Анечке только-только исполнилось семь лет, и мир она воспринимала как радугу, по которой можно было пробежаться от одного города до другого и взглянуть на Земной шар сверху, как с самолета.
Иногда ей казалось, что радуга – это только сон, но сны были настолько явными , что поверила она в свои сны и радостно рассказывала всем в округе, как бегала по радуге и разглядывала Земной шар с неба.
Анечка называла себя по-разному: Анимам, Анипап, Аники.
Ник — это Никита, мальчишка с их двора. Никита был старше Анечки на три года и кое-что уже смыслил в жизни.
Ему никогда не снилась радуга и Земной шар. У него никогда не было отца, и взрослые называли его бойструком. Но, несмотря на это, он рос веселым и добрым мальчишкой. А Аньку любил больше всех на свете, любил всем своим мальчишеским сердцем, как родную сестру, и были они — «неразлейвода». А если появлялись во дворе один без другого, то со всех строн им кричали:
— Эй, Ники, где твоя А? — или, — Эй, А, где твой Ники?
Не было во дворе ни одного уголка, где бы не побывали Аники, ни одного чердака, куда бы они не заглянули, ни одной песочницы, где бы Аники не построили свои города и замки.
Но вот однажды случилось то, что случилось.
Решили старшие мальчишки поженить Анечку и Никиту. Заманили на старый пустырь, раздели догола, связали веревкой и бросили в пересохший арык.
Анечка не понимала, что происходит, испугалась только.
— Притворись, будто мы поженились, — уговаривал ее Никита, — а то пацаны на тебе все поженться захотят. — И смотрел на Анечку , сгорая от стыда, и ощущал, как дрожит от страха ее тельце , и сжимал крепко веки, чтобы не видеть ее перепуганных глаз.
— Ну как? – смеялись пацаны, оглядывая Анечку. – Не нравится?
А Анечка смотрела в небо и искала там радугу, чтобы зацепиться за нее и взлететь над миром и спрятаться от этой беды.
— Вставь ей, Никита! – улюлюкали мальчишки.- Что глаза зажмурил?
— Щас покажу, как это делать! — крикнул Макс и приказал отвязать Никиту от Анечки. А та вцепилась в Никиту и не отпускала от себя.
— Во, шалава! Гляди, как понравилось! — орали мальчишки.
Никита тоже вцепился в Анечку и просил Макса:
— Ну не надо, ну не трогай ее! — и сразу получил в нос и отлетел в сторону и заплакал.
Макс, пацан лет пятнадцати, тупой, как носок у ботинка, спустил свои штаны и навалился на Анечку. И ощутила она себя Земным шаром, который кто-то собирается проткнуть и разрушить ее мир. Но не стала она кричать или плакать, а только смотрела на Макса испуганно, и до того невинным взглядом, что не выдержал Макс такого взгляда и ударил ее по лицу:
— Что вылупилась? Дура!
Проходил в это время мимо арыка мужчина. Глянул на Анечку, и встретился его взгляд со взглядом девочки. И смотрела она на мужчину умоляюще, а тот в ответ только подмигнул ей гаденько и прошел мимо, и мальчишки, уверовав в свою правоту, с гиками и матами закружили воронами вокруг девочки:
— Покажи нам , Макс как надо!
И снова ощутила она себя Земным шаром, который кто-то пытается проткнуть насквозь и разрушить ее мир.
А дальше – черный квадрат. Квадрат, в котором не было ни одной светлой точки — только тьма. Тьма и глухая тупая боль где-то внизу живота…
Очнулась Анечка возле своего дома. Стояла она в платьице у подъезда, а в небе все так же светило солнышко, и так же играли дети во дворе, и только мальчишки осуждающе глазели на нее, словно сотворила она что-то ужасное в своей жизни, и нет ей теперь пощады.
— Эй, Радуга-дуга, понравилось? – кричали они через весь двор.
И раскололся мир для Анечки на две половинки , одна из которых была черным квадратом, заполненным тьмой, и там, в этой тьме находились те, кто обзывал ее и смеялся над ней.
А на другой половине находился Никита. Он глядел исподлобья, и видела она его глаза, и понять не могла, за что ее все так ненавидят?
Расплакалась Анечка и пошла домой. Она попыталась рассказать маме, что же такое сотворили с ней мальчишки, но не находила слов для объяснения, потому что не знала таких слов.
А в гостях у мамы соседка была, и смешными показались ей Анечкины слезы. И играло в глазах у нее такое веселье, что Анечка готова была провалиться сквозь землю от стыда и обиды.
— Посмотри, — сказала соседка маме , — есть ли там кровь! — и тут же обратилась к Анечке – Тебе было больно там? – она показала , где должно было болеть и стянула с девочки трусы.
Было ли Анечке больно там, где показывала соседка, она не помнит. А болело у нее что-то в груди, где-то там — у сердца. Возможно, это была душа?
Но тогда Анечка не знала, что у нее есть душа. А потому и объяснить не могла, что же такое в ней так болело и плакало.
Женщины осматривали и ощупывали Анечку, а та вырывалась изо всех ее детских сил и царапалась, как звереныш.
— Иди на улицу. – приказала ей мать. — И не смей отцу говорить ничего, а то убьет он тебя.
И показалось Анечке, что взглянула мама на нее с сожалением, как на ненужную теперь в доме вещь, как на бесполезное для всех существо.
Чем прогневала она так свою маму ? И за что убьет ее отец? В чем провинилась она перед всем белым светом?
Забралась Анечка в старый сад, под дерево в кусты, туда, где прятала выброшенную мамой старую куклу, (потому что мама любила все новое и красивое, а Анечка любила все, к чему привыкла), и целовала она свою любимицу, и гладила, и говорила ей:
— Все будет хорошо, не плачь, моя доченька! – а сама плакала и плакала все время.
А потом уснула , и снился ей все тот же сон про радугу, про земной шар, про маму и папу, про Никиту, про кошку — про всех, кого она так любила…
И поятнулись дни за днями. Анечка жила своими детскими мечтами и радостями. Вместе с Никитой строила в песочнице свои города и замки, рассуждала о том, какой у них будет дом, когда они вырастут. Только теперь ощущала себя Анечка отдельно от папы, отдельно от мамы, отдельно от Никиты, отдельно от всего Земного шара и перестала называть себя Анима, Анипа ,Аники. И стала просто Анной.
А Никита готов был искусать до смерти всех, кто пытался обидеть девочку. И дали ему с тех пор во дворе кличку — Волк.
А Анечку прозвали Радугой-дугой.
И кричали дети, когда Анечка выходила во двор без Никиты или Никита появлялся без Анечки:
— Эй, Волк, где твоя Дуга? – или, — Эй, Радуга, где твой Волк? – и тут же добавляли – Шлюха!
Как ни пыталась рассмотреть Анечка, кто же это там кричит и обзывается, ничего, кроме черного квадрата, не видела: становилась она в тот момент слепоглухонемой и могла находиться в таком состоянии довольно долго, особенно когда что-то очень сильно беспокоило или волновало ее.
А повстречав однажды Макса, отшатнулась от него , как от черной тени, и прошла мимо, так и не увидев его лица.
А Макс отчего-то вздрогнул и прокричал ей в лицо:
— Ведьма!!!!!
Через год отца Анечки перевели на работу в другой город.
Много забот было связано с переездом, и мама никак не хотела взять куклу, спрятанную Анечкой в саду, потому что накупила дочке много модных игрушек, и старая кукла не вписывалась в интерьер новой квартиры.
А ночью к родителям Анечки прибежала мама Никиты :
— Сын пропал! Помогите!
И сбились взрослые с ног, в поисках мальчика. И только к утру нашли Никиту в контейнере для вещей, собранном родителями Анечки для отъезда:
— Возьмите меня с собой!- просился Никита и плакал. — Не смогу я без Аньки!
— Все будет хорошо, — сказала ему Анечка и погладила по голове, как маленького. — Ты только не плачь. — и сама заплакала тихо-тихо так и беззвучно, как плачут взрослые, и поехала вместе с мамой и папой в новую жизнь, а Никита все бежал и бежал за машиной по дороге…
— Ну и ну , — сказала отцу мама, — маленькие еще, а переживают, как взрослые.
И снова поятянулись дни за днями с новыми радостями и заботами, только вот радуга девочке никогда уже больше не снилась. Даже если и загадывала она себе такое желание, чтобы приснилась радуга.
И подумалось тогда Анечке, что мечта – это только желание, которое никогда не исполнится, а Никиту она вскоре забыла, как забывается первый дождь, как забывается первая гроза, как забывается первый снег, как забывается детство…
