«Каждый знает, даже если он ничего не знает…»
(Великий русской экономист Михаил Глазунов о Г.Ф. Хегеле и Шарле Марксе)
Я нахожу особенную прелесть в превратном толковании творений мировой культуры. Предмет моего дискурса относится к её институированной части, говоря прямо, к Государству. Я не буду силой абстракции реконструировать первоосновы рассматриваемого явления, а такоже живописать человечьи измышления насчёт его природы и назначения. Не это меня волнует. Любое мнение, поймавшее на себе оттенок объективного и потому этим зачарованное, нестерпимо для моих ушей. Всякое учение утопло в объяснимости, и не видит проблему. Любое знание – формула, прикрывающее эту самую проблему не лучше, нежели фиговый листок Адамово неглиже. Основываясь на этих положениях, я попытаюсь вывести идею государства, показать его принадлежность как к идеальному универсуму, музею застывшей сути, так и к вместилищу искажений и отклонений, вертящейся карусели переменчивых форм.
Нижеследующие соображения, убеждён, ни на йоту не приближают человечество к «познанию» рассматриваемой области. От познания меня отграничивают два чувства – отвращения и пресыщенности. Всякое производство безнравственно в своей основе, ибо с необходимостью ведет к стяжанию ненужного («научно обоснованные» теории потребностей оставим на совести их разработчиков). Потребление ещё гаже, ибо оно знак нашего рабства и омерзительно физиологично в самой природе своей. Познание тоже род потребления. Данное «эссе» не более, чем игра нестрогого ума. Мою мысль попеременно вскармливали то сомнения, то предубеждения. На неё серьёзно повлияли границы потусторонности, очерчиваемые художественной культурой, и пудовая подспудность собственного субъективизма. Главный вопрос человеческого бытия – психологический. Нужно лишь найти способ связи с реальностью, и проблема решена. Явление и Сущность, теория и практика, Сущее и Должное враждуют от века, и совместная их отчизна – чужбина. Отыскать смычку меж ними – вековечная непосильная задача. Разнообразные средства идут в расход. Фикции, условности, допущения. Беда в том, что человек не может сам себя в себе выразить, а все попытки подобного выражения крушаться об упредительную недостижимость замышленного.
Человек – пожизненный иждивенец, невольник, заколдованный идеей свободы. А она возможна, вне предвзятости и погрешности, лишь в рамках ухода «в глубь духа, в мир иной». Наш опыт пресмыкания перед действительностью неостановимо обогащается. Мое простое, в сути своей, и принципиально не новое рассуждение основывается на следующем тезисе: управлять возможно только в условиях аберрации, отклонения от Необходимости, Разумной Соразмерности, Гармонии. Давно пора осознать, что социум — это лоно коллективной шизофрении. Душок сугубого праксиса внушил человечеству плоскую идейку разделения труда, каковое пристало лишь механизмам, а если и присуще организмам, то лишь низко организованным. В мире, лебезящем перед идеей прогресса, поступательности и линейности, царит жестокая иерархичность, замешанная на самых зверинах началах человеческой природы.
Мирозданье – плод неуёмной господней скорби, и почва творения была сыра и холодна. Общество − подбитый плод, родившийся в беспрецедентных корчах.
Справедливость видит только Бог, вне него нет Справедливости. Она не бытует в нашем мире, а лишь глухо отзывается внутри нас. Странно, почему люди ищут одно неочевидное, неясное и сомнительное?
Прелесть языка состоит в том, что как ни составляй слова, кто-нибудь найдет в них глубокий смысл. Но зачем так злоупотреблять этим достоинством языка?
Глубоко уважаемый мной, ПИИТ УХ!
Я уверен, что автор данного опуса очень горд тем, как он соединяет друг с другом заковыристые словечки, совершенно не представляя себе то, что из этого получится. Попросите его пересказать суть написанного своими словами, не заглядывая в текст. Представляете, что из этого получится? Кроме величайшего конфуза, ничего…
Кстати, а вы умеете пресмыкаться перед действительностью? Я, например, не только не умею, но даже не знаю, что это такое.
Чем хороша эта так называемая критическая статейка, так это тем, что в рецензии можно написать что угодно, только выражения надо сформулировать позаковыристее.
Я полностью согласен с автором, что его «Нижеследующие соображения ни на йоту не приближают человечество к «познанию» рассматриваемой области».
А теперь думайте и соображайте, что это за область и где её искать.
Я убеждён, как и сам автор, что «Данное «эссе» не более, чем игра нестрогого ума. Мою мысль попеременно вскармливали то сомнения, то предубеждения. На неё серьёзно повлияли границы потусторонности, очерчиваемые художественной культурой, и пудовая подспудность собственного субъективизма.»
В заключение хочу уверенно отметить, что при наличии отсутствия других слов, которые не влияют значения ни на что, мы имеем всё необходимое и даже достаточное для успешного подъёма нашего сельского хозяйства и упорядочения взаимоотношений в сферах культ-медиа.
Эссе насыщено столькими образами, равно как и противоречиями, которые по сути сами есть образ! Но там, где есть пртиворечия (необходимо бы автору в тексте их не только обозначить, но и указать на них!) есть средства и способы развития теории… (учусь рецензировать!)
«Попросите его пересказать суть написанного своими словами, не заглядывая в текст. Представляете, что из этого получится? Кроме величайшего конфуза, ничего…» — совершенное свинство — допускать бездоказательные полухамские намеки на плагиат. Отрочески неразумный пост, конечно… .Но хамство какое! Немедля просите извинений, Сплавляющийся по реке сотник.