Алеша Шереметьев стоял у колеса обозрения Венского парка аттракционов Пратер и задумчиво смотрел на проплывающие мимо кабинки с восторженными пассажирами. Послушав их восхищенные вопли, которые доносились с высоты, Алеша тяжело вздохнул и, поймав взглядом пустой столик ближайшего летнего кафе, двинулся к нему.
Набродился он по Пратеру изрядно. И не только потому, что все это было ему в новинку. Просто хотелось отвлечься и не думать обо все том, что свалилось на него в последнее время. Хотя думать было надо. Ох, как было надо! Но сейчас хотелось только одного: забыться и отдохнуть. Стояла нестерпимая жара, редкая, как для жителей Вены, так и для туристов, а потому мороженное и прохладительные напитки шли нарасхват.
Он подумал и заказал пиво, а потом долго сидел, меняя кружку за кружкой, рассматривая пеструю и гомонящую толпу туристов, до отказа заполнившую Пратер и его аттракционы. Недалеко от его столика остановилась девушка. Она явно кого-то искала, судя потому, что голова ее непрерывно поворачивалась из стороны в сторону.
Стояла она к Алеше спиной, и ее лица он не видел, но ее точеная фигурка и покрой летнего платьица прямо так и струившегося с ее хрупких плеч тотчас напомнили Алеше его любимый персонаж из старого — престарого фильма «Римские каникулы» с Одри Хепберн в главной роли.
Девушка, наконец, повернулась, и взгляды их встретились. Конечно, черты ее лица и близко не напоминали образ любимой актрисы. На Алешу смотрели встревоженные голубые глаза русской красавицы 17-18 лет. Ее белокурые волосы были рассыпаны по плечам и обрамляли нежный овал лица с истинно славянским курносым носиком. В том, что девушка русская Алеша нисколько не сомневался, а, потому встав из-за стола, сделал шаг в ее сторону, обратился к ней на русском языке.
— Вы кого-то потеряли?
— Маринку. Ума не приложу, куда она пропала, — автоматически ответила девушка и тут же спохватилась. – Ой, вы русский! За целый день не видели ни одного из наших…
— Я счастлив, что первым «нашим», оказался именно я. Зовут меня Алексей, моя фамилия Шереметьев, и я предлагаю присесть ко мне за столик и отведать мороженного или чего-нибудь прохладительного. Гарантирую, что Маринка сама выйдет на нас или мы ее заметим первыми.
— Я даже не знаю, — глаза девушки растерянно смотрели на Алешу.
— Но чего-то прохладительного вам хочется?
— Ой, как хочется! – простодушно ответила девушка, а потом рассмеялась. – Конечно, хочется и уже давно. Только вот Маринку боюсь пропустить, потому и не зашла в кафе.
— Тогда прошу! – Алеша протянул руку по направлению к столу и галантно подставил ей стул. – Маринка, надо понимать, подруга?
— Подруга, подруга. Вчера вместе прилетели из Москвы. И куда ее занесло? – девушка вновь начала вглядываться в толпу.
— Найдем, найдем, — успокоительно ответил Алеша. – Что будем заказывать? Мороженное, сок, кока-колу или пиво?
— Я люблю мороженное, и люблю запивать его минеральной водой. Так меня с детства папа научил. Очень эффективное сочетание и жажды как не бывало.
— Не знаю, не пробовал, но сейчас за компанию с вами проведу, сей эксперимент,
Алеша, жестом подозвав официанта, и передал заказ.
— Посмотрим, посмотрим… Кстати, за толпой следить будем без отрыва от поглощения мороженного. Как узнать вашу подругу?
На ней рубашка и шорты цвета хаки и такого же цвета бейсбольная кепочка. В руках пакет с изображением группы «Битлз».
— Вы фанаты «ливерпульских мальчиков»?
— Маринка – да, я –нет.
— А какую группу предпочитаете вы?
— Из иностранных – «Аббу», из наших «Песняров» и «Ариэль», а вообще-то я воспитана на классической музыке.
— Оканчивали музыкальную школу?
— Училась в школе при училище Гнессиных.
— Тогда понятно. У меня в этом плане пробел. Разве что хорошо понимаю Чайковского, но для этого музыкального образования не нужно. Наша музыка. Исконно-посконная русская и в объяснении не нуждается.
— Но есть немало других русских композиторов, например…
— Простите, что перебиваю. Не знаю, правда, как вас звать-величать…
— Маша Савельева, по отчеству Кондратьевна.
— Очень приятно познакомиться, Маша! Но не мне вступать в полемику с вами, человеком подготовленным в музыкальном отношении. Я жалкий дилетант и говорю то, что думаю. Люблю Чайковского, Иогана Штрауса, люблю оперетты, люблю старые фильмы, которые коллекционирую, кстати, один из любимейших фильмов это — «Римские каникулы» и вы мне сегодня своим видом напомнили неподражаемую Одри Хепберн.
— Надо понимать видом со спины! – залилась колокольчиком Маша. – Что-то не припоминаю, чтобы я стояла к вам лицом?
— Ну, Машенька, вы и даете! Такая наблюдательность! Удивляюсь, как вы подружку-то упустили…
— Вас Алеша заметить не трудно. Уж больно вы колоритная фигура. А Маринка — пигалица, такая же, как и я. Мы обе затеряемся в любой толпе без следа, причем мгновенно.
— Да, но и вы не такая уже и пигалица, как себя рекомендуете. Не беспокойтесь, заметим вашу подружку, если она появится в нашем секторе обозрения.
— Придется постараться, — вздохнула Маша, — иначе дома меня ждет от матери хороший нагоняй.
— Вы вместе с мамой в Вене?
— Да. Приехали втроем, Я, моя подружка Маринка и моя мама.
— В качестве туристов или по делам?
— Какие у нас дела! – засмеялась Маша. – Мы с Маринкой в этом году окончили школу и наши родители обещали, в качестве подарка, послать нас на знаменитый Венский бал.
— Да, но насколько я знаю, эти балы проводятся зимой в канун Нового года, а сейчас на дворе июль…
— Это так. Но мы и не подозревали, сколько сложностей будет у нас для подготовки к этим самым балам. Во-первых, надо выбрать на какой именно бал стоит идти, а их бывает ежегодно до 300, а может, и больше.
— Вот это да! Я и не подозревал о таком количестве!
— Вы себе и не представляете! Танцуют все: трубочисты, кондитеры, владельцы кофеин, аптекари. Свои балы устраивают охотники, врачи и адвокаты. Я уже не говорю о главных балах сезона: Императорском и Оперном.
— Надо понимать, что участники балов члены профессиональных гильдий?
— Наверное. Я еще и сама не разобралась. Вот приехали и изучаем всю эту систему, ломаем головы, куда самим-то определиться.
— И что же надумали?
— Пока ничего. Глаза разбегаются. Например, в здании Венской ратуши проводится Бал цветов, в Золотом зале музыкального общества – Венский филармонический оркестр устраивает свой филармонический бал, а в Рудольфине-Редут проводится единственный бал-маскарад.
— Господи! У меня уже голова пошла кругом от такого обилия мероприятий. И как вы только их запомнили?
— Сидим, изучаем, встречаемся со знающими людьми.
— Да! Это настоящая исследовательская работа и, наверное, приятная?
— Знаете, сначала было интересно, но потом мы с Маринкой просто устали, вот и вырвались отдохнуть на Пратер. А вы турист?
— Как вам сказать? С одной стороны, вроде бы и турист, с другой – вроде бы и по делу.
— Загадками говорите. Ну, раз это секрет, то и не надо. Да и мне уже пора. Маринку искать бесполезно в такой-то толпе. Приедет в отель сама. – И Маша начала приподниматься со стула. – Сколько с меня за мороженное?
Алеша мгновенно поймал руку поднимавшейся Маши и испуганным голосом сказал:
— Какой секрет, Маша?! И куда вы собрались? Не успели толком и познакомиться…
— Я с незнакомыми людьми не знакомлюсь, — улыбаясь, ответила Маша, и оба рассмеялись.
— Тогда начнем с возраста. Стукнуло мне недавно 23 года. Солидный возраст. Не правда ли?
— Даже очень! – весело откликнулась Маша. – Учитывая, что мне всего 18, я сущее дитя по сравнению с вами. И все-таки, какие такие секреты привели вас в столицу вальсов?
— Я моряк. Окончил год назад высшее инженерно-морское училище. По специальности я судоводитель.
— Это будущий капитан?
— Точно. В перспективе. Если таковая будет. Пока работаю, а, вернее, работал третьим штурманом на сухогрузном судне, которое пару месяцев назад было задержано в порту разгрузки Гамбурге и конфисковано за долги пароходства. Другие суда просто продаются за бесценок. Вот так и уничтожаем в конце ХХ века великую морскую державу, созданную еще Петром Великим.
— Ну, а как же вы, моряки?
— Устраиваемся, кто как может. В основном идем работать «под флаг». Это означает, что нанимаемся в судоходные иностранные компании. Причем, нас там никто не ждет. Единицы работают по специальности. Это тем, кому повезло, но большинство сидит без работы вообще…
— Вы одна из этих единиц?
— Увы! Я с большинством, которые остались без работы. Да и опыта у меня еще маловато, чтобы за меня дрались акулы мирового морского бизнеса…
— И что же теперь будет с вами?
— Все просто. Я сам стану одной из этих акул…
— Неужели так просто?
— Если серьезно, то очень непросто, Маша! Ох, как не просто… Мой отец довольно успешный предприниматель, но в наше время «успешность» категория весьма условная.
— Ой, я хорошо это понимаю. Мой отец тоже «успешный» и каждый день я слышу дома, какова цена этой «успешности».
— Вот видите! Вам ничего не надо объяснять и это облегчает мою задачу. Короче говоря, в его делах сейчас спад, почти на уровне разорения, но еще ранее, когда я еще учился в мореходке, он приобрел на Дунае судоходную компанию и оформил ее на меня.
— Вот это да! Значит, вы судовладелец. Поздравляю!
Алеша посмотрел на собеседницу и грустно усмехнулся.
— Теоретически, да.
— Почему только теоретически?
— А потому, что вся эта компания состоит из одного парохода — «времен Очакова и покоренья Крыма» и держали ее на Дунае — патриоты России, исключительно, с целью сохранения русского присутствия на этой величайшей реке Европы и сохранения русского флага. Потому они десятилетиями перекупали эту компанию друг у друга, естественно, себе в убыток. Вот так. Мой папа, кстати, тоже патриот, и трехцветный флаг российский на этом двухтрубном и двухколесном динозавре, продолжает реять на дунайском ветру.
— Господи! Как это все романтично! Вы счастливый человек, Алеша, только отчего у вас такой сумрачный вид?
— А что, заметно?
— Ну, раз я говорю, то… Хотя не слушайте меня! Лучше расскажите, что вы собираетесь делать с вашим наследством?
— Что собираюсь делать? Сложный вопрос…
— И в чем же его сложность?
— В том, что я не знаю, радоваться мне или плакать…
— Бывает и так?
— Тогда слушайте. Любая компания должна приносить прибыль. Надеюсь, понятно?
— Даже мне! – рассмеялась Маша.
— Значит, она должна быть конкурентоспособна. Другими словами, выдерживать конкуренцию с подобными собратьями и не погибнуть.
— Это тоже ясно. Вы, Алеша, прирожденный педагог.
— Благодарю за комплимент. Никогда им не был и не буду. Ну, пойдем дальше. На Дунае тьма тьмущая судоходных компаний, которые занимаются и грузовыми, и пассажирскими перевозками, и работают в сфере туризма. Между прочим, есть и государственные компании, за спиной которых стоят целые государства. Могу ли я на что-то рассчитывать, имея в активе старый двухпалубный пароходик, построенный в 1912 году?!
— В 1912 году?! Алеша! Вы не шутите? Как же он еще плавает и не тонет?
— А вот не тонет и все! – невесело рассмеялся Алеша. – Дело в том, что он не один такой на белом свете. Я интересовался историей первых речных пароходов. Так вот, в мире сейчас осталось на плаву 370 таких динозавров. Кто-то из них еще ходит по рекам и озерам Америки и Европы, кто-то функционирует в виде ресторанов, музеев, казино, а кто-то догнивает в речных затонах. Но они все-таки существуют.
— А как называется ваш пароход?
— Имя моего парохода — самое почитаемое у моряков всего мира. Называется он – «СВЯТИТЕЛЬ НИКОЛАЙ УГОДНИК». Этот святой всегда был защитником «по морям плавающим и путешествующим». В его честь в Санкт-Петербурге был воздвигнут главный морской собор, который освещен в 1762 году в присутствии самой Екатерины Великой.
— А, может, и на нем, будет возможно организовать казино или ресторан, как и на тех пароходах, о которых вы рассказывали?
— А вот этого никогда не будет, — неожиданно резко ответил Алеша. – С таким святым именем, и памятью о русских патриотах, сумевших сохранить российский флаг на Дунае, — этот флаг опозорен никогда не будет. Во всяком случае, пока я хозяин этого парохода.
— Извините, Алеша! Брякнула, как-то не подумав. А ведь, действительно, это будет кощунство! Ну, а где же выход?
— Пока его нет. Мой папа — ревнитель славы России во всех ее проявлениях. Взял, да и купил компанию, в расчете на одного водоплавающего своей семьи, то бишь, меня. Отдал пароход на восстановление и реставрацию на известную в Австрии судоверфь в городе Корнойбурге и вот финал: пароход восстановлен и готов к плаванию. Не готов только хозяин фирмы, ваш покорный слуга, у которого нет денег на эксплуатацию судна, на оплату команды, судовых расходов, нет связей в туристическом мире и нет главного – поддержки отца, который сегодня ничем мне помочь не может, поскольку вновь начинает новое дело в Сибири. Что делать?
— А, действительно, что же делать? – Маша с жалостью посмотрела на Алешу. – А в самой Австрии есть подобные пароходы?
— Есть. К примеру, пароход «Шенбрунн», тоже выпуска 1912 года и тоже восстановленного. Он возил любителей экзотики и старины на линии Вена-Линц, потом совершал недельные круизы с туристами до Будапешта, но с появлением на Дунае шлюзов, и с учетом его тихоходности, время круизов стало затягиваться, и клиентура ушла. Сейчас, по слухам, превратился в казино в Будапеште. Пароход «Иоган Штраус», 1912 года постройки с такой же судьбой. Совершал однодневные круизы, а сейчас сдан под ресторан.
— Вы так ничего и не придумали?
— Знаете Маша! Вначале давайте перейдем на «ты», так будет легче для обоих, а потом приглашаю думать вместе. Согласны?
— С удовольствием! Итак, начинаем. А с чего начнем?
— С того, что ты сейчас позвонишь, матери и скажешь, что задерживаешься, а потом мы просто погуляем по городу, где возможно, встретим и Маринку, и будем вместе думать и обсуждать. Как смотришь на такое предложение?
— Положительно. Идем звонить. Только, чур, смотреть по сторонам и искать Маринку.
Алеша расплатился с официантом и они, нырнув в пеструю толпу, мгновенно растворились в ней. Их стройные высокие фигуры, обращавшие на себя внимание прохожих, возникали то в одном, то в другом районах древней столицы. У ратуши, куда они взбирались на смотровую платформу, и громко отсчитывали количество пройденных ступеней на своем пути, а их было не так уже и мало – аж 256. В трамвае, неспешно совершавшему свой путь по кольцевой улице Рингштрассе, на месте старинных городских стен. В фиакре, который мягко катил по аллеям старинного парка. В конце концов, они очутились на набережной Дуная и, пройдя по трапу старинного парохода-ресторана, в полном изнеможении опустились в кресла за столиком на верхней палубе.
— Все! Больше не могу. Сейчас меня и портовым краном не подымешь, — только и сказала Маша, кивнув головой в сторону портального крана на берегу.
— Да! Экскурсию мы с тобой провели классную, и довольно в сжатые сроки, — посмотрев на часы, ответил Алеша.
— Но Маринку-то так и не нашли, и твои проблемы не обсудили…
— Оставь, Маша! Все проблемы будем решать по мере их поступления.
— Думаешь, для этого у нас будет время?
— А ты считаешь, что на этом наше знакомство с тобой закончится?
— Кто знает, кто знает, — задумчиво ответила Маша. – Уж как распорядится судьба…
— Она-то, возможно, и распорядится, да только мы сами не должны идти у нее на поводу. Согласна?
Маша неопределенно пожала плечами, и пока Алеша делал заказ, подошедшему официанту, начала с интересом рассматривать старинный пароход, превращенный в ресторан.
— Твой пароход такой же? – Спросила Маша, поворачиваясь в кресле в разные стороны, чтобы разглядеть пароход – ресторан.
— Нет. Мой больше. Да этот пароход значительно моложе. Послевоенной постройки. Я узнавал. У моего парохода три палубы. Верхняя палуба – открытая, а две нижних закрыты и могут использоваться в зимнее время. На верфи пароход и восстановили и модернизировали. Любо-дорого посмотреть.
— Ой, как мне хочется его увидеть!
— Так в чем же дело? Приглашаю на новую экскурсию на Корнойбургскую судоверфь, где стоит пароход. В мир старины и современного дизайна. Кстати, очень хотелось бы услышать мнение молодого поколения…
Маша хмыкнула в ответ на последние слова Алеши, но тут же лицо ее приняло озабоченное выражение.
— Как бы это сделать?
— А в чем причина?
— В маме, конечно. Как ее уговорить?
— Она так занята?
— Ты и не представляешь! У нее список магазинов и ателье, где шьют бальные платья. Пропадает там с раннего утра, и нас с Маринкой замучила окончательно.
— Конечно, это дело это серьезное, — начал с иронией Алеша, но Маша перебила его.
— Послушай твоя фамилия Шереметьев, а ты случайно не из рода этих знаменитых князей?
— Во-первых, не князей. Шереметьевы старинный графский род, а во-вторых, вряд ли. Генеалогия в наше время не поощрялась, да и не интересовались у нас в семье своим происхождением. Хотя я считаю, что напрасно. Своих предков надо знать, и свое происхождение, каково бы оно ни было, надо уважать. Возможно, отец что-то и знает, но я от него никогда и ничего не слышал. А зачем это тебе?
— Понимаешь, моя мама родом из Подмосковья, а конкретно из мест, которые были когда-то родовыми имениями Шереметьевых. Так вот. Поклонение к графскому роду в семье мамы преогромное. Передавалось из поколения в поколение. Представляешь, если она узнает, что ты потомок графской семьи!
— Ну, и что будет? На колени она передо мной упадет? Прости, Маша, но все это глупости, да и никакой я не потомок графского рода и врать на этот счет не собираюсь.
— Но ведь ты же в этом сам не уверен, да и к тому же никто не заставляет тебя напрямую говорить, что ты граф. Так, некоторые намеки, я уж об этом сама позабочусь…
— И что дальше?
— А дальше мамочка сомлеет от такого знакомства, и все наши дальнейшие мероприятия будут освящены ее полнейшим согласием. Так как?
Алеша задумчиво потер рукой лоб, подумал и неуверенно сказал:
— Знаешь, ради дальнейшего продолжения нашего знакомства я готов на все, но Лжедмитрием я не буду и все тут.
— А тебе и не надо выступать в этой роли. Говори правду. Об остальном я позабочусь сама, и лишних вопросов к тебе не будет. Договорились?
— Раз тебе так хочется, — Алеша задумчиво пожал плечами, — Давай, но только постарайся не врать…
— В пределах разумной необходимости! – и Маша звонко рассмеялась.
Они еще долго сидели на палубе, слушая чарующие мелодии Венских вальсов, среди которых преобладали вальсы Иогана Штрауса, задумчиво смотрели на журчащие вдоль борта старого парохода воды Дуная и наблюдали за высадкой туристов с современного пассажирского лайнера под украинским флагом.
— Значит, русский флаг остался только на корме твоего парохода? – спросила Маша, кивая на украинский флаг.
— Значит, так. А это пассажирское круизное судно бывшего Советского Дунайского пароходства, которое при разделе Союза отошло к Украине. Да и в те времена флаг на корме был красный. Так что трехцветный державный колор только на моем динозавре.
— Не надо его так называть, — внезапно обиделась за еще неизвестный ей пароход Маша.
— Вот это да! – изумился Алеша. – Какой защитник у моего парохода появился!
— Просто, наверное, я, как и ты, патриот России. И наш пароход, как и российский флаг должен всем внушать уважение, — вполне серьезным тоном заявила Маша.
— Беру свои слова, насчет динозавра, обратно, — уже серьезно ответил Алеша. – Ты права. В таких делах ирония просто неуместна. Будем называть его полным именем, которое само по себе, заслуживает самого серьезного отношения. Согласна?
Маша молча кивнула головой.
— Послушай-ка, — вдруг заинтересованно спросила она. – А что делают все эти пароходы зимой?
— Зимой? Да стоят они все зимой по затонам и ждут летней навигации. Хотя нет. Те же украинцы, зимой тоже не прекращают работы, именно, здесь, на верхнем участке Дуная. А на среднем и нижнем участке навигации мешает лед и последующий ледоход.
— А в Австрии Дунай не замерзает?
— Такие случаи крайне редки, насколько я знаю.
— И куда возят пассажиров эти суда?
— Здесь, в Австрии, на коротком плече, совершают небольшие экскурсии между портами. Кстати, тот же пароход «Шенбрунн» и «Иоган Штраус», постоянно совершали зимние краткосрочные круизы, при отсутствии серьезной конкуренции со стороны больших компаний, которым невыгодно эксплуатировать свои круизные суда зимой.
— Ага! Значит, зимой пассажиры бывают, и пароходы могут ходить?
— Бывают и могут. Ты это к чему?
— Значит, бывают и Рождественские круизы?
— Не знаю, может, и бывают. Ты что-то задумала?
— Не знаю, не знаю, — Маша с интересом рассматривала, на сновавшие по речной глади пароходы и яхты. – Пока не знаю, — еще раз повторила она. – Однако нам пора! – мельком посмотрев на часы, сказала Маша. — И прошу тебя, если не трудно, проводить меня до отеля. Возможно, познакомишься с моей мамой, если она не будет в бегах. Не возражаешь?
— У матросов нет вопросов, — тут же отреагировал Алеша, и подозвав кельнера, расчитался.
Они быстро домчались на метро до станции Карлплатц и вскоре уже стояли перед величественным зданием дворца Вюртемберг, где помещался пятизвездочный отель Империал. Маша по телефону связалась с номером и, обнаружив, что мать находится там, предупредила ее о незапланированном визите. Видимо, получив от нее энергичное внушение за своеволие, Маша независимо хмыкнула в трубку, и кивком головы показала Алеше на лифт.
Очутившись в гостиной больше похожей на императорские покои Габсбургов, такое сравнение, во всяком случае, мелькнуло в голове у Алеши, он был представлен величественной даме, в открытом воздушном легком платье, восседавшей как на троне, в не менее величественном кресле. Рядом с ней на диване сидела молодая девица в шортах и рубашке цвета хаки, по всей видимости, безвестно исчезнувшая на Пратере подружка Маши Маринка, что так и оказалась.
После взаимного выяснения обстоятельств потери друг друга и назидательного втыка обеим со стороны матери Маши, все внимание было переключено на Алешу. Стороны обменялись быстрыми оценочными взглядами.
«Хочешь узнать, как будет выглядеть твоя будущая жена, посмотри на будущую тещу», – вспомнились Алеше слова деда. Алеша посмотрел и остался доволен. Надежда Петровна, так звали маму Маши, производила очень, и даже очень, приятное впечатление. Моложавая, она была похожа на старшую сестру своей дочери. Такие же длинные белокурые волосы, голубого цвета глаза тонкие черты лица, точеный курносый носик и стройная фигура придавали ей своеобразный шарм, хотя и современной, но истинно славянской красоты, который невозможно было спутать ни с каким иным этносом.
«Это судьба!», — тут же решил Алеша, — «Женюсь, без всяких разговоров!», — и он долгим взглядом посмотрел на Машу. Она без труда прочитала его мысли, и ее лицо тут же вспыхнуло багровым заревом. Что-то прочитала в глазах Алеши и проницательная Надежда Петровна и ее жесткий, настороженный и оценивающий взгляд, которым она осматривала Алешу, заметно потеплел.
— Давайте знакомиться, молодой человек, — благожелательно сказала она. – Меня зовут Надежда Петровна, и я мама этого своенравного чада, — кивнула она в сторону Маши.
— Алексей Шереметьев, — представился Алеша. — Наверное, в силу своего возраста, такое же своенравное чадо для своих родителей.
— Да уж – большие детки – большие бедки… А фамилия у вас знаменитая, — в глазах Надежды Петровны зажегся неподдельный интерес. – Не потомок ли вы древнего графского рода?
— Знаешь, мама, — Алеша мне много рассказывал о своей семье. Сейчас многие интересуются своей генеалогией, вот и в семье Алеши тоже, ищут свои корни, так что все в процессе поиска.
— Да, это очень важно, знать свои корни, свое происхождение, я вот свои-то знаю. Мои предки были крепостными как раз графского рода Шереметьевых. Ну не чудо ли это? Такая встреча потомков и где?! Во дворце австрийских аристократов!
Глаза Надежды Петровны засверкали, и она вся подалась вперед со своего роскошного кресла, а Алеша просто-напросто растерялся, жалобно посмотрев на Машу, и та не замедлила прийти на помощь.
— Господи, мама! – Ведь я же тебе объяснила русским языком, что происхождение семьи Алеши находится в стадии поиска. Так что ничего пока не известно.
— Я это поняла, но скажу я вам, что ничего в мире так просто не бывает, и я уверена, что вы обязательно найдете ту ветвь, которая связывает вас с этим древним родом. Уверена в этом! — с убеждением в голосе закончила она.
Алеша только пожал плечами, и начал мучительно соображать, как уйти от этой крайне неприятной ему темы, дальнейшее развитие которой превращало его, по милости Маши, в самого настоящего самозванца. Но и Маша не дремала.
— Мама, Маринка! Вы не знаете главного. Ведь Алеша моряк, штурман дальнего плавания. Не так часто встретишь в толпе на улицах сухопутного государства моряка, да еще и соотечественника!
— Вот как? – удивилась Надежда Петровна. – Еще раз приятно удивлена. Романтическая профессия. И такая престижная. В царское время представители самых древних дворянских фамилий служили морскими офицерами.
— Я не военный моряк. Работаю на судах торгового флота.
— Это все равно. И где же вы сейчас служите?
— Пароходство, где я работал — разорилось, мое судно продали. Нахожусь в свободном плавании.
— Значит, остались без работы. Понятно. – Надежда Петровна с состраданием посмотрела на Алешу. — И что же вы ищите в Вене? Неужели работу? Так это не морская держава и своих кораблей не имеет.
— Ошибаешься мамочка! И очень сильно ошибаешься. – С язвительным торжеством в голосе пропела Маша. – Алеша не безработный. Это он от скромности так говорит. Он самый настоящий судовладелец и приглашает нас посетить свой собственный пароход. Вот так!
— Это правда, Алеша? – растерянно спросила уже ничего не понимающая Надежда Петровна. – И, кстати, чем занимаются ваши родители?
— В какой-то мере, правда, и я действительно, приглашаю вас всех на свой пароход. А что касается…
— Это все долго рассказывать, — вновь вмешалась Маша. Услышите потом. Приглашение получено. Вы принимаете его? – она обратилась к матери и подружке.
— Я — «за»! – тут же откликнулась та. Кстати, меня зовут Марина, а то мы так еще и не познакомились.
— Простите, Алексей Шереметьев, — виновато отрекомендовался Алеша.
— Это я поняла. Так как тетя Надя, принимаем приглашение молодого судовладельца?
— Я право не знаю. Это так неожиданно. Просто не знаю, что и сказать…
— А тут нечего и думать. Алеша! Когда вы нас приглашаете на корабельную экскурсию?
— Выбор времени за вами. Назначайте его сами…
— Так! – Маша, не теряя времени, раскрыла, лежащий на столе ежедневник и подошла с ним к матери. – Давай мамочка найдем «окно» в наших «хождениях по мукам».
— Но я еще ничего не решила… И вообще, надо позвонить папе и посоветоваться с ним?
— Тогда попутно посоветуйся с ним стоит ли нам идти в ателье по пошиву бальных платьев или…
— В магазин нижнего дамского белья, — громким шепотом подсказала Маринка.
Маша густо покраснела и с укоризной поглядела на подругу, зато остальные громко рассмеялись, и это окончательно разрядило обстановку.
— А была, не была! – Взмахнула рукой Надежда Петровна. – Не делайте из меня цербера. Давай ежедневник! Маринка иди сюда! — властно скомандовала она, и все трое склонились над записями ежедневника.
После недолгих споров, они остановились на среде и Алеша, уточнив время и место встречи, откланялся.
А потом дни, часы и минуты полетели с космической скоростью. Иногда очнувшись, Алеша обнаруживал себя: то на палубе «Святителя Николая Угодника», где фотографировался на корме с восхищенными гостями на фоне российского флага. То в дорогих ателье, где женская часть компании выбирала и примеривала бальные платья. То, как и предрекала Маринка, перед дверями шикарных магазинов женского белья, куда он из стеснения просто не заходил. То в школе бальных танцев, где учили не только самим танцам, но и изысканным манерам поведения на балу. В конце концов, Алеша запросил пощады.
— Я забросил свои дела, а их надо решать без промедления, — удрученно сказал он во время очередной утренней встрече с Машей и Маринкой.
Они сидели в открытом кафе и поджидали Надежду Петровну, которая замешкалась в номере со сборами. Маша с Маринкой переглянулись, как заправские заговорщики, а потом Маша сказала:
— А ты ничего не замечал в нашем поведении за это время?
— Да, вроде бы, ничего необычного. Вели вы себя, как и положено русским боярыням в иностранных землях. Покупки, щедрые чаевые, от которых у бедных австрийцев глаза лезут на лоб…
— Ладно, ладно! Обойдемся без критики, — прервала его Маринка. – А больше ты ничего не заметил?
— Ну, разве еще бесконечные разговоры с нашими землячками. Тут что, собралась вся молодая Москва?
— Вот! – И Маринка звонко хлопнула ладонью о столешницу. Хлопнула так, что оглянулись все посетители кафе, а стайка воробьев с шумом сорвалась с ближайшего дерева.
— Тихо, Маринка! Учись сдерживать свои эмоции. Чему нас учат на курсах? – Маша укоризненно посмотрела на подругу и перевела взгляд на Алешу. — Алеша, нам надо серьезно поговорить. Только не воспринимай нас, как несмышленышей и отнесись к нашему предложению внимательно.
Алеша с удивлением посмотрел на Машу, потом на Маринку и молча кивнул головой.
— Все эти дни мы не только мучили и изнуряли тебя ненужными походами. Поверь, но мы все приняли близко к сердцу твои обстоятельства. И еще я скажу, что мы, как и ты, РУССКИЕ, и пусть это звучит высокопарно, но свою национальную гордость мы не забываем.
— И российский флаг тоже, — вставила Маринка. От ее смешливости не осталось и следа.
— Так вот, — продолжала Маша. – Все эти дни мы встречались с множеством наших девочек, которые, как и мы, приедут зимой на свой первый Венский бал. Скажу одно, все, с кем говорили, а их немало, решили сразу же после балов, где бы, они не происходили, встретиться на твоем пароходе, встретить Новый год и совершить небольшую прогулку по Дунаю. Все остальное за тобой. Уф! Кажется, сказала все. – И Маша с опаской взглянула на Алешу. Как он отнесется к их самодеятельности?
Алеша несколько мгновений сидел, как в воду опущенный. Он только переводил взгляд с Маши на Маринку. Потом он встал, раскинул руки, словно хотел заключить в объятья обеих подружек и сказал:
— Нет слов!!! – И склонившись, поочередно поцеловал руки девочек.
— Можно было и повыше, — показывая на щеку, тут же прореагировала неунывающая Маринка, хотя по ней было видно, что и она немало смущена.
Маша сидела красная, опустивши голову и Алеша, удивляясь своей неожиданной смелости, поцеловал ей вторую руку. Наступило молчание, которое вновь нарушила Маринка.
— Но все-таки, что ты скажешь, Алеша?
— Дай прийти мудрым мыслям в голову, а то они все, как-то в одночасье, разбежались…
— Собирай их быстрей, а мы подождем, — засмеялась Маринка, а вместе с ней и Маша. И всем стало необычайно легко.
— Ну, так что ты скажешь? — несмело напомнила Маша.
— Все это прекрасно, Прекрасна и сама идея, но для ее воплощения нужно не только согласие наших будущих клиентов, хотя не спорю, это основа основ.
— А что же еще? – Маринка просто буравила глазами Алешу.
— Нужны средства для снабжения судна, оплаты бункера, нужно набрать экипаж и обеспечить его денежным довольствием, нужны средства для оплаты портовых и причальных сборов, нужен ресторан на борту и все, что к ресторану прилагается. В общем-то, нужно, нужно и нужно… А, конкретно, нужны инвестиции.
— Инвестиции, говоришь? Вон они и выплывают твои инвестиции, — и Маринка кивком головы показала на парадный вход гостиницы, из которого таки величественно выплывала Надежда Петровна.
Выйдя из дверей, она остановилась, неспешно оглянулась по сторонам и, заметив молодую компанию, двинулась к ним.
— Здравствуйте, Алеша! — поздоровалась Надежда Петровна, усаживаясь на стул вежливо подставленный Алешей. – Как дела? – И не дожидаясь ответа, продолжила. – Судя по хитрым лицам моих девиц, предполагаю, что все их тайны уже известны вам.
Алеша неопределенно пожал плечами.
— Известны, известны. Я это вижу по их лицам.
— Ждем открытия главной тайны от тебя. Не томи нас, мамочка! – жалобно попросила Маша.
— Хорошо. Уговорили. Так вот Алеша. Вы, конечно, уже в курсе дела, которое задумали эти девицы. Я не скрою, что оно мне тоже по душе. Я очень рада, что потомки дворянских и крестьянских родов так болеют за Россию, за Российский флаг. Лично для меня большая честь идти рука об руку с Шереметьевыми, род которых я боготворю.
Алеша сжался и внешне и внутренне, стараясь как можно быть менее заметным, что при его габаритах было довольно проблематично, но тут на его руку легла прохладная ладонь Маши и она ободряюще посмотрела ему в глаза.
Алеша шумно вздохнул и успокоился.
— Я позвонила своему мужу, Кондратию Сидоровичу, который, как вам известно, является главой торгово-промышленной корпорации «ОМЕГА», кстати, и моим односельчанином и потомком крепостных графа Шереметьевых. Он тоже, как и я, очень уважает этот славный род.
— Господи! – подумал про себя Алеша. – «Опять двадцать пять…», — но тут ему вновь на помощь пришла Маша.
— Мамочка! Остановись! Потом про крепостных и их благодетелей. Сейчас о деле. Мы все изнемогаем от нетерпения.
— Торопитесь, молодежь, торопитесь. Короче говоря, я изложила ситуацию и активные действия его любимой дочки. Отец просил передать ей, что готов встретится с вами, Алеша, и с нею, в самое ближайшее время для принятия окончательного решения. В том, что оно будет положительным, я не сомневаюсь, поскольку Кондратий Сидорович — настоящий патриот России.
— Ура!!! – В два голоса закричали Маша и Маринка, вскочив с мест и потрясая руками над головой. – Ура! И еще раз — Ура! – захлебываясь от избытка чувств, вновь закричала Маринка.
— Девочки, девочки! Ведите себя прилично. На вас смотрит вся Вена! – укоризненно, но с доброй улыбкой утихомиривала разбушевавшихся Машу и Маринку Наталья Петровна.
Когда все успокоились, и за столом установилась относительная тишина, Алеша осторожно спросил:
— В ближайшее время – это когда?
— А хотя бы и завтра, — проникнувшись бесшабашным духом молодежи, лихо ответила Надежда Петровна, но тут же спохватилась. – Нет, завтра никак нельзя у нас запланировано еще…
— Все, что запланировано, может и подождать, дорогая мамочка! У нас времени в избытке, а тут дело не ждет. И какое дело! Или ты Российский патриот только на словах?
— Маша, как ты можешь говорить такое своей матери. Или ты не знаешь меня?
— Тогда заказываем билеты на завтра. Мы с Алешей летим, а вы остаетесь и поджидаете нас здесь. Я знаю папу. Он дела решает основательно, но без всяких формальностей и волокиты.
— Не знаю, не знаю, может ты и права, но очень уж решительно и быстро действуешь. Мне надо подумать.
— Вот и думай, а пока пойдем дорогая мамочка в номер. Там я соберусь, закажем билеты, а Алеша подготовит необходимые документы для встречи с папочкой. Решено!
Маша и Маринка вихрем сорвались с мест, подхватили с обеих сторон, слабо сопротивляющуюся Надежду Петровну и с торжеством повели ее обратно к входу в отель. Все еще не пришедший в себя от такого поворота дел, Алеша поплелся сзади.
Через три дня все вновь собрались в номере. Сияющие лица Маши и Алеши говорили сами за себя. Торжествующая Маша, дрожащим от избыточных чувств голосом, начала свой рассказ.
— Начну по порядку. Собрался Совет директоров и Алеша закатил речь. Нет, не доклад, а изложил все коротко и ясно. Оказывается он еще и дипломат!
Алеша укоризненно посмотрел на Машу.
— Я правду говорю, — не сдавала та свои позиции. – Так вот, начал он с того, что рассказал, как еще в 1878 году патриоты России основали Общество содействия торговому мореплаванию. Был образован комитет по созданию Добровольного флота или «ДОБРОФЛОТА». На собранные российскими патриотами 3,5 миллиона рублей были закуплены первые три парохода, которых в 1917 году было уже 50. Что произошло после революции рассказывать не надо. «ДОБРОФЛОТ» перестал существовать. А дальше Алеша оповестил директоров, что пароход «Святитель Николай Угодник» — продолжатель святого дела «ДОБРОФЛОТА» и благодаря нескольким поколениям русских патриотов продолжает держать Российский флаг на Дунае. Теперь ему нужна поддержка нового поколения патриотов России. Директора расчувствовались, пустили слезу и все проголосовали за поддержку компании «ДОБРОФЛОТ», так теперь мы будем именоваться. Договор у нас в кармане. Алеша, покажи-ка его!
Алеша открыл папку и вытащил документы, которые голова к голове начали изучать Надежда Петровна и Маринка.
О! – только могла сказать Маринка, а Надежда Петровна, та просто прослезилась.
— Видишь, какой у тебя отец? – с гордостью сказала она, вытирая платком глаза.
— Мой папа, настоящий русский патриот! – с гордостью ответила Маша.
— И еще он сильно любит свою дочку, — добавил Алеша.
— И это есть в наличии, — со смехом ответила Маша. – Значит, так. Мы с Алешей решили…
— Кстати, позвольте вам представить представителя инвесторов в судоходной компании «ДОБРОФЛОТ», Марию Кондратьевну Савельеву со всеми правами, вытекающими из ее должности, перебил Машу Алеша.
— И какие же эти права? – спросила Маринка.
— Самые широкие. И мне с этой дамой надо держать ухо востро, поскольку она блюдет интересы торгово-промышленной корпорации «ОМЕГА», а там деньги считать умеют, и Совет директоров не такой уж и слезливый, как его расписала Маша, — уже серьезно закончил Алеша.
Маша привстала и величественно склонила голову.
— А мне у вас местечка не найдется? – подала голос Маринка. – Ну, хотя бы самого маленького, самого размалюсенького, — и показав для убедительности мизинчик на руке она умильно посмотрела на Машу и Алешу.
— Маринка, не юродствуй! Я твои способности хорошо знаю. Будешь представителем компании в Москве. На тебе – реклама и клиентура в России. Только потом не ной, работы будет через край…
— Ура! – закричала Маринка и бросилась Маше на шею.
— Алешу благодари. Это он предложил. Да, отстань, а то задушишь, — отбиваясь от объятий Маринки, кричала Маша.
— А можно?
— Что можно? – не поняла Маша.
— Поблагодарить Алешу…
— Это ты спроси у него, — сказала Маша и покраснела.
— Нет уж. Я лучше издалека. — И предусмотрительная Маринка послала Алеше воздушный поцелуй через разделяющий их стол.
И работа закипела. Вскоре в самом центре города открылось шикарное представительство компании «ДОБРОФЛОТ», на чем настояли инвесторы из Москвы, считавшие его одним из важнейших атрибутов бизнеса.
В просторной приемной, которая напоминала небольшой танцевальный зал, стояли столики для посетителей с мягкими креслами и с диванами вдоль стен. Тут же стояли рабочие столы Алеши и Маши. Была еще и комната отдыха для персонала, кухня и ванна. В эту комнату сразу же заселился Алеша, не желая жить в отрыве от места работы. Для Маши подыскали место в пансионе, «на всем готовом», где она, впрочем, редко бывала, разве что для сна.
По стенам были развешаны старинные снимки пароходов Российского общества Добровольного флота. Конечно, главное место на снимках занимал пароход «СВЯТОЙ УГОДНИК НИКОЛАЙ», с фотографиями кают, пассажирских палуб и ресторанов.
Вскоре Алеша совершил вояж в низовья Дуная, где в украинском городе Измаиле находилось бывшее Советское Дунайское пароходство, ныне сменившее вывеску на «Украинское», которое так же, как и пароходство Алеши переживало тяжелые времена, а многие моряки и речники лишились работы.
Назад Алеша вернулся в сопровождении нескольких человек. Все, за исключением старшего механика и боцмана, людей уже в летах, были относительно молодые ребята, но уже со значительным опытом работы на Дунае. Старший механик, по морской терминологии – «дед», был и вправду реальным дедом и имел внуков, но обладал большим опытом работы на паровых судах, что по нынешним временам, было большой редкостью, поскольку уже давным-давно весь мировой флот перешел на дизельные двигатели. Боцман, по фамилии Волкодав и, впрямь, оправдывал свою фамилию. Несмотря на солидный возраст, вид имел устрашающий и ростом был с Алешу. Капитан – Сергей Петрович Иванов, человек средних лет, был элегантен и славился на Дунае, как опытный судоводитель.
После ознакомления с пароходом, с каждым из них были подписаны контракты, и все они зачислены в постоянный штат судна. Совместно определили оптимальный экипаж парохода, включая работников ресторана и персонал обслуживающий пассажиров. Договорились, что подбор кадров за каждым из старших специалистов, в зависимости от службы, которую они возглавляют. Экипаж согласовывается с капитаном и утверждается Алешей на контрактной основе.
Все главные специалисты заверили, что при таких условиях оплаты, а Алеша тут не поскупился, недостатка в классном экипаже не будет, но Алеша сразу же поставил условие, о том, что не только подбор, но и ответственность за экипаж будет лежать на начальниках судовых служб.
Осмотрев пароход, и не откладывая дел в долгий ящик, все занялись судовыми работами, а Алеша с капитаном и пассажирским помощником совершили два однодневных круиза в верховья Дуная на австрийском и украинском пассажирских судах. Это помогло найти плюсы и минусы в работе коллег и использовать такой опыт в организации своих будущих круизов.
Маша и Маринка тоже не теряли времени даром. Они побывали в Москве, откуда вернулась лишь Маша, привезя с собой молодого парня, которого ей рекомендовали, как лучшего шеф-повара и знатока русской кухни. Маринка осталась в Москве, энергично оборудуя московское представительство компании «ДОБРОФЛОТ». В общем, работа закипела, хотя время до Нового года, Рождественских праздников и наступления поры балов было еще предостаточно. Но и конца краю делам было не видно.
— Ты про свои балы еще не позабыла? – с усмешкой спрашивал иногда у Маши Алеша.
Маша только отмахивалась, погруженная в вихрь событий, который налетел на нее и заставил забыть обо всем, кроме дел. Но дела делами, а молодость брала свое. По вечерам, когда стихали океанские валы забот, хлопот и переговоров, Алеша с Машей, наконец-то, оставались одни. Надежда Петровна давно уехала в Москву с энергичным напутствием от дочери, о проведении всеохватывающей рекламы нового русского круиза среди обширной сети своих подруг.
А Маша и Алеша с самого начала решили соединить «приятное с полезным». Прекрасная альпийская страна оставалась для них еще «книгой за семью печатями», а, попросту говоря, они совсем не знали Австрию. Посему, в выходные дни, когда жизнь в офисах замирала, и люди предавались отдыху и развлечениям, появившийся в компании микроавтобус не знал покоя.
Первым, что они посетили, был знаменитый Венский лес. Огромная лесная территория, охватывала столицу полукругом. Здесь все дышало историей и казалось, что вот-вот из-за деревьев выйдут Шуберт, Бетховен или Моцарт, а в конце аллеи появится со скрипкой король вальсов Иоган Штраус и польются божественные звуки «Сказок Венского леса».
И эта мелодия звучала. Звучала наяву, правда, из портативного Алешиного магнитофона и тогда Маша закрывала глаза и представляла себе… В общем, никто не знал, что она себе представляла в своих девичьих мечтах, даже Алеша.
Они добирались до монастыря монахов августинцев в северной части леса около городка Клостернойбург, а в южной его части, катались на лодке в пещерном озере местечка Хринтербрюль и бродили, бродили, бродили, залезая во все мыслимые и немыслимые лесные закоулки, пока усталость не валила их с ног. Тогда они просто лежали на траве и просто молчали, стараясь не нарушить эту хрустальную тишину.
Продолжали ребята осваивать и саму Вену. Исходили собственными ногами «сердце Вены» – улицу Грабен. На окраине Вены, в примыкающем к столице местечке Лаксенбург, открыли для себя летний императорский дворец под названием «Голубой двор» с английским парком, и стоящем на острове, посреди озера, замком Франценбург. Попасть в замок можно было только на пароме, которым командовала миловидная, приветливая женщина в морской форме, которая как влитая сидела на ней.
Алеша с Машей переглянулись, подумав оба об одном и том же. Они уже давно не удивлялись синхронности своих мыслей, а Алеша как-то сказал, что так одновременно думать могут только супруги. Маша покраснела, ничего не ответила, но про себя подумала так же. В данном случае они вспомнили о форменной одежде для экипажа парохода. Разговор об этом поднимался уже не один раз, но к общему согласию пока не пришли.
Так в заботах и познавании страны шли дни за днями. Начал прибывать экипаж, который подобрали главные специалисты, провели ходовые испытания парохода на Дунае и первый пробный, еще без пассажиров, рейс до ближайшего порта Кремс. «СВЯТИТЕЛЬ НИКОЛАЙ УГОДНИК» показал себя с наилучшей стороны, хотя мелкие неполадки в машине и случались, но «дед» со своими механиками успешно и своевременно их устранили.
Развернулся и молодой шеф-повар. В свою команду он выписал несколько человек из Москвы, таких же по возрасту, как и он, сам, но как показали пробные обеды, замечательных специалистов русской кухни.
Решили, наконец, и с форменной одеждой. После долгих споров и раздумий остановились на морской форме, в которой ходили моряки Российского общества Добровольного флота. Офицеры — в сюртучного покроя мундирах и специально заказанных рубашках со стоячими воротниками, черных галстуках и фуражках с кокардами общества «ДОБРОФЛОТ».
Рядовой состав — в суконных форменках на выпуск, с голубыми гюйсами воротника, с тремя белыми полосками по его краям, которыми русские моряки испокон века ознаменовывали три выдающиеся морские победы: при Гангуте, при Чесме и при Синопе. На бескозырках у матросов золотом сверкала надпись старославянской вязью: «СВЯТИТЕЛЬ НИКОЛАЙ УГОДНИК». Были заказаны меховые куртки для всего экипажа с фирменной эмблемой и названием парохода на рукаве, с табличкой на левой стороне груди, на которой значилась фамилия и должность.
Все офицеры и старшины рядового состава носили на мундирах и на форменках золотые шевроны и нашивки, положенные по их должностям, занимаемым на судне. Здесь затруднений не было. Нашивки были те же, что и тогда, в ДОБРОФЛОТЕ, и от сегодняшних мало, чем отличались. Разве что, вместо ромба на первой нашивке рукава, принятого сейчас во всех флотах мира, в ДОБРОФЛОТЕ он был в виде кольца. Решили от первоисточника не отходить, и традицию ДОБРОФЛОТА сохранить.
Проблема возникла с формой для самого Алеши. В начале он не хотел и слушать о какой-либо форме для себя, но под напором Маши и Карла Унтербергера, которые доказали ему, что это укрепляет имидж компании, Алеша согласился. Камнем преткновения стали, как ни странно, нашивки на мундире. Маша хотела видеть их на его рукавах, как можно больше и настаивала на четырех капитанских нашивках.
Вот тут Алеша проявил характер и растолковал Маше и Карлу, что на любом торговом судне мира, четыре нашивки носит лишь один человек – капитан, а двух капитанов не бывает. Маша начала выспрашивать о нашивках начальника пароходства, где еще недавно работал Алеша. Начальник носил один большой золотой шеврон и два средних с ромбом, что соответствовало военно-морскому званию вице-адмирала, а его заместители – один большой шеврон и один средний, что соответствовало контр-адмиральскому званию.
Наконец, пришли к соглашению, что нашивки у Алеши будут как у заместителей начальника пароходства. Маша утешилась контр-адмиральским званием, и, не откладывая, потащила Алешу заказывать мундир.
Отрадные вести шли из Москвы от Маринки. Билеты на встречу Нового года, и Рождественские круизы шли нарасхват. После такого сообщения Алеша с Машей закрутились еще сильнее. В штат были введены постоянные должности бухгалтера и юриста.
Все были при деле, и подгонять никого потребности не было. Теперь Маша могла немного заняться собой, своим имиджем, как, смеясь, подначивал ее Алеша. Она и занималась им, начав интенсивную подготовку к своему первому балу, не забывая вовремя затаскивать самого Алешу на примерку пошива мундира и морской шинели с бобровым, как это было принято у царского гражданского генералитета, воротником.
Время быстротечно. В этом скоро убедились и Маша и Алеша, когда среди дел и забот обнаружили, что до Нового года, последующих Рождественских праздников и первого Машиного бала осталось, как говорится, всего ничего…
И этот день наступил.
Маша давно определилась, что ее первый бал состоится во дворце Хофбург. Бал носил название — Императорского и считался первым из первых среди многочисленных Венских балов.
К тому времени в Вену подтянулись и Надежда Петровна с супругом Кондратием Сидоровичем, мать и отец Алеши, который, видимо, начал выходить из своих затруднений. Появилась и Маринка, со своим семейством и неожиданным для Маши кавалером, которого Маринка отрекомендовала, как наиболее деятельного помощника на общественных началах, во всех делах представительства ДОБРОФЛОТА в Москве.
Маша с интересом посмотрела на подругу, усмехнулась и со значением сказала: «ПОСМОТРИМ…», на что та по старой школьной привычке немедленно показала ей язык. На том обсуждение достоинств Маринкиного кавалера и закончилось.
Родители Маши поселились в полюбившемся им «ИМПЕРИАЛЕ», туда же Алеша заселил своих отца и мать. Обе семейные пары, конечно, познакомились, и Надежда Петровна сразу же принялась за выяснение родословной семьи Шереметьевых, чем вызвала немалое удивление отца Алеши, а потом его легкую панику от назойливости новой знакомой.
Зато мать Алеши, правда, не без помощи Маши, разобравшись в обстановке, с интересом внимала рассуждениям Надежды Петровны. В конце концов, на этой почве они подружились, и начали основательно трясти генеалогическое древо Шереметьевых. И были счастливы.
Подготовительные работы к предстоящему празднику были закончены. «СВЯТИТЕЛЬ НИКОЛАЙ УГОДНИК» в полной готовности стоял у пассажирского причала. С распространением билетов дело тоже обстояло неплохо, во всяком случае, для первого раза.
К удивлению Алеши и Маши, кроме участников балов и их родных, билеты приобрели представители некоторых патриотических организаций Москвы и нескольких других городов. На радостях Алеша поцеловал главу Московского представительства в одну щеку, а Маша в другую, после чего Маринка страшно возгордилась.
Чтобы там ни было, а 31 декабря таки наступило. И это был факт, от которого никуда не денешься. Нет смысла рассказывать о волнениях, порою даже нервозности подготовки к первому в жизни настоящему балу. Трудно сказать, кто больше волновался родители или сами участники. Наверное, и те и другие одинаково.
Вечером в фойе ИМПЕРИАЛА собрались кучками мужчины, в своем большинстве, главы семейств, сбежавшие от предвыездной суеты. Они нервно курили, справлялись о заказанном транспорте и часто, с озабоченностью, посматривали на лифт или парадные лестницы. В общем, продолжали жить атмосферой покинутых номеров. Хотя, положа руку на сердце, каждый из них мог признаться, что это была сладкая озабоченность, которая согревала душу.
Алеша и Маша в сопровождении своих мам и пап появились, почти одновременно. Наверняка, молодые созвонились. Алеша был великолепен в своей новой морской шинели с бобровым воротником. Недаром мучила Маша модельеров, доводя их до белого каления. Сама Маша была в накинутой на плечи беличьей шубке, прекрасно гармонирующей с ее белокурыми волосами, лежащими поверх воротника. Беличья шапочка в стиле «а-ля-рюсс», кокетливо сидящая на ее головке, завершала образ прекрасной славяночки.
Гомон в фойе разом затих, когда эта пара подошла друг к другу и Алеша, склонившись в полупоклоне, элегантно предложил Маше руку. Это надо было видеть! Обе мамы Алеши и Маши одновременно поднесли к глазам платки.
И это было их материнское счастье…
Смущенно улыбаясь от всеобщего внимания, Маша с Алешей вышли из отеля, где их уже поджидал фиакр. Уж так они захотели. Чтобы запомнилось на всю жизнь. Остальные расселись на заранее заказанные лимузины, и кортеж тронулся к дворцу.
Прибытие и вхождение во дворец Хофбург было поистине королевским, а когда Алеша и Маша сняли верхнюю одежду, все взоры присутствующих вновь обратились к ним. Они таки выделялись и здесь. По существующим неукоснительным правилам бала, кавалеры должны быть одеты во фраки, а для военных допускались мундиры.
Алеша предстал в морском мундире времен ДОБРОФЛОТА с контр-адмиральскими нашивками на рукавах, в рубашке со стоячим воротничком с отогнутыми краями и черном галстуке-бабочке. Поскольку наград у Алеши не было, их компенсировал значок об окончании Высшего инженерно-морского училища на правой стороне груди, который выглядел скромно, но к месту.
Белое, длинное до самого пола бальное платье Маши было не хуже и не лучше нарядов остальных девушек, но то, с каким изяществом оно сидело на ней, как подчеркивало ее величавую славянскую красоту, заставляло всех, без исключения, оборачиваться ей вслед.
Пара была хоть куда, и ей невольно уступали дорогу, когда они неспешно, рука об руку, двинулись в главный, фестивальный зал дворца. За ними следом двинулась Маринка с кавалером-добровольцем, приехавшая, как всегда, в последний момент, а уж затем родители, с влажными, от счастливых слез платками, которые они едва успевали менять.
Начался бал торжественной сменой королевского караула в ярких и красочных мундирах прошлого века. Потом на импровизированной лестнице появились императрица Сиси – Императрица Елизавета Австрийская, и Император Франц Иосиф. Они сердечно приветствовали гостей и открыли традиционный бал.
Тут же ливрейные лакеи начали преподносить участникам бала сувениры. Подошел лакей и к Алеше с Машей. Он с особым значением посмотрел на обоих и торжественно вручил каждому из них по небольшой коробочке завернутой в золотистую обертку и повязанную пышными бантами. Маша тут же начала разворачивать подарок императорской четы. От нетерпения она никак не могла развязать бант, и пришлось Алеше прийти на помощь.
Маша, наконец, открыла коробочку, обтянутую красным бархатом, удивленно воскликнула и растеряно посмотрела на Алешу. Тот тоже с удивлением рассматривал содержимое своей, точно такой же, коробочки.
В них обеих лежали в бархатном обрамлении настоящие обручальные кольца, червонного золота. Поверхность благородного металла, из которого были изготовлены кольца, тускло, но солидно сверкала, отражая свет многочисленных, люстр Императорского дворца.
Алеша оглянулся и сразу же наткнулся взглядом на улыбающееся лицо отца. Алеша улыбнулся в ответ и признательно наклонил голову. Отец ободряюще подмигнул и Алеша сразу же решился. Глядя на недоумевающий милый взгляд Маши, он негромко, но четко сказал:
— Это, Маша, сибирский подарок моего отца. Он означает то, что я люблю тебя больше жизни и прошу стать моей женой…
— Вот это да! – Раздался восхищенный возглас, стоящей рядом Маринки. – Машка! Тебе сделали предложение по всей форме. Немедленно давай согласие!
Но Маша ее не слышала. Она долго смотрела на Алешу, потом смущенно улыбнулась и тихо сказала:
— Алеша! Я согласна.
— УРА! — Закричала Маринка. – Свершилось! Я свидетель! Обещайте мне это!
— Спасибо, Маринка! Но давай пока без громкого афиширования. Я предлагаю, — обратился Алеша к Маше, — объявить о нашем решении и обручиться на пароходе, тем более это будет к месту.
— Я согласна, — вновь кивнула головой Маша.
— Так не забудьте, я свидетель, — напомнила Маринка.
— Не забудем, не забудем, — смеясь, пообещал ей Алеша.
А тем временем празднование шло своим чередом. Во всех бальных залах дворца, украшенных цветами и гирляндами, заиграла музыка. Всем гостям разнесли коктейли, родственники молодых участников бала начали группироваться возле заказанных столов.
Ровно в десять часов от столов, где собрались родители Маши и Алеши, донеслось троекратное «УРА» и хлопки открываемого шампанского. Встречали Новый год по Московскому времени. К их столу побежали все русские, присутствующие на балу.
Алеша, Маша и Маринка чокались хрустальными бокалами со знакомыми и незнакомыми людьми и на всякий случай предупреждали всех, купивших билеты на пароход, чтобы оставляли место в желудке для будущего русского пира. Маринка делала большие глаза и шепотом доверительно сообщала о невиданных кулинарных сюрпризах, которые ждали гостей.
В результате за ней, а потом и за Алешей с Машей начали ходить те, кто не знал о такой встрече Нового года на русском пароходе с просьбой продать билеты. Они приглашали всех, благо, не распроданных мест, было еще предостаточно.
В полночь по среднеевропейскому времени во всех залах дворца раздался звон колоколов кафедрального собора Святого Стефана. Это означало, что Новый год на этой территории окончательно наступил. По этому случаю вновь налили шампанское и вновь троекратно крикнули русское «УРА!».
Одни участники бала отправились слушать знаменитых венских оперных певцов, другие так и не могли оторваться от банкетного стола, а третьи, к их числу относились и Маша с Алешей, как вошли вместе с Иоганом Штраусом в чарующий мир вальсов, да так в нем и остались.
— Как самочувствие? – нежно касаясь губами маленького ушка Маши, спросил Алеша.
— Как у Наташи Ростовой на первом балу. Я вчера еще раз перечитала. Все сходится…
Алеша с пониманием кивнул головой, и они вновь безоглядно погрузились в волны «Прекрасного Голубого Дуная» и хрустальный мир «Сказок Венского леса».
Около часа ночи родители засобирались в отели, немного передохнуть и привести себя в порядок перед новым, и главным для них, мероприятием детей, на пароходе. А еще через полчаса отбыли на пароход Алеша с Машей. Маша строго наказала Маринке тактично напоминать гостям, о том, что их ждут на пароходе не позже трех часов.
— Только очень тактично и вежливо, — еще и еще раз инструктировала она подругу. – А то я знаю тебя! Начнешь хватать девиц за юбки, а кавалеров за фалды фраков и тащить их к выходу…
— Все будет в соответствии с императорским этикетом. Как учили нас тобой на курсах хорошего тона. Конечно, если они будут меня слушаться…
— Маринка! Брось свои замашки! Ты кем работаешь? Напомнить тебе о законах менеджмента?
— Помню, помню, – не сомневайся!
— И еще напоминай всем, — вмешался Алеша, — что каждого будет ждать отдельная каюта, где можно отдохнуть и привести себя в порядок.
— Все будет по первому разряду, господа начальники. Мы с моим добровольцем начнем работу своевременно. Встречайте у трапа! – И она вместе со своим кавалером скрылась в толпе.
«СВЯТИТЕЛЬ НИКОЛАЙ УГОДНИК», стоящий у пассажирского причала, поразил своим видом даже Алешу и Машу, которые знали все мелочи предстоящего торжества. Одно дело в теории, другое увидеть практическое воплощение идеи.
Пароход стоял залитый светом, от киля до клотика, как говорят моряки. Все его контуры были обозначены светом электрических лампочек, а по переборкам корпуса на всех трех палубах расцветали всеми цветами радуги гирлянды из букетов цветов, елок, изображений Дедов морозов и Снегурочек.
Было на что посмотреть. И смотрели. Немало людей толпились на набережной, разглядывая это новогоднее чудо.
Полюбовавшись зрелищем родного судна, а для Алеши и Маши он стал поистине родным, словно живое существо, они поднялись на борт. Вахтенный офицер, как это положено во всех флотах мира, отрапортовал Алеше, который находился при адмиральском звании и при мундире, что за время его дежурства никаких происшествий не произошло.
Алеша принял рапорт, держа руку под козырек, потом поздоровался с вахтенным офицером, двумя вахтенными матросами, и поздравил их с Новым годом. То же проделала и Маша, пораженная впервые ею увиденным морским ритуалом встречи. К ним обоим уже спешили оповещенный об их прибытии на борт капитан и пассажирский помощник.
Все вроде бы было сделано и Алеша, поблагодарив своих спутников, пожелал им, как и себе, самому, удачи, а пассажирскому помощнику особо, поскольку на нем сегодня лежала главная ответственность.
Но вот и закончились минуты напряженного ожидания. К набережной начали подъезжать машины, из которых вываливались и выскакивали, хотя и изрядно уставшие, но еще бодрые и жизнерадостные гости из разных мест Вены, где проходили новогодние балы.
Гостей встречал у трапа капитан и выстроившиеся в вестибюле матросы в парадной форме. Каждого гостя подхватывал сопровождающий матрос и, согласно нумерации на билете, сопровождал в предназначенную ему каюту для небольшого отдыха и приведения себя в порядок. При этом гостям рекомендовали внимательно слушать сообщения по радио и следовать поступившим приглашениям.
Одной из последних, впрочем, как и всегда, прикатила Маринка с кавалером. Маша, давно покинувшая свою каюту, вопреки Алешиным запретам, вся исстрадалась, выглядывая эту пару. Ведь им обоим предстояло стать ключевыми фигурами в момент открытия.
На все Машины упреки Маринка весело отбивалась, поскольку по ее мнению роли были отрепетированы основательно, а переодеться для них – раз плюнуть. Она бы и плюнула, но, поймав внимательный взгляд боцмана, который невольно прислушивался к их разговору, тут же осеклась, и помчалась в гримерную каюту, таща за собой кавалера-добровольца.
Вскоре, из судовых динамиков раздалась бодрая, зовущая мелодия — «военной музыки оркестра». Большой духовой оркестр исполнял старинный «Встречный марш», под который встречали высоких военных чинов на парадах. Взбодрил ли он гостей или возобладало желание первыми увидеть обещанные действа, но народ довольно бодро потянулся на открытую прогулочную палубу под бдительными взглядами матросов, стоящих у трапов и готовых немедленно подстраховать зазевавшихся или потерявших бдительность гостей.
Так или иначе, но вскоре вся прогулочная палуба была заполнена гостями одетыми соответственно погоде, которые расположился вдоль леерного ограждения бортов. Четко сработала палубная команда, неназойливо, располагая гостей на нужных места. Середина палубы пока оставалась свободной. Внезапно на всей верхней палубе погас свет, и одновременно на полу ноте оборвалась музыка.
В народе коллективно выдохнули — АХ!!! В центре палубы раздался шорох, потом мелькнули тени матросов, уносящих драпировочные ширмы, и тут же вспыхнула яркими разноцветными огнями огромная настоящая елка, украшенная отнюдь не елочными игрушками.
По ее ветвям были развешаны гирлянды конфет, пряников, плиток шоколада и разноцветные корзиночки с острой мини закуской, как потом выяснили те, кому она потребовалась.
Динамики загремели традиционной новогодней песней: «В лесу родилась елочка», а прожекторы высветили две фигуры, стоящие под елкой: Деда Мороза и Снегурочки, в которой без труда можно было узнать Маринку. Естественно, что в роли деда Мороза, выступал ее кавалер-доброволец.
Переждав аплодисменты, Маринка вступила на тропу своего неожиданного актерского триумфа.
— С Новым годом, господа почтенные! Мы пригласили вас встретить Новый год на этом островке России, который носит имя святого покровителя моряков, купцов и детей – Святителя Николая Угодника.
Сегодня вы увидите, услышите и будете непосредственными участниками необыкновенного действа, в котором смешались наши русские ритуалы и обычаи разных празднований, которые некоторые из вас, может, и призабыли, а, может, и совсем не знали. Мы вместе с Дедом Морозом о них вам и напомним…
Маринка искоса взглянула на своего кавалера, задумчиво взиравшего на публику из-под ватных бровей.
— Проснись! – зашипела она со злостью и так двинула ему в бок, что он с испугу заорал нутряным голосом:
— А где мой царь морей, океанов и рек Его Величество Нептун?!
— Здеся, я! Здеся! — донеслось со второй палубы
Грянула музыка, где основными инструментами являлись пустые бутылки и медные оркестровые тарелки. Снизу, по трапам к елке вырвалась буйная толпа чертей в масках, одетых по случаю холодной погоды в спортивные костюмы телесного цвета, разрисованные всеми цветами радуги. В центре ее величаво шествовал Нептун, в могучей фигуре которого угадывался боцман Волкодав.
Разношерстная компания с визгом и криками сделала круг вокруг елки и подошла к Деду Морозу и Снегурочке.
— Капитана пред мои светлые очи! – оглушительным голосом рявкнул Нептун.
Под завывания свиты появился капитан в полной парадной форме.
— Что за корабль, и какого роду племени будете? –свирепо глядя на него, спросил Нептун и стукнул древком трезубца о палубу.
— Наш пароход зовется «СВЯТИТЕЛЬ НИКОЛАЙ УГОДНИК», а роду племени мы Российского. Собрались на нем русские люди по случаю встречи Нового года.
— Добро! – ответил Нептун. – А все ли на борту пересекали мой Дунайский экватор – «Железные ворота»? Все ли лицезрели источники Шварцвальда: «Бреге» и «Бригах», с которых начинается Дунай?
— Не уверен, Ваше Величество, — ответствовал капитан.
— В будущем показать! Всех причастить! Свите проследить! Встречу Нового года разрешить! – И Нептун троекратно ударил посохом о палубу.
Заиграла веселая музыка. Среди гостей, как из-под земли, появились матросы с подносами, на которых стояли бокалы с вином и шампанским, минеральной водой и горячим чаем, а так же рюмки и граненые стаканчики с водкой. Черти внимательно следили, чтобы каждый из гостей выполнил волю морского владыки, а потом под руки подводили причастившегося к елке, где каждый выбирал по своему вкусу закуску, снимая ее с веток.
После обряда «причащения» настроение гостей резко повысилось, и было видно, что толпа готова к действиям. Это мгновенно усекла Маринка и, взяв в руки микрофон, выступила вперед.
— Дорогие гости! Как известно, в Новогоднюю ночь все мечты сбываются. Сбылась мечта у нашего гостеприимного хозяина компании «ДОБРОФЛОТ» Алексея Шереметьева. Он и его избранница прекрасная русская девушка Маша Савельева решили стать мужем и женой и попросить на это родительского благословения.
Это было незапланированное мероприятие. Для родителей Маши и Алеши, оно явилось, как удар грома, среди ясного неба. Они растерянно переглядывались друг с другом, а к ним уже, через все пространство палубы шли, Маша, в белом бальном платье и Алеша в строгом морском мундире. И холода они от волнения — просто не ощущали.
К моменту, когда молодые подошли к родителям, у тех в руках уже оказались иконы, заблаговременно поднесенные матросами. Маринка предусмотрела все. Обе мамы синхронно заплакали, а мужья благосклонно закивали головой, глядя на коленопреклоненных детей.
Вердикт был единодушным: БЛАГОСЛАВЛЯЕМ!!!
Маша и Алеша поднялись с колен, и одели на руки друг другу кольца, так своевременно преподнесенные отцом Алеши. А потом был первый поцелуй и первый вальс на палубе родного парохода, под чарующие звуки вальса Иогана Штрауса: «На прекрасном голубом Дунае». Несколько мгновений все очаровано смотрели на прекрасную пару, сделавшую тур вокруг елки, а затем Маринка, накинув на молодых теплые одежды, объявила:
— Танцуют все! – И веселый хоровод закружился по палубе под падающими снежинками снега.
Вальс закончился, и запыхавшиеся гости с удивлением увидели вдоль бортов, или как правильно их называют моряки, фальшбортов, небольшие столики с невиданными доселе кушаньями. А у микрофона уже был пассажирский помощник капитана и рядом с ним стоял молодой, весь в белом, в огромном поварском колпаке, смахивающим на гусарский кивер шеф-повар, Анатолий.
— Господа! – начал пассажирский помощник. – Перед вами меню сегодняшнего праздника. Каждый из вас может подойти к столам, попробовать предлагаемые кушанья, а потом, спустившись в ресторан и заказать те, которые пришли по вкусу. Еда наша, русская, к сожалению, иногда забытая. Рядом со мной стоит молодой шеф-повар по имени Анатолий. Не смотрите на его молодость. Он большой знаток старинной русской кухни, сам из потомственной, от деда-прадеда, семьи русских кулинаров. Анатолий коротко расскажет вам о предлагаемых блюдах, после чего приглашаем вас, спуститься в рестораны, занять свои места, обозначенные в билетах, и отведать новогоднее угощенье.
— С Новым годом, дамы и господа! – Сказал Анатолий, взяв в руки микрофон. — Вся наша кулинарная бригада приветствует вас и желает только одного, приятного, в полном смысле этого слова, АППЕТИТА!
Каждое из блюд обозначено номером. О некоторых блюдах я вам расскажу, вы можете попробовать, записать его номер и заказать в ресторане. Итак!
На блюдах, где лежат русские пироги, обратите внимание на кулебяку. Этот, так называемый байдаковский пирог по рецепту кулинаров московского трактира Тестова, где поварами работали еще мои прадеды и деды. Он выпечен в двенадцать ярусов, с начинкой от слоя налимьей печенки, кончая слоем костяных мозгов в черном масле. Его номер 1. Попробуйте и оцените.
Под номером 2, нарезанные кусочки расстегаев с самой разнообразной начинкой: мяса, грибов, рыбы, брынзы
От номеров с 3 до 11 русские пироги с говяжьей и куриной начинкой, с начинками из ливера, из рябчиков и куропаток. Под номером 12 — пирог с начинкой из красной рыбы, под номером 14 — пирог с начинкой из дунайской свежей рыбы.
Грибной пирог — под номером 15, а с капустой под номером 16.
Любимая народная еда – пирожки с самой разнообразной начинкой: от картофельной с грибами и мясом, до начинки с зеленым луком и яйцами.
В нашем меню старинные русские закуски, которые уважали наши предки. А они-то знали толк в этом деле. Обратите внимание на холодную белугу и осетрину с хреном, а так же свежую лососинку и семгу.
Одно из любимейших русских блюд: жареный поросенок, по-расплюевски, с кашей. Розовую поджаренную корочку, мы смачиваем водочкой, чтобы хрумтела на зубах. Возьмите, не пожалеете!
О зернистой и паюсной икре знают все, и они в рекомендации не нуждаются, как не нуждается в ней астраханские балыки и местный деликатес – дунайская селедка.
Хочу напомнить, в особенности нашим молодым гостям, что в канун Рождества, 6 Января начинается Сочельник. Это заключительный день Рождественского поста. На праздничном столе в этот день центральное место занимает блюдо, которое называется СОЧИВО. Оно приготавливается из пшеницы или риса с маком, медом, грецкими орехами. Предлагаем попробовать и оценить.
А какая же Масленица без настоящих русских блинов! Это наше национальное кушанье. Блины – это символ солнца и наши предки справедливо считали, что чем больше напечешь блинов, тем быстрее солнце начнет отогревать землю. Хотя сама Масленица еще не близко, а наступит она в конце февраля — начале марта, мы предлагаем попробовать блины уже сегодня.
Для любителей мы приготовили блины на дрожжах, чисто гречневые; блины чисто пшеничные; гречневые пополам с пшеничною мукой. Виды приправ самые разнообразные: с маслом, со сметаной, с черной и красной икрой. Кушайте, как говорится, с пылу-жару…
Шеф-повар Анатолий еще продолжал перечислять все яства на столах, а толпа гостей начала стремительно редеть. У всех разыгрался аппетит, да и как можно было оставаться на месте только при одном взгляде на цельного запеченного, покрытого золотистой корочкой поросенка с кашей. Многие, бросив взгляд на него и на стоящую рядом бутылочку русской водки, покрытой изморозью, лавиной скатывались по трапу, который вел в ресторан.
Так или иначе, а уже скоро почти все места, во всех четырех ресторанах были заняты и матросы-официанты сноровисто выполняли заказы гостей, выкрикивающих номера присмотренных блюд. И, конечно, начались тосты.
В самом большом зале ресторана, расположенного в носу парохода, устроилась публика постарше. Здесь находились и члены Совета директоров корпорации «ОМЕГА», и несколько представителей различных патриотических организаций, и ближайшие друзья Маши и Алеши.
В этом же зале расположился оркестр русских народных инструментов, прилетевший из Москвы, а в других залах играли местные музыкальные ансамбли и пушечные разрывы современной новаторской музыки уже доносились сюда.
За отдельным столом сидели герои дня. Маша, Алеша с родителями, уже успевшие переодеться Маринка с бывшим дедом Морозом и своими родными. Тут же сидел капитан и старший механик. Речь держал глава корпорации «ОМЕГА» Кондратий Сидорович, он же Машин отец.
— …В заключение я хочу сказать только одно. Низкий поклон русским патриотам, сохранившим русский флаг в центре Европы, их имена не забудутся и о них еще вспомнят в возрождающейся России. И мы новые русские предприниматели должны брать пример с этих людей и всемерно помогать нашему молодому поколению, стать настоящими патриотами своей Родины. Где бы они ни жили. В каких бы краях не находились. Спасибо вам, дорогие!
И Кондратий Сидорович поцеловал, сидящих рядом дочь, Алешу и Маринку, поднял бокал и выпил его до дна.
«УРА!» – Закричали за столами, — «ГОРЬКО!» – Это уже в адрес Маши и Алеши.
— Это было лишь обручение! – пыталась вразумить гостей Маринка, но ее никто не слушал.
Кричали «ГОРЬКО» и все тут. Маша посмотрела на Алешу, они оба поднялись и под восторженные крики вновь нежно поцеловались.
-«УРА!» — вновь закричали восторженные гости.
— За Россию единую и неделимую! – слышалось за одним столом патриотов. –
— За Россию молодую! – послышалось за соседним конкурирующим столиком.
— Да здравствует наша матушка РОССИЯ! – слышалось с третьего стола.
Представителей патриотических организаций на один зал оказалось довольно-таки изрядно…
И тут оркестр народных инструментов грянул: «Из-за острова на стрежень». Песня мгновенно была подхвачена всеми, да так, что переборки ресторана заходили ходуном. Пели истово, а на глазах у многих блестели непрошеные слезы…
Когда прозвучал последний аккорд, Алеша взглянул на капитана и кивнул. Тот быстро поднялся и вышел, а через минуту раздался мощный залп фейерверка и все палубы, набережная и небо расцвели радужным цветом. Одна конфигурация фигур сменяла в небе другую. В одну минуту все высыпали на верхнюю палубу, а пароход, отдав швартовы, уже тихо и незаметно отходил от причала.
На набережной сотни гуляющих людей кричали и махали руками, а с палубы рванул в ночное небо старинный русский марш: «ПРОЩАНИЕ СЛАВЯНКИ».
— УРА! – закричали со всех трех палуб «СВЯТИТЕЛЯ НИКОЛАЯ УГОДНИКА» – УРА! УРА!.
Маленький островок России, весь залитый огнями, шлепая плицами по дунайской воде, удалялся все дальше и дальше, пока не превратился в яркую точку в новогодней ночной тьме.
Маша и Алеша, тесно прижавшись друг к другу, стояли на капитанском мостике, подставляя лица свежему ветру с альпийских гор, даже не подозревая, что гости, на палубе увидев их прекрасные одухотворенные лица, откровенно любуются ими.
Молодое будущее России! — тихо, но довольно внятно произнес кто-то из толпы. И все согласились с ним.