Новогодняя Ёлка в доме отдыха «Ручеёк»

— Паша, выручай! – Николай Петрович тряс еле живого артиста местной филармонии Павла Розова, за плечи. – Да очнись же ты, Па-ша!
Павел пытался сфокусировать взгляд, но раздвоенный Николай Петрович метался перед глазами как испуганная стая птиц.
— Слушаю Вас, – тяжело выдохнул Паша вместе с перегаром.
— Ну, наконец, дорогой мой! Горю, спасай, на тебя вся надежда!
— Я, всегда…, Вы…Н-ик Петрович меня знаете, — он попытался закрыть глаза, и повалиться на диван, но могучие руки заведующего филармонией удержали его.
— Не спи, Паша. Слушай внимательно. Пётр Иванович слёг с ангиной. Выручай! Через три часа ёлка, в Доме Отдыха «Ручеёк». Серьёзные люди… Если подведу, будут большие неприятности. Я всё привёз и костюм, и реквизит, и текст. Роль небольшая по дороге выучишь.
— Сколько? – Паша икнул в сторону и прикрыл рот ладошкой.
— Триста.
— Рублей? – Попытался сосредоточиться Павел.
— Зелёных.
— А это сколько?
— Много, дорогой, много. Ты ведь не занят?
— Мне надо подумать, — сделал паузу актёр.
— Господи! Что тут думать?
— Значит, «Паша, выручай»? – он встрепыхнулся, и попытался вырваться из цепких объятий Николая Петровича. – Я, Вам, не затычка! Я – актёр, меня в Москву – Гамлетом звали. Я… – запнулся Павел и уткнулся взглядом, в протянутый ему текст: «…Всем подарочки принёс добрый Дедушка Мороз…» – Что это?
— Это, Паша, твои деньги.
— Деньги?
— Да-да, деньги, или тебе деньги не нужны?
— Нужны.
— Тогда, давай без пафоса, сначала сыграешь Деда Мороза в доме отдыха, а потом, хоть Гамлета, в Москве.
— Согласен, — вздохнул Паша и обмяк.
Николай Петрович бережно усадил его в кресло.
— Вот и договорились…

Через час, Паша, наряженный в синюю шубу с белой оторочкой и расшитый снежинками колпак, трясся в старом «уазике» по заснеженной дороге. В ногах у него лежал, набитый подарками мешок, и давил чем-то острым в ногу. Рядом дремала симпатичная, пахнущая «Красной Москвой» Снегурочка – Ритка Зайцева. Белый парик съехал вместе с шапкой на затылок, а из-под него выбивалась рыжая прядь, непослушных волос. Машину сильно качнуло, и она остановилась.
— Что случилось? – Пашка зевнул и потёр лоб ладонью.
Водитель Толик включил освещение и достал карту.
— Чёрт его знает. Я в этот «Ручеёк» ни разу не ездил. Сюда, что ли?– Он не уверено водил пальцем по карте.
— Опоздаем, – одними губами, чуть слышно, произнесла Снегурочка.
— Сплюнь, я никогда не опаздывал. – Толик небрежно сунул карту между сиденьями и резко газанул. – Будем вовремя.
Вдали замаячили огни. Паша вытянул шею и выглянул из-за плеча водителя:
— Он, что ли, «Ручеёк»?
— Похоже, других нет поблизости.
Все вздохнули с облегчением. Паша откинулся на спинку и прислонился щекой к заиндевевшему стеклу.
— Господи, давайте же быстрее, — ни к кому не обращаясь, пропела Ритка.
Машина остановилась у самого входа.
— Успели, – Толик обернулся и шлёпнул Ритку, по оголившейся коленке.
— А по морде не хочешь? – огрызнулась незлобно Снегурочка.

Они вывалились на улицу и побежали по заснеженным ступенькам к освещённому входу, над которым, искрилась разноцветными огоньками приветливая надпись «Добро пожаловать». Паша одной рукой подтягивал длинные полы шубы, чтобы не упасть, а другой волочил мешок и посох, который так и норовил выскользнуть. Впереди мелькали белые сапожки Снегурочки, и моталась, как хвост у лошади, бутафорская коса с синим бантом.
В фойе было нарядно и пусто.
— Где ёлка? – С отдышкой спросил Павел у милой девушки, которая примостилась на краешке стульчика за стойкой администратора. Перед ней услужливо красовалась табличка «Мест нет».
— Ой, — ответила девушка, застыв с открытым ртом, и недокрашенной нижней губой. Помада, как восклицательный знак была зажата между большим и указательным пальцами. Павел непроизвольно посмотрел на помаду.
— Что ой, девушка! – Ритка постучала по наручным часам. – Где у вас тут Ёлка?
— Ёлка там, — шёпотом ответила девушка. – А вы кто?
— Мы? – Усмехнулся Паша. – Ха! Чебурашка и крокодил Гена! Разве не видно?
— Девушка, мы артисты, у нас наряд… — Ритка помахала перед глазами девушки, какой-то бумажкой. – Вот. У вас Ёлка есть? Это «Ручеёк»?
— «Ручеёк», и Ёлка у нас есть. – Оживилась девушка. – Там Ёлка, там. – Она встала и указала на двери ресторана острым красным язычком помады.
— Пошли. – Рита схватила Павла за рукав и увлекла за собой. Пашка торопливо подправлял усы и бороду.
За расписными дверями шло веселье. Рита остановилась и прислушалась.
— Так, слушай меня внимательно, если по тексту собьёшься – импровизируй и смотри на меня, я подскажу. Понял.
— Понял.
— Со стола не хапать, и рюмки не хватать! Убью! – Она сунула ему под нос кругленький кулачок.
— Да ладно тебе.
— Не ладно! Отыграем, потом хоть ужрись! И запомни – ляжешь, я тебя домой не потащу.
— А я что, – взбрыкнул Паша. – Я что, повод давал?
— Знаю я вашего брата. Ну, с Богом, пошли. – Рита прильнула к дверям и стремительно открыла их. Пашка выступил вперёд.
— Здравствуйте, дорогие мои. Не ждали Дедушку Мороза, а я не один, – он осёкся.
В зале стало тихо, кто-то хихикнул. Ритка тихо ругнулась. В центре зала, уставленного столиками, возле нарядной ёлки стоял Дед Мороз, в точно такой же шубе и с точно таким же мешком. В руке он держал посох с блёстками и снежинками.
— Вы кто? – незнакомый мужчина похлопал Павла по плечу.
— Минутку, — Пашка отдёрнулся и шагнул на встречу конкуренту. Обида за не сыгранного Гамлета, выплеснулась как масло на тлеющую душу актёра. – Ты кто такой? – Голос Паши сорвался на высокой ноте.
— Я Дед Мороз, – вежливо ответил двойник.
— Ты, Дед Мороз? Ты? – У Пашки сжались кулаки.
— Да, – улыбнулся тот в ответ.
— А ну, вали отсюда, пока я тебе…
Ритка подпихнула Павла в спину, и тот стал угрожающе надвигаться на Деда Мороза.
— Чужой хлеб воруешь?!
— Граждане, давайте разберёмся, — выкрикнула дама в откровенном декольте.
— Ой, их двое! – Пытался кто-то пошутить.
— Безобразие! Вызывают артистов, а сами… – Ритка размахивала над головой помятой бумажкой. – Где у вас администрация?
— Давайте, все вместе…, — попытался вставить двойник.
— А что и, правда, два Деда Мороза – это пикантно. – Женщина с блестящей мишурой на шее подняла бокал.
— Не тушуйся, мужик! – Подбодрили из зала.
— Ты! – Заорал Павел. – Ты – не Дед Мороз! Я здесь Мороз, и это – мой праздник!
— Конечно твой, – добродушно кивнул двойник.
— Я вас прошу, только без скандала! – между ними неожиданно возник администратор, как заяц из шляпы фокусника. – Предлагаю выпить.
— Я на работе не пью! – Резанул Паша. – Пусть он уйдёт.
— Уважаемый, пожалуйста, это недорозумение, — сладко запел прилизанный администратор и потянул двойника к выходу. – Мы сейчас всё выясним и утрясём.
Дед Мороз пожимал плечами и что-то бормотал себе в бороду.

Павел играл как никогда. И куда делась головная боль и хандра? Ритка влюблённо поглядывала на него и цокала языком. Зал взрывался аплодисментами. Прощались долго и шумно. Отпускать не хотели. Толик растроганно вытирал слезу и хлопал Пашку по спине:
— Ну ты, брат, дал! Я такого еще не видел.

Снежная метель не унималась. Белые сугробы на обочине дороги мелькали искристыми тенями, как в сказочном кино. «Уазик» фыркал и подскакивал на неровностях. Рита доверчиво дремала на Пашкином плече. Павел обнимал мешок и мечтательно смотрел в завьюженное окно. В мешке что-то лежало. «Странно — подумал Павел, — неужели забыл?» Он потянул завязку и залез рукой вовнутрь. Свёрток из ярко-жёлтой бумаги был перетянут серебристой ленточкой. «Паше» — прочитал он надпись, сделанную от руки. Павел развязал тесёмку и развернул бумагу: « Это мне?»
В руках у Паши лежала книга «Избранное. Вильям Шекспир», а вместо закладки – билет на поезд до Москвы. Сердце бешено застучало, машину тряхнуло на кочке.
— Ну и дорога, — недовольно буркнул Толик.
— Первый раз встречаю Новый год с таким Дедом Морозом, – ласково прошептала Рита.