Продрогшие листья, промокшие птицы
И серое небо без тени просвета.
А в каплях дождя лучезарно искрится
Серебряный смех уходящего лета.
Чему же, родное, ты так веселишься?
Как можно смеяться, когда умираешь?…
Нездешне трезвонят опавшие листья
В тон музыке вечной из самого рая.
Когда-то и мне покидать эти нивы,
Когда-то и мне не шуметь до рассвета…
Недолго мы все на земле этой живы,
Где даже любовь под печатью запрета.
А к вечеру ветер все злее и хлеще,
В нем слышится голос хрипатый метели.
И небо в лицо точно пригоршней плещет,
Дождем омывая с небесной купели,
Под звуки молитвы такой сиротливой,
Как будто при жизни еще отпевает…
И ветер дьячком воет с бешеной силой.
Послушай, опомнись! Пока я живая!
Чего ты так стонешь, мой северный ветер?
Как будто бы плачешь по всем убиенным…
Я знаю, мой ангел придет в предрассветье…
Лишь души живут, а тела наши бренны.
И сердцем я чую — как лист неповинный,
В кончине тепла обвиняемый глупо,
Я эту планету однажды покину
Под выстрел звучащий намеренно глухо.
Как эти осенние желтые листья,
Я, мудрость и нрав переняв у природы,
Серебряным смехом отвечу на выстрел,
И буду звучать лучезарно сквозь годы!