КРЕЩЕНСКИЕ ГАДАНИЯ (Из цикла Сентиментальные истории для вечернего чтения)


КРЕЩЕНСКИЕ ГАДАНИЯ (Из цикла Сентиментальные истории для вечернего чтения)

КРЕЩЕНСКИЕ ГАДАНИЯ

Марина ЧЕРНОМАЗ

«…Раз, в Крещенский вечерок,
Девушки гадали:
За ворота башмачок,
Сняв с ноги, бросали…» (В. Жуковский)

Соня сидела на полу в прихожей, задумчиво разглядывая свой зимний сапог.
— Чем ты занимаешься? – спросила бабушка. – Если решила погадать, то дождись вечера.
— Гадать? О чем гадать? – не поняла Соня, поглощенная сложной проблемой: что делать?
Проблема стояла до противного приземленной и мелкой. Но масштабах Сониной жизни она выглядела практически, непреодолимой: у одного из ее единственных зимних сапожек лопнула подошва. Недвусмысленно пополам. Еще вчера по дороге домой Соня почувствовала дискомфорт, но время было уже позднее, она устала, да и мысли бродили где-то в других мирах. Она доковыляла домой, швырнула, не глядя, сапоги в тумбу для обуви в прихожей. А зря – не глядя. Может, можно было что-то придумать. Например, купить на ближайшем рынке какие-нибудь ботинки из «кожи молодого дерматина», чтобы добраться, по крайней мере, до приличного магазина, или переждать до ближайшей зарплаты. Что теперь гадать, что можно бы…
— Сегодня ведь крещенье, — продолжила бабушка. – Раньше на Крещенье девушки гадали на суженого: бросали за ворота сапожок или башмак. Куда упадет, оттуда и судьба придет. Может, и ты решила, наконец, судьбу испытать? Пора бы…
— Да, эти сапоги только выбросить и остается, — подвела итог Соня, пропуская мимо ушей намеки на неустроенную личную жизнь. – И в чем я на работу пойду? Кроссовки я выбросила еще осенью, думала – весной новые куплю, а в осенних ботинках сломана молния, я думала..
— Весной отнесу в починку. – сердито закончила за Соню бабушка.
— Да. А откуда ты знаешь? – удивилась Соня.
— А тут и знать нечего – у тебя все так, ничего не делаешь во-время, безхозяйственность полная. Остаются только туфли, — ехидно добавила бабушка. – На шпильках.
Соня покачала головой: Нет, ба. Туфли стоят на работе, я там переобуваюсь. Потому что на шпильках. Ненавижу, ходить неудобно. А в кроссовках в нашем банке нельзя – дресс-код. Поэтому я до работы – в кроссовках или мокасинчиках, или в сапожках, но без каблуков, а там – на шпильки. А кроссы порвались, я их выбро…
Соня безнадежно махнула рукой: это я уже говорила.
— О чем спор? – выплыла из комнаты Тоня.
Тоня и Соня – сестры-двойняшки. Тоня – старшая, родилась на целых семь с половиной минут раньше. Говорят, акушерка начала уже сомневаться, а есть ли ТАМ второй ребенок? А тут и Соня появилась. Видно, с этого все и началось: у Сони всегда находятся дела поважнее, где уж тут обращать внимание на такие мелочи, как ботинки? Нет, вы не подумайте, что Соня какая-то чучундра, все у нее в одежде «на уровне», но как бы это сказать… вторично в ее шкале жизненных интересов. В результате чего мы имеем то, что имеем : Зима. Мороз. Утро. Надо идти на работу, потому что сегодня надо сдать последнюю сводку. А Соня – босиком. Шлепки на ремешках и летние мокасины в расчет не принимаем.
Выслушав объяснения «младшей» сестры, спровождаемые бабушкиными комментариями, Тоня пробормотала: Ща… Умоюсь… Проснусь…
— Может, мои обуешь? – предложила бабушка вариант выхода из кризиса.
— Твои на два номера меньше, — вздохнула Соня.
Сестры живут с бабушкой. Они получили эту квартиру в результате сложных внутрисемейных обменов сразу после окнчания школы. К квартире прилагалась бабушка, перевезенная после смерти третьего мужа из ставшего вдруг зарубежным города Ленинграда. То есть, уже Питера. Девченки эту «удаленную» бабушку в силу жизненных обстоятельств почти не знали. Но промолчали. И правильно сделали. Бабушка умела готовить неприличной вкусноты блинчики с мясом, отлично разбиралась в современной фантастике и всякой мифологии и становилась совершенно невидимой, если к сестрам заваливали «потусоваться» их друзья. Зарабатывала бабушка тем (кроме пенсии), что писала рассказы о животных, которые с удовольствием печатали журналы «Я и моя собака» и «Я и мои любимцы». В общем, вполне адекватная бабушка. Место в транспорте ей почему-то не уступали.

— Вот. Сегодня перебьешься. А завтра поедем в магазин и решим твою проблему. – Тоня поставила перед сестрой сапоги. – А это безобразие я выброшу. Погадаю тебе на суженого.
— А ты?
— А я пойду в других, в замшевых.
Соня вздохнула: Что бы я без тебя делала, Тошка?
— Так все и было задумано – ты и я, вместе. – фыркнула Тоня.
Соня с сомнением смотрела на сапоги сестры.
— Что не так? — спросила Тоня.
— Шпилька… – прошептала Соня. – НенавижЮ.
При росте метр семьдесят шесть Тоня носит обувь исключительно на высоком каблуке. Соня при своих ста шестидесяти трех с половиной каблуки считает извращением.
— Ну и? Альтернатива?
— Увы.
— То-то.
Им не нужно лишних слов, чтобы понимать друг друга. Достаточно взгляда. Или вздоха. Правду говорят – близнецы – это две половинки целого. А двойняшки – те же близнецы.
— Они на меня велики.
— На один размер. Вот носочки, не боИсь, новые.
Соня натянула носочки, обула сапоги.
— Ох!
— Класс! Скажи, ба! – Тоня призвала самого авторитетного арбитра.
— Хм. Пожалуй, ничего. Ты такая высокая стала, Сонечка. Ходить сможешь?
Соня сделала пару неуверенных шажков:
— Вроде, нормально. На работе переобуюсь. – Она посмотрела на часы: Черт! Опаздываю! Зав голову снимет!

На работе на Соню свалился неслыханный успех: коллеги-дамы и коллеги-мужчины были на удивление единодушны, одобряли новый стиль и советовали всегда ходить на высоких шпильках. Ей очень идет. Она стала такооой высокой и такооой интереснооой… Соня благоразумно не посвящала коллектив в подробности своего превращения, но сапоги не снимала весь день. Правда, перемещения по оффису пришлось сократить до минимума: не привыкшие к ходулям ноги очень быстро начинали болеть. И чем ближе к концу рабочего дня, тем короче становились маршруты, по которым она могла передвигаться, пока не возникало желания раззуться и продолжить путь босиком.
Во второй половине дня неожиданно зависли компьютеры, и пока сисадмины разбирались с «железяками», сотрудники секции под благовидными предлогами по-тихоньку испарились. Соня уйти никак не могла: на ее сводках базировалась работа других отделов, и поэтому завершить расчеты она должна была, кровь из носу, сегодня. Иначе завтра «зависнет» не только половина управления, но и ее премия. Что противоречило ее личным планам.

Она вышла из банка, когда мягкий зимний день уже плавно трансформировался в морозный зимний вечер, практически, в ночь. Соня помахала рукой охраннику Коле, пожелала ему спокойно ночи, и, приложив определенные усилия, непринужденно спустилась со ступенек крыльца на тротуар, сделала пару шагов и поняла, что дальше она не двинется с места. Ни при каких условиях. Разве что на «пятой точке».
Отделение банка, где работала Соня, разместили в новом, специально выстроеном здании на небольшой улочке недалеко от центра города. В самой холмистой его части. И летом все было отлично. Но пришла зима, и незаметно подкрались так красиво описанные в литературе крещенские морозы. Погода, утром еще слякотная и мягкая, словно опомнилась, и следуя указаниям синоптиков, решительно опустила столбик термометра на добрых пять градусов ниже нуля. И невнятная снежно-грязная кашица превратилась в нечто колючее и жесткое, а уютная улочка — в ледовый трек.
Мальчишки из расположенных рядом домов старательно укатывали и полировали его целый день, используя для этого не только санки, но и подручные средства в виде пластиковых досок, кусков фанеры и тп. Отшлифованый до зеркального блеска, идеально ровный лед лукаво поблескивал в свете фонарей, вредно хихикал: ну-ка, ну-ка… давай, Соня, используй шпильки сапог как это делают альпинисты…
Соня оглянулась: вдруг кто-нибудь из сотрудников, припозднившихся, как и она, идет? Можно будет вцепиться ему или ей в руку… Мечты-мечты. И почему она не пошла через центральный вход? Тот открывался на другую улицу, но зато не на горке, а в нижней ее части. Почему, почему! Отсюда ближе к метро!
«Идиотище! – обругала Соня сама себя. — Нижнюю дорогу хоть солью посыпают, а тут… Что ж, не ночевать же здесь?»
«Соберись, Софья! В конце концов, Тошка же все время на таких ходулях передвигается, и в снег, и в дождь! И другие женщины! А альпинисты? На гору лезут! На Памир! И этот…Тянь-Шань! И ничего! А ты боишься три шага сделать по наклонной плоскости». — Она сделал еще пару неверных шагов.
« И совсем не труд… Ой!» ноги заскользили, Соня попыталась удержаться в вертикальном положении, ее занесло, потом понесло, потом почти покатило вниз, вниз, прямиком на спину очень кстати появившемуся из двора прохожему.

« Ох!» — счастливо вздохнула Соня и повисла, вцепившись дяденьке в плечи.
— Эээ, — только и мог пробормотать прохожий.
— Извините меня, Бога, ради, — пролепетала Соня, — спасите. Я скользю… скользу… скольжу… У меня сапоги… а тут лед. Мне до метро. Или хоть туда, до дороги… Извините…
— Красота – страшная сила? – спросил смеясь прохожий, — и она требует жертв?
У него был легкий, симпатичный акцент.
— Да… меня сейчас принесут в жертву нерадивым городским службам. И морозу. Если вы мне не поможете спуститься вниз по этой ужасной скользкой улице.
— Держитесь, — мужчина галантно согнул руку в локте.
— Спасибо, — счастливая Соня вцепилась ему в руку мертвой хваткой.
— Готовы? Вперед? – дяденька явно веселился.
— Ага, — кивнула Соня и сделала изящную правую подсечку. Мужчина споткнулся, но удержался на ногах.
— Нет, девушка, так не пойдет. В мои планы поломаная нога не входит. Давайте, возьмите меня за шею, а я вас вот так, снизу, так будет ээээ надежнЕй. Так санитары раненых с поля боя выносят. И старайтесь меня не сбить с ног. Ну, раз-два-три, двинулись!

Картинка была та еще! Медленно, останавливаясь через кадый шаг, доковыляли они до перекрестка в конце улицы, счастливо избежав падения. Каждый раз, когда Соня ловко подставляла своему спасителю то каблук, а то и всю ногу, мужчина едва слышно чертыхался, но мужественно волок «раненого комиссара» дальше. Соня смущенно извинялась.
Вот, наконец, и вожделенная главная дорога, посыпанная солью. Соня отпускает спасителя, глубоко и облегченно вздыхает.
— Спасибо вам огромное, вы уж извините меня. Это так все глупо, но сама я бы ни за что не спустилась с этой горы.
— Ничего, пожалуйста, — отвечает мужчина.
Возникает пауза. Вроде бы все, тема, как говорится, исчерпана, каждому пора по своим делам. Соня понимает, что ужасно не хочется вот так расставаться. Чем-то он ей симпатичен, этот «надежда и опора». Акцентом? Или приветливой улыбкой? Они еще потоптались минуту на месте. Соня так ничего и не придумала, чтобы продолжить знакомство.
— До свидания, — сказала Соня, протягивая руку .
— На все добре, — «спасатель» ответил быстрым пожатием.
Понятно, надо идти.

Соня повернулась в сторону метро, сделала шаг, другой. Незнакомец смотрел ей вслед. Эх, ну что эти мужики такие несмелые?! Пригласил бы в кафе, поболтали бы! Ну не ей же, Соне, делать первый шаг! Тем более, что она уже сделала, и не один! А бабушка ворчит, что-де у нее до сих пор нет постоянного парня. А где их взять, если они вон, нерешительные все сплошь! Правда, бабушка также ворчит, что у Тоньки кавалеров чересчур много… Вот случилось бы что-нибудь неожиданное, чудесное!
— Крак, — уныло ответил на ее мысли каблук, проваливаясь в какую-то щель в тротуаре. И сломался, аккурат, посредине.
— Ой! – взвизгнула Соня, и взмахнула руками так, что сумочка вылетела и упала на землю, а сама Соня полетела за ней навстречу стремительно приближающемуся троттуару.
Он поймал ее в полуметре от земли. И она снова держит его за шею, буквально, повиснув, потому что стоять ровно, когда разница высоты ног сантиметров десять, довольно трудно. Они хохчут так, что редкие прохожие оглядываются с недоумением: что за шум?
— Знаешь что? Давай я тебя отвезу домой, пока ты не сломала не только каблук, но и шею. Вон моя машина, на стоянке на той стороне улицы. Дойдешь? Или понести?
— Дойду, — отвечает Соня, и делает попытку сесть на землю.
— Мда. Держись за шею, — незнакомец поднимает ее на руки, — только не дергайся, а то уроню.
Какой там дергайся! Соня даже дышать боится, чтоб не грохнуться!

— Сейчас тепло будет, — спаситель включил в автомобиле печку. И магнитофон. Негромкая музыка слилась с приятным теплом. — Давай знакомиться, что ли?
— Мне так неловко. Это просто наваждение какое-то. Вы, же наверное, спешите?
— Нэт. Никуда я не спешу. Все дела на сегодня завершены. И давай на «ты», я же тебе жизнь спас! Ну, почти.
— Давайте… давай… Меня Соня зовут.
— О! София! Мудрая! Красиво. Можно, я буду София говорить? А меня – Румэн.
— Роман?
— Нет, Румэн. На первый «у» ударение. Но это почти что Роман, только по-болгарски. Я из Болгарии, тут по делам бизнеса. Поехали?

Дверь им открыла, конечно же, бабушка.
— Соня, почему же ты не позвонила? Мы ждем, а тебя нет, телефон все время заявляет, что связи с абонентом нет. Ты совершенно не жалеешь свою старенькую бабушку!
Соня хмыкнула: к женщине с модной стрижкой, в эластичных брюках и клетчатой рубахе, слова «старенькая бабушка» шли так же, как к ней, Соне слова «премьер-министр».
— И ничего смешного! – возмутилась бабушка, — приглашай молодого человека в дом.
Соня оглянулась на Румэна. Тот привычным уже жестом подхватил ее на руки и шагнул через порог: двигаться самостоятельно, когда одна нога выше другой сантиметров на шесть, или, возможно, десять, довольно сложно.
— Что с тобой? – на этот раз бабушка встревожилась ни на шутку.
— Со мной – ничего. Вот, каблук сломала. А Румэн, кстати, знакомьтесь – это Румэн. Румэн – это моя бабушка, наша. Моя и Тошина. Румэн мне помог добраться домой.
— Анна Викторовна, — представилась бабушка. – И вы несли ее на руках через весь город?
— Нет, что Вы, только от машины.
— Ага. Чаю хотите?
— Да, спасибо.
— Если нужно вымыть руки – это там, — указала бабушка. Румэн скрылся в ванной.
— Соня… – повернулась она к внучке.
— Ба, все потом расскажу. Это все Тонькины сапоги виноваты. Как она на этих ходулях не падает? Если бы не Румэн – я наверное, до сих пор бы ползла по льду. – Соня с сожалением посмотрела на сломанный каблук: Как думаешь, можно починить или только выбросить?
— Пусть она сама выбрасывает, — отняла бабушка сапог. – Ей тоже судьбу свою найти надо.
— Ты о чем? – не поняла Соня.
— Да так, — хитро усмехнулась бабушка, — сказка, говорят, — ложь, да в ней намек… Угощай гостя… Золушка.

Добавить комментарий