Последняя гастроль графа Алессандро Калиостро

«Жизнь прекрасна!
Главное — правильно подобрать антидепрессанты…»

———

Если б вы знали, как я мечтаю увидеть себя на сцене, Вы даже не представляете! Не на видео, а на сцене, живьем — себя! Актера Павла Морозова в роли Отелло или, скажем, в роли князя Мышкина. Вам все равно не понять этого. Почему? Да потому что профессионального актера, которого посещают такие мысли, может понять только коллега.
Только коллега поймет, почему самые счастливые для меня мгновения наступают, когда я сижу в зале в качестве зрителя. Это просто неземное наслаждение! Это не я запарываю текст, это не я поскользнулся и грохнулся со стола, это не меня будет материть режиссер за заваленный темпо-ритм, это не у меня лопнет на спине сюртук при изящном поднятии на руки, мягко говоря, располневшей героини, и наконец это не я танцую пародийный танец на плечах партнера весом в пятьдесят два килограмма!
Да… хорошо быть зрителем!.. Никакой тебе ответственности, и каких тебе душевных травм и вывихов коленных суставов…

Сразу же наплывают воспоминания о том, как я играл в спектакле «Последняя гастроль графа Калиостро» в период вынужденных частых посещений психотерапевта. Однажды мне были прописаны какие-то чудодейственные антидепрессанты. Причем психотерапевт настоятельно просил меня рассказать о всех нюанса и ощущениях, поскольку даже он смутно представлял — какими они могут быть. Но добрый доктор предупредил, что лекарство якобы делит пациентов на две категории — одних мягко возбуждает, других не менее мягко затормаживает.
Как я потом понял, г-н психотерапевт не очень точно представлял себе истинный смысл слова «мягко». Перед самым спектаклем я вдруг осознал, что не совсем понимаю, кого мне сейчас придется играть. Поэтому спросил об этом режиссера-постановщика. Он разоржался и сказал, что очень оценил мою шутку. Тогда я тихо задал тот же вопрос партнерше. Она послала меня к… черту. Потом я увидел програмку, и прочел в ней, что в роли
Калиостро — П.Морозов. Стало немного легче. Значит — Калиостро…. Я призадумался… Теперь осталось понять — кто такой П.Морозов. Я становил на полном скаку, ошалело пробегавшего мимо режиссера, и поинтересовался у него кто такой Морозов? К ответ меня назвали «гав..юком» и сказали, что это уже похоже на дебильную шутку….
Но тут очень добрая душа в образе помрежа, тоже часто посещавшая психотерапевта, мягким голосом открыла мне тайну — Калиостро и П.Морозов — это я и есть… Тут мне стало по настоящему страшно, поскольку теперь я не мог вспомнить до конца ни одной строчки из своей роли. У некоторых реплик я не мог вспомнить даже первых двух слов.

…Как я играл в тот день Калиостро помню с трудом (вот на это я не хотел бы смотреть ни живьем, ни на видео). Помню только, что когда по моей вине провисала первая гигантская пауза, все актеры начали сверлить меня зверскими взглядами в ожидании моей реплики. Я мучительно пытался вспомнить начало строчки, тянул время сколько мог, и вдруг медленно, но внятно выговорил то, что всплыло в «мягко заторможенном» мозгу: «В роли графа Калиостро… П.Морозов…». Зрители в этот момент не просто замеялись, они застонали и захрюкали, вытирая слезы о плечи впереди сидящих. Еще помню, ка пел под фонограмму дуэтом с героиней, не попадая губами в свои слова, но очень успешно подпевая партнерше в самых неожиданных для нее местах. Далее не помню, но допускаю, что в антракте меня дружно били ногами артисты во главе с режиссером. Но это, видимо, не помогло, потому что в начале второго акта я вышел в центр сцены в съехавшем набекрень парике и с достоинством произнес: «Итак… Калиостро и П.Морозов — это мы и есть». Зал снова всхлипнул и снова хрюкнул. Ну а потом… Второй акт я помню очень смутно, а тому, что мне рассказывают я не очень доверяю. Но… говорят, что за первые десять минут спектакля режиссер позеленел, через полчаса поседел, к концу первого акта обреченно шипел из-за кулисы, что я уволен (на мой вопрос — откуда на следующий день у меня взялись синяки — внятного ответа я так и не получи, но сделал некоторые неутешительные предположения)…
…Ну конечно же был финал — и редкое для наших краев море цветов и буйство аплодисментов. Точно помню, что больше всех на бис вызывали меня и режиссера-постановщика. Я кланялся, прикладывал руки к сердцу и посылал в зал воздушные поцелуи (как делать это я не забыл) и все время удивленно оглядывался и почему на поклон не выходит режиссер?

Мда… Хорошо, все-таки сидеть в зрительном зале, шурша шоколадной фольгой, и наблюдать за тем, как на сцене непринужденно и весело протекает легкий и беспечный труд актеров.