ДЬЯВОЛ И ТИНЕЙДЖЕРЫ
Рассказ
Скучно! Скучно-скучно-скучно!!! И что бы такое придумать? Какой новый кошмар изобрести для рода людского – пощекотать себе нервишки? Парочку цунами? Надоело до чертиков! (Брысь, брысь отсюда, полосатые! Не звал. Шутка). Тайфун у берегов Японии? Было, было! Душу в карты выиграть у очередного бедолаги? Тощища. Надоело. Да и мелкие пошли нынче душонки… Не стоит размениваться… Сижу мрачно на любимой скале в Чертовом ущелье, вокруг гром-молнии, очередной шабаш; внизу, в моих владениях, симпатичные обаятельные чертики растапливают густую смолу кричаще оранжевого цвета (безвкусица! О, времена…) для новой порции грешников – этого у нас навалом. Вот и первые вопли! Скукота, скукотища… Да еще и старая мигрень разыгралась некстати – она у меня со времен бесед с Фаустом. Нудный был тип! Вы не можете себе представить, какая это скука – быть дьяволом. Осточертели эти людишки – последнее время поступают все больше бритоголовые… Новый стиль? Оскорбляет чувства старого эстета…
Расправляю черные глянцевые крылья с перепонками (купил по случаю у одного грека), взмываю ввысь. Медленно парю, наблюдая, как внизу проплывают снежные вершины, долины со светящимися огоньками (землетрясение? Фу, как банально!), голубые ленточки рек, темные массивы лесов… На Марс слетать, а тамошним коллегам? Опять фуршет? Гну-у-у-сность… От этой марсианской бормотухи до сих пор скулы сводит… Не поеду! Обратимся к своим баранам. Вижу неизвестный город – у реки, на крутой горе, заснеженный, тихий. И тут в голову приходит свежая мысль: а что, если положиться на случай? Не форсировать события? Просто – пуститься в приключение? Соблазнительно? Весьма!
Приземляюсь и принимаю пристойный вид – элегантного джентльмена в годах, в роскошном костюме, соответствующем эпохе. Сделано! Теперь – осмотреться… Я – в парке. Холодно, снежно, темно. Вдалеке, под тусклым фонарем, прыгает на тоненьких ножках хрупкая фигурка…Решительно направляюсь туда, где призывно мерцают размытые огни города…
Она оказалась очаровательной, хрупкой, очень юной, нежной, белокурой. Почему она здесь, ночью, в мороз, совсем одна? Такая беззащитная… И мне, старому ослу, вдруг пришла в голову дичайшая, шальная мысль: а что, если… быть с ней добрым?! Ну, в порядке исключения, за столько тысяч лет? Один раз… И никого из подчиненных рядом – субординация не пострадает. Это будет даже пикантно!
– Замерзла, детка?
Девочка славно улыбается.
– Погреешь, папочка? Стольник по прейскуранту.
Почему она решила, разрази меня гром, что я ее папочка?!
Последняя фраза не совсем понятна. Плохо действует переводческая пилюля? Решаю прочесть мысли в ее хорошенькой головке:
«Как развести этого лоха на кабак»?
Это дитя хочет в кабак? А что такое «лох»? Ну что ж!
– Разрешите пригласить Вас в …кабак?
Счастливая, она подхватывает меня под руку:
– Ты просто шоколад, папочка! Не так все запущенно.
Хм… Какой шоколад? А что у нее в голове?
«Супер-кайф! Полный расколбас»!
– ???
Нет, в мысли к ней лучше не лезть! Себе дороже! Не тянут
древние мозги. Сдаешь, старина!
Мы довольно быстро достигли дверей какого-то подозрительного заведения с надписью «Аннабелла» над входом. Внутри – стилизация под старинный замок: уютный полумрак, камин, негромкая музыка… У детки недурной вкус. Мы располагаемся в нише, подальше от посторонних глаз. Удобно ли предложить моей крошке бокал шампанского?
– Не догоняешь, папик! Берем водяру!
О, времена! О, нравы!
Прелестное создание с волчьим аппетитом поглощает со-
держимое множества тарелок, азартно прикладываясь к граненому стаканчику (неслабых размеров!), невнятно отпуская непонятные фразы:
– Этот музон не катит конкретно, клянусь своей красотой!
Стаканчик! Еще стаканчик! Я взираю на нее с ужасом и вос-
торгом.
– Приподнимемся еще на фуфырик?
Я в шоке, но очень доволен – она так занятна, право! Я
пью, я смеюсь, я забываю о тысячелетней скуке, я теряю бдительность… Как кружится голова! Это моя нежная крошка с личиком сказочной принцессы незаметно подсыпала мне в стакан что-то белоснежное. Потом я узнаю название – клофелин; потом я пойму, что такое «лох». А пока:
– Брудершафт, котик?
Этот поцелуй длится вечно.
– Теперь покурим, и бай-бай…
Она выводит меня, совершенно одуревшего (позор, по-
зор!) на улицу… Смутно мерцают в темноте сиреневые сугробы, смутно отражаются блики двоящихся фонарей, смутный перезвон-перестук в голове…
Бамц!
Детка подставляет мне ножку, я лечу головой в сугроб, а невесть откуда взявшаяся толпа юнцов начинает быстро сдирать с меня элегантный костюм, соответствующий эпохе, мимоходом отвешивая увесистые тумаки.
– Капусту – мне! – требовательно верещит моя нежная крошка.
– Зачем тебе капуста, ты же не коза?
Бамц! Бамц!
Толпа мгновенно исчезает. Малышка задерживается, чтобы
сорвать «последнюю нитку» – изысканное нижнее белье французской фирмы «Outrer».
– Сливай, Надюха! Ментура катит!
Все! Темное небо, далекие звезды, вой сирены, холод,
боль, синяки, шишки, менты, воронки, вытрезвители…
…Теплый, уютный, родной до боли ад. Приятный запах серы. Я лежу на самой престижной, самой вместительной сковороде, в своих родных пенатах, и славные, старомодные, воспитанные чертики прикладывают к моим многочисленным ранам горячие компрессы из сердца жабы с паучьими ножками…
– Вам еще повезло, босс, – успокаивает меня самый бойкий. – Тут к нам новая партия грешников прибыла, сплошь молокососы, какие-то «тины»… Вот где жуть! Все раскаленное масло размазали, всю серу пустили на цигарки, по сковородкам скакали, как кузнечики. «Мы, говорят, под кайфом». Еле-еле их в кипящую смолу загнали, да и то не всех. Слышите?
И тут до меня доносится нежный, мелодичный, такой
знакомый женский смех. Я передергиваюсь от ужаса. Чума просто – полный расколбас!
