Путевые заметки. Англия.

Кембридж.

На Рождество в Англию. Самолет набирает высоту, сразу за пеленой серых туч сияет солнце, белоснежные облака. Люди еще не научились разгонять темные тучи на небе, а также тучи на душе. Взлет. Завтрак в самолете. Посадка. Всего час лету. Из аэропорта Stanstеd в терминал- электричка. Выйдем, где остальные выйдут, думаю, не понимая быстро сказанного по-английски.
Мы едем в авто, правостороннее движение, мили… Указатель: Cambridge. Произношу вслух: Кембридж. Если хочешь, завтра вечером съездим, — говорит Эн. Ну конечно, хочу.
Старинные дома, на больших трубах – по несколько маленьких. Среди современных построек – древние колледжи, на фронтонах, на деревянных воротах — мифические существа , золотая русалочка, гербы.
По аллеям парка — простыми лампочками-гирляндами украшены деревья – стайки студентов — идут с занятий. Ветрено, сыро. Однако большая часть молодых людей легко одеты, открытые шеи, лишь некоторые укутаны в шарфы.
В центре – университет, колледжи,- настоящая средневековая сказка: дворцы, церкви, кружево готики. Идем по кругу, огибая здания, построенные буквой П. В окнах зажигается свет, так притягательны окна со старинной решеткой, мозаикой. Летом, когда у студентов каникулы, можно зайти внутрь, — говорит Эн, -мы были внутри, в библиотеке.
Обводной канал, плавающие в нем утки, подстриженные, зеленеющие газоны. По аллее идет седой статный мужчина в черном длинном пальто, вероятно, учитель.

Лондон. Канун Рождества.

Звуки рок -н -рола и мыльные шары
оставила, умчавшись — веселая!-
с рисунками машина.
Джерри Ли Льюис,- спутник сказал,-
Лондон! Канун Рождества.
На площади Пиккалилли:
Деды Морозы на роликовых коньках,
без пелерины плечи Снегурки
выхватывает взгляд —
тепло девице красной.
Туристы, бездна, толпа,
бег «Коней Гелиоса» —
черные, рвущиеся к цели —
фонтана пена бела.
Ветер и вечер,
второй автобуса этаж,
Лондон. Канун Рождества
Темза. Тауэр с подсветкой.
У стен его древних — каток,
катается детвора.
Парламент, Биг-Бен,
Букингемский дворец-
официальная резиденция —
королева Елизавета 2-ая —
долгожительница (80).
Тауэр-Бридж (Тауэрский мост)–
какая красота!-
Лондон. Канун Рождества.

Лондонский Тауэр.

Со второго этажа автобуса, вечером, увидела Тауэр. Он, таинственный и величественный, казался где-то внизу. К части его центральной стены примыкал каток — цветная картина — с катающимися на коньках. В годы Второй мировой здесь были разбиты огороды.
Тауэр надо видеть! Билет стоит 15 фунтов, но если приехал из другого города Англии, то возможен льготный билет, позволяющий двоим пройти на один билет.: «2 for 1 Entri».
Тауэр – башни и стены — крепость, бывшая резиденция королей. В мирные времена башни крепостных стен — каждая из них имеет 2 -3 этажа — использовались в разных целях: для жилья или как тюремные помещения. Более важные персоны содержались в отдельных башнях. Так, например, Кровавая башня была достроена на один этаж специально для сэра Уотера Рэли и членов его семьи. 13 лет находился он в заключении (1603 -1616), обвиненный в заговоре против короля Якова Первого. Во время своего заключения Рэли написал «Всемирную историю», провел множество научных экспериментов, выращивал экзотические растения, создал сердечный препарат. Башня стала называться Кровавой с середины 16 века в связи с тем, что именно здесь были убиты тауэрские принцы. Экспозиция хранит их портрет: красивые, белокурые, черных костюмах. Стоят потом перед глазами. Принцы, 12-летний Эдуард и его младший брат Ричард, сыновья Эдуарда Четвертого, были помещены в Тауэр в 1483 году после смерти их отца. Охрана принцев была доверена дяде – Ричарду, герцогу Глостерскому. Началась подготовка к коронации Эдуарда. Однако вместо него королем стал его дядя – Ричард Третий.
Экспозиция в башне Бичем рассказывает о заточении людей высоких чинов. На ее верхнем этаже — настенные надписи многих томившихся тут узников. Есть имена, инициалы, а также сложные барельефы, резьба, гербы и поэма Джона Дадли.
…Королевская Церковь св.Петра в оковах. Здесь погребен сэр Томас Мор, знаменитые узники Тауэра. Перед церковью, на лугу, был сооружен эшафот для казни знаменитых преступников. Среди них – Анна Болейн и Екатерина Хоуард – вторая и пятая жены Генриха Восьмого, признанные виновными в супружеской измене.
…В Казармах Ватерлоо находятся королевские драгоценности, символы королевской власти: корона, держава и жезл — индивидуальные для каждого короля. Короны во всем блеске: золото, жемчуга и драгоценные камни.
Поражает воображение огромная золотая ваза: золотые волны, и ракушки, гербовый конь с рогом — чаша для пунша ( 248 кг) и винная разливная ложка с ракушкой на конце. Ваза была заказана королем Георгом Четвертым фирме Рунделл в 1829 году. …Невдалеке от Белого Тауэра, на зеленеющей лужайке —
королевские вороны и равенмастер ( хозяин воронов), Якобы королю Карлу Второму было предсказано: если вороны покинут Тауэр, падет английская монархия.
Подойдя к одному из йоменов- стражников (бифитеры), одетому в традиционный красный наряд, и, заговорив по-немецки, мы узнали, что он родился в Германии. Сфотографировались. Перемолвились словом, поулыбались. Мелочи, но приятно.

Британский музей.

Розетский камень.
Не предполагала, что однажды увижу эту находку, жемчужину Британского музея (основан в 1753 году, главный музей Англии).
Впервые о Розетском камне услышала от своего учителя истории Иола Павловича Вейнберга. Он читал нам, студентам историко-филологического факультета Даугавпилсского института (Латвия), историю древнего мира и археологию. Свои лекции, интересные, познавательные, он читал наизусть, учил нас думать, писать доклады (вступление, основная часть и заключение – обязательны) и оформлять их (научный аппарат). Мы любили нашего учителя.

В каком зале находится Розеттский камень? Не пропустить бы.
Под сводами старинного здания – современный купол: Новый внутренний Двор.
Читальный зал Британского музея. Полукруг, вдоль стен на полках —
старинные фолианты. У входа компьютеры –легко доступны.
Следующий зал – библиотека короля Георга 3, подаренная музею Георгом 4.
Словари, атласы. Здесь же выставлены экспонаты по истории и культуре Древнего мира.
А вот и он, знаменитый Розеттский камень ( The Rosetta Stone), явившийся ключом к разгадке тайны древнеегипетского письма,- прямо у входа в библиотеку, слева.
Небольшая черная гранитная плита — неровные сверху и снизу края — с выбитыми на ней тремя текстами: двумя на древнеегипетском языке —древнеегипетскими иероглифами и египетским демотическим (священным, высоким) письмом и одним на древнегреческом. На боковой поверхности камня, слева, можно прочесть Captured in Egypt by Britisch Army. 1801.
В августе 1799 г. во время земляных работ вблизи города Розетта (ныне Рашид), к востоку от Александрии офицер наполеоновской армии заметил плиту черного базальта, покрытую письменами. Его начальник генерал Ману приказал отправить камень в Александрию и показать ученым, сопровождавшим экспедицию. На камне было три текста, написанные один под другим. Первый сверху был сделан иероглифами, второй (похожий на арабские письмена) был выполнен демотическим письмом, а третий написан по-гречески. Некоторые ученью знали древнегреческий и смогли прочитать нижний текст. Это был декрет Птолемея V, датированный 196 г. до н. э. Справедливо предположив, что перед ними три варианта одного и того же текста, исследователи поняли, что у них оказался ключ к разгадке иероглифического письма.С текстов было снято несколько копий.
19 августа 1799 года Наполеон покинул Египет, но оставил здесь не только солдат, но и учёных, которые продолжили свою работу по собиранию египетских древностей. Однако, уже в сентябре 1801 года французы были вытеснены из Египта англичанами. По подписанному ими акту капитуляции все находки французов в Египте, в том числе и Розеттский камень, переходили англичанам. Уже в конце 1801 года Розеттский камень был отправлен из Александрии в Лондон, в Британский музей.
Весть о находке быстро облетела Европу и подогрела азарт исследователей: каждый ученый хотел первым расшифровать таинственные надписи.
Самым увлеченным и молодым из них был Жан-Франсуа Шампольон. Он родился в 1790 г. в Фижаке на юго-западе Франции и вырос в окружении людей, для которых Египет был всепоглощающей страстью. Его брат Жак-Жозеф Шампольон, хотя сам и не мог сопровождать экспедицию Наполеона, был секретарем выдающегося математика и египтолога Жозефа Фурье, занимавшего в то время пост префекта департамента Изер, который наряду с другими учеными участвовал в Египетской кампании и по возвращении во Францию написал большое историческое предисловие к «Описанию Египта».
Общаясь с двумя такими людьми, Жан-Франсуа проникся горячим интересом к древней цивилизации. Увидев копию надписей Розеттского камня, он поклялся, что первым расшифрует эти иероглифы. Поставив перед собой такую цель в 13 лет.
Он выучил не только латынь и греческий, но и древнееврейский, арабский, древнесирийский и арамейский языки. Кроме того, к 17 годам он уже знал персидский и коптский, будучи убежденным, что последний как раз и есть древнеегипетский, только транскрибированный греческими буквами.
К 25 годам Жан Франсуа Шампольон оказался во всеоружии для наступления на египетские иероглифы. Прежде всего он стремился понять, что же они собой представляют. Необходимо было выяснить значение каждого отдельного священного иероглифа, каждого демотического знака; нужно было понять, каким образом из этих знаков составлялись слова, как они произносились, какие были у египтян грамматические правила. Попытки расшифровать их делались и другими учеными, но они открыли значение только отдельных знаков, добившись этим лишь частичных успехов.

Все ученые того времени полагали, что при помощи иероглифов могут быть переданы только мысли, но не звуки речи. Ж.Ф. Шампольон первым понял ошибочность такого взгляда, так как уже давно был убежден, что значительная часть иероглифов имеет чисто звуковое значение и что египтяне во все времена пользовались ими для передачи не только имен собственных, но также грамматических окончаний и даже многих слов.
Текст камня представляет собой благодарственную надпись, которую в 196 году до нашей эры египетские жрецы адресовали Птолемею V Епифану, очередному монарху из династии Птолемеев. . Начало текста: «Новому царю, получившему царство от отца»…
… Открытие Шампольона и последовавшие за ним публикации других ученых создали теоретическую базу для подготовки первых египтологов, среди которых были выдающиеся ученые.
Назовем лишь два имени. Карл Рихард Лепсиус, немец, учившийся в Коллеж де Франс, освоил иероглифическое письмо по опубликованным после смерти работам Шампольона. С 1842 по 1845 г. Лепсиус возглавлял экспедицию, направленную в Египет королем Пруссии. Позднее, будучи профессором Берлинского университета, он стал основателем немецкой египтологии. Его главный труд «Памятники Египта и Эфиопии» описывает все достопримечательности в долине Нила, от Четвертого порога до Средиземного моря.
Огюст Мариетт, учитель средней школы в Булонь-сюр-Мер, пользуясь «Грамматикой» Шампольона, освоил иероглифическое письмо. В 1850 г., получив скромный пост в Лувре, он был направлен в Египет для покупки коптских рукописей. В ожидании разрешения на их приобретение он посетил Саккара. Вид нескольких полузасыпанных песком сфинксов напомнил ему текст Страбона, где упоминалась аллея, которая вела к Серапеуму, усыпальнице священных быков Аписа.
Забыв о коптских манускриптах, Мариетт решил начать раскопки. Откапывая одного сфинкса за другим, он определил направление открытой им аллеи и обнаружил, что она действительно ведет к Серапеуму, где он нашел огромные саркофаги священных быков и все, что их окружало.
Это открытие вызвало сенсацию и принесло ему славу. А главное, вкусив радость работы археолога и испытав сладостное головокружение от своих находок, обнаруженных за месяцы лихорадочных поисков, он уже не мог без них жить. Послушав доброго совета Фердинанда Лессепса, паша Египта Саид поручил Мариетту работу по обеспечению сохранности древностей, а в 1858 г. назначил его директором службы по их сбору и хранению, снабдив всеми необходимыми для этого средствами. Мариетт провел археологические раскопки в Гизе, Саккара, Абидосе, Фивах и на острове Элефантина; все обнаруженное при раскопках было отправлено в Каир.
…Камень средь фолиантов, к размышлениям зовущий…

Англия – это…

Байрон, Шелли, Шекспир.
Англия – это… встреча с писателями и их книгами, к которым потянулась рука.
Это мой любимый автор — Шарлотта Бронте (портрет сестер Бронте на знаменитом групповом портрете братьев Брануэл находится в Национальной портретной галерее, которая расположена за Национальной галереей на Трафальгарской площади).
Рука сама собой тянется к ее роману «Джен Эйр», в который раз перечитываю — вот гувернантка Джен три месяца проработала в имении Торнфильд, одна, в компании старушки Фэйрфакс и девочки-воспитанницы Адель. Как рада она быть нужной, как она помочь незнакомцу, упавшему с лошади. А он оказался хозяином имения. Ему интересно беседовать с девушкой.
Трудно оторваться от книги, так и хочется читать диалоги главных героев: Джен Эйр и мистера Рочестера.
Это одна из тех книг, которая способна согреть душу осенней ли, зимней порой. Вот уже на протяжении полутора столетия.

О, эта гувернантка, эта Джен,
Она согласна на любое время года
за окном — лишь бы рядом с ней
был ее собеседник, ее Рочестер.
Она еще ничего не знает про электронное
общение, про соблазны его,
про окна и иконки на мониторе.
Она так проста и скромна:
— Да, сэр.
— Нет, сэр.
Так естественна и нет ей дела,
что листва за окном облетела…

Англия – это …Вирджиния Вулф, ее романы «Миссис Деллоуэй», «Волны», «На маяк»; это ее замечательные эссе о писателях: о Шарлоте Бронте, Иване Тургеневе и других; это неповторимость ее стиля, это таинственный ее уход из жизни в 1941 году.
Притяжение воды…
Она жила в Блумсбери – один из районов Лондона, рядом с Британским музеем.
Вокруг нее собирались литераторы, литературное общество «Блумсбери». Но даже им, авангардистам, был непривычен стиль писательницы.
Решив перечитать романы Вирджинии Вулф, встретилась с Лондоном, его центром, Биг-Беном, Вестминстером (где живет главная героиня, Кларисса), Букингемским дворцом, — персонажи романа «Миссис Дэллоуэй» совершают прогулки по Лондону! И он оживает — столь зримо!
Словом (обыгрывает слово, как это делают в поэзии), художественной деталью, сопрягая внутреннне и внешнее, поэзию и прозу ,-
передает Вирджиния Вулф течение жизни, вернее поток сознания героев.
В ее романах нет привычной нам событийности, их не будешь перечитывать, как роман Шарлотты Бронты, но
в них есть полифония жизни, взглядов, чувств,- неповторимый стиль, мастерская слова.

ХАЙКУ

Радость в душе:
книгу » Haiku» несу.
Британский музей.

Книгу Haiku (Издание Британского музея, составитель David Cobb) купила в Британском музее. В ней использованы японские гравюры, которые имеет в своей коллекции музей.
Хайку на японском (иероглифы и произношение по-английски в строку) и на английском . Открыв сборник, просмотрела гравюры. Первой бросилась в глаза хайка:
kore wa kore wa to bakari hana no yoshino yama

«Ah!» I said,»Ah!»
it was all that I coult say —
the cherry flowers of Mt Yoshino!
Teishitsu

Можно перевести примерно так :
«Ах!» — я говорю, — Ах!»
это все, что я могу сказать —
вишневые цветы Mt Yoshino!

Медитация мегаполиса.

…На выставке в Музее задержалась у -мандалы-круга, в который вписан треугольник, в его центре – божество в позе лотоса, а параллельно граням треугольника –фигурки людей, тоненькие, индийские. Надпись по-английски, сопровождавшая картину, насколько я поняла, говорила о том, что это трудно объяснить, частная медитация, личное видение, впечатление. Подумала о взаимосвязи людей, всего происходящего на земле, о цунами…
…Переходя улицу, мы остановились на пешеходном треугольнике у скрещения дорог.
Вокруг нас – движение, поток авто, двухэтажные, красного цвета автобусы на секунду образовали треугольник. Вот она, медитация большого города, медитация
мегаполиса.

Парк скульптур в Burghley.

Английский парк в канун Рождества, не сезон. Но именно здесь, после шума и многолюдья Лондона серым сырым дем, переходящим в сумерки, ощутила Англию. Серый замок, простор окультуреннного пространства, два олененка, какие рога! Один стоит — замер, другой (другая) звучно жует траву на газоне.
Калитка в парк. Она, к нашей радости, поддалась.
Опавшая, коричневая листва. Полумрак аллей, старинные деревья, новые, огороженные посадки , обнаженные дерева — человечки на ветке, явно рука мастера их поставила.
Внизу, на поляне — раскрытая белая ракушка, рукотворная — красота.
Неровный рельеф местности, естественно обнажающий каменистые породы,
Железная маска.
Пруд с виднеющимся вдали белокаменным шлюзом. Удивительная тишина. Умиротворение.
На проявленной фотографии этот пруд — картина, импрессионизм!
И маска ожила.

Представляю, как красиво здесь летом!