на данные сканера, что катер одной из своих ног угодит на нижнюю ступеньку речной террасы. 2 ноги оказались выше, а одна зависла над провалом всего в какой-то метр. Центр тяжести ракеты изменился, и мы плюхнулись на бок. Сама ракета не пострадала, но к последующему взлету была полностью непригодна. Мы все сидели и чесали макушки. Первым опомнился командир и произнес, что виноват во всем он, снимая ответственность с нас, попросил обо всем сообщить на матку. Что — бы не терять время даром мы решили — 3 дня нужны для присылки катера – спасателя потратить на изучение Пенелопы. Оделись в скафандры и вышли через люк наружу. Планета встретила нас сиреневатым пейзажем, моросил мелкий дождь, медленно катила волны речка, похожая на Каму, в небе мелькало несколько теней. Люба всмотрелась, заявила, что это точно какие-то «птеродактили». Птиц мы не видели. На речной косе расхаживали огромные пеликаны, крылатые ящеры с прижатыми к телу перепончатыми крыльями и длинным клювом у головки на сухой тонкой шее.
Мы сразу заметили, что «птеродактили» разнятся по размеру. Более мелкие, более шустрые и подвижные. Более крупные летали высоко и куда-то надолго отлучались. К берегу реки, вверх по ее течению подходила горная гряда. На самом обрыве, расположенном отвесом к реке, было множество гнезд этих тварей. Любочка заметила, что летуны явно не птицы, а типичные пресмыкающиеся. Видимо, на всех произвело впечатление то, что мы попали в мир ящеров. На всех планетах с биологической жизнью она протекает по похожим правилам. Это доказывает общую теорию создания всех обитаемых миров. Только, видимо, на Пенелопе жизнь запаздывала или не произошло такого катаклизма как на Земле. Никто не знает, во что бы превратились динозавры на Земле, не вонзись в нашу планету огромный метеорит. Сколько еще веков эволюции предстояло ящерам?
Люба уговорила командира пройтись вниз по реке. Мы и сами горели желанием и легко дали себя уговорить.
Из ближайшей чащи, на берег, переваливаясь, вышло какое-то создание, похожее на земного диплодока. Огромная туша, на длинной шее маленькая головка. Противовесом всему животному служил волочащийся следом хвост. Животное проковыляло к самой реке и по шею погрузилось в нее. Следом, из леса бросилась орава каких-то более мелких созданий с развитыми задними конечностями и не очень большим хвостом. Наши руки потянулись к бластерам, так в приключенческой литературе называли лазерный пистолет.
Мелкие существа имели короткие передние лапы, как нам показалось с пальцами наподобие наших. То, что хватательными движениями они обладали, говорили палки и камни, которые они сжимали. Вся группа разделилась надвое и обежав диплодока с двух сторон закидала его своими орудиями. Вскоре из тела жертвы потекла какая-то густая жидкость и гигант упал, подогнув ноги. Преследователи размахивали передними конечностями, подпрыгивали и немедленно стали свежевать добычу. По тому, что они пользовались орудиями, по их осмысленным действиям, мы с огромным изумлением поняли, что перед нами разумные существа. Насколько они разумны? Еще предстояло выяснить. Надо было и подробнее исследовать планету.
Неожиданно мудрая и неординарная мысль возникла у нашего биолога. Она довольно долго и с жаром что-то доказывала капитану и он, видимо, согласился, после чего он собрал вместе всю нашу группу и поведал о Любашиной идее. Это только в фантастической литературе «летающие тарелки» снуют по миру, изучая его. Нам же надо было с этой целью выбрать какой-то более простой и удобный вариант. Не скажу, что техническая мысль в наше время не шагнула далеко, но все гениальное во все времена было простым. И вот, вся наша группа принялась сооружать огромный сачок. Очень осторожно командир с этим сооружением стал подбираться к ближайшему гнезду. Он долго сидел за камнем и, вдруг, выпрыгнул, накрыв сачком большого летающего ящера. Опыт удался. Мы со всех ног бросились на помощь командиру. Люба один снотворный заряд использовала для рептилии и мы ее утащили в нашу ракету. По крайней мере часа два она будет спать.
Николай в своей мастерской колдовал над усовершенствованием стандартного микрочипа. Объективом микрокамеры должны были стать глаза птеродактиля, а пленкой – тончайшая нить из сплава трития. Через час микрочип был готов.
Настала моя работа. Добавил анестезии и трепаном вскрыл череп ящера. Его мозг структурно очень напоминал мозг амазонского крокодила. Сама кора была небольшая, да и не с чего ей быть большой, ведь эта особь сильно много, видимо, не думала. Зато зрительные бугры были гипертрофированы. Где-то в перекрёсте зрительных нервов я поместил аппарат, соединив его с мозгом высокочувствительными кремниевыми пластинками. Была надежда, что эта механика плохо-хорошо заработает. Чтобы птеродактиль не пропал, ему на лапу я еще присобачил датчик, по которому мы смогли бы отыскать зверюгу. Наркоз уже кончался. Наложил последний шов. Судорога прошла по телу подопытного и мы поспешили вынести его на свободу.
Ничего не понимая, зверь заковылял по долине и, вдруг, взлетел. Его неуверенный вначале полет стал более точным и, вскоре, о нем говорила только растаявшая в небе точка. На приемнике от датчика прослеживался устойчивый сигнал, но он становился все слабей и слабей. Совсем улететь ящер не мог, да и мы все время следили за сигналом пеленгатора.
На второй день пребывания на Пенелопе мы решили организовать вылазку в лес. Растянувшись цепью, наш отряд пробирался через чащу. Лес состоял из каких-то деревьев, похожих на наш плющ. Может быть именно из этой растительности через несколько миллионов веков на Пенелопе возникнет каменный уголь. Между тем мы тихо пробирались вглубь чащи.
Один раз кусты сильно затрещали, и впереди показался слон с огромным хвостом, покрытый крупной чешуей, и зубчатыми пластинами по хребту. Он шел по тропинке и периодически пощипывал ветви. Вдруг, его туша куда-то исчезла. Мы подошли и увидели страшную картину. Перед нами на самой тропе была выкопана огромная ловчая яма. Из ее дна торчали ужасные заостренные на концах колья. На них напоролся и уже сдох «слон», которого мы только что видели. Явно яма была делом рук разумных тварей. Ее примитивность и грубость обработки говорила о небольшом прогрессе в уме изготовителей. Но уже то, что они додумались выкопать яму, и надеялись извлечь из нее тушу, говорило о том, что это были разумные охотники. Очень даже может быть, что мы их видели накануне. Весь ужас был в том, что в эту яму могли бы упасть мы. Никакие чудеса нашей техники не могли бы уберечь экспедицию от катастрофы. Нужно было быть начеку и мы временно спрятались в зарослях поблизости.
Немного погодя по тропе приблизилась группа охотников. Они радостно обнаружили в яме слона и начали совещаться. Первым делом, сняли со слона шкуру с чешуйками и костяными пластинами. Затем разделали тушу на части и стали поднимать их. С богатой добычей охотники побрели в обратном направлении, а в метрах 30 от них стали пробираться и мы.
На лесной поляне было вырыто несколько землянок, из них выбрались, вероятно, женщины и принялись ощупывать мясо. Затем они пошли в лес и принесли листья, похожие на наши лопухи. В то же время охотники собрали целую кучу сухих дров. В самой большой землянке, в горшке, видимо, тлели угли – их подложили в костер, и вскоре он уже пылал фиолетовым огнем. Куски мяса завернули в лопушистые листья и сунули в самый центр костра. Буквально минут через 20 все члены племени принялись за трапезу. Сытые они расползлись по землянкам, а мы пошли восвояси. В космоботе мы подкрепились и улеглись спать. Так прошел наш второй день на Пенелопе.
Наступило утро третьего дня. Сегодня во второй половине местного дня, который продолжался около 30 часов, должен был прилететь спасатель.
С помощью локатора обнаружили местопребывание нашего разведчика. Сигнал с его пеленгатора был необычайно четким, и мы решили о его близости. Снова с сачком стали подбираться к утесу. Видно с условными рефлексами у нашей птички все было в порядке, так как в этот раз мы потратили минут 15, пока поймали подопечного. И все пошло по-старому – снотворное, анестезия, добыча нашего аппарата. Как ни странно, всего за 2 дня на прежних ранах успели возникнуть нежные рубцы. Все привел в прежний порядок, и сообща вытащили летающего монстра на лужок. Мы дрожали от нетерпения, пока командир вставлял в проектор кассету с проволокой. Зажужжал аппарат, и возникло, после кадров ряби, устойчивое, но черно-белое изображение. Даже у нас на Земле каждый зверь видит по-своему. Нам еще повезло с типом зрения птеродактилей. На довольно четкой картинке нам удалось рассмотреть часть материка, покрытого лесом, реку, впадающую в гигантский залив то ли озера, то ли моря. На прибрежной косе толпились тысячи крылатых ящеров. Из мелкой воды они выхватывали или рыб, или мелких водных существ. Удалось увидеть также около берега, в лесу, несколько полян с вероятными землянками и дымными кострищами. Это почти точно были другие разумные существа. В наши задачи никак не входило обнаружить себя и вмешиваться каким-нибудь образом в их существование.
Где-то около 15 часов спасательная ракета зависла над равниной, около места нашей посадки. Радость встречи обеих групп нельзя передать словами. Мы болтали, обнимались, шутили. Пошли все вместе смотреть наш космокатер. Все вместе нашли самое простое решение. На равнине росло одинокое дерево – вот вокруг него обвили прочный канат и другой конец зацепили за верхушку нашей ракеты. Лебедка принялась скручивать канат, и, задрожав, катер постепенно выпрямился. Он был готов к последующему старту.
Обе команды собрались в кают-компании нашего ракетоплана и уже серьезно стали обсуждать дальнейшие действия. Во-первых, требовалась серьезная экспедиция. Во-вторых, никак нельзя попадаться на глаза охотникам.
В центре материка с корабля-матки рассмотрели большой горный массив и наш командир решил отправиться туда. Когда вскоре улетели наши товарищи, капитан отправил катер большим скачком к самому предгорью. Горный массив тонул в фиолетовой мгле. Высота отдельных вершин достигала 3 километров. Тяги к альпинизму мы не обнаруживали, поэтому разбрелись по предгорью с целью сбора образцов горной породы.
Николай незаметно покинул группу и зашел за торчащие из земли каменные столбы. Неожиданно мы услышали в наушниках его взволнованный голос и побежали в сторону этих каменных колонн. За второй от края колонной стоял и размахивал руками Николай. Было трудно ввести в смущение нашего невозмутимого товарища, а тут повел себя несколько эксцентрично и упорно показывал куда-то за спину. Подойдя, мы разглядели в горе узкий лаз. Почти на четвереньках, включив огни на шлемах скафандров, пробирались они вперед. Через каких-то 5 метров лаз расширился и превратился в высокую пещеру с почти круглым основанием. На стенах пещеры, по-видимому, еще не опытными руками, краской, вроде земной охры, была изображена сцена охоты. Множество знакомых нам охотников загоняло к обрыву разных зверей. Тут были ящеры типа диплодоков, чешуйчатые «слоны» и разные другие животные, которых мы еще не видели. Рисунок отличался примитивностью, но большой жизненной правдоподобностью и силой. Рисунок сразу же сняли на камеру. Уселись на разбросанных камнях и открыли совещание. Конечно, нельзя было разоблачать нашего пребывания в этом святилище, но если дела на этой планете пойдут на лад, можно было на далекое будущее оставить о себе память.
С помощью лазерного оружия на ровном участке стены наш начальник изобразил контуры космонавтов, ракеты и часть звездного неба с захватом систем нашего Солнышка и Лебедя. Отдельно он начертил схему нашей системы. Над Землей поставил точку. Решили, что этого будет достаточно для еще не очень развитого местного общества. Николай предложил создать здесь же своеобразный маяк. У нас имелась ампула в соответствующей защитной камере, используемая как источник длительного питания. Это был трансурановый элемент с периодом полураспада в 100 миллионов лет. Он вполне мог дождаться следующей экспедиции или прогресса в жизни местных разумных существ. Контейнер с ампулой мы спрятали в труднодоступный тайник за огромным камнем в стене пещеры. Можно было считать нашу миссию завершенной, но было бы не совсем честно шестерым из 10 побывать на Пенелопе, а 4 – нет. И вот мы час спустя стартовали с Пенелопы на нашу корабль-матку.
Но мне перед отлетом суждено было совершить еще один подвиг. Буквально за 15 мнут перед отлетом, когда в катер загрузили все собранные нами образцы, я слонялся по стартовой площадке в поисках оставленных вещей. Тут-то в мою голову пришла авантюрно-бесшабашная мысль, которую, по-хорошему, без приказа командира я не имел права воплотить в жизнь. Но думать не запрещено. Так вот, по данным газоанализатора в атмосфере планеты кроме солидной доли аргона были те же элементы, что и на Земле. Сыграло роль то, что на Пенелопе мы были последние минуты, моя молодость и неосмотрительность. Уже позже я понял, что мою авантюру можно было совершать только в присутствии хотя бы еще одного товарища, а тогда я на секунду поднял забрало своего шлема и сделал судорожный вздох. Ничего не произошло и открыл шлем надольше. Меня смутили запахи планеты. Пахло разогретым металлом ракеты, какими-то травами, лесом и вдруг прилетевший ветерок донес запах далекого моря. Я бросился в ракету и обо всем честно доложил командиру. Он серьезно пожурил меня в присутствии всех товарищей и велел всем занять свои места. На этом мои злоключения не кончились. Сразу по прилету командир собрал всех членов экипажа, рассказал о результатах нашего полета, хотя по секрету о нем уже были все осведомлены раньше вернувшимися спасателями. Позже наступила показательная экзекуция провинившегося – то есть меня. Я бледнел, краснел, покрывался потом и уж после этой пропесочки командир сказал, что благодаря моему необдуманному поступку разрешает последующим товарищам повторить ой эксперимент.
Оставшихся было четверо. Геолог – тихая, но умеющая быть заводной девушка Галя, она всю команду иногда баловала своими туристическими песнями. У Гали – красивый, низковатый голос, она не замужем и половина экипажа тайно сохнет по нашему геологу. Борис и Глеб вроде старинных русских святых, неразлучны и занимаются один математикой, другой – биофизикой. Последним в той команде находился темно-каштановый курчавый красавец Виталий – наш борт-инженер. В него, по секрету скажу, влюблена Любаша, но она это тщательно скрывает, потому что считает в длительном совместном полете для всяческих «любвей» нет места.
Вот эта группа завтра последней должна посетить открытую планету. Они должны были дособирать образцы породы, собрать гербарий и, по возможности, изучить фауну реки. На следующий день мы слонялись по кораблю, изображая кипучую деятельность. Так, безобидную и немного шебутную Ларису – корабельного повара, даже в шутку называли «ИПД», что означало имитатор полезной деятельности.
Это только кажется, что кораблю в космосе не нужен повар – там, мол, питаются из тюбиков и консервами. Ерунда! Наша Ларисонька умудрялась из разных консервов приготовить изумительные вещи – борщи, рассольники и, даже, блюда почти грузинской кухни. Только Джон – астронавигатор из далекой Оклахомы втайне мечтал об американских гамбургерах. Лара знала об этой мечте и обещала вскоре ее исполнить.
На космических кораблях с XXI века стали применять искусственную гравитацию. Она давала возможность свободно ножками передвигаться и не ловить из невесомости шарики жидкости, а питаться как все земляне из плошек ложками и вилками.
Корабль давно уже летел, а мы бродили по нему и возились по своим епархиям. Помню, что в тот день готовил маленький хирургический набор к работе. Ко мне в кабинет еще забрела Любочка и заинтересовалась инструментарием для препаровки различных ящеров. Тут тревожно загудел зуммер общего сбора и мы поспешили в каюткомпанию. Нас уже встречал внешне невозмутимый командир. Собрались все быстро – сказывалось отсутствие экстремальной ситуации. Командир недавно получил сообщение от улетевшей группы и зачитал его нам. За вроде бы ординарными словами чувствовалась какая-то тревожность. Группа докладывала, что удачно припенелопилась в районе нашего маяка и уже начала собирать геологические образцы, как на высоте всего в 30 метров они наткнулись на нечто необычное. Необычным был грот с задней стеной, явно сделанной руками не наших охотников. На зеркальной его поверхности отражались, как в древнем кино, необычайные картины. Картины периодически повторялись.
То ли животные, то ли машины двигались на кадрах. Интересней всего была картинка звездного неба. Космонавты сразу же дублировали ее. Все было предельно ясно. Если бы представители чуждого разума пытались выяснить – кто наблюдает за их картинками, они бы изобразили какую-нибудь формулу, абсолютную по значению. В нашем случае, учитывая, что мы добрались до их фильма и наблюдаем его, им не оставалось ничего больше, как дать информацию о своем местопребывании.
Небо на карте совершенно было незнакомым. Если два наших мира когда-либо встретятся, мы для достоверности встречи выжгли на свободной части стены ориентиры и план нашей пещеры. Что же это значит? Видимо эту планету уже посещали далекие пришельцы. Из какого они мира и какие они – можно было узнать только при личной встрече. А пока группа исследователей перескочила на своей ракете поближе к морю и впадающей в него реке. О находке письма из глубин космоса сейчас же было доложено командиру. Он распорядился продолжать экспедицию. Как специально, Глеб оказался заядлым рыбаком. Он родился на реке Оке около Мурома и все свободное время проводил на рыбалке. Вот и здесь, с помощью лазера он срезал в лесу прочное удилище, вместо лески использовал нить из крепежного каната, поплавок сделал из сухой веточки, крючок создал из скобки на панели ракеты. Наживкой послужили какие-то мокрицы, ползавшие по берегу реки. Оставалось только забросить получившееся сооружение, что он и сделал. Видимо природа Пенелопы была еще почти не тронута. О наличие рыб говорили многочисленные круги на воде. Удочку он забросил в зону одной быстрины, подходившей к самому берегу. Струи воды, как живые, сплетались и закручивались бесчисленными маленькими водоворотиками. Вот в такую круговерть Глеб бросил свою первую на Пенелопе удочку. На нее у нас на Земле даже дохленький пескаришко не клюнул бы.
В исторической библиофильмотеке Глеб однажды наткнулся на фильм о книге ученого XIX века Л.П. Сабанеева о рыбах. Он рассказывал о том, что когда-то на Волге рыбу вылавливали сотнями пудов, но даже тогда его снасть не могла принести успеха. А здесь… Лишь наживка погрузилась в воду ее моментально схватил какой-то хищник. Рывок был так силен, что наш рыбачек чуть не выпустил из рук снасть. Глеб в минуту пережил целую гамму чувств, которые доступны только рыбаку. Чувство удачи, чувство борьбы с сильным противником, боязнь, что он, конечно противник, победит. Как раньше он дал рыбе слабину, а затем стал потихоньку подводить ее к берегу. В чем он не сомневался, так это в прочности «лески». Рыба оказалась солидных размеров по Земным меркам. То, что это странное, похожее на щуку существо было рыбой не вызывало сомнений. О том говорили кустики жабр, расположенные по бокам от страшной большеротой головы. Вся группа, как первобытные дикари, разразилась торжествующим криком.
Пытаюсь царапать свои каракули, а сам задумываюсь. Ну кому же нужна эта сухая нудистика! Так я думал до поры до времени. Читателю, конечно, нужны необычные приключения, героические поступки членов экипажа, попадающих в самые невероятные ситуации. Так думают люди, лишенные всего этого в обычной жизни. Но ведь сама космонавтика, даже при кажущейся обыденности разве лишена всего необычного? Нет, нет и еще раз нет! Очень жаль, что в наше время мы лишены привычки читать старинные затертые до дыр книжки. Сейчас в любой библиофильмотеке тебе выдадут любую кассету с полной или сжатой адаптированной информацией о любой книге. Я же пытаюсь найти и прочесть старинную книгу, с особым читательским удовольствием изучаю ее. У меня дома уже собралась неплохая коллекция старых книжек и, если бывает время, я как в нирвану погружаюсь в них. Кстати мне всегда нравилась фантастика максимально приближенная к действительности. Так меня еще мальчишкой поразил роман англоязычного писателя Артура Кларка «Лунная пыль». Еще в XX веке он писал о том, что частично давно произошло в XXI столетии. Мой любимый фантаст в детстве и во взрослые годы остается украинец – Кир Булычев. Особо мне симпатичны две его повести «Перевал» и «Поселок». Правда, что-то я растекся мыслью по дереву, как говорил один ветхозаветный автор. А тут голос из межкорабельного переговорника заставил меня броситься на командный пост.
Пришло сообщение, что попал в беду наш Виталий. А было вот что. Уже подходила к концу последняя вылазка на Пенелопу. Ребята сделали муляж из пойманной рыбы, собрали гербарий, побродили по горушкам и в последнее посещение леса получили последний привет от здешних охотников. Нашим ребятам удалось не попасться им на глаза, но бредя по лесной тропе они, вдруг, лишились своего борт-инженера. Он только что шел во главе отряда, а тут пропал. Он сполз в одну из выкопанных повсюду ловчих ям. Хорошо, что, еще, заостренный кол не ранил его, но падение с 3 метровой высоты привело к перелому его правой малоберцовой кости. Вызволить товарищи его не могли, но вот что придумал Борис. Он вдруг вспомнил, как ребенком на даче играл в немного варварскую игру. Залезал в лесу на хлобыстину молодого клена, отпускал ноги и согнувшееся дерево опускало его на землю. Точно так же он поступил и здесь. Согнутую верхушку местного дерева они опустили в яму, привязали Виталия к ней и отпустили. Дерево разогнулось и без всяких ухищрений горемыку подняло наверх. За прикрепленную ранее к вершине дерева веревку опустили ее на Пенелопу вместе с Виталием.
Парень здорово страдал, несмотря на сделанное обезболивающее. Вот к нему я срочно прилетел на спасательном ракетокатере со своим малым хирургическим набором. Группу я быстренько обнаружил по включенному маячку. На Земле еще с 80-х годов XX века для иммобилизации использовали легко формующуюся пластмассу. Примерно такой пластик был в моем наборе. Добавил обезболивающего, наложил заднюю лангету и мы все вместе перенесли пострадавшего в ракету. Оставалось только без шума смотаться, что мы и сделали. Наш маточный корабль все это время находился на статической орбите, т.е. как бы висел в космосе в одной точке над Пенелопой.
После нашего возвращения капитан собрал нас для подведения первых итогов. Мы примерно знали об условиях жизни на Пенелопе, знали, что на ней существует разумная жизнь, есть биосфера, оставили маяк для разумного будущего на планете, почти встретились с неизвестным еще разумом, собрали кое-какие коллекции, вроде бы не «наследили». Теперь предстояло увидеть всю планету. Изменили траекторию, немного приблизившись к Пенелопе. Все корабельные датчики были направлены к ней. Приборы разглядели за оборот, что существует два больших материка, как бы плавающих в панокеане. Чтобы увидеть изменения на планете, произошедшие за солидный промежуток времени, командор предложил, а мы поддержали необычайный проект. Корабль был снова выведен на статистическую орбиту. Автоматы должны были ее корректировать. Я всю команду разложил по гибернационным капсулам, усыпил товарищей, подключил каждому питание и, включив таймер на 500 здешних лет, усыпил себя.
Я, Лео Биг – дежурный по сектору W-2 межзвездного пространства. Наши предки давно покинули родную планету, превратив в полную непригодность существование на ней. Только в некоторых мыслефильмах осталось воспоминание о прежнем бытие. Прошло уже несколько циклов развития жизни нашей цивилизации. Когда-то наша родная планета Гея погибла и наше общество успело переселиться на планету Лея в созвездии А4 и, хотя наши прародители были поумней, они сгубили и эту планету. Переселение в соседнее созвездие А5 прошло более беспроблемно, но вызвало в нашем обществе довольно большие изменения. Мы как бы перешли в другое состояние. Необычайно большой прирост населения грозил гибелью и этого мира. Отчасти благодаря нашим ученым удалось постепенно уменьшить всю популяцию и превратить каждую 1000 особей в единый организм, правда виртуальный, обладающий мощным единым разумом. Исчезло понятие индивидуальности. Не стало силачей и слабых. Наш виртуальный мир, в основном, является очень мощным думающим центром, а роль наших рук выполняют самовоспроизводимые специализированные роботы. Была осуществлена идея гипердальней трансформации до 1 миллион парсеков. Вся окружающая вселенная пронизана нашими мыслям и автоматами. Я думаю, что это была вполне реальная эволюция биологического материала. Мой мыслительный источник находился в уютно и удобно оборудованном помещении на А5.
Незначительным напряжением мысли я скользил по межгалактическому сектору W-2, как вдруг в созвездии одной двойной звезды обнаружил планету с явно развивающейся мыслительной деятельностью. Наш верховный разум строго запрещал вмешиваться в эволюцию таких миров. Поэтому я мысленно перенес на эту планету автомат, который от лица нашей цивилизации создал маяк, ничего не нарушая на самой планете. Мне уже приходилось обнаруживать в разных частях единого звездного мира планеты с сознательной жизнью в различных степенях развития. С небольшими особенностями они повторяли друг друга.
Я было уже совсем отключился, когда вдруг возникло какое-то подобие мысли, не дающей мне полностью забыться. Ощущение, что я что-то пропустил не давало покоя. Я принялся мысленно сканировать окружающее вокруг планеты пространство. Существа этой планеты еще не достигли способности выхода в космос. И вдруг на моем мысленном взоре промелькнула какая-то соринка. Я сфокусировался на ней и обнаружил явно планетолет с признаками жизни. Несколько камер были заполнены живыми существами, находящимися в состоянии анабиоза. Это были довольно-таки примитивные существа. Пусть утверждают, что наш разум чужд эмоциям, но, видимо, вошедшие в понятие моего Я существа были большими шутниками, вот и я не смог удержаться от того, чтобы не нахулиганить. Изучил маршрут судна этих созданий при этом сравнительно небольшой, но не в изученной нами части вселенной обнаружил густонаселенную планету. Я не удержался и перенес их корабль на орбиту этой планеты. Сообщил в наш центр об обитаемой планете, чтобы ее внесли в панреестр, и теперь уже с чувством исполненного долга отключился.
Я слышал, как щелкнул тумблер моей гнотобиологической камеры. Наши приключения так и стояли перед глазами, что я даже потер их. Умылся, переоделся и занялся пробуждением своих друзей. Постепенно вся команда пришли в себя. После приведения себя в порядок мы собрались на центральном посту. В кресле капитана уже восседал командир, но на его невозмутимом лице читался неотвеченный вопрос. Командир тщательно расспросил меня, как я вводил экипаж в состояние гибернации. Я ответил, что все происходило в штатном порядке.
После этого он спросил верим ли мы в научную фантастику? Удивленно переглянувшись, мы снова воззрились на капитана и тогда молча он показал на карту нашего маршрута. Конечной точкой на ней была наша родная Земля, но совсем отсутствовал путь домой. Несколько дней капитан был сам не свой и напряженно о чем-то думал. Наконец он вошел в контакт с центром полета и те приказали готовиться к посадке. Мы собрали все материалы и документацию полета, пришвартовали нашу матку к космопирсу и перешли в Земной челнок, который в тот же день доставил нас домой. После недельного карантина мы уже были в объятьях родственников и друзей. Печально, что за время нашего полета многие встречающие сильно постарели. Целый месяц писали каждый свой отчет. Прошел, наверное, год и забрел в один, пользующийся особой популярностью у космонавтов ресторан. Было шумно, многие были знакомы. Я уселся за свободный столик и принялся взглядом изучать присутствующих. У самой стены в одиночестве сидел наш последний командир и я хотел броситься к нему, но что-то удержало меня от этого поступка. Он вроде бы был здесь и не здесь. Он о чем-то мучительно думал, но судя по всему, ответа на его мысли не было, как не было их и у меня на многие жизненные вопросы.