Любовь мне представляется сигаретой:
Обсосанно-истасканной с одного конца,
Пылающая огненной ахинеей с другого.
Задымляющая черты измученного лица,
Испепеляющая внутреннее здоровье.
Быстро исчезающая в дрожащих ладонях,
Сначала таких розовеющих,
А потом угрожающе-желтых, как опавшая осень…
Такая же непостоянная как куча пачек ржавеющих —
Сначала новеньких а потом неужно-беспомощных.
Любимые люди, будто бы окурки в пепельнице —
Валяются в одном уголке памяти —
Недокуренные, недотушенные, брошенные…
Пеплом, как перемолотый хлеб на мельнице,
Раскинуты по земле-матери,
Развеянные, уснувшие, запорошенные.
Любовь мне представляется сигаретой:
Дешево-циничной или дорого-изысканной.
Импозантно-ресторанной или кабацки-шансонной.
Легкой, как руки, делающие любовь по-быстрому,
Терпкой как дыхание любимого, удовлетворённо-сонного.
Любовь передается через сигареты
Дым через дым рождает тягу душ…
И две зажженные синхронно сигареты
Потухнут так же как зарево чувств.

Любовь мне представляется сигаретой:
Обсосанно-истасканной с одного конца,
Пылающая огненной ахинеей с другого.
Задымляющая черты измученного лица,
Испепеляющая внутреннее здоровье.
Быстро исчезающая в дрожащих ладонях,
Сначала таких розовеющих,
А потом угрожающе-желтых, как опавшая осень…
Такая же непостоянная как куча пачек ржавеющих —
Сначала новеньких а потом неужно-беспомощных.
Любимые люди, будто бы окурки в пепельнице —
Валяются в одном уголке памяти —
Недокуренные, недотушенные, брошенные…
Пеплом, как перемолотый хлеб на мельнице,
Раскинуты по земле-матери,
Развеянные, уснувшие, запорошенные.
Любовь мне представляется сигаретой:
Дешево-циничной или дорого-изысканной.
Импозантно-ресторанной или кабацки-шансонной.
Легкой, как руки, делающие любовь по-быстрому,
Терпкой как дыхание любимого, удовлетворённо-сонного.
Любовь передается через сигареты
Дым через дым рождает тягу душ…
И две зажженные синхронно сигареты
Потухнут так же как зарево чувств.