ДЕЛИКАТЕС И ДРУГИЕ.
Маленькие сказки для взрослых.
***
Жил-был деликатес.
Что значит жил-был? Жил – да. А вот был ли?
Когда-то, когда деликатесом он еще не был, он был каким-нибудь зверем, или растением, или частью зверя, или частью растения, или всем понемногу. Кому он обязан своим рождением, деликатес не задумывался. Родился, да и родился.
Деликатес жил настоящим. Ценник – крутой! На столе центральное место – круто! Разговоров, только что обо мне – круто!
А тут и сказочке конец. Потому что мы понимаем, что все закончится как у всех совсем не деликатесов. И возможно – совсем не круто.
***
Жило-было «То, что нельзя исправить».
Опять же: жило? Да. А было ли? Пусть не было. Зато теперь есть. И всегда будет.
«То, что нельзя исправить» переживало за свою препаскуднейшую нынешнюю жизнь. Заглядывало в будущее, — и не находило просвета.
Так бы и маялось «То, что нельзя исправить» — вечность, если бы не повстречалась на пути Привычка. Полегчало.
А затем повстречались люди, которые надели на «То, что нельзя исправить» мундир объективного закона.
С тех пор «То, что нельзя исправить» стало служить светлой и направляющей силой.
***
Жили-были три сосны.
Жили, и жить, наверное, будут. Запаса альтруизма у них на века хватит. Вот уже шесть миллиардов людей под ними блукает. Да хоть и семь, стволов-то всем вдосталь.
Уж сколько мужиков пыталось вырубить их. А они целехоньки наутро. Только гуще становятся. Да посмеиваются над мужиками, которые орут разными такими голосами: «Дайте нам топор! Дайте нам топор!»
Такая вот сказочка о любви.
А что? Взаимная любовь. Любовь то ведь — она многоликая.
***
Жили-были три поросенка: График, Трафик и Пуфик…
Вообще-то, они нам — пофиг, потому эту сказку мы пропустим — нафиг.
***
Жило-было здоровье.
Хотя неведомо жило ли оно, было ли оно, потому что когда его заметили, оно почти не жило, его почти не было.
— Не переживай, — утешала бабушка Всякая всячина, — так всех замечают на исходе. Не ты первое, не ты последнее. Во мне целый список таких. Любовь, например. Когда о ней стихи слагают, значит, цепляются за соломинку.
Такая вот сказка о том, что массе всякой всячины суждено жить и не высовываться.
А кто не спрятался, я не виноват.
***
Жило-было «То, что и так понятно».
Непонятно, почему оно лезло во все дырки, но его, в этих самых дырках, тогда называли «То, что нужно». А некоторые его называют «То, что никак непонятно». Хотя «То, что и так понятно» другим явлением совершенно не становилось.
Дело не в названии. Дело в нашем понимании.
Надеюсь, это понятно.
Правда, некоторым это – «То, что никак непонятно».
***
Жила-была судьба. Чистая, светлая.
Только каждый старался ее усмирить, подправить, подстругать, отрехтовать. Пихали, толкали, били, ломали, стучали, — что только не делали. Бывало, и судьба давала сдачи, кулаки применяла.
Смотришь, а судьба такая исковерканная, покалеченная, побитая. А хозяин у нее еще хуже выглядит.
О чем сказка?
Нельзя драться, детишки!
***
Жило-было Политическое голосование.
Сказка, как говорится – ложь.
Потому что не жило, и не было, и вообще еще не родилось. А под этим именем спряталось наглое Перераспределение денег.
А в чем намек?
Проголосуй – узнаешь!
***
Жило-было дело.
Иногда гостей принимало. В основном незваных. То «странный оборот» примет, то «запах керосина» наведается, то «сажа бела» в гости зайдет.
И тогда дело понимало, что пора за себя любимое браться. Выгоняло гостей. Но иногда казалось, что до него нет никому никакого дела.
Так и живет, — то собой занимается, то гостями.
А как же по-другому?
А бездельем маяться – это не дело. Или это все-таки дело такое?
***
Жила-была свобода.
Опять же: не жила, а только казалась. Не было никакой свободы. Жила только иллюзия о свободе. Но мы ведь очень хотим, чтобы она была.
Более нелогичную сказку и придумать тяжело. Потому что свобода-то иногда появляется, но только лишь тогда, когда мы убиваем иллюзию о ней.
А в это время жили-были иллюзии. Много таких, разных. Всех не перестреляешь! Да и прятаться они умеют. Как только слово красивое, присмотришься внимательно, а это моя иллюзия. Тот случай, когда человеков с ружьем маловато будет.
Или это тоже иллюзия? Или совсем уж иллюзия иллюзии?
***
Жили-были три старушки под окном.
— Что ты, жизнь, со мною сделала? – вздыхала первая.
— Что я, жизнь, с тобою сделала? – бурчала вторая.
— Что я, жизнь, с собою сделала? – всхлипывала третья.
Друг друга они не слышали, слух уже не тот. Жизнь их тоже не слышала. Странно, а ведь каждая что-то ответила себе на свой вопрос.
***
Жила-была бесконечность.
Уж как ее только не склоняли, куда ее только не вставляли, в какое доказательство ее только не затаскивали. А она все не рада своему востребованному положению.
— А вы попробуйте объяснить слово «добро» не употребляя «зло», или наоборот, – возмущалась бесконечность, — а я что? Туда – бесконечность, сюда – бесконечность.… Придумали же какие-то умники мне начало – Большой взрыв, говорят. Нет уж, раз бесконечность, то и в сторону начала.
Безначальность жила себе тихо и спокойно. Люди ее не склоняли, не вставляли, не затаскивали. И вообще этого слова не знали.
— Почему людям так важно иметь во всем точку начала и не иметь точки конца? — удивлялась безначальность.
***
Жила-была мысль.
Простая такая мысль, понятная. Как женщина — если доступна всем, то уже и неинтересная.
И решила мысль поумнеть. И поумнела настолько, что стала никому непонятной. Теперь она опять как женщина. Кому ж эти недотроги надо?
— Опять мной никто не интересуется, — удивлялась мысль, — Как же так?
Чтобы стать нужной, пришлось опять поглупеть. Пришлось приукраситься – макияж навести, накинуть одежонку приличную, за формой последить.
— Ах, какая красивая мысль! – оглядываются прохожие вослед. Знакомятся. Общаются. Правда, некоторые излагают другую мысль:
— Это ж только форма, а где же сама мысль?
И придется мысли опять возвращаться к своим корням. Опять то глупеть, то умнеть, то прихорашиваться. Чтобы быть кому-то нужной, необходимой.
Если она действительно мысль, а не пустой звук, так она этого добьется. Впрочем, как и женщина, если она действительно женщина.
***
Жило-было бревно. Или полено? Или все-таки бревно? Наверное, не важно. Валялось оно в лесу или лежало в поленнице? Наверное, тоже не важно. Дубовое такое полено. А этот факт как раз важен, потому что увидел его однажды Андрюша Болконский. Мимоходом так, и.… О чудо! Распустилось полено!
Кажется, есть такая длинная-предлинная сказка. Да только непонятно: то ли полено воскресло, то ли Андрюша, то ли полено на него повлияло, то ли Андрюша на него? То ли я запутался в причинно-следственных связях? Еще бы. Потому что мы совсем в другой сказке. И наше полено — бревно бревном, не распустилось вовсе.
И что Болконский? Увидел полено и решил им не быть. Еще решил, что от всего есть польза, а от хорошего полена даже существенно-осязаемая. Смысл в том, что за родину воевал Андрей не хуже, чем в той длинной сказке. В нашей сказке только выпадает Наташа Ростова, из-за не распускания полена. А так все то же. Те же мысли, тот же финал. Если, конечно же, считать, что дело все-таки в голове, а не в бревне.
***
— Я всему начало и всему конец! – утверждала точка у подножия горы, — начало подъема и конец спуска!
— Нет, это я всему начало и всему конец! – кричала ей точка вершины, — начало спуска и конец подъема!
Что-то бурчали точки середины, мол, главное – не результат, а процесс, источая значительный гул за счет общего количества голосов. Но их точки краев не слышали.
В это время бурильщики создавали новую точку дна.
И в это же время
в очередной раз
Сизиф
обронил свой камень.
Маленькие сказки для взрослых.
***
Жил-был деликатес.
Что значит жил-был? Жил – да. А вот был ли?
Когда-то, когда деликатесом он еще не был, он был каким-нибудь зверем, или растением, или частью зверя, или частью растения, или всем понемногу. Кому он обязан своим рождением, деликатес не задумывался. Родился, да и родился.
Деликатес жил настоящим. Ценник – крутой! На столе центральное место – круто! Разговоров, только что обо мне – круто!
А тут и сказочке конец. Потому что мы понимаем, что все закончится как у всех совсем не деликатесов. И возможно – совсем не круто.
***
Жило-было «То, что нельзя исправить».
Опять же: жило? Да. А было ли? Пусть не было. Зато теперь есть. И всегда будет.
«То, что нельзя исправить» переживало за свою препаскуднейшую нынешнюю жизнь. Заглядывало в будущее, — и не находило просвета.
Так бы и маялось «То, что нельзя исправить» — вечность, если бы не повстречалась на пути Привычка. Полегчало.
А затем повстречались люди, которые надели на «То, что нельзя исправить» мундир объективного закона.
С тех пор «То, что нельзя исправить» стало служить светлой и направляющей силой.
***
Жили-были три сосны.
Жили, и жить, наверное, будут. Запаса альтруизма у них на века хватит. Вот уже шесть миллиардов людей под ними блукает. Да хоть и семь, стволов-то всем вдосталь.
Уж сколько мужиков пыталось вырубить их. А они целехоньки наутро. Только гуще становятся. Да посмеиваются над мужиками, которые орут разными такими голосами: «Дайте нам топор! Дайте нам топор!»
Такая вот сказочка о любви.
А что? Взаимная любовь. Любовь то ведь — она многоликая.
***
Жили-были три поросенка: График, Трафик и Пуфик…
Вообще-то, они нам — пофиг, потому эту сказку мы пропустим — нафиг.
***
Жило-было здоровье.
Хотя неведомо жило ли оно, было ли оно, потому что когда его заметили, оно почти не жило, его почти не было.
— Не переживай, — утешала бабушка Всякая всячина, — так всех замечают на исходе. Не ты первое, не ты последнее. Во мне целый список таких. Любовь, например. Когда о ней стихи слагают, значит, цепляются за соломинку.
Такая вот сказка о том, что массе всякой всячины суждено жить и не высовываться.
А кто не спрятался, я не виноват.
***
Жило-было «То, что и так понятно».
Непонятно, почему оно лезло во все дырки, но его, в этих самых дырках, тогда называли «То, что нужно». А некоторые его называют «То, что никак непонятно». Хотя «То, что и так понятно» другим явлением совершенно не становилось.
Дело не в названии. Дело в нашем понимании.
Надеюсь, это понятно.
Правда, некоторым это – «То, что никак непонятно».
***
Жила-была судьба. Чистая, светлая.
Только каждый старался ее усмирить, подправить, подстругать, отрехтовать. Пихали, толкали, били, ломали, стучали, — что только не делали. Бывало, и судьба давала сдачи, кулаки применяла.
Смотришь, а судьба такая исковерканная, покалеченная, побитая. А хозяин у нее еще хуже выглядит.
О чем сказка?
Нельзя драться, детишки!
***
Жило-было Политическое голосование.
Сказка, как говорится – ложь.
Потому что не жило, и не было, и вообще еще не родилось. А под этим именем спряталось наглое Перераспределение денег.
А в чем намек?
Проголосуй – узнаешь!
***
Жило-было дело.
Иногда гостей принимало. В основном незваных. То «странный оборот» примет, то «запах керосина» наведается, то «сажа бела» в гости зайдет.
И тогда дело понимало, что пора за себя любимое браться. Выгоняло гостей. Но иногда казалось, что до него нет никому никакого дела.
Так и живет, — то собой занимается, то гостями.
А как же по-другому?
А бездельем маяться – это не дело. Или это все-таки дело такое?
***
Жила-была свобода.
Опять же: не жила, а только казалась. Не было никакой свободы. Жила только иллюзия о свободе. Но мы ведь очень хотим, чтобы она была.
Более нелогичную сказку и придумать тяжело. Потому что свобода-то иногда появляется, но только лишь тогда, когда мы убиваем иллюзию о ней.
А в это время жили-были иллюзии. Много таких, разных. Всех не перестреляешь! Да и прятаться они умеют. Как только слово красивое, присмотришься внимательно, а это моя иллюзия. Тот случай, когда человеков с ружьем маловато будет.
Или это тоже иллюзия? Или совсем уж иллюзия иллюзии?
***
Жили-были три старушки под окном.
— Что ты, жизнь, со мною сделала? – вздыхала первая.
— Что я, жизнь, с тобою сделала? – бурчала вторая.
— Что я, жизнь, с собою сделала? – всхлипывала третья.
Друг друга они не слышали, слух уже не тот. Жизнь их тоже не слышала. Странно, а ведь каждая что-то ответила себе на свой вопрос.
***
Жила-была бесконечность.
Уж как ее только не склоняли, куда ее только не вставляли, в какое доказательство ее только не затаскивали. А она все не рада своему востребованному положению.
— А вы попробуйте объяснить слово «добро» не употребляя «зло», или наоборот, – возмущалась бесконечность, — а я что? Туда – бесконечность, сюда – бесконечность.… Придумали же какие-то умники мне начало – Большой взрыв, говорят. Нет уж, раз бесконечность, то и в сторону начала.
Безначальность жила себе тихо и спокойно. Люди ее не склоняли, не вставляли, не затаскивали. И вообще этого слова не знали.
— Почему людям так важно иметь во всем точку начала и не иметь точки конца? — удивлялась безначальность.
***
Жила-была мысль.
Простая такая мысль, понятная. Как женщина — если доступна всем, то уже и неинтересная.
И решила мысль поумнеть. И поумнела настолько, что стала никому непонятной. Теперь она опять как женщина. Кому ж эти недотроги надо?
— Опять мной никто не интересуется, — удивлялась мысль, — Как же так?
Чтобы стать нужной, пришлось опять поглупеть. Пришлось приукраситься – макияж навести, накинуть одежонку приличную, за формой последить.
— Ах, какая красивая мысль! – оглядываются прохожие вослед. Знакомятся. Общаются. Правда, некоторые излагают другую мысль:
— Это ж только форма, а где же сама мысль?
И придется мысли опять возвращаться к своим корням. Опять то глупеть, то умнеть, то прихорашиваться. Чтобы быть кому-то нужной, необходимой.
Если она действительно мысль, а не пустой звук, так она этого добьется. Впрочем, как и женщина, если она действительно женщина.
***
Жило-было бревно. Или полено? Или все-таки бревно? Наверное, не важно. Валялось оно в лесу или лежало в поленнице? Наверное, тоже не важно. Дубовое такое полено. А этот факт как раз важен, потому что увидел его однажды Андрюша Болконский. Мимоходом так, и.… О чудо! Распустилось полено!
Кажется, есть такая длинная-предлинная сказка. Да только непонятно: то ли полено воскресло, то ли Андрюша, то ли полено на него повлияло, то ли Андрюша на него? То ли я запутался в причинно-следственных связях? Еще бы. Потому что мы совсем в другой сказке. И наше полено — бревно бревном, не распустилось вовсе.
И что Болконский? Увидел полено и решил им не быть. Еще решил, что от всего есть польза, а от хорошего полена даже существенно-осязаемая. Смысл в том, что за родину воевал Андрей не хуже, чем в той длинной сказке. В нашей сказке только выпадает Наташа Ростова, из-за не распускания полена. А так все то же. Те же мысли, тот же финал. Если, конечно же, считать, что дело все-таки в голове, а не в бревне.
***
— Я всему начало и всему конец! – утверждала точка у подножия горы, — начало подъема и конец спуска!
— Нет, это я всему начало и всему конец! – кричала ей точка вершины, — начало спуска и конец подъема!
Что-то бурчали точки середины, мол, главное – не результат, а процесс, источая значительный гул за счет общего количества голосов. Но их точки краев не слышали.
В это время бурильщики создавали новую точку дна.
И в это же время
в очередной раз
Сизиф
обронил свой камень.