Сентябрь уходит, и небо всё чаще и чаще заволакивает пелена дождя. Иногда дождит несколько дней кряду. Тогда в сердце безумолку отзываются голоса тоски. Распевный, звенящий, среброструйный, в золоте отлитой. Сыро на сердце, глухо, глухо там. Там заповедник, там пахнет мхом и осенним ветром, прохлада и прель, слёзы и горечь, радость и одержимая вдохновенность там. Ищешь его безустанно, а на деле – барахтается меж рёбер комочек в беспокойстве нервическом. Нервное сердце, нервное. Мысли нет ни единой сладостной, пленительной. Суетное ворошение одно, и всё вязнет в трясине памяти. А вокруг – хозяйство звёзд, ликов, книг, инвентаря различного, безграничное, несметное хозяйство и море фикций, допущений и умолчаний, бесконечных форм проглядыванья яви. Неужто кто-то подглядывает за нами? Кто-то прекрасный, вящий, сущий, жалеющий, утешающий, благо творящий.
Хозяйствует и витийствует человек, от горя вкушая, заедая вымаянными днями, месяцами, годами. И только в укромный час ночи бывает, обращает восхищённое хмельное лицо к небу, испещрённому неоценимыми каменьями звёзд, и сладко пьёт драгоценность этого мига. Луна в этот час столь упоительно прекрасна, и нет ни величья, ни тайн, есть лишь глубоко переживаемая красота и истома. Разрешаются томленья и устрояется хоровод мыслей. А поутру жгучая, та, что режет и свербит, грусть и безотчётное ощущение утраты, будто вся жизнь пронеслась, пока ты спал.
Влекомы в пропасть прошлого невесть чем. Действовать и жить так надобно, будто ничего вокруг тебя нет. Нескончаемая игра в поддавки, слово за словом, а слово неоценимо, оно попираемая святыня. Дух томится, а члены суетятся. В головах – великое сидение противоположений, неловкие нагромождения. Враждует от века несгораемое с негасимым, и из вражды этой выходит человек. Из жара в пекло.
Явления все – рябые и всклоченные, являются нашему умственному зрению в условности и кажимости. Слишком много оптических доктрин. Формы кажимости многообразны, а господствует – ничтожнейшая. У каждого свой камертон, а оркестр один и играет неумолчно. А ветер веет и веем своим пускает всё в разнос.
Remisov per Borges
0 комментариев
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.
Благодарствуйте.
Внятная речь.
А чувствования — и того паче.
Я прошу прощения…
А Борхес-то тут причем!
Или — предполагается, что читатель вспомнит о Борхесе, читая вот эти философствования:
«Явления все – рябые и всклоченные, являются нашему умственному зрению в условности и кажимости. Слишком много оптических доктрин. Формы кажимости многообразны, а господствует – ничтожнейшая.» ?
При том же, при чем и Ремизов).
С творениями Ремизова знакома слабо, а вот Борхеса порой читаю, уже долго и упорно.
Являюсь также модератором одного из сайтов, посвященных Борхесу.
Ничем борхесовским на меня из вашей статьи так и не пахнУло…
Так и было задумано? Или это — моя необразованность?
По какому воппросу ведется эта самая перекличка Ремизова-Борхеса?
Растолкуйте же мне! Возможно, я испытаю озарение!
Вуфк, Мариша, ведь тексты диктуются законом «божественного совпадения»! Настроение было такое — о Борхесе думалось, о том, как аргентинское танго его мысли спадает штангой на мой неокрепший ум.. Вот и все. А если уж взять на себя труд — то можно и вполне безответственно утверждать: любой текст (написанный не в жанре воинского устава) к Борхесосу творчеству сводим и из него ж выводим. Так что не в образовании дело и не в перекличках. Уж не обессудьте.
Отвечу Вам, как обычно отвечают в таких случаях матерые критики:
В тексте этого не видно. Вы это знаете, а читатель этого не знает.
А если всяк себя будет Новым Борхесом обзывать — это чего ж на Земле делаться-то будет!