ЧАПАЕВ ИЛИ КАППЕЛЬ?
Снег на Вятке бывает и метровой вышины.
Вот и решили мы, когда снег завалил дома чуть не по крыши, поиграть в Чапаева.
Все для этого было: мы, трое мальчишек-соседей, высокий снег, ясный день и желание совершить подвиг.
«Белые» — это был вчера выпавший белейший снег (поэтическое, надо сказать, решение), «красными» были… наши носы, щеки и пальцы в дырявых рукавичках. Этих метафор нам вполне хватало для того, чтобы начать военную игру.
И мы ее начали – пошли сквозь снежную целину, проталкиваясь в ней ногами, разгребая руками, вытряхивая снег из-за воротников и рукавов, набирая в валенки, дыша снегом, ослепленные его нестерпимым сверканием…
Снежный наш поход пришелся, кажется, на 1940 год
По всему поселку судоремонтного завода, к заводу, к магазину, к поликлинике, к школе были проделаны в тот день ходы – по ним-то и передвигались люди. А мы, неизвестно во что играющие, шли через снег напролом. Какой-то мальчишка, вставший после школы на лыжи, увидел нас, вернее, наши головы в снегу, и давай кружить возле, пытаясь разгадать тайну игры. Мы упрямо буровили снег (чапаевцы), а он все кружил и кружил, то обгоняя нас, то ненадолго пропадая и снова появляясь, и глаза его светились от любопытства.
«Белых» было неисчислимое множество, но мы дошли до какого-то хода, ступили на твердое, отряхнулись и пошли домой победителями, хоть и мокрыми до нитки…
Это первый эпизод в моем эссе (скорее, эссе, чем рассказ, но это будет понятно позже).
Вот и второй.
Однажды — это было уже в Кишиневе, где я жил и работал в детской газете, и было не так уж давно — я шел в зимний день домой пешком и увидел на заснеженном склоне играющего во что-то мальчишку. Я присмотрелся…
Мальчишка сначала полз по снегу вверх по склону, изо всех сил в снег вжимаясь. Зачем? По движениям, повторяющим опытного бойца, ползущего к огневой точке противника, я понял, что он, скорее всего, играет в «войнушку». Да, правильно. «Огневая точка», пулемет, поливал склон (и идущие мимо холма машины и троллейбусы) свинцом – мальчишка то замирал, уткнувшись лицом в снег, то снова полз. Иногда он делал короткий бросок и, опередив следующую пулеметную очередь, падал. В правой руке его наверняка была граната. Вот он добрался почти до самой вершины холма, глубоко вжался в снег, пережидая длинную очередь забеспокоившегося пулеметчика, завел руку назад, приподнялся и швырнул гранату прямо в амбразуру дзота противника. Припал к земле, раздался взрыв, над ним просвистели осколки. Потом приподнял голову, чтобы узнать, цел ли вражеский пулемет, поднялся на руках… но в этот момент откуда-то со стороны раздалась очередь из автомата – боец свалился в снег, покатился, мертвый, по склону и вот замер в снегу, раскинув руки…
Были, конечно, и другие подобные эпизоды. Их в моей памяти много.
Но вот еще один эпизод.
В Москве, в земле Донского монастыря, торжественно хоронили генерал-лейтенанта В.О. Каппеля, умершего 26 января 1920 года в Сибири от воспаления легких. Воюя, он, по сведениям, схлестнулся даже с 25 дивизией Чапаева в сражении за Уфу. Ему-то и приписывают «психические» атаки, одну из которых блестяще показали в фильме «Чапаев». Его сейчас назвали Героем Гражданской войны, патриотом русской земли, рыцарем «белой мечты», и я со всем этим согласен.
Но вот в чем дело, вот почему я взялся писать на эту тему. И Чапаева, и Каппеля именуют в наше время Героями Гражданской войны. Есть и еще герои той же войны: Щорс – и Колчак, Пархоменко — и Корнилов, Буденный – и Деникин, прах которого тоже недавно перенесли в Москву. Есть генералы Марков, Алексеев, и Дроздовский… и есть Котовский, Лазо, Блюхер…
Вопрос вырос, и немаловажный — в кого из них сыграли бы мальчишки, если бы на землю снова пал глубокий снег?
Мне могут ответить: есть электронные игры. Эге-ге… Запомнит ли кто-нибудь хоть одну электронную игру, как я запомнил свой поход сквозь снег в 1940, кажется, году?
Вадим Чирков, Нью Йорк
