Каменная ящерица

Глазки-бусинки сверкнули на солнце, застывшая коричневато-серого цвета плоть вздрогнула и заскользила по шершавой поверхности валуна.
— Ни хрена себе, ты это видел? — такой же коричневый, весь покрытый тончайшим слоем пыли, человек с автоматом, болтающимся на шее, склонился к своему напарнику.
Тот лениво повернул красное, сплошь усыпанное бисеринками пота, лицо и с трудом разлепил склеившиеся от жары губы:
— Что именно?
— Ящерица, — пояснил первый и, заметив недоумевающий взгляд, добавил, — в этих гребанных горах, оказывается, есть жизнь.
Второй еще некоторое время изучающе смотрел на него, затем, пожав плечами, отвернулся и вновь уставился на дно ущелья.
Первого звали Сергей, второго Павел. На профессиональном сленге их пара называлась «группа специального назначения локальных действий». Но это была лишь формальность, реально же они были обыкновенными наемниками, прошедшими в свое время специальную Школу подготовки к действиям в глубоком тылу противника.
Они торчали здесь уже вторые сутки, а конца их миссии даже не предвиделось. Пища кончилась еще вчера, а запасы воды, что было гораздо важнее на такой жаре, таяли с потрясающей воображение быстротой. В лучшем случае ее хватит до завтрашнего вечера, это не считая того, что им еще нужно, как минимум, полдня, чтобы вернуться на базу.
Их целью был караван с наркотиками. Задача — полностью уничтожить груз. Участь сопровождающих груз не оговаривалась, но была предельно ясна.
Место, которое они выбрали для засады, было весьма удачным. Оно представляло собой довольно широкую каменистую площадку, нависающую козырьком метрах в двадцати над тропой. Отсюда просматривалось все ущелье. И в случае появления цели, у них было бы достаточно времени занять заранее намеченные позиции. А сейчас им оставалось лишь ждать.
Неуловимым, каким-то мгновенным движением, ящерица повернула голову и снова окаменела. Сергей придвинулся к ней поближе. Ему показалось, нет, он мог бы даже поклясться, существо смотрело именно на него. Ему стало немного жутковато, но все же любопытно. Этот необъявленный поединок человека и пресмыкающегося продолжался еще некоторое время. Но вот роговые пластинки над глазами ящерицы дрогнули, закрылись на бесконечно долгую секунду и вновь распахнулись. По телу пробежала дрожь. Послышался резкий свистящий звук. Грудь болела, словно стянутая огромным кожаным ремнем.
«Так это же я вздохнул», — он вдруг осознал, что все это время задерживал дыхание.
Маленькая сероватая головка смотрела уже в другую сторону, между камнеподобных губ на доли секунды показался черный раздвоенный язык.
«Гонево, — подумал Сергей, — от этого долбанного солнца у меня начинается гонево».
Ящерица исчезла в щели между камнями, и Сергею снова стало скучно. Повернувшись набок, он, стараясь не поднимать высоко голову, приподнялся и сел, привалившись спиной к раскаленной скале.
Надвинув защитного цвета панаму так, чтобы на глаза падала тень, он засунул палец под воротник камуфляжки и, почесав между лопатками, риторически изрек:
— Я вот думаю, что мы будем делать, когда кончится вода?
— Ждать, — не поворачивая головы, обронил Павел.
— Ждать, — лениво передразнил его Сергей, — так мы скоро сами в камни превратимся.
Помолчали. Время тянулось медленно.
Но Сергей долго молчать не мог.
— Слушай, — снова оживился он, — я давно хотел спросить тебя, ты думаешь о тех людях, которых?.. — Сергей немного замялся.
— Которых я убил? — спокойно закончил за него Павел.
— Ну, в общем да.
— Нет, — отрезал Павел.
— А я думаю, — неожиданно признался Сергей, — даже вот этот караван, — продолжал он, ободренный молчанием Павла, — я спрашиваю себя, кто эти люди, которых мне предстоит убить. Может быть, они так же верят во что-то, на что-то надеются, кого-то любят. Кто я такой, чтобы вершить их судьбу?
— Ты рассуждаешь, как пацифист.
— Я рассуждаю, как человек, уставший от смерти.
— Да что ты знаешь о смерти?
— Знаю достаточно, хотя бы потому, что НЕСУ смерть.
— Ты пытаешься примерить на себя функции бога, — в голосе Павла звучал не прикрытый сарказм.
— А ты, ты разве не сеешь смерть? Ты такой же, как я!
— Нет, — сказал Павел, — я просто делаю свою работу, как бы цинично это ни звучало.
— Черта лысого! Пойми, твоя работа, это игра, ставками в которой становятся, заметь, не твоя жизнь, а жизни других людей.
— Эти люди сделали свой выбор, они встали на ту сторону, а я на эту. Ты пытаешься свести берега – это невозможно.
— Но, послушай, можно взглянуть на это с иной стороны, как бы сверху…
— Нет, это ты меня послушай, гребанный гуманист, — рука жестко рубанула воздух, Павел говорил тихо и медленно, а на его и без того красной бычьей шее вздулись веревки вен. — Тебе с такими мыслями ребятишкам в детском саду философию читать, а не наемником служить.
— Эгей, полегче, — Сергей тоже начал напрягаться.
— Запомни раз и навсегда, любой конфликт для тебя, это, прежде всего, конфликт идей. И в предстоящем убийстве ты должен видеть всего лишь гибель одной идеи и торжество другой. Если за каждым подобным случаем ты будешь видеть людей и их судьбы, то ты сломаешься, ты сгоришь, как всякая жизнь на этих гребанных скалах.
Он замолчал и сделал глотательное движение кадыком. Перед глазами плыли красные круги.
Сергей тоже не проронил ни слова.
Так пробежало несколько минут. Наконец, кашлянув, Павел открыл рот:
— Извини, я, может быть, наговорил немного лишнего, — он провел пыльной ладонью по мокрому от пота лицу, оставляя черные разводы, — во всем виновато это чертово солнце.
— Да, это чертово адское пекло.
Разговор был исчерпан.
Солнце зацепилось за край вершины горы, словно пытаясь еще хоть немного прижечь этих двух обросших щетиной и покрытых пылью людей, припавших к старым, как этот мир, камням, замерло и вдруг внезапно обрушилось, растворилось, увенчав вершину отливающей красноватым блеском короной.
Люди зачарованно наблюдали за этими переливами красок. И, странно, у них одновременно мелькнула одна и та же мысль – об иллюзорности земного существования и еще о том, что это, пожалуй, самый прекрасный закат, который им приходилось видеть в своей жизни. Сверкающий ореол стал постепенно таять, вытягивая длинные тени из каменных навесов и глыб. Остывающие камни, пульсируя, отдавали свое тепло, и воздух дрожал, превращая окружающую реальность в мираж.
Их накрыла ночь, принеся с собой долгожданную прохладу.
Первым нарушил молчание Павел. Вытянув руку, он взглянул на фосфоресцирующие стрелки часов:
— Через десять минут взойдет луна.
Сергей кивнул, хотя было ясно, что тот его не видит. Каждый занял свою позицию.
Самый легкий шум отдавался громом среди этой звенящей тишины. Ночные обитатели скал, скорпионы и змеи, днем прячась в расщелинах скал от испепеляющего солнца, выползали на охоту.
Взошла луна, залив весь ландшафт холодным серебристым светом. Дно ущелья, по которому пролегала тропа, все еще оставалось в тени. Через час, другой луна поднимется выше, и тогда тропа высветится, как зеркало.
Минуты текли, словно мед.
Они сосредоточились на звуках.
Левая нога Сергея затекла, он слегка пошевелился, чтобы сменить положение. Но тут же Павел предостерегающе вскинул руку:
— Тсс. Ты слышал?
К обычным звукам гор стали примешиваться посторонние шумы. Похоже на поступь вьючных животных. Всхрапнула лошадь. Павел сделал специфический жест рукой, это означало «приготовиться».
Вскоре они увидели то, что так долго ждали. По дну ущелья медленно передвигались тени.
Караван был небольшим — три мула, одна лошадь, между животными находились люди. Их было четверо.
Сергей ощутил знакомую легкую дрожь в затылке, так было всегда, когда надвигалась опасность.
Караван приближался.
Взяв в руки «лимонку», он выдернул кольцо и крепко зажал ее в ладони, зная, что то же самое делает сейчас Павел.
Дождавшись, когда передняя лошадь поравняется с камнем, служившим ориентиром, он метнул гранату вниз, перехватил автомат свободной рукой и, молниеносно поймав в прорезь прицела двигающуюся впереди фигуру, нажал на спусковой крючок.
Тишина разорвалась грохотом почти одновременно полыхнувших взрывов. Среди треска автоматных очередей и ржания раненых животных Сергею почудился тонкий, жалобный всхлип…
Он поливал огнем мечущиеся по дну ущелья тени, чувствуя, как его захлестывает какая-то дикая, ничем не обоснованная ярость, ярость, смешанная с восторгом…
Через минуту все было кончено…
Они затаились, вслушиваясь в звуки, но ответом им была лишь звенящая тишина. Время теперь работало против них. Выждав еще некоторое время, Павел приподнялся и, сделав ладонью жест, означающий «прикрой меня», скользнул вниз.
Сергей напряженно следил за застывшими внизу фигурами. Вскоре он увидел, как от скалы с их стороны отделилась тень. Все в порядке.
Он еще раз сосредоточил свое внимание на входе в ущелье и, убедившись, что все спокойно, позволил себе немного расслабиться.
Напарника не было минут двадцать. Сергей начал было уже тревожиться, но тут послышался шорох неосторожно потревоженного камешка, и в щели между камнями появилось лицо Павла, свет луны превратил его в ледяную маску.
Протянув руку, Сергей помог ему забраться на площадку.
— Дерьмо, — выругавшись, Павел тяжело рухнул на живот.
— Что!? — со свистящим шепотом, внутренне уже напрягшись, спросил Сергей.
— Сам посмотри, — Павел швырнул ему на колени какой-то сверток. Он был довольно легким и мягким на ощупь.
Развернув его, Сергей увидел бинты и перетянутые резинками пачки таблеток.
— Что это? — глуповато улыбаясь, спросил он, уже начиная догадываться о страшном.
Павел разом разрешил его сомнения.
— Что!? — внезапно рассвирепев, заорал он, впрочем, тут же перейдя на громкий шепот, — ты еще не понял, мать твою, мы бомбанули миссию Красного креста.
Сергей почувствовал, как легкий холодок проникает внутрь его желудка. Он судорожно сжал сверток, и его содержимое с сухим стуком посыпалось на камни.
— Там три женщины и крестьянин-проводник, — отрешенно сказал Павел, — у них даже оружия с собой не было.
— Как же так, Паша? — растерянно спросил Сергей.
— Заткнись, что ты знаешь…, — внезапно он умолк, затем, отвернувшись, опустил голову и тихо продолжил, — там, среди них, — он сделал неопределенный жест рукой, вниз на дно ущелья, — одна совсем еще девочка. Она смотрела на меня и плакала, ее ранило в живот. Она даже стонать не могла от боли.
— Там были живые, — Сергей ошарашено уставился на Павла. — Почему ты молчал? Что с ней?
— Рана была смертельная, — осторожно ответил Павел. — Она умерла на моих глазах. Но даже если бы она и выжила, — вдруг с вызовом заговорил он, — что ты предлагаешь, тащить ее через горы? Она умерла бы на наших руках через пару шагов.
Сергей удрученно молчал.
— Все, давай закроем эту тему, — неожиданно мягко сказал Павел. — Нашей вины здесь нет, мы не хотели их смерти.
Он поискал глазами перед собой и, подняв небольшой закругленный камешек, подбросил его несколько раз вверх, а затем принялся катать на ладони.
Сергей отрешенно уставился в одну точку.
Приняв решение, Павел отшвырнул камешек в сторону, тон его стал сух и деловит:
— Тем не менее караван еще не прошел, нам нужно менять засаду. Ну же, встряхнись, — он тронул Сергея за плечо, заметив, что тот его почти не слушает. — Мы продвинемся немного выше по ущелью, чтобы они не всполошились, обнаружив…, — он не договорил, махнув рукой вниз.
— Да, — Сергей слабо кивнул.
— Сделаем так, — Павел, отодвинувшись, смотрел туда, где ущелье делает поворот, — ты сиди здесь, а я пойду присмотрю нам новое место. О’кей? – он повернул голову в сторону Сергея.
Тот молча кивнул в ответ.
— Сиди здесь, — повторил Павел и скользнул вниз между валунами.
Оставшись один, Сергей провел слегка подрагивающей рукой по своим волосам.
— Женщины, боже мой, я ведь не воюю с женщинами, — прошептал он. — Но я не знал, — его рука судорожно ухватила горсть мелких и острых, как бритва, осколков щебня, в пальцы впились мелкие иголочки, — или знал? — Теперь ему казалось, что он услышал женский голос еще до того, как метнул гранату.
«Он говорил, что одна из них – девушка, совсем еще девочка, может быть, это ее голос он слышал», — его вдруг охватило дикое желание увидеть ее лицо.
— Дерьмо, — произнес он вслух, ни к кому не обращаясь, потом, задрав голову куда-то вверх прошептал: — Зачем?
Затем, видимо приняв какое-то решение, он перебросил автомат за спину и, пригнувшись, скользнул вниз…
Он увидел ее почти сразу. Она лежала немного в стороне, прижав неестественно вывернутые руки к животу. Он видел край лица, темная шаль, повязанная на голове, сползла набок, и ее светлые волосы разметались по камням. Даже не девушка, совсем еще девчушка.
Он присел на колени в шагах трех от ее тела, не решаясь тронуться с места. Руки предательски дрожали. Единственное, что ему больше всего хотелось в данный момент, это бежать отсюда, бежать без оглядки, плюнуть на все и бежать. Но он знал, перед этим с какой-то маниакальной необходимостью ему, во что бы то ни стало, нужно было заглянуть ей в глаза.
Наконец он решился. Придвинувшись поближе, он осторожно протянул руку и коснулся ее плеча, затем, нервно ухватив за предплечье, приподнял…
Расширившимися от ужаса глазами он несколько секунд всматривался в освещенное луной лицо той, что недавно еще была живым существом. Полузадушенный крик сорвался с его губ… Горло девушки было перерезано от уха до уха.
Сколько прошло времени — секунда, вечность — он не знал. Из этого состояния его вывел тихий голос Павла:
— Сергей, ты…, — он осекся, переведя взгляд на тело девушки.
— Зачем? — прошептал Сергей.
— Не надо было тебе этого видеть, — медленно и раздельно произнес Павел, потом с какой-то злой обреченностью продолжил, — пойми, она все равно была уже не «жилец», с такими ранами не выживают, я знаю.
Сергей молчал, рот его кривила усмешка, глаза блуждали:
— Была, — шепотом повторил он, — была, говоришь? — и внезапно сорвался на крик, — дерьмо, понял?
Он выхватил пистолет и, наставив на Павла, взвел курок. Тот сделал слабую попытку отстраниться, заслонившись ладонью.
— Это ты примеряешь на себя функции бога, — продолжал Сергей. — Падаль. Ты возомнил себя Всевышним. Но ты всего лишь человек, и сейчас ты умрешь, как умерла она.
Павел молчал. Голова его, до этого опущенная, при последних словах стала подниматься, злобная улыбка исказила его черты, губы шевелились, словно он силился что-то сказать.
Резко прогремело два выстрела. Тело Павла неловко подломилось, он рухнул на камни и уже больше не двигался.
— Что ты хотел сказать, сукин сын? — прошептал Сергей и потерял сознание.
Солнце стояло в самом зените. Дно ущелья превратилось в раскаленный ад. Человек застонал и открыл глаза. Приподнявшись, он сел и повел головой. Его мутило. Перед глазами плясали черные мушки. Сознание возвращалось к нему теплыми толчками. С трудом он начал припоминать то, что случилось ночью.
— Бред, — произнес человек. Ссохшиеся губы треснули, он лизнул шершавым языком солоноватую капельку.
Неожиданно он почувствовал на себе чей-то взгляд.
Ящерица. Она сидела на камне шагах в двух. Ее немигающие глаза смотрели прямо на него.
— Уйди, — прошептал человек, язык с трудом ворочался в пересохшем рту.
Ящерица была неподвижна.
— Я сделал все правильно, — прошептал человек.
«Но и ты не БОГ», — прошелестело в его мозгу.
— Исчезни, — он обнаружил, что его рука все еще сжимает пистолет.
Взгляд черных глаз был не подвижен.
«Ты не БОГ», — неслось сквозь сознание.
— Да, я не бог, — человек начал смеяться. По округе разносились жутковатые каркающие звуки. Вдруг смех резко оборвался. Ящерица. Ему показалось, что она улыбается, в щели рта мелькнул и исчез черный раздвоенный язык.
— Что тебе нужно? — спросил человек.
Ящерица не шевелилась.
Губы человека растянула усмешка:
— Во всем виновато это чертово гребанное солнце, — прошептал он.
Его голова, качнувшись, легла на плечо, веки сжались. Засунув дуло пистолета себе в рот, он медленно нажал на спусковой крючок…
Роговые пластинки над глазами ящерицы дрогнули и закрылись. Мгновение, и изящное, точеное тело скользнуло вниз, в прохладную спасительную тень.