« Тимофей Петрович »

Рассказ

В Малиновском районе города Одессы жил, живет, и будет жить Тимофей Петрович Кучкин (дай Бог ему здоровья), а в домашнем семейном кругу, просто Тиша.
Тиша вырос до тридцативосьмилетнего возраста, человеком, очень тихим и спокойным. Про таких, как он говорят: — Он даже мухи не обидит — и Тиша действительно за всю свою жизнь, не убил ни одной мухи.
Жена Марина искренне любила мужа, от которого родила двоих замечательных детей, мальчика Ваню, и девочку Таню.
Жизнь в семье Кучкиных шла обычным путем, пока с главой семьи не случилась беда.
Возвращаясь, как-то вечером после работы, Тимофей Петрович решил сократить путь и пошел прямиком через строительную площадку, строящейся рядом высотки.
Если бы Тимофей Петрович знал, что с высоты шестого, недостроенного этажа он, как две капли воды похож на прораба Гусько, на которого с недавних пор поимел зуб каменщик третьего разряда, молдаванин Гриша, то, конечно же, площадку обошел стороной…

Доктор, встретивший Марину в больнице, оказался очень подкованным в строительном деле:
— Знаете милая, вашему мужу таки очень повезло. Шо вы думаете?! Кирпич оказался пустотелым и одинарным. Был бы полнотелым и двойным – стопроцентный, я вам скажу, летальный исход.
Марина ничего не понимала в кирпичах, но доктора поняла – Тиша жив, а это главное.
— Состояние тяжелое, но жить будет — успокоил он её.
Тимофей Петрович выжил и через три месяца был успешно выписан с радостью в глазах и улыбкой на лице. Через некоторое время жена и дети заметили, что папа хоть и не болен, но и не совсем здоров.
Если раньше Тимофей Петрович был очень тихим и спокойным, то теперь «это», стало переходить все границы. Сначала редкие и незаметные раздражения по отношению к шуму, в любых его проявлениях, зачастили и стали заметными. Если не сказать больше, он этот шум возненавидел до таких пределов, что даже звук, льющейся из крана воды, вызывал у него неприятные ощущения.
Поначалу, жена и дети относились с пониманием к происходящему, и с надеждой в будущее, разговаривая между собой шепотом, а иногда и жестами, как глухонемые.
Надежды стали угасать, когда у Тимофея Петровича появились ещё, и сразу две, мягко сказать, странности. Он стал невыносимо стеснительным и жутко пугливым. Если раньше он был просто застенчивым, то теперь стеснялся собственного отражения в зеркале, а мылся только с закрытыми глазами.
О том, что творилось в спальне, перед исполнением супружеских обязанностей, позвольте умолчать, всё равно не поверите.

Осмотры у бесчисленных докторов, результатов не дали, добавив только количество вопросов. Все, как один разводили руками и тараторили одно и тоже:
— В почках камни, в желудке гастрит, в голове мозги, а в остальном, без видимых отклонений.
Доктору, на приёме у которого, Марина «вышла из себя», пришлось отдуваться за всех. Услышав, знакомый до боли диагноз, она изменилась до неузнаваемости за каких-то несколько секунд. То ли затянувшаяся, слишком тихая, домашняя обстановка. То ли бесконечные, шестимесячные хождения по поликлиникам и, может быть рубашка красного цвета, на теле, ничего не подозревающего доктора – сделали своё, скандальное дело.
— Человек боится собственной тени, а у вас нет отклонений!!! – заорала не своим голосом Марина и, вскочив со стула, нависла над доктором явной угрозой.
— Плевать я хотела на ваши анализы! – продолжила она, и в доказательство, плюнула на стол.
— Они не мои, они ваши! — попытался запротестовать доктор, и чудом увернулся от запущенной в него, «историей болезни» Тимофея Петровича, на восьмидесяти восьми страницах.
— Я вам сейчас такие отклонения покажу! Засранцы! – уже рычала Марина, войдя в истерическое состояние.
Показать обещанное, помешала вовремя появившаяся медсестра.
Вернуть Марину в себя, удалось с помощью лошадиной дозы успокоительного. А вернуть её домой, помогла «Скорая», вызванная спешно, от греха подальше.

Все надежды умерли окончательно после того, как Тимофей Петрович ушел в магазин за хлебом и опять попал в реанимацию.
Возвращаясь, домой с «нарезным» и половинкой «черного», он был остановлен в неосвещенном месте мужчиной, и на вопрос:
— Курить есть?
Ответил такой стартовой скоростью, которой позавидовал бы любой чернокожий легкоатлет. Добежав до подъезда, Тимофей Петрович взлетел на этаж, практически не касаясь ступенек и, ворвавшись в квартиру, заперся в ванной.
В ванной Тимофей Петрович просидел не долго. Минут через десять задергалась дверная ручка, и включился свет. После чего злой мужской голос спросил:
— Там кто?!
— Честное слово не знаю! – ответил женский, совершенно незнакомый Тимофею Петровичу.
И только тогда, оглядевшись вокруг, он понял, что это совсем не его ванна. Испугавшись, он перепутал подъезд, но в это категорически отказался верить мужчина, которым, чуть позже, Тимофей Петрович был избит с особой жестокостью. Женщине тоже досталось, она лежала в соседней палате, того же отделения.

После очередной выписки, Тимофей Петрович перестал выходить на улицу вообще. Марина смирилась со своей участью, мысленно успокаивая себя в том, что так спокойней и, что немало важно, для семейного бюджета выгоднее.
Со временем, семья Кучкиных стала потихоньку привыкать к жизни «по-новому». Марина «тянула» за двоих, а Тимофей Петрович стирал, убирался и научился прилично готовить, стараясь отработать свой кусок хлеба, по максимуму.
Так продолжалось до лета.
У детей начались каникулы, и они с радостью уехали в деревню, к дедушке и бабушке. А спустя неделю, случилось непоправимое.
На выходе из троллейбуса, каким-то невероятным образом, Марина умудрилась упасть и сломать ногу. После этого, связь с внешним миром у Кучкиных, оборвалась окончательно.
На десятый день, закончилось всё, самое необходимое и Марина стала готовить Тимофея Петровича к «выходу». Подготовив мужа морально, она посоветовала взять с собой нож, исключительно для самообороны. Тимофей Петрович нож не взял и, потоптавшись на, ставшей для него родной кухне, остановился на маленьком топорике, для рубки мяса.
Холодное оружие во внутреннем кармане пиджака, придавало Тимофею Петровичу уверенности, пока за его спиной не закрылась дверь магазина, к счастью расположенного рядом с домом. В магазине было полно народу, и Тимофей Петрович растерялся, после чего, почти мгновенно, застеснялся. Он стоял у входа с застенчивой улыбкой, пока его не заметила старая женщина (почти бабушка), с ехидным и очень скандальным лицом:

— Ваша беззубая улыбка никого не впечатляет, мужчина! Разорвитесь хоть до ушей, без очереди, всё равно не возьмете! – пропищала она голосом, подтверждающим свою внешность. Толпа неприятно загудела, недовольная Тимофея Петровича поведением и тот, сообразив, что его хотят сделать «крайним», быстро пристроился в конце очереди.
Оказавшись, спустя некоторое время лицом к лицу с продавцом, Тимофей Петрович стал называть то, что ему нужно, набирая всего и помногу. Набрав нужное количество, он полез в карман за деньгами, и вспомнил, что от сильного волнения, забыл о самом главном.
— Ой! – сказал он, шаря по карманам.
За «ой», мы товар не отпускаем! Давайте деньги! – ответила продавец и уставилась на Тимофея Петровича.
— А денег нет! – честно признался тот.
— Что значит, нет?! Я уже чек выбила, ищите! – не поверила та, повышая голос, и превратилась в «то», что стояло от Тимофея Петровича на расстоянии вытянутой руки.
Тимофей Петрович стал лихорадочно шарить по карманам, пока в его руке не оказался топор. Народ «ахнул» и отскочил на безопасное расстояние. Те, кто стояли ближе к выходу, выбежали, заорав во всё горло о каком-то нападении.
— Вы меня не так поняли! – начал успокаивать он людей, непроизвольно размахивая топором.
— Понимаете!— продолжил Тимофей Петрович — Своих детей я отправил к предкам, а у жены сломана нога…
— Какой ужас! Да вы хуже зверя! – прервала его объяснения одна из женщин и подтвердила свои слова, взглядом полным ненависти.
— Вы меня опять не так поняли! – сделал он вторую попытку, но ему опять не дали возможности, объяснить присутствующим, суть всего происходящего.
Неожиданно для всех, с улицы прогремел голос из громкоговорителя:
— Мужчина с топором! С вами говорит сотрудник внутренних дел, полковник милиции Раненый! Предупреждаю! Здание окружено, по этому без фокусов!
С фокусами, у Тимофея Петровича всегда были проблемы. Услышав голос, он автоматически поднял руки и застыл с поднятым топором.
Полковник Раненый, всматриваясь в давно не мытую витрину, движения рук Тимофея Петровича рассмотрел, но истолковал не правильно.
— Ваши требования?! – прокричал он.
— Мне ничего не нужно, я за продуктами пришел! – ответил Тимофей Петрович, дрожащим голосом.
— Отпускайте заложников и магазин в вашем распоряжении! – соврал полковник.
Тимофей Петрович, конечно же, отпустил и в скором времени сидел в зале суда.
Марина денег не пожалела (заняла у всех, с кем так, или иначе пересекалась за всю свою жизнь), надо отметить – многие шли навстречу.
Адвокат оказался дорогим, но толковым. Он внятно и доходчиво объяснял суду присяжных, что Тимофей Петрович человек хороший и добрый, и не иначе, как жертва несчастного стечения обстоятельств. Присяжные долго думали, изучая всевозможные справки и, придя к единодушному мнению, влепили Тимофею Петровичу пять лет домашнего ареста, без права выносить мусор и выходить на балкон.

В настоящее время, Тимофей Петрович отбывает наказание по адресу: ул. Михайловская 46а, квартира 42.