Будь здоров


Будь здоров

Больше всего на свете ненавижу, когда у меня заложен нос. Ходишь по улице с открытым ртом, как слабоумный. Выражение лица – глупее не придумаешь. Народ смотрит на твою ярко розовую кожу над верхней губой и улыбается. Нормально поесть уже не получается. Начинаешь жевать и сразу задыхаешься. Двигаешь челюстями с бешеной скоростью, стараясь быстрее проглотить, от этого теряется всякое удовольствие от еды. Хотя это сейчас меня напрягает меньше всего. В оцеплении кормят такой гадостью, что никакой насморк не может испортить процесс употребление пищи. Некуда дальше портить. К вечеру от недостачи кислорода в организме, разболится голова, да так, что моргать больно. Тут уже сразу хочется кого-то убить. Но больше всего раздражает, что любимые и замечательные сигареты превращаются в кислятину, с привкусом тухлого яйца.
Ну и как дальше жить в такой ситуации? Самое обидное, заливаешь в себя цистерны нафтизина, галазолина, гриппферона и даже називина, но раньше чем через десять дней заболевание не пройдет. Это уже точно. Називин это, конечно, для совсем маленьких, но однажды мне он здорово помог. С тех пор он тоже в моей коллекции средств от насморка. Три раза в год я мучаюсь и бесконечно злюсь на весь свет. Сегодня пятый день, начало октября, самый пик. Нос не просто забит в нём две непроходимые пробки, хоть бери иглу и прокалывай, чтобы подышать как все нормальные люди.
А курить хочется, всё сильнее и сильнее. А что тут ещё делать? Прямо с утра, с неба, начал моросить дождик, самый противный из всех существующих. На голову падают не капли, а песок мокрый, какой-то. Плащ-палатка промокла и совершенно не греет. Сигареты отсярели, да и на вкус дерьмо. Блин! Вот угораздило же меня подписаться на это проклятое оцепление. Сидел бы сейчас дома, пил пиво, матерился по причине соплей, отвратной погоды, смотрел новости. Где мне подробно бы рассказывали и показывали, как происходит установления контакта. Несколько недель это так и остается главной новостью на всех каналах. Первый раз Землю посетили представители инопланетной расы. Так ведь нет. Патриотизм взыграл, его в душу!
— Гринёв!
Кто это меня интересно?
— Гринёв, вот скажи, — сержант стоял голый по пояс и явно наслаждался погодой. – Ты какого хрена приперся сюда?
— Сержант, вы, что мысли умеете читать?
— Умею. И не только мысли. Ну, так что? Какого хрена, ты тут забыл?
— Не знаю, — честно ответил я, сам не понимая, почему.
— То есть, как это не знаю, — сержант наклонил голову, как обычно это делают овчарки, когда слушают хозяина.
— А вот так, не знаю и всё. Когда эти козлы здесь приземлились, я обрадовался. Вот, думаю, наконец-то! Свершилось.
— Что свершилось? — спросил кто-то справа, но сержант такое лицо смастерил, что больше вопросов не последовало.
А меня уже начинало нести. Бывает со мной такое. Начну говорить и не могу остановится, пока кто-нибудь скотчем рот не заклеит. А тут ещё злость по причине насморка наложилась. В общем, меня пробило:
— Первый контакт, чужеродная цивилизация, сбывание мечт, всё такое. Ни один выпуск новостей не пропускал. Благо работал-то я на дому. Сижу перед монитором, одним глазом по сайтам брожу, а другим ухом диктора слушаю. Помните, да? Сколько восторгов, сколько пафосных заявлений, на нас высыпали два месяца назад? Потом смотрю, всё мне это, начинает сильно не нравится. Всякие там хозяева мира стали себе рекламу делать и ещё больше денег грести. Один так заговорился, мол, если бы не он, то никогда в жизни мы этих не увидели. Каково? Думаю, всё пендык, приехали! Для того, что ли эти тут сели, что бы всякие богатые гады становились ещё богаче? Потом, когда люди стали пропадать, думаю, ну козлы! Ну уроды! Вас тут с распростёртыми объятиями встретили, деньги на вас зарабатываем, а вы сволочи! Когда услышал, что среди жителей нашего города объявлен набор добровольцев, один из первых прибежал. Можете проверить, у меня удостоверение под номером девять. Я пришел в военкомат до того, как стало известно, что правительство будет солидно оплачивать каждый день в оцеплении.
Все посмотрели на сержанта, тот кивнул.
— Вот видите! Пришел на пункт, получил форму, оружие и меня сюда. Понимаю, что здесь самое безопасное место иначе нас ополченцев, слово какое противное, не поставили. Нашему правительству не нужна куча трупов из мирного населения. Если уж и начнется какая заваруха, то нам даже нормально пострелять вряд ли удастся. Но дело-то не в этом. Правильно? Мы все, потом, можем с гордостью сказать, я стоял в оцеплении. Я пошел туда добровольцем! Пока вы жирные свиньи, сидели перед телевизором с банкой пива в руках! И я мог остаться дома, боясь за свою шкуру, но я, пошел и защитил планету! Что вы на меня все так уставились? Или я не прав? Прав на все сто! Я тоже сначала патриотизмом пропитался до корней волос. А уж потом когда понял, что даже повоевать толком не придется, решил. Когда всё это закончится, а рано или поздно это закончится, так говорить соседям и буду. Они у меня редкие козлы.
Так о чём это я? Ну думаю, раз я здесь, надо из кожи вон лезть и отрабатывать гордое имя добровольца. И вот я как проклятый, стоял, ходил в дозоры, у меня два конвоя на счету. А потом…
— А что такое конвои? – опять спросил кто-то.
На этот вопрос сержант не стал строить злые гримасы.
— Конвои, сынок, — важно ответил командир нашего взвода. – Это когда на машине объезжаешь по периметру весь лагерь этих.
— Чего прямо вокруг всего, всего? Он же огромный как Москва!
Да кто же у нас такой любопытный? Голос совсем незнакомый. Очередная порция новичков. На самом деле я очень обрадовался этому диалогу между молодым и сержантом. А то у меня уже во рту слюны набралось – муравейник утопить можно.
— Ну не как Москва, конечно, — сержант поиграл мышцами. Смотрелся он как монумент. Холодно, дождь льет, а он в одних зеленых штанах, голый по пояс. Честное слово, хоть скульптуру с него ваяй. Несгибаемый защитник отечества, перед лицом опасности. – Большой, это верно, но далеко не Москва. Полный конвой при скорости двадцать километров в час, продолжается пятьсот восемнадцать минут. Чего замолчал?
Это уже мне. Всегда поражался точности сержанта. Мог ведь абсолютно спокойно сказать, приблизительно девять часов, нет до минут посчитал. Наверное, если его спросить про секунды, тоже ответит.
— Да нет, ничего, — говорю, а сам уже прекрасно понимаю, что потерял мысль, которая так настойчиво долбила мне голову ещё десять минут назад. Ведь я очень грамотно хотел объяснить, зачем я сюда пришел. А что я тут наговорил всем? Надо как-то выкручиваться из всего того, что я там наговорил. – Ну вот, а теперь я понимаю, что все мы в огромном с вами дерьме. Мало того, что людей эти не похищали. Так ещё еда — дрянь, погода — мерзость, сигареты нам привозят сырые, палатки холодные. Меня и прорвало.
— То есть ты, как и вчера готов стоять на страже нашей земли? – спросил сержант. Пафосные слова у него получились правильными и к месту.
— Да.
— Тогда так, — командир осмотрел нас тяжелым взглядом. Брови нахмурил, глаза прищурил, не хотел бы я, чтоб на меня смотрели так дольше, чем минуту. С ума можно сойти. – Все разошлись по позициям и что бы больше я, подобного сборища не наблюдал. Всем ясно?
— Да, сержант, — нестройно ответили мы.
Только сейчас до меня дошло, что вокруг меня собрался почти весь наш взвод. Не вокруг меня, разумеется, а на площадке возле второго дота. Вероятно, парни подгребли сюда задолго до моего монолога. Остается только догадываться, о чём добровольцы болтали, пока я крыл про себя, насморк и непогоду.
Уйдя в своё гнездо, посмотрел на купол этих через бойницу. Как же всё надоело. Это уже просто невыносимо. Чихнул я с такой громкостью, что пожелания сдохнуть получил, даже от сержанта, с другой стороны дота. Будто я виноват, что три раза в год у меня насморк, который длиться ровно десять дней. Разложил перед собой все свои припасы и принялся поочередно закапывать в нос. Ох, мне бы сейчас горячую ванну. Чашку, нет, большую кружку горячего кофе. Пачку сигарет и хорошую книгу. Так здорово полежать, в горячей воде и ни о чём не думать. Просто курить, пить и читать.
— Бойцы внимание! — прокричал сержант.
Что это случилось? Уже неделю мы не слышали подобной команды. Это поначалу нас гоняли как сидоровых коз. Хоть мы и ополчение, хоть и располагаемся не понятно где, так дырку закрываем, но тем не менее. Сержант нам устраивал и ночные тревоги и марш-броски и рытьё окоп от дота до обеда. За несколько недель из некоторых, он сделал вполне приличных людей. Но когда стало ясно, что к пропаже землян эти не имеют никакого отношения, сразу всё прекратилось.
Я посмотрел в сторону купола. Вот вам бабушка и ответ. Оказывается, пока я тут чихал, эти начали на улицу выходить. Прямо как в первые дни своего прибытия. Продавливались сквозь мутную стену и выстраивались в цепь. Лица голубые, форма ярко зеленая, сочетание цветов мерзкое, в глазах рябит. А в руках у каждого какая-то железяка зажата. Мать моя женщина! Они нас что, атаковать собрались? Очень уж их палки металлические на винтовки похожи.
— Гринёв! – крикнул сержант, я в ответ опять громко чихнул. – Сдохни, Гринёв. Посмотри в прицел, что это за штуки у них в руках.
В военкомате, не знаю почему, мне выдали винтовку с оптическим прицелом. Старую, обшарпанную, приклад весь в зарубках, но прицел оказался выше всяких похвал. Ко мне дважды подходили с предложением обмена. Сам не понимаю, почему не согласился.
Оптика приблизила голову одного их этих так близко, что я смог рассмотреть все небольшие складочки под глазами. Тоже, кстати, цветовое сочетание гадкое. Глаза у них похожи на наши, только все одного цвета. У нас есть карие, зеленые, серые, а у них у всех только черные. Голубая кожа, одинаковые глаза, зеленая форма: кто у них стилистом работает? А железка и впрямь напоминала винтовку, начала прошлого века. С такими стволами наши деды друг друга в гражданскую войну колотили. Только вместо деревянных частей металл сверкал, а так копия.
— Ну и что там?
— Сержант, очень похоже на трёхлинейку Мосина, — ответил я. Пусть выпендриваюсь, показывая, что знаю историю огнестрельного оружия. Ну и что? Пусть знают, Гринёв, человек образованный. Только почему-то, никто не отреагировал на мою фразу удивленными выражениями лиц. Обидно, зря щеки надувал.
— Забавно. Бойцы внимание, — сержант уже успел надеть куртку и застегнулся на все пуговицы. – Занять позиции, проверить оружие, готовность номер раз. Без команды огонь не открывать
Гнезда моментально наполнились вознёй и шумом. Слева от нашей позиции появились четыре танка и огромная туча десантников. Как противно понимать в такой ситуации, что ты оказался прав. Нам повоевать, если что не дадут. А если честно, то очень хочется. Настроение хуже быть не может, насморк опять же все нервы истрепал, голова болит. Дайте мне пострелять, может у меня сопли пройдут от пороховых газов? Я ещё раз посмотрел через прицел на этих. Интересно, сколько надо будет всадить в эту башку пуль, что бы он умер. Или одной хватит? Откуда мне знать физиологию этих, с голубой кожей. Похожа она на нашу, не похожа? Какая мне разница? В носу защипало и я опять чихнул на всё наше расположение. Даже десантники головы повернули в мою сторону.
— Гринёв, что б ты сдох, — на удивление тихо сказал сержант.
На меня смотрели всё наше ополчение, все десантники и все эти. Точно говорю, я прямо чувствовал, как меня пронзают взгляды черных глаз. Как иглы, честное слово.
Я опять посмотрел через прицел. Головы у одного из них больше не было. Зато тело продолжало стоять, а руки по-прежнему сжимали стальную штуку так похожую на оружие из прошлого столетия. Теперь понятно, почему так тихо пожелал мне смерти сержант и почему все ТАК на меня смотрят. Бред, не может быть такого, что бы я чихнул и одновременно нажал на курок. Это же только в старых комедиях с ковбоями и индейцами происходит. Но сейчас же не кино.
— Гринёв, будь здоров, ну ты и попал в историю, — раздается у меня за спиной голос любопытного новичка. – Теперь ты будешь или героем или в полном дерьме. Тут всё будет зависеть, как решат там, на Верху.
— Да уж, — я отложил винтовку и посмотрел на сержанта. – Командир, может мне сразу застрелиться, а?
— Отставить. А воевать, кто будет вместо тебя? Кажется, за этим ты сюда и пришел. Верно?
Насморк мой, как рукой сняло.

Добавить комментарий

Будь здоров

Больше всего на свете ненавижу, когда у меня заложен нос. Ходишь по улице с открытым ртом, как слабоумный. Выражение лица – глупее не придумаешь. Народ смотрит на твою ярко розовую кожу над верхней губой и улыбается. Нормально поесть уже не получается. Начинаешь жевать и сразу задыхаешься. Двигаешь челюстями с бешеной скоростью, стараясь быстрее проглотить, от этого теряется всякое удовольствие от еды. Хотя это сейчас меня напрягает меньше всего. В оцеплении кормят такой гадостью, что никакой насморк не может испортить процесс употребление пищи. Некуда дальше портить. К вечеру от недостачи кислорода в организме, разболится голова, да так, что моргать больно. Тут уже сразу хочется кого-то убить. Но больше всего раздражает, что любимые и замечательные сигареты превращаются в кислятину, с привкусом тухлого яйца.
Ну и как дальше жить в такой ситуации? Самое обидное, заливаешь в себя цистерны нафтизина, галазолина, гриппферона и даже називина, но раньше чем через десять дней заболевание не пройдет. Это уже точно. Називин это, конечно, для совсем маленьких, но однажды мне он здорово помог. С тех пор он тоже в моей коллекции средств от насморка. Три раза в год я мучаюсь и бесконечно злюсь на весь свет. Сегодня пятый день, начало октября, самый пик. Нос не просто забит в нём две непроходимые пробки, хоть бери иглу и прокалывай, чтобы подышать как все нормальные люди.
А курить хочется, всё сильнее и сильнее. А что тут ещё делать? Прямо с утра, с неба, начал моросить дождик, самый противный из всех существующих. На голову падают не капли, а песок мокрый, какой-то. Плащ-палатка промокла и совершенно не греет. Сигареты отсярели, да и на вкус дерьмо. Блин! Вот угораздило же меня подписаться на это проклятое оцепление. Сидел бы сейчас дома, пил пиво, матерился по причине соплей, отвратной погоды, смотрел новости. Где мне подробно бы рассказывали и показывали, как происходит установления контакта. Несколько недель это так и остается главной новостью на всех каналах. Первый раз Землю посетили представители инопланетной расы. Так ведь нет. Патриотизм взыграл, его в душу!
— Гринёв!
Кто это меня интересно?
— Гринёв, вот скажи, — сержант стоял голый по пояс и явно наслаждался погодой. – Ты какого хрена приперся сюда?
— Сержант, вы, что мысли умеете читать?
— Умею. И не только мысли. Ну, так что? Какого хрена, ты тут забыл?
— Не знаю, — честно ответил я, сам не понимая, почему.
— То есть, как это не знаю, — сержант наклонил голову, как обычно это делают овчарки, когда слушают хозяина.
— А вот так, не знаю и всё. Когда эти козлы здесь приземлились, я обрадовался. Вот, думаю, наконец-то! Свершилось.
— Что свершилось? — спросил кто-то справа, но сержант такое лицо смастерил, что больше вопросов не последовало.
А меня уже начинало нести. Бывает со мной такое. Начну говорить и не могу остановится, пока кто-нибудь скотчем рот не заклеит. А тут ещё злость по причине насморка наложилась. В общем, меня пробило:
— Первый контакт, чужеродная цивилизация, сбывание мечт, всё такое. Ни один выпуск новостей не пропускал. Благо работал-то я на дому. Сижу перед монитором, одним глазом по сайтам брожу, а другим ухом диктора слушаю. Помните, да? Сколько восторгов, сколько пафосных заявлений, на нас высыпали два месяца назад? Потом смотрю, всё мне это, начинает сильно не нравится. Всякие там хозяева мира стали себе рекламу делать и ещё больше денег грести. Один так заговорился, мол, если бы не он, то никогда в жизни мы этих не увидели. Каково? Думаю, всё пендык, приехали! Для того, что ли эти тут сели, что бы всякие богатые гады становились ещё богаче? Потом, когда люди стали пропадать, думаю, ну козлы! Ну уроды! Вас тут с распростёртыми объятиями встретили, деньги на вас зарабатываем, а вы сволочи! Когда услышал, что среди жителей нашего города объявлен набор добровольцев, один из первых прибежал. Можете проверить, у меня удостоверение под номером девять. Я пришел в военкомат до того, как стало известно, что правительство будет солидно оплачивать каждый день в оцеплении.
Все посмотрели на сержанта, тот кивнул.
— Вот видите! Пришел на пункт, получил форму, оружие и меня сюда. Понимаю, что здесь самое безопасное место иначе нас ополченцев, слово какое противное, не поставили. Нашему правительству не нужна куча трупов из мирного населения. Если уж и начнется какая заваруха, то нам даже нормально пострелять вряд ли удастся. Но дело-то не в этом. Правильно? Мы все, потом, можем с гордостью сказать, я стоял в оцеплении. Я пошел туда добровольцем! Пока вы жирные свиньи, сидели перед телевизором с банкой пива в руках! И я мог остаться дома, боясь за свою шкуру, но я, пошел и защитил планету! Что вы на меня все так уставились? Или я не прав? Прав на все сто! Я тоже сначала патриотизмом пропитался до корней волос. А уж потом когда понял, что даже повоевать толком не придется, решил. Когда всё это закончится, а рано или поздно это закончится, так говорить соседям и буду. Они у меня редкие козлы.
Так о чём это я? Ну думаю, раз я здесь, надо из кожи вон лезть и отрабатывать гордое имя добровольца. И вот я как проклятый, стоял, ходил в дозоры, у меня два конвоя на счету. А потом…
— А что такое конвои? – опять спросил кто-то.
На этот вопрос сержант не стал строить злые гримасы.
— Конвои, сынок, — важно ответил командир нашего взвода. – Это когда на машине объезжаешь по периметру весь лагерь этих.
— Чего прямо вокруг всего, всего? Он же огромный как Москва!
Да кто же у нас такой любопытный? Голос совсем незнакомый. Очередная порция новичков. На самом деле я очень обрадовался этому диалогу между молодым и сержантом. А то у меня уже во рту слюны набралось – муравейник утопить можно.
— Ну не как Москва, конечно, — сержант поиграл мышцами. Смотрелся он как монумент. Холодно, дождь льет, а он в одних зеленых штанах, голый по пояс. Честное слово, хоть скульптуру с него ваяй. Несгибаемый защитник отечества, перед лицом опасности. – Большой, это верно, но далеко не Москва. Полный конвой при скорости двадцать километров в час, продолжается пятьсот восемнадцать минут. Чего замолчал?
Это уже мне. Всегда поражался точности сержанта. Мог ведь абсолютно спокойно сказать, приблизительно девять часов, нет до минут посчитал. Наверное, если его спросить про секунды, тоже ответит.
— Да нет, ничего, — говорю, а сам уже прекрасно понимаю, что потерял мысль, которая так настойчиво долбила мне голову ещё десять минут назад. Ведь я очень грамотно хотел объяснить, зачем я сюда пришел. А что я тут наговорил всем? Надо как-то выкручиваться из всего того, что я там наговорил. – Ну вот, а теперь я понимаю, что все мы в огромном с вами дерьме. Мало того, что людей эти не похищали. Так ещё еда — дрянь, погода — мерзость, сигареты нам привозят сырые, палатки холодные. Меня и прорвало.
— То есть ты, как и вчера готов стоять на страже нашей земли? – спросил сержант. Пафосные слова у него получились правильными и к месту.
— Да.
— Тогда так, — командир осмотрел нас тяжелым взглядом. Брови нахмурил, глаза прищурил, не хотел бы я, чтоб на меня смотрели так дольше, чем минуту. С ума можно сойти. – Все разошлись по позициям и что бы больше я, подобного сборища не наблюдал. Всем ясно?
— Да, сержант, — нестройно ответили мы.
Только сейчас до меня дошло, что вокруг меня собрался почти весь наш взвод. Не вокруг меня, разумеется, а на площадке возле второго дота. Вероятно, парни подгребли сюда задолго до моего монолога. Остается только догадываться, о чём добровольцы болтали, пока я крыл про себя, насморк и непогоду.
Уйдя в своё гнездо, посмотрел на купол этих через бойницу. Как же всё надоело. Это уже просто невыносимо. Чихнул я с такой громкостью, что пожелания сдохнуть получил, даже от сержанта, с другой стороны дота. Будто я виноват, что три раза в год у меня насморк, который длиться ровно десять дней. Разложил перед собой все свои припасы и принялся поочередно закапывать в нос. Ох, мне бы сейчас горячую ванну. Чашку, нет, большую кружку горячего кофе. Пачку сигарет и хорошую книгу. Так здорово полежать, в горячей воде и ни о чём не думать. Просто курить, пить и читать.
— Бойцы внимание! — прокричал сержант.
Что это случилось? Уже неделю мы не слышали подобной команды. Это поначалу нас гоняли как сидоровых коз. Хоть мы и ополчение, хоть и располагаемся не понятно где, так дырку закрываем, но тем не менее. Сержант нам устраивал и ночные тревоги и марш-броски и рытьё окоп от дота до обеда. За несколько недель из некоторых, он сделал вполне приличных людей. Но когда стало ясно, что к пропаже землян эти не имеют никакого отношения, сразу всё прекратилось.
Я посмотрел в сторону купола. Вот вам бабушка и ответ. Оказывается, пока я тут чихал, эти начали на улицу выходить. Прямо как в первые дни своего прибытия. Продавливались сквозь мутную стену и выстраивались в цепь. Лица голубые, форма ярко зеленая, сочетание цветов мерзкое, в глазах рябит. А в руках у каждого какая-то железяка зажата. Мать моя женщина! Они нас что, атаковать собрались? Очень уж их палки металлические на винтовки похожи.
— Гринёв! – крикнул сержант, я в ответ опять громко чихнул. – Сдохни, Гринёв. Посмотри в прицел, что это за штуки у них в руках.
В военкомате, не знаю почему, мне выдали винтовку с оптическим прицелом. Старую, обшарпанную, приклад весь в зарубках, но прицел оказался выше всяких похвал. Ко мне дважды подходили с предложением обмена. Сам не понимаю, почему не согласился.
Оптика приблизила голову одного их этих так близко, что я смог рассмотреть все небольшие складочки под глазами. Тоже, кстати, цветовое сочетание гадкое. Глаза у них похожи на наши, только все одного цвета. У нас есть карие, зеленые, серые, а у них у всех только черные. Голубая кожа, одинаковые глаза, зеленая форма: кто у них стилистом работает? А железка и впрямь напоминала винтовку, начала прошлого века. С такими стволами наши деды друг друга в гражданскую войну колотили. Только вместо деревянных частей металл сверкал, а так копия.
— Ну и что там?
— Сержант, очень похоже на трёхлинейку Мосина, — ответил я. Пусть выпендриваюсь, показывая, что знаю историю огнестрельного оружия. Ну и что? Пусть знают, Гринёв, человек образованный. Только почему-то, никто не отреагировал на мою фразу удивленными выражениями лиц. Обидно, зря щеки надувал.
— Забавно. Бойцы внимание, — сержант уже успел надеть куртку и застегнулся на все пуговицы. – Занять позиции, проверить оружие, готовность номер раз. Без команды огонь не открывать
Гнезда моментально наполнились вознёй и шумом. Слева от нашей позиции появились четыре танка и огромная туча десантников. Как противно понимать в такой ситуации, что ты оказался прав. Нам повоевать, если что не дадут. А если честно, то очень хочется. Настроение хуже быть не может, насморк опять же все нервы истрепал, голова болит. Дайте мне пострелять, может у меня сопли пройдут от пороховых газов? Я ещё раз посмотрел через прицел на этих. Интересно, сколько надо будет всадить в эту башку пуль, что бы он умер. Или одной хватит? Откуда мне знать физиологию этих, с голубой кожей. Похожа она на нашу, не похожа? Какая мне разница? В носу защипало и я опять чихнул на всё наше расположение. Даже десантники головы повернули в мою сторону.
— Гринёв, что б ты сдох, — на удивление тихо сказал сержант.
На меня смотрели всё наше ополчение, все десантники и все эти. Точно говорю, я прямо чувствовал, как меня пронзают взгляды черных глаз. Как иглы, честное слово.
Я опять посмотрел через прицел. Головы у одного из них больше не было. Зато тело продолжало стоять, а руки по-прежнему сжимали стальную штуку так похожую на оружие из прошлого столетия. Теперь понятно, почему так тихо пожелал мне смерти сержант и почему все ТАК на меня смотрят. Бред, не может быть такого, что бы я чихнул и одновременно нажал на курок. Это же только в старых комедиях с ковбоями и индейцами происходит. Но сейчас же не кино.
— Гринёв, будь здоров, ну ты и попал в историю, — раздается у меня за спиной голос любопытного новичка. – Теперь ты будешь или героем или в полном дерьме. Тут всё будет зависеть, как решат там, на Верху.
— Да уж, — я отложил винтовку и посмотрел на сержанта. – Командир, может мне сразу застрелиться, а?
— Отставить. А воевать, кто будет вместо тебя? Кажется, за этим ты сюда и пришел. Верно?
Насморк мой, как рукой сняло.

Добавить комментарий