Повесть о настоявшемся человеке, освобожденном от занимаемой должности в связи с переходом на другую работу, который по-настоящему перешел на другую работу в связи с освобождением от занимаемой должности по собственному желанию любимого депутата, объявившего голодовку со словами, что, дескать, опять не дали микрофона…

Сценарий о деятеле рыночной леворуции, у которого старый подподольщик спросил, почем ноне свинина, но тот то ли не въехал в этот вопрос, то ли ушел от ответа, потому что оба запели: «Во заду ли, в огороде», и благодаря габилитированному доктору-похметологу оказались в доме юморалишенных, где деятель сначала ответил, мол, если свиньи такие, как ты с секретаршей, то – ни почем, потом понес внесебятину: «Обгайдарили! Объегорили!» – а в заключение выдал малосекретную приписную истину о дураке, задающем столько вопросов, на сколько сто умных не ответят, с чем и подошел к приматизации того, что было построено в одной, отдельно взятой, опять же одной шестой суши…

Элегия о том, как однажды в студеную зимнюю пору в натопленной до ружейного треска ветхой лачужке быть бы разбужену даром Валдая или, на худой конец, дорого оплаченной рекламодателями «Звездной пургой», высунуть на мороз красный нос, сосредоточенно пописать по белу снегу золотые узоры и синь-камнем кануть обратно под лебяжье одеяло из не успевшей растерять тепло верблюжьей шерсти, чтобы не сразу заснуть, а только знать, что скоро заснешь, но еще не скоро вставать на работу или вообще завтра суббота…

Репортаж о том, как эволюционно отобранный отряд злых и запуганных людей: издателей, журналюг, редакторов, рецензентов, модераторов и др., – изо дня в ночь, и обратно, гнусно уродует литературные шедевры, уничтожая буквы, слова и знаки препинания, ломая нетленные фразы и главы, залезая между строк и страниц, изменяя стиль, сцены, характеры, завязки-развязки и смысл…

Рассказ о хахарьере сатирика, который, отчаявшись естественно переспорить свою жену, машинописно перечислил отрицательные черты ее характера, показал взрослой дочери, как недостатки «одного члена нашей семьи, мешающие счастью других», и услышал ликующее: «Гениально, папа! Я от всей души желаю тебе успеха в самовоспитании»!..

Заметка о сварливой особе, которая в трамвае на свою реплику: «Вы не мужчина, вы овес, пропущенный через желудок лошади!» – получила ответ: «А вы сорока, заварившая кашу в детской сказке!» – много дней думала, что бы это значило, пока не нашла и не прочитала эту сказку до слов: «Большому дала, указательному дала, среднему дала, безымянному дала»…

Сказка о Мальчике-с-Пальчике, который шел из школы, захотел в туалет, но его туда не пустил другой Мальчик-с-Паханом, потому что задаром у нас уже ничего не делается, и с-Пальчик описался до самых задних пяток, долго помнил об этом, пока не появились собственные дети и он не описал нечто похожее в первом своем стихотворении:
«Шел в квартирном шуме буден,
Глядь – пути к удобствам нет.
За прилавком сын: «Здесь будет
Только платный туалет»!..

Статья об очередной встрече рэкетирно крышующих с коллективом кафе «Терия», которая прошла в обоюдоострой борьбе за аморальное размножение и закончилась, как всегда, поражением хозяев со счетом 5 штук баксов и 50 000 рублей, которые могли бы пойти на предъяву статьи УК для гостей, но из-за бесполезности таких усилий в свете безнаказанности все-таки были в бессчетный раз засчитаны в безнадежный кредит.

Новелла о том, как после первой публикации его стихотворения в районной печати автор Догнат Мавзоленин ответил первому встречному, сравнившему его с Вознесенским: «Да куда мне до него,» – другому, сравнившему с Рубцовым: «Да куда мне…», – третьему, который сравнил с Есениным: «Да куда…», – а четвертой, несравненно круглой ЖозефиНыванне: «Да куда им до меня»!..

Роман о потомственном подсобном рабочем, который в условиях демократизации подвергся гонениям вплоть до невыплаты зарплаты за то, что единственный на стройке отказался критиковать директора и будущего хозяина фирмы, заявив: «Он этого не стоит»!..

Очерк о ночном прохожем, у которого встречные прохожие попросили сначала закурить, а потом потребовали башли на сигареты, а у него не оказалось, и он с просьбой одолжить тысячу обратился к еще одному прохожему, ни встречному, ни попутному, а не успевшему слинять в боковой переулок…