Книга

Места вокруг пустынные, никаких следов человека. Хотя дорога, по которой он шел, была явно построена людьми.
Готлиб не знал, много ли он прошел за день. Он все думал о выборе, который сделал на развилке дорог. На одной стрелке покосившегося указателя какой-то шутник нацарапал: «Налево — уверенность», на другой – «Направо — сомнения». Готлиб поколебался немного и повернул налево.

Из-за поворота неожиданно вынырнул постоялый двор.
В зале за дубровой дверью стоял большой стол. Там сидели и возбужденно говорили краснолицые люди. В глубине залы сновал туда-сюда озабоченный хозяин.
Понизив голос, Готлиб спросил у хозяина, не останавливался ли тут студент высокого роста и с черными кудрями. Трактирщик отвечал на это, что всех ему не упомнить.
Готлибу почудилось, что тот принялся исподтишка наблюдать за ним. Готлиб всегда был мнительным, и это часто мешало ему. Так что и сейчас он вполне мог ошибиться.

Договорившись об ужине, Готлиб уселся неподалеку от грузного бородатого человека с заплывшими от жира глазками. Перед бородачом стояла початая чечевичная похлебка и кружка эля.
Бородач без конца рассказывал истории. Другие постояльцы внимательно слушали его и только хмыкали и крякали в ответ.
Он продолжал рассказ:
— Я учился тогда в Университете и несколько ночей подряд корпел над книгами. Стояла жара, и окна были распахнуты. Мои усердные занятия каждую ночь прерывались соловьиными трелями. Всякий раз соловей выводил одну и ту же мелодию, а затем умолкал.

Трактирщик поставил возле Готлиба похлебку и эль. Готлиб поймал себя на том, что внимательно слушает рассказчика, боясь пропустить хоть слово.

Отхлебывая эль и отправляя в рот ложку за ложкой, бородач продолжал рассказ.
— Вскоре я был приглашен на ужин в одну семью. Для развлечения гостей дочь хозяев исполнила на арфе несколько песен. Кажется, девушка звалась Эльзой. Каково же было мое удивление, когда последней мелодией оказалась… Та самая соловьиная песня! Девушка сопровождала ее словами на неизвестном языке.
Когда шум аплодисментов стих, я отозвал фройлен в сторону и спросил:
«Позвольте узнать, кто сочинил эту песню?»
Тут Эльза расплакалась:
«Она сочинена человеком по имени Вольфганг. Он был вхож в наш дом и даже…»- тут девушка залилась краской…
«Пользовался вашей благосклонностью?» – договорил за нее я.
Она еле заметно кивнула.
«Он неожиданно исчез, — глотала слезы девушка. – Теперь от него осталась лишь эта мелодия».
Я успокоил ее, как мог, и пообещал отыскать Вольфганга в Университете.

Бородач обвел присутствующих глазами, предупреждая, что сейчас начнется что-то особенно интересное:
— Девушка с надеждой вскинула на меня прекрасные глаза, полные слез. Я подумал, что она уже прониклась ко мне известным доверием, и что не грех было бы как-нибудь этим воспользоваться… До сих пор я еще иногда вспоминаю ощущение от ее мягкой груди, случайно коснувшейся моей руки, когда я бросился ее успокаивать.
В зале раздались одобрительные возгласы и улюлюканье.

Когда всеобщее возбуждение немного спало, бородач продолжал:
— Я ничего не сказал Эльзе о том, что знал Вольфганга по Университету.
И немудрено: Вольфганг выделялся среди других студентов. Поначалу он обращал на себя внимание необузданным нравом. Родители щедро оплачивали его проживание в городе, и Вольфганг не отказывал себе в кутежах.
Потом, пресытившись этими радостями и посчитав их слишком пресными, он увлекся магией: стал встречаться с людьми, не чуждыми колдовству, изучал таинственные книги…
Возвращаясь в тот вечер домой после разговора с Эльзой, я подумал о знаке, который подала мне судьба. Неспроста соловушка прилетал выводить свои трели к моему окну. Видно, уж очень кому-то хотелось, чтобы я разыскал Вольфганга.

Тут рассказчик закашлялся и резко схватился за живот.
— Видно, мой желудок отвык от крепких напитков, — проговорил он сдавленным голосом.
Придерживая живот, бородач устремился на задний двор, где в подобных заведениях обычно справляли нужду.
— Эль у меня всегда отменный, — на всякий случай крикнул трактирщик.
Готлиб чувствовал, как лихорадочно стучит кровь в висках. Он не мог точно сказать, сколько прошло времени, как рассказчик вышел – мгновение или вечность. В зале воцарилось молчание, слышен был только стук ложек, звяканье кружек да рыгание.
Наконец, юноша в волнении подошел к хозяину трактира.
— Куда делся человек, который сейчас рассказывал историю?- спросил Готлиб.
Трактирщик пожал плечами:
— Слава богу, что он заплатил вперед. – Он вынул из жилетного кармана золотой и с сомнением попробовал его на зуб.
— Но он же рассказывал мою историю! – воскликнул Анхель, не в силах сдержаться. События были тем более занимательны, что даже имена, упомянутые бородачом, совпадали с настоящими именами девушки и студента, которых знал Готлиб.
Он выбежал на задний двор, но там никого не было. Лишь где-то далеко слышался затихающий стук копыт.
Готлиб вернулся в залу. Он почувствовал на себе взгляд хозяина, тот подал ему знак подойти.
— Эта история известна в наших краях, — негромко произнес трактирщик. — Дело в том, что она описана в одной старинной книге.
— И чем же там все заканчивается? – в нетерпении спросил Готлиб.
— Ну, этого мне уже не вспомнить… Знаешь ли, — трактирщик понизил голос, и Готлиб вынужден был придвинуться к нему ближе, — тут, в трактире, есть небольшая комнатка, где я храню книги, в некотором роде – библиотека. – Готлиб угадал, что хозяин неимоверно гордится своей образованностью. Не в каждом трактирщике можно отыскать книголюба! – Можешь туда сходить. Верно, там и лежит книга, — предположил хозяин.

Не чуя ног, побежал Готлиб в каморку с книгами. Юноше не терпелось поскорей прочитать продолжение собственной истории.
Библиотека оказалась совсем крошечной. Стены были украшены картинами.
Готлиб осматривал книжные корешки. Наконец, он нашел то, что искал. «Подлинная история студента Вольфганга»! Видно, это и была книга с разгадкой.
Дрожащими руками Готлиб раскрыл книгу… Все страницы оказались пустыми! Но Готлиб вспомнил, что есть способы сделать видимыми буквы в книгах.
Юноша крепко сжал книгу, радуясь находке.

Тут изображение на одной из картин пришло в движение.
Готлиб всмотрелся внимательней. Картина рассказывала об искушении святого Антония. В центре картины был изображен юноша, слева от него – демоны, состоящие из частей различных животных, справа — обнаженная женщина.
К изумлению Готлиба, обнаженная женщина обрела кровь и плоть. Она ступила с полотна картины в пространство библиотеки и сделала несколько шагов в сторону юноши. Улыбаясь, женщина уже открыла рот, собираясь что-то сказать. Хотя в этом случае слова были лишними…
Готлиб едва не оказался в затруднительном положении, но тут дверь библиотеки распахнулась. В комнату вошел хозяин гостиницы. На устах его играла радушная улыбка гостеприимного хозяина. Но, увидав обнаженную женщину, хозяин немедленно позабыл обо всяких приличиях и побагровел от гнева:
— А ты тут чего делаешь, развратная тварь? – яростно закричал он, придвигаясь к женщине. – Не стыдно тебе щеголять, в чем мать родила?
Женщина продолжала улыбаться, принимая различные позы, которые не подобает наблюдать истинному христианину.
— А ты чего рот разинул? – обернулся хозяин к Готлибу.
— Я пришел сюда за книгой, — проговорил юноша.
— А ну, проваливай отсюда, пока цел… Нечего пялиться на мою жену! – закричал хозяин.
Готлиб сломя голову выбежал из библиотеки.

Готлиб призадумался, стоит ли ему оставаться в гостинице. Лучше уж заночевать под открытым небом, нежели встречать угрюмый взор хозяина и опасаться его диких ревнивых выходок.
Вокруг расстилалась кромешная тьма. Готлиб удалился на порядочное расстояние от трактира и поудобнее устроился в траве возле самой дороги.. Под голову юноша подложил заплечный мешок.
Эль еще бродил у него в крови, и потому юноша быстро уснул.

Засыпая, Готлиб еще раз подивился сходству двух историй: истории, рассказанной бородачом, и его собственной.

По правде говоря, Готлиб давно уже был тайно влюблен в Эльзу и мечтал о ней. Потому он был безумно счастлив, что попал на ужин в дом ее родителей. Но по воле судьбы юноша пообещал Эльзе отыскать Вольфганга, в которого девушка была влюблена и по которому тосковала. И теперь Готлиб вынужден был выполнять свое обещание.

Готлиб выяснил, где жил Вольфганг. Он расспросил его ближайших товарищей. Те показали кое-какие вещи исчезнувшего студента.
В одной из книг, которые читал Вольфганг, Готлиб увидел подчеркнутые его рукой строки:
«Nel mezzo del cammin di nostra mi ritrovai per una selva oscura*» (*Земную жизнь пройдя наполовину, я очутился в сумрачном лесу).
Два последних слова – «selva oscura» — были обведены особо, а над ними написан перевод: «сумрачный лес».
Готлиб понял, что как раз тут и стоит искать разгадку.

Поначалу эти слова ни о чем ему не сказали.
Однако вскоре юноше повезло: прогуливаясь по улице, он подал нищему медную монету, а тот в ответ пробормотал:
«Увидеть Сумеречный лес
и достучаться до небес».
Готлиб спросил у нищего, где находится Сумеречный Лес. Нищий отвечал, что так некоторые называют дорогу, берущую начало на кладбище и идущую вдоль пустырей. Про это место говорили, что там творятся необычайные чудеса и бродят признаки.
Туда-то и решил отправиться Готлиб.
Так Готлиб очутился в трактире и заполучил Книгу.
…Сквозь сон Готлиб нащупал Книгу в мешке и довольно улыбнулся.

Открыв на следующий день глаза, Готлиб обнаружил себя около указателя «Сомнения — Уверенность». Он удивился: по его подсчетам развилка должна была остаться далеко позади.
«Уверенность»? Пожалуй, да: накануне он утвердился в том, что на правильном пути в поисках Вольфганга.
На сей раз Готлиб решил попытать счастье и пойти в сторону «Сомнений». Ведь именно сомнения – вечный удел человека.

Долго ли, коротко он шел, но вот его обогнала повозка.
— Куда ведет эта дорога?- крикнул Готлиб вознице.
— В округе никого нет на несколько дней пути. Ну, разве что – Старая Эмма,– отвечал тот, – и к ней я сейчас еду.
Готлиб уговорил возницу его подвезти, и тот согласился.
— Я везу Старой Эмме заморские ткани, — рассказал по пути возница. – Видно, очень уж она любит наряжаться, хоть уже совсем дряхлая. Платит мне она хорошо, хоть и непонятно, откуда у нее берутся деньги.

Сидя в повозке, Готлиб вынул Книгу. С первой же открытой страницы глянула на него старуха с крючковатым носом. Все остальные страницы были пусты, как и прежде.
Готлиб смекнул, что на рисунке – Старая Эмма. А он находился на верном пути, направляясь к старушке.

Старая Эмма жила в лесу, в покосившейся избушке. Ветхое жилище ходило ходуном и скрипело от ветра.
Старушка встретила Готлиба радушно, как старого знакомого.
Весь вечер Старая Эмма охала, что у нее болят ноги, а потом и вовсе упросила Готлиба помочь ей попарить в корыте старые кости. За это она обещала все ему рассказать об исчезнувшем студенте.
Вынув из печи котел с водой, Старая Эмма уселась на скамью и принялась парить ноги в корыте.
— Стара я стала – спина уж не гнется, — приговаривала она. – Будь добр, мил человек, потри мне ноги!
Поборов брезгливость, Готлиб опустил руки в воду и притронулся к щиколоткам Старой Эммы.
— А ведь я не всегда была такой, как сейчас, — вдруг воскликнула она. – Посмотри-ка!
Старушка ловко набросила на плечи льняное полотенце и на мгновение отвернула голову. Когда она опять поворотилась к Готлибу, юноша не поверил глазам: перед ним сидела девушка неизъяснимой красоты.
В ответ Готлиб тоже изменился в лице. Его естество откликнулось на дразнящий облик Старой Эммы, сияющей женской прелестью.
Рука Готлиба двинулась вверх по ее ноге, и это движение вызывало в нем чувственное волнение. Готлиб крепко прижал девушку к себе. Их губы слились. Его руки по заведенному издревле обычаю устремились к запретным уголкам ее тела…
Тут Старая Эмма расхохоталась и ловко выпрыгнула из его объятий, не расплескав при этом из корыта ни капли …
— Эх, стара я уже стала для подобных делов, — бормотала она, поправляя растрепавшиеся волосы, вновь ставшие седыми и спутанными, словно пакля. Готлиб в ужасе отшатнулся. – Это я так, старый навык проверить, — говорила старушка, словно оправдываясь.
Обтерев ноги, она поглядела на себя в зеркало, тяжело вздохнула и заговорила:
— Значит, вот ты здесь зачем…Ищешь его, Вольфганга этого…
Она перевернула зеркало другой стороной, посмотрела в него внимательно и ее лицо стало напряженным.
— Ух, связался он с опасными людьми. Хочет весь мир перевернуть своим колдовством…
Готлиб не сдержал любопытства и тоже заглянул в зеркало. Там ему почудился бородатый человек, который давеча рассказывал в трактире истории.

Тут раздался отвратительный визг. Мимо Готлиба и Старой Эммы стремглав промчался один из старушкиных котов. В зубах у него была растерзанная Книга, а рядом по полу катился раскрытый заплечный мешок Готлиба.
-Ах ты, пострел! – закричала старушка, но кот уже был таков.
Поднялся ветер; слышно было, как заухали ночные птицы.

— Книгу мы вернем, есть для этого способы, — успокоила Старая Эмма.
Она принялась колдовать. Вскипятила колдовское зелье, не забыв добавить сушеных жаб, змей и мышей. Потом принялась водить над паром руками и произносить заклинания… Готлиб невольно вспомнил неведомый язык, на котором пела песню Эльза.
Старая Эмма подняла с пола мешок Готлиба и протянула его юноше. Книга вновь лежала там, цела и невредима.

Старушка смотрела куда-то вдаль. Из нутра ее исходил дребезжащий голос.
— Вольфганг…Никто не ведает, в каком из миров он сейчас находится, — бормотала Старая Эмма. – У Вольфганга в руках тоже когда-то была эта самая Книга…Эта самая, или точно такая же. И он тоже очень хотел увидеть, что же в ней написано.
Старая Эмма посмотрела Готлибу прямо в глаза застывшим взглядом и сказала:
— Запомни: буквы станут видимыми только в одном случае: если обагрить эту книгу кровью Белого Лебедя.

— И что же сделал Вольфганг? Увидел он буквы в Книге? – спросил Готлиб.
— Чтобы узнать это, тебе надо повторить путь Вольфганга. Тогда ты окажешься с ним в одном и том же месте, и сможешь все узнать у него сам. Страницы Книги могут даровать Великую Колдовскую Силу. Но сначала…

Старушка выглянула в окно, прокричала несколько слов на неведомом языке, а затем принялась по-птичьи каркать. Вскоре в окно влетел Ворон.
— Он проводит тебя к тому месту, куда прилетают Белые Лебеди, — объяснила Старая Эмма Готлибу. – Ты ранишь Лебедя и принесешь его мне. Тогда я помогу тебе прочесть Книгу.

Готлиб вышел из избушки. Уже светало.
Чтобы юноша мог следить за ним глазами, Ворон превратился в Птицу с радужной окраской. Он вел Готлиба через лес. Встречались им то болота, то буреломы.
У большой поляны Ворон распрощался с Готлибом.
— Я привел тебя на место. Теперь я улетаю, — объяснил Ворон. – Найди любой камень и, когда прилетят Лебеди, кинь им в любого из них. Лебедь тут же упадет, как подкошенный, и ты сможешь принести его к Эмме.
Ворон захлопал крыльями и взлетел высоко в небо.

Готлиб спрятался за деревом и принялся ждать. Вскоре он нечаянно забылся сном, но шумное хлопанье крыльев разбудило его.
В воздухе нал поляной живым узором кружилось несколько прекрасных Лебедей. Потом птицы опустились на поляну.
Лебеди оказались необычайно крупными. С длинными, словно девичьими, ногами.

Готлиб вспомнил о Вольфганге. Наверняка, Вольфганг без колебаний кинул в Лебедя камень. Убил наповал птицу, схватил ее и принес к старухе. А Старая Эмма окропила Книгу лебединой кровью.
И прочел Вольфганг Таинственную Книгу, и узнал Тайну.
А он, Готлиб, оказался слабаком. Смотрел на птиц во все глаза, да и не мог с места тронуться. Только все сжимал в руке заранее приготовленный камень. А потом и камень выронил.
Готлиб подумал, что, возможно, в Белого Лебедя превращена какая-то заколдованная девушка. Ему привиделось, что лебеди скинули свои оперенья и превратились в девушек удивительной красы. А потом за руки взялись и принялись водить хороводы.
Мотнул Готлиб головой, словно прогоняя наваждение. А Лебедей уже и след простыл.

Несолоно хлебавши, добрел Готлиб до избушки Старой Эммы.
— С пустыми руками я к тебе пожаловал, старая Эмма. Не суждено мне, видно, ни Тайну узнать, ни Вольфганга отыскать, — говорит.
Посмотрела на него внимательно старая Эмма. Что-то изменилось у нее в лице, может – как-то потеплело оно. Но, видно, не положено ей было ничего ему рассказывать до поры до времени.
— Присядь-ка, голубчик, — сказала.- И книгу раскрой.
Распахнул Готлиб книгу.
И увидел: на первой миниатюре красовалась огромная Птица-Лебедь, вся красная от крови, а рядом – крошечный Вольфганг с камнем в руке.
На второй — изображен Вольфганг, отбивающийся от стаи Лебедей, окружившей его со всех сторон.
Изображение на третьей миниатюре двигалось. Приглядевшись, Готлиб увидел: махнула Птица-Лебедь рукой, вспыхнуло пламя, и охватило оно Вольфганга вместе с Книгой в руках.

А потом Книга в руках Готлиба стала расти, расти…
Он оказался уже не в избушке Старой Эммы, а в каком-то кабинете.
За письменным столом сидел человек и что-то писал. Заметив Готлиба, он ни капли не удивился, а улыбнулся и отложил перо. Казалось, он дожидался юноши.
Хозяин предложил юноше присесть. Потом Готлиб услышал:
— Я пишу книгу без начала и конца. Речь в ней идет о событиях, произошедших очень давно, а также о тех, которым только суждено произойти.
Кто-то из живущих выбирает твой путь, а кто-то – путь Вольфганга.
На столе Готлиб вновь увидел Книгу. На миниатюрах юноша узнал себя самого, Вольфгана, бородача с постоялого двора, Старую Эмму…

Тут дверь отворилась и в комнату вошла Белая Лебедь.
Она сняла волшебную диадему, превращающую ее в Лебедя, и приняла обличье девушки Эльзы.
— Куда же вы убежали? – игриво спросила она Готлиба. – Вы же могли пропустить самую интересную мою мелодию…
Готлиб понял, что вновь очутился на музыкальном вечере в доме родителей Эльзы. А человека в кабинете Эльза представила как своего дядюшку.
Готлиб все думал о Вольфганге. Он утвердился в мысли, что исчезнувшего студента либо никогда не существовало, либо он успешно овладел тайнами магии.

Тем временем Эльза взяла юношу за руку и повела мимо беседующих гостей в сад.
— Это я попросила соловушку петь Вам по ночам песни, — рассказала Эльза. – Мне хотелось, чтобы Вы пришли сюда в этот вечер, заинтересовались моей мелодией и обратили на меня внимание.
Понизив голос, Эльза добавила:
— Все счастливые истории должны заканчиваться в саду, наполненном соловьиными трелями.