Сидя дома, за столом,
Плакал Гриша. «Поделом-
Думал — мне такая мука;
Рисовать — какая скука,
Вот бы были мои краски
Все волшебные, из сказки,
Им бы дал такой приказ:
— Рисовать мне сей же час
Чудо-остров с теремами,
В небе солнце с облаками,
Среди острова дворец,
Стороне чудной венец.
Я — царевич молодой,
Подо мною конь гнедой
И народ у врат дворца
Славит князя и творца.
Краски тут же встрепенулись,
По палитре кувырком,
На бумагу и бегом,
Так рисунком обернулись.
Вслед вскружилась голова,
Эхо в комнате витает,
Кто же здесь? Никто не знает,
Только слышатся слова:
-Закрывай-ка Гриша глазки,
Отправляйся прямо в сказку,
А коль хочешь воротиться,
Снова Гришей обратиться,
Скажешь: — Краски, мои краски
Гришу вон из этой сказки.
Так Григорий пред дворцом,
Собран, ловок, молодцом,
На коне он восседает,
Действа вскоре ожидает.
А толпа шумит, ликует,
Но доносятся слова:
«Ходит по свету молва,
Что границы атакуют
С юга ханские войска,
Ты, Царевич, не серчай,
Добро войско собирай,
Да, в поход, верим близка
Царству слава, Вам хвала.»
Конь копытом бьёт, стремится
В битву, не угомонится,
На дыбы и в дерзкий крик,
На мгновенье Гриша сник;
Он в раздумьях и мечтах:
«Наиграться что ли в сече,
Боже, Боже, что за речи,
Не привидится во снах.
Не умею я сражаться,
Понарошку бы играться
С деревянными мечами,
Да воздушными шарами,
Ну, а драться? Нет и нет,
Нужен мне иной сюжет.
Ну-ка, сказочные краски,
Гришу вон из своей сказки.
А теперь другой приказ,
Рисовать мне сей же час
Длиннокрылый самолёт,
Я, с улыбкою пилот,
В небесах кружусь, летаю,
С неба всем рукой махаю,
А родителям кричу:
«Мама, папа, я лечу»».
Гриша в шлеме, знать, пилот,
Совершает он полёт,
Крепко держит свой штурвал,
Есть у него хватка,
Но диспетчер прокричал:
«Быстро на посадку,
Вы же в штопоре глубоком,
Курс меняйте срочно,
А то выйдет это боком
Я уж знаю точно»!
Что же делать вот скандал,
Гриша дёргает штурвал,
Только этого всё мало
Его сильно укачало,
Хочет он домой опять
Надоело так летать,
Скучен, стал такой полёт,
Неисправный самолёт
Вдруг достался. Ну-ка краски
Гришу вон из своей сказки.
Фу, мог голову разбить,
Лучше мне танкистом быть.
Буду ездить по полям,
Да, стрелять по голубям.
Вот занятье мне по нраву,
Я на всех найду управу,
Кто не мил мне, те на мушку,
Постреляю их из пушки.
Вот сосед мой, дядя Ваня,
Говорил, меня ругая,
Мол: «Кота, зачем пугал,
Стены все разрисовал,
Лампочку разбил в подъезде,
По газонам снова ездил,
Отберу велосипед…»
Ох, и вредный же сосед!
А учитель наш, чудак
Мне дневник испортил как-
Двойки, тройки, замечанья,
Ей то что! Мне наказанье.
Отыграюсь я за всё,
Вот желание моё:
«Нарисуйте краски то,
Что задумано, не то
Вас в воде я растворю,
Изрисую, погублю».
Краски нехотя рисуют,
По прекрасному горюют:
«Нам картины б рисовать,
А приходиться писать
Бестолковые сюжеты.
О, художник, где ты, где ты»?
Хватит без толку трепаться,
Надо делом бы заняться.
Гриша злится, нет терпенья,
Ждёт чудного превращенья.
Вдруг он в танке оказался,
Огляделся, испугался.
Рядом капитан сидит,
Тычет пальцем и кричит:
«Ты куда наш танк направил,
Сзади ты врага оставил!
Говорю ещё раз внятно,
Поворачивай обратно»!
Гриша шёпотом в ответ:
«Где учитель, где сосед»?
«Что ты мелишь, рядовой,
Здесь не школа, это бой,
Мы на мушке! Это ясно?
Промедление опасно»!
Гриша в ужасе: «Ах, краски,
Вон меня из этой сказки».
Так сюжет войны исчез.
За столом сидит уж плачет
Гриша: «Вот попутал бес.
Нету в жизни мне удачи,
Всё не так как я хотел.
Воевать — так я не смел,
Самолёт водить — нет знаний,
На уроках нет вниманья,
Я везде словно чужой».
«Полно, братец, Бог с тобой-
Краски радугой налились,
Улыбнулись, оживились,
И забыв давнишний спор,
Продолжали разговор –
— Ах, да, Гриша! Вот везенье,
— Совершилось превращенье!
Понял ты?! И всем наука,
Что незнанье – это мука».
«Ладно – чуть повесив нос,
Дал ответ он на вопрос –
Понял: знанье подчинится,
Если буду я учиться,
А чтоб мастером мне стать,
Должен многое я знать.
А потом, как говорится,
«Дело мастера боится».
