Они наблюдали…
«Лето – это маленькая жизнь», — думал он, идя по улице и размахивая целлофановым пакетом, из которого медленно, но верно выливалось тонкой струйкой пенистое пиво…
«Ну, вот я и дома», — радовалась она, подъезжая к дому на такси, которое везло её через весь запыленный город, с накалившимся и шипящим, точно сковородка, асфальтом и знойным воздухом.
Они наблюдали…
Оставшееся от трех литров, пиво в пакете так же планомерно и равнодушно капало, а он топал по улице, приближаясь к небольшим воротам и лениво следя за проезжающим мимо дружелюбно распахнутых ворот, прямо к подъезду, такси, в котором когда-то жила она…
«Да, лето – это маленькая жизнь…», — пронеслось у него в голове, и знакомая колючка появилась как обычно ниоткуда, — «словно не было этих лет», — пролегла через весь опаленный мир трещинка, и тень то ли от детского грибка, то ли от печали воспоминания мелькнула у него в глазах.
Хлопнула дверца отъезжающего такси. Лето дохнуло на неё расплавленным металлом и удушливыми запахами травы. Взгляд сам по себе сразу же остановился на знакомом, скрывающем так много тайн, как сама вечность, окне. «Странно, мы все время жили в городе одном, ты все там же на последнем этаже», — плыли в воздухе теплые звуки, почти забытого, но такого родного голоса…
Они наблюдали…
Развернувшись, она задела сумкой болтавшийся в его руке кулек с пеной, и тот с тихим шелестом плюхнулся на камни, даря им долгожданную прохладу и продливая, тем самым, сладкое мгновение этим странным двоим, во все глаза смотрящим друг на друга. «Я замерз, кутаясь в твой холод…», — прошептали губы, а в глазах было что-то обнимавшее её нежностью. «Знаешь, а в окне твоём ночует наша грусть…», — выдохнула она и отступила назад, пряча глаза и пытаясь восстановить перехватившееся дыхание.
Наблюдатели соскользнули с крыши, и расправив легкие складки крыльев, понеслись навстречу грозе, обещавшей пролить слезы и облегчить душу каждому, кто будет в это время стоять под косыми струями расплакавшегося дождя, мешая свои слезы с его…
«Лето – это маленькая жизнь», — звучали в воздухе музыкой для двоих забытые слова…