Помножь меня на ветер за окном,
На чистый вздох предутренних рассветов,
На реки, что в движении своём
Несут прохладу солнечного лета.
Помножь меня на фатум, на мираж,
На строчки первой полосы газеты
И нищенской судьбы ажиотаж
С талонами на спички и галеты.
Помножь на зычный реактивный звук,
На все, что было в чувствах не желанно,
Помножь на паутину, что паук,
Не мудрствуя, сплетает филигранно.
Помножь на фазу теплоты руки,
На васильки заснеженного поля,
На дерзкую стремительность строки,
Рожденную в неистовстве юдоли.
На странности прохожих и машин
На перекрестках фыркающих чинно.
Помножь на жемчуга всех тех глубин,
Где темнота покоится невинно.
Помножь на зычный клёкот журавлей,
На страсть волнений в чистоте свиданий,
На всю серьезность запертых дверей,
Ограничений, правил, назиданий.
Помножь меня на зов сигнальных труб,
На лозунги невсенародных вече,
На искреннюю нежность рук и губ,
На все разлуки, что рождают встречи.
Помножь меня на континенты льда,
На дерзкий смех, на искру самомненья,
На седину, что в долг берут года,
На счастье плакать просто без мученья,
Помножь меня на тех дворовых псов,
Что по весне устраивают своры.
Помножь на осознанье всех основ,
Которыми приумножают споры,
На пламя страсти в одночасье зим,
На чистоту манер провинциала,
На слабый свист и богатырский сплин,
На пароход, стоящий у причала,
На ласточкино странное гнездо,
На календарь приколотый к комоду,
На дедовское старое ружье
И тягу к морю, лесу, небосводу.
Помножь на страх, упрятанный во тьму,
На свет в конце холодного туннеля,
На странное стремленье к естеству
Подснежника в объятиях апреля,
На жесткий век, на прошлые долги,
На каждую страницу новой книги,
На ночи трудные, что были так долги,
На блеск фуршетов, рваные вериги,
На словари, на мамин вкусный квас.
Помножь на верноподданных во власти,
На первый класс и на последний класс,
С познанием желания и страсти.
Помножь меня на перелёты птиц,
Истерзанных осенними дождями,
На светлость глаз и бесконечность лиц
В потерях памяти затёртых снами,
Помножь на жажду чуда красоты,
На радость, полирующей огрехи,
На веру веры, веру доброты,
На смех сквозь слёзы, слёзы — в горьком смехе…
И если я отличен от нуля —
В твоих трудах все взятки будут гладки.
Помножь меня на самого меня,
И ничего не оставляй в остатке.
Стих очень личностный, энергетичный, сильный, умный, наполненный внутренне… Практически, автобиография, написанная почти на одном дыхании. Много интересных образов: «На чистоту манер провинциала», «На счастье плакать просто без мученья», «На всю серьезность запертых дверей» … Но в окончании немного чувствуется пробуксовка… Мне показалось, что автор, наверное, немного устал от мощи собственного стиха и начал торопиться поставить точку 🙂 И поэтому в последних трех стихах возникли повторы в образах: о птицах, слезах…
Немного мешают в Таком харизматичном стихе общепринятые образы: «взятки будут гладки и …свет в конце холодного туннеля»
И мне думается, что «вериги» не могут быть рваными, ведь это железные цепи…
Но эти эти мелочи не портят общего впечатления и душа резонансом отзывается на Стих!
С уважением,
Стих очень личностный, энергетичный, сильный, умный, наполненный внутренне… Практически, автобиография, написанная почти на одном дыхании. Много интересных образов: «На чистоту манер провинциала», «На счастье плакать просто без мученья», «На всю серьезность запертых дверей» … Но в окончании немного чувствуется пробуксовка… Мне показалось, что автор, наверное, немного устал от мощи собственного стиха и начал торопиться поставить точку 🙂 И поэтому в последних трех стихах возникли повторы в образах: о птицах, слезах…
Немного мешают в Таком харизматичном стихе общепринятые образы: «взятки будут гладки и …свет в конце холодного туннеля»
И мне думается, что «вериги» не могут быть рваными, ведь это железные цепи…
Но эти мелочи не портят общего впечатления и душа резонансом отзывается на Стих!