К 15-летию ГКЧП: ТО РАЗГУЛЬЕ УДАЛОЕ, ТО СЕРДЕЧНАЯ ТОСКА


К 15-летию ГКЧП: ТО РАЗГУЛЬЕ УДАЛОЕ, ТО СЕРДЕЧНАЯ ТОСКА

Участвовать или не участвовать? Быть или не быть? Это, скорей всего, решается не по разуму, а на уровне инстинктов и генетики.
Когда-то уменя было — или могло бы быть — сразу пять дедов. Мелкопоместные дворяне в нижнем Поволжье, чей предок когда-то давным-давно бежал из Прибалтики и стал казаком. В приволжских степях вольницы хоть отбавляй. Потому и стали мои деды красными командирами — комкорами. Есть фотография. Перетянутые кожаными ремнями трофейных английских портупей, они выглядят на фото, как инопланетяне. Четверо из них погибли, а пятый, веселый гармонист и частушечник Дмитрий завел в городе — во времена НЭПа ( новой экономической политики большевиков) — свою, частную «лавочку». Хотелось ему свободного предпринимательства. Думал, поди, вот когда пришло время пожить как хочется!
Оружие к тому времени у граждан РСФСР уже поотбирали и противостоять бесчинствам распоясавшихся комиссаров и подкомиссарчиков было нечем.
Когда отряд задроченных комиссарскими лозунгами чоновцев возник во дворе раскулачивать деда, дед Дмитрий, уже постаревший к тому времени, сгоряча послал их всех на х*й.
-Ты кого посылаешь, падла?! Нас, защитников народной власти?! — рассвирепели выросшие без войны представители нового поколения красноармейцев.
И — раз — вздели вредного кулачину — на пять штыков — разом. И багряная кровь моей фамилии, расцветая рваными гвоздиками на черной дворовой пыли, брызнула сквозь дыры в дедовской командирской робе цвета пожухлой зелени.
Смелые люди, по моему личному наблюдению, это люди с ослабленным инстинктом самосохранения. Как у членов моей фамилии. Я не буду рассказывать тут о своей поневоле бурной жизни. Во-первых, потому что-то так, походя, рассказывать о ней — неинтересно. Во-вторых, в наше время — да и в любые другие исторические времена — это небезопасно со многих точек зрения. Меня в моей жизни убивали раз десять. Сковав запястья железными наручниками сзади, сваливали наземь и острвенело пинали. А потом, затащив в камеру, играли со мной в «русскую рулетку» из моего же браунинга. И совали ствол пистолета в мой рот, кровавя мне губы, и щелкали курком.
Не удалось. Может для того только, чтобы говоря высокопарно, выявив свою фамильную судьбу, я смог слиться с судьбой Родины, оказаться на острие штыка в роковые дни путча ГКЧП, когда сотни миллионов других еще не успели разбораться, а другие, уже разобравшись, все еще продолжали уверенно колебаться.
…На асфальтно-сером лепестке площади за Синим мостом через Мойку перед Ленинградским горисполкомом, запятнаной двумя-тремя грудами никем неразобранной проржавевшей металлической арматуры с домостроительного комбината, среди беломраморных колон и баллюстрад особенно запомнился мне высокий седой и угрюмый ( видимо, как и я, решившийся на все) старик в кирзовых сапогах, в клетчатой рубашке навыпуск, с топором в руках и светлоголовый паренек лет пятнадцати с трехрожковыми вилами.
За спиной блистал в синявой «белой» ночи луковичный купол Исаакия, а среди редкого народа похаживали еще и две старушки, два «божьих одуванчика», демонстрируя окружающим крытую желтым лаком подставку с колючей проволкой. Старушки, по-видимому, были политкаторжанками и хотели сказать, что мол, не дадим повториться пережитому сталинскому ужасу.
Прорвавшись сквозь милицейские заслоны в городе, я пригнал на притихшую площадь свой голубенький «Москвичок-412». Запиской я известил членов исполкома ( «собчаковцев»), что предоставляю автомобиль и себя в распоряжение их законной власти, прибавив, что как офицер запаса, готов приступить к формированию отрядов национальной гвардии России.
Все были напряжены, суровы и готовы к пролитию своей и чужой крови, потому что ожидали столкновения с десантниками Псковской парашютной дивизии. Разговоров и знакомств на всякий случай избегали. Молчок: ни лозунгов, ни призывов, ни песен. Был стенд с белым листом бумаги, на котором каждый желающий мог оставить что-либо графически-потешное о членах ГКЧП. Просто, кто был готов оборонятся, держались ближе к парадному входу исполкома; зеваки — поодаль. И пару раз выходил мужик с мегафоном и обьявлял, что мол, события в Мскве развиваются, вроде бы, в нашу пользу.
Я там так ни с кем и не познакомился. А «Москвич-412» в паре с некиим самосвалом так и остался невостребованным.
И вот, что интересно. Мой младший полуслепой сын (-5,5), подверженный нашему общему генетическому заболеванию героизмом, в эти тревожные дни и ночи в свои пятнадцать лет ( и в тайне от всех) тоже оказался в гуще событий — на Выборгском шоссе. Там, на Поклонной горе, он с гитарой, костром и дворовыми ребятами ожидал наступления советских танков из под Выборга. Чтобы, может быть, ценой своей жизни преградить им путь.
Как человек, достаточно зрелый, я и тогда понимал, что являюсь игрушкой. Если не в чьих-то руках, то у времени и судьбы — это точно. Но что делать? Я — беспатрийный, но «против». А мой отец, вступив в КПСС в опасном 1942-м году, еще в 1982 году явился в обком и выложил им свою партийную книжечку.
В толпе на площади шныряли какие-то строгие крепко сбитые мужики и рассуждали между собой.
-Как только так сразу мы всех их загоним в лагеря.
-Да, как свиней на скотобойню, — поддерживал сквозь зубы разговор другой.
— И первыми возьмем, кто в списках ОВИРа числится.
Я и теперь стараюсь не забыть, что моя милая Родина — не только страна рискованного земледелия по погодным условиям, но еще и ситуационно не предсказуема. Россия — это мощная многоводная река, куда не вступают дважды.
Все в ней происходит под покровом уполномоченной трепотни. Пока я на Синем мосту противостоял своей щуплой грудью псковским десантникам и выборгским танкистам, пока потом пятнадцать лет кряду бедовал по многим странам, не имея угла, гнезда, крыши и паспорта, пока вкровь рвал жилы на каторжных капиталистических трудах победителей, старые молчаливые пердуны-официозники пополучали награды за заслуги перед Отечеством, позасели какие-то новые тихие руководители -слепые исполнители чужой воли и желаний, отборочные комиссии, записные критики, дохлые рецензенты, блеющие что-то о фрейдах, юнгах (отнюдь не корабельных) и Жопенхаурах, олигархи, безжалостно уничтожающие конкурентов (не хуже большевичков) и в то же время знатно кивающие на цивилизацию — на французскую восклицательную галантность. Эти, если убивают, так уж со всякой жеманностью.
Дважды, здесь, в «за-рупь-ежом», я пытался задать несколько каверзных вопросов официальным дядькам-представителям РФ:
— А как Россия отмечает своих героев — невольных борцов за независимоть и капитализм? Что олигархи? Готовы они отстегнуть частичку от своих сверхдоходов людям, коим они обязаны своими ниццами и челсями? Создать некиий материальных фонд, так сказать в поддержку?..
-Это не в нашей компетентности! — был однозначный ответ.
И действительно. Кто и что может предполгагать? Был герой — стал каторжанин. А, неисключено, еще и четрвертуют.
Наконец, дождался: свершилось!.. Ряд сообщений обдают меня радужным душем.
Во-первых, вот это сообщение, где божий дар перемешан с яичницей. Заголовок: » Ведический фундаментализм в годовщину ГКЧП». Предстоящая неделя выдастся отрадной для столичных любителей аюрведы и карри: день независимости Индии отмечается в Москве и окрестностях с размахом. Кроме того, в Аптекарском огороде пройдет выставка «Мучавки и великаны» художницы Оксаны Гривиной, а в клубе на Брестской устроят кабаре в день 15-летия ГКЧП».
Или вот это. Заголовок: » К 15-летию ГКЧП-1″ (?!) . Накануне 15-й годовщины внеочередной трансляции по Центральному телевидению балета Петра Ильича Чайковского «Лебединое озеро» Кабаре.doc приглашает всех желающих вспомнить дела давно минувших дней, преданья старины глубокой.
Все, кому есть что вспомнить, приглашаются поделиться воспоминаниями. Самые трогательные воспоминания будут вознаграждены. Я (-В.М.) дал бы это на «выделение» черным шрифтом.
Для ветеранов обороны, нападения и Большого театра — пьеса Максима Курочкина «Пиковая Жучка», новые и старые политические стихи Всеволода Емелина и Евгения Лесина в авторском и самом что ни на есть постороннем исполнении.
И вот это, ниже следующее, обязательно бы в этой информации «выделил». Потому что это прилегает к моему вопросу онесостоявшихся олигархических фондах:
«Билеты можно купить на сайте и в Клубе на Брестской. При предъявлении флаеров и партбилетов — скидки.
Лица, не имеющие приводов в милицию и не состоявшие на учете в комиссии по делам несовершеннолетних, пропускаются по льготным билетам».
А теперь кое-какие итоги. «В поражении ГКЧП решающую роль сыграл Ельцин, заявил экс-президент СССР
«В этот момент (во время августовского путча) он (Ельцин) сыграл решающую роль, чтобы остановить эти происки. Но он так увлекся, что не мог остановиться, и в этом мы потеряли страну», — сказал Михаил Горбачев. «Все, что мы переживаем в последние годы, на 60% связано с развалом Союза», — считает он».
Еще итог. «Член ГКЧП поможет «Родине» победить на выборах Свердловское региональное отделение партии «Родина» во вторник утвердило список кандидатов на выборах в облдуму, которые состоятся 8 октября. Для избирателей был приготовлен сюрприз — второе место в списке занял бывший член ГКЧП генерал Валентин Варенников. Генерал Варенников принимал участие в путче 1991 года и входил в ГКЧП. В 1991 году он был арестован, в феврале 1994 года амнистирован. Присутствие генерала в партийных списках «родинцев» не смущает. «Валерий Варенников — человек убеждений. Он прошел афганскую войну, был в Чернобыле. В патриотическом аспекте деятельности «Родины» такая фигура имеет право занимать лидирующие позиции в партсписке».
Только спустя 15 лет после грозных и кровавых событий наступает переосмысление. Потому что лицом к лицу лица не увидать. Как тяжелое похмелье после веселого разулья. Случившийся много лет назад путч эксперты оценивают по-разному. Многие из них, публично сожалея о развале Союза, возможно, и считают события августа 1991 года трагическими. Другие, напротив, полагают, что России был дан шанс стать демократическим государством, которым она не очень удачно воспользовалась. Очевидно главное — ориентируясь на сегодняшнюю политическую ситуацию, люди изменили свое отношение и к Б.Ельцину, и к ГКЧП.
И это настораживает!.. В гипотетической ситуации, если бы сейчас вернуться в те августовские дни, то 18% указывают, что отдали бы предпочтение ГКЧП, несколько меньшее число — 13% — Б Ельцину.
Попробую обьясниться и я. Вспоминая, каким я был, я бы все равно вышел.
— А что бы ты делал, если бы во время бунта ты был в Петербурге? — дружески спросил новоиспеченный царь Николай у Пушкина.
— Был бы на Сенатской площади, — ответил Пушкин и бакендбарды его при этом встопорщились.
Никто в тот момент не предполагал, что дело зайдет так далеко. И обороняющиеся, и нападавшие, и «ветераны Большого» хотели единственно: хорошего и лучшего. Планов — никаких. Теоретизирования — тоже. Драка в подземном туалете, где свет вырубленен. Я всегда был против жесткого «закручивания гаек», где «гайки» это наши животрепещущие головы.
Но уж, конечно, я не был за тех, кто, как оказалось, перекрасились еще лет пятнадцать до того.
Советские коммуняки так нанюхались сладкого
запаха «загнивающего» капитализма в загранпоездках, что еще в ту далекую пору в народе ходили про них разные анекдотики.
-Чем отличаются большевики от коммунистов.
-Те видели Ленина вживую, а эти — в гробу и в белых тапочках…
И еще один «вариант» ответа.
-Тем все было по плечу, а этим — пох*ю…
Был ли Ельцин в сговоре, не знаю. Но что сговор существовал — это постепенно выявляется теперь. «Передовые коммунисты» в своих загранпоездках, в которые старательно не пускали «рядовых», стакнулись. В серых (фирменных) костюмах-тройках, выступая с высоких трибун перед партийно-журналистскими активами, они горячо рассказвыли не о долстижениях, а о прелестях капиталистического рая. А мы-то знаем: туристу везде хорошо и интересно. Вот только одна поправка. Какая-никакая, хоть и «холодная», а была война. И как во всякой войне в ней есть победители, побежденные , убитые и военнопленные. Последние — это мы, создатели и носители советской культуры в иммиграции. А про тех, кто оказался в «за-рупь-ежье» скажу так: они бежали от коммунистов к капиталистам, а коммунисты — обернулись наихудшими капиталистами. Как сказала одна моя знакомая поэтесса: капиталистами с двойным коммунистическим подбородком». Здесь, в Америке, содержание военнопленных всегда было подчеркнуто джентельменским. Даже фашисты, начистившись и надравившись, ходили здесь в увольнение по воскресеньям. В наше время никого в совсем закрытых лагерях нет. Свободно ходишь по улицам — тебя, если и остановят, то отпустят вновь, работаешь, выдают денежное пособие. Изоляция от родины компенсируется кое-каким комфортом. Лучшим, чем в советское время, но недостаточным, чтобы сравняться с «местными». Метаморфозы. Оборотни. Туман. Потому что капитализм на «западе» творчески впитал в себя лучшие достижения социализма. И даже стал плановым. Доходы сбалансированы. А на родине-то все еще продолжается обнищание масс.
И последняя истина: каждый народ живет по-своему. Потому что — как ему жить? — решается не почьему-то распоряжению, директиве или по указанию-требованию, а на генетическом уровне.

*****

0 комментариев

  1. gennadiy_dertkin

    За многие годы нашего сотрудничества в The Yonge Street Review, я, оказывается, не знал, Володя, что Вы не только талантливый прозаик, но и политолог. Хочу в качестве иллюстрации к Вашей статье привести свою короткую заметку, которая была опубликована пять лет назад.

    «Русская служба Би-би-си в эти дни завершает работу над специальным проектом, посвященным десятилетию распада СССР, и публикует ответы радиослушателей и журналистов на конкретные вопросы, три из которых звучат так: «1. Где вы были 19 августа 1991 года, как именно вы услышали о том, что власть в стране перешла в руки ГКЧП?». «2. О чем вы подумали, когда узнали о путче?». «3. Что вы думаете о том событии сейчас?». Эти вопросы были пересланы и мне, и вот что я на них ответил:
    «1. Я тогда работал главой Постоянного информационного представительства Грузии в балтийских странах и в тот день, как обычно, собирался в свой офис в Ригу из Юрмалы, где временно снимал квартиру. Выехав на шоссе, связывающее курорт с латвийской столицей, был поражен, увидев колонны танков, которые уже успели искорежить едва ли не единственную благоустроенную трассу в республике. В моем кабинете, который был размещен в помещении союзно-республиканского агентства «ЛЕТА», я увидел вооруженных солдат, которые, впрочем, не чинили особых препятствий для входа в офис, но средства коммуникации — телетайп, телефон, фототелеграф — были отключены. Мои коллеги — латвийские журналисты — были в шоке и сказали мне, что произошел военный переворот и всю полноту власти взял в свои руки командующий Северо-Западным военным округом генерал-полковник В.Кузьмин. В отличие от других регионов Союза в Прибалтике действительно произошел переворот, а не его попытка. Впрочем, в связи с событиями в Москве все стало на свои места уже через три дня. Потом мне рассказали, что военные уже 20 августа поставили мое имя третьим в списке на депортацию.
    2 . Я подумал, что всё это максимум на пару месяцев, не больше. Было очевидно: некогда могучий СССР разваливается прямо на глазах, и остановить этот процесс остановить не удастся ни М.Горбачеву, ни, тем более, ГКЧП.
    3. Попытка путча была обречена на поражение с самого начала. Необходимость радикальных перемен укоренилась в сознании людей настолько, что никакая диктатура не смогла бы удержать власть — время уже было не то.
    О развале СССР, этой последней империи, не жалею. Досадно только, что люди оказались неподготовленными ни к «парадам суверенитетов», с которых быстро сошел праздничный лоск, ни к появлению новых границ, ни к шоковой рыночной реформе, приведшей к резкому падению уровня жизни миллионов людей.
    Сегодня интеграция по типу ЕЭС еще вполне возможна. Возрождение Союза в каком-либо виде мне представляется маловероятным».
    Эти ответы, сами понимаете, только попытка дать краткий анализ «революционным событиям», подробный — еще впереди».

    …Хочу добавить, что за эти пять лет я своего мнения не изменил. Сегодня в передаче «Эха Москвы» и RTVI «Особое мнение» увидел и услышал А.Проханова — апологета ГКЧП. Он был циничен, как всегда. Чего только стоила его фраза: «Ну, погибли там трое под танками — несчастный случай…».

    С уважением — Геннадий

  2. volodya_morgan

    Приятны узнавания и совпадения. Вы, Геннадий — немного грузин, а я — немного русский. Вчерашним вечером я зашел посмотреть, что новенького у Вас на страничке, а Вы в это время уже у меня гостили… И в The Yonge Street Review, управляемую таким мощным профессионалом журналистского пера, как Вы, уважаемый Геннадий Дерткин, мы, несмотря на нашу обоюдную «вспильчивость», благополучно сотрудничаем. И наши мнения в оценке событий 15-летней давности по основным позициям совпали. Мне это особенно приятно. Потому что прошло уже — именно — лет пятнадцать как я из-за различных опасений вынужден был наложить табу на некоторые темы. Мои усилия были сосредоточены на создании галлереи образов постсоветских эмигрантов. И я по-особому дорожу Вашим мнением в оценке качества «К 15-летию ГКЧП: ТО РАЗГУЛЬЕ УДАЛОЕ, ТО СЕРДЕЧНАЯ ТОСКА». Интересный расклад. Из откликов образовалась добротная подборка документов: свидетельств, мнений. Хочется как-то сохранить все эти материалы. Для будущего. А потом , если позволит судьба, — дать! Крупно. На выделение.
    До новых встреч, Геннадий!
    Нота Бене. Вообще-то статья «К 15-летию ГКЧП…» размещена в номинации «Литературно-критические статьи» . Туда я переместил и Ваш отзыв.
    Искренне, Володя

Добавить комментарий

К 15-летию ГКЧП: ТО РАЗГУЛЬЕ УДАЛОЕ, ТО СЕРДЕЧНАЯ ТОСКА

Участвовать или не участвовать? Быть или не быть? Это, скорей всего, решается не по разуму, а на уровне инстинктов и генетики.
Когда-то уменя было — или могло бы быть — сразу пять дедов. Мелкопоместные дворяне в нижнем Поволжье, чей предок когда-то давным-давно бежал из Прибалтики и стал казаком. В приволжских степях вольницы хоть отбавляй. Потому и стали мои деды красными командирами — комкорами. Есть фотография. Перетянутые кожаными ремнями трофейных английских портупей, они выглядят на фото, как инопланетяне. Четверо из них погибли, а пятый, веселый гармонист и частушечник Дмитрий завел в городе — во времена НЭПа ( новой экономической политики большевиков) — свою, частную «лавочку». Хотелось ему свободного предпринимательства. Думал, поди, вот когда пришло время пожить как хочется!
Оружие к тому времени у граждан РСФСР уже поотбирали и противостоять бесчинствам распоясавшихся комиссаров и подкомиссарчиков было нечем.
Когда отряд задроченных комиссарскими лозунгами чоновцев возник во дворе раскулачивать деда, дед Дмитрий, уже постаревший к тому времени, сгоряча послал их всех на х*й.
-Ты кого посылаешь, падла?! Нас, защитников народной власти?! — рассвирепели выросшие без войны представители нового поколения красноармейцев.
И — раз — вздели вредного кулачину — на пять штыков — разом. И багряная кровь моей фамилии, расцветая рваными гвоздиками на черной дворовой пыли, брызнула сквозь дыры в дедовской командирской робе цвета пожухлой зелени.
Смелые люди, по моему личному наблюдению, это люди с ослабленным инстинктом самосохранения. Как у членов моей фамилии. Я не буду рассказывать тут о своей поневоле бурной жизни. Во-первых, потому что-то так, походя, рассказывать о ней — неинтересно. Во-вторых, в наше время — да и в любые другие исторические времена — это небезопасно со многих точек зрения. Меня в моей жизни убивали раз десять. Сковав запястья железными наручниками сзади, сваливали наземь и острвенело пинали. А потом, затащив в камеру, играли со мной в «русскую рулетку» из моего же браунинга. И совали ствол пистолета в мой рот, кровавя мне губы, и щелкали курком.
Не удалось. Может для того только, чтобы говоря высокопарно, выявив свою фамильную судьбу, я смог слиться с судьбой Родины, оказаться на острие штыка в роковые дни путча ГКЧП, когда сотни миллионов других еще не успели разбораться, а другие, уже разобравшись, все еще продолжали уверенно колебаться.
…На асфальтно-сером лепестке площади за Синим мостом через Мойку перед Ленинградским горисполкомом, запятнаной двумя-тремя грудами никем неразобранной проржавевшей металлической арматуры с домостроительного комбината, среди беломраморных колон и баллюстрад особенно запомнился мне высокий седой и угрюмый ( видимо, как и я, решившийся на все) старик в кирзовых сапогах, в клетчатой рубашке навыпуск, с топором в руках и светлоголовый паренек лет пятнадцати с трехрожковыми вилами.
За спиной блистал в синявой «белой» ночи луковичный купол Исаакия, а среди редкого народа похаживали еще и две старушки, два «божьих одуванчика», демонстрируя окружающим крытую желтым лаком подставку с колючей проволкой. Старушки, по-видимому, были политкаторжанками и хотели сказать, что мол, не дадим повториться пережитому сталинскому ужасу.
Прорвавшись сквозь милицейские заслоны в городе, я пригнал на притихшую площадь свой голубенький «Москвичок-412». Запиской я известил членов исполкома ( «собчаковцев»), что предоставляю автомобиль и себя в распоряжение их законной власти, прибавив, что как офицер запаса, готов приступить к формированию отрядов национальной гвардии России.
Все были напряжены, суровы и готовы к пролитию своей и чужой крови, потому что ожидали столкновения с десантниками Псковской парашютной дивизии. Разговоров и знакомств на всякий случай избегали. Молчок: ни лозунгов, ни призывов, ни песен. Был стенд с белым листом бумаги, на котором каждый желающий мог оставить что-либо графически-потешное о членах ГКЧП. Просто, кто был готов оборонятся, держались ближе к парадному входу исполкома; зеваки — поодаль. И пару раз выходил мужик с мегафоном и обьявлял, что мол, события в Мскве развиваются, вроде бы, в нашу пользу.
Я там так ни с кем и не познакомился. А «Москвич-412» в паре с некиим самосвалом так и остался невостребованным.
И вот, что интересно. Мой младший полуслепой сын (-5,5), подверженный нашему общему генетическому заболеванию героизмом, в эти тревожные дни и ночи в свои пятнадцать лет ( и в тайне от всех) тоже оказался в гуще событий — на Выборгском шоссе. Там, на Поклонной горе, он с гитарой, костром и дворовыми ребятами ожидал наступления советских танков из под Выборга. Чтобы, может быть, ценой своей жизни преградить им путь.
Как человек, достаточно зрелый, я и тогда понимал, что являюсь игрушкой. Если не в чьих-то руках, то у времени и судьбы — это точно. Но что делать? Я — беспатрийный, но «против». А мой отец, вступив в КПСС в опасном 1942-м году, еще в 1982 году явился в обком и выложил им свою партийную книжечку.
В толпе на площади шныряли какие-то строгие крепко сбитые мужики и рассуждали между собой.
-Как только так сразу мы всех их загоним в лагеря.
-Да, как свиней на скотобойню, — поддерживал сквозь зубы разговор другой.
— И первыми возьмем, кто в списках ОВИРа числится.
Я и теперь стараюсь не забыть, что моя милая Родина — не только страна рискованного земледелия по погодным условиям, но еще и ситуационно не предсказуема. Россия — это мощная многоводная река, куда не вступают дважды.
Все в ней происходит под покровом уполномоченной трепотни. Пока я на Синем мосту противостоял своей щуплой грудью псковским десантникам и выборгским танкистам, пока потом пятнадцать лет кряду бедовал по многим странам, не имея угла, гнезда, крыши и паспорта, пока вкровь рвал жилы на каторжных капиталистических трудах победителей, старые молчаливые пердуны-официозники пополучали награды за заслуги перед Отечеством, позасели какие-то новые тихие руководители -слепые исполнители чужой воли и желаний, отборочные комиссии, записные критики, дохлые рецензенты, блеющие что-то о фрейдах, юнгах (отнюдь не корабельных) и Жопенхаурах, олигархи, безжалостно уничтожающие конкурентов (не хуже большевичков) и в то же время знатно кивающие на цивилизацию — на французскую восклицательную галантность. Эти, если убивают, так уж со всякой жеманностью.
Дважды, здесь, в «за-рупь-ежом», я пытался задать несколько каверзных вопросов официальным дядькам-представителям РФ:
— А как Россия отмечает своих героев — невольных борцов за независимоть и капитализм? Что олигархи? Готовы они отстегнуть частичку от своих сверхдоходов людям, коим они обязаны своими ниццами и челсями? Создать некиий материальных фонд, так сказать в поддержку?..
-Это не в нашей компетентности! — был однозначный ответ.
И действительно. Кто и что может предполгагать? Был герой — стал каторжанин. А, неисключено, еще и четрвертуют.
Наконец, дождался: свершилось!.. Ряд сообщений обдают меня радужным душем.
Во-первых, вот это сообщение, где божий дар перемешан с яичницей. Заголовок: » Ведический фундаментализм в годовщину ГКЧП». Предстоящая неделя выдастся отрадной для столичных любителей аюрведы и карри: день независимости Индии отмечается в Москве и окрестностях с размахом. Кроме того, в Аптекарском огороде пройдет выставка «Мучавки и великаны» художницы Оксаны Гривиной, а в клубе на Брестской устроят кабаре в день 15-летия ГКЧП».
Или вот это. Заголовок: » К 15-летию ГКЧП-1″ (?!) . Накануне 15-й годовщины внеочередной трансляции по Центральному телевидению балета Петра Ильича Чайковского «Лебединое озеро» Кабаре.doc приглашает всех желающих вспомнить дела давно минувших дней, преданья старины глубокой.
Все, кому есть что вспомнить, приглашаются поделиться воспоминаниями. Самые трогательные воспоминания будут вознаграждены. Я (-В.М.) дал бы это на «выделение» черным шрифтом.
Для ветеранов обороны, нападения и Большого театра — пьеса Максима Курочкина «Пиковая Жучка», новые и старые политические стихи Всеволода Емелина и Евгения Лесина в авторском и самом что ни на есть постороннем исполнении.
И вот это, ниже следующее, обязательно бы в этой информации «выделил». Потому что это прилегает к моему вопросу онесостоявшихся олигархических фондах:
«Билеты можно купить на сайте и в Клубе на Брестской. При предъявлении флаеров и партбилетов — скидки.
Лица, не имеющие приводов в милицию и не состоявшие на учете в комиссии по делам несовершеннолетних, пропускаются по льготным билетам».
А теперь кое-какие итоги. «В поражении ГКЧП решающую роль сыграл Ельцин, заявил экс-президент СССР
«В этот момент (во время августовского путча) он (Ельцин) сыграл решающую роль, чтобы остановить эти происки. Но он так увлекся, что не мог остановиться, и в этом мы потеряли страну», — сказал Михаил Горбачев. «Все, что мы переживаем в последние годы, на 60% связано с развалом Союза», — считает он».
Еще итог. «Член ГКЧП поможет «Родине» победить на выборах Свердловское региональное отделение партии «Родина» во вторник утвердило список кандидатов на выборах в облдуму, которые состоятся 8 октября. Для избирателей был приготовлен сюрприз — второе место в списке занял бывший член ГКЧП генерал Валентин Варенников. Генерал Варенников принимал участие в путче 1991 года и входил в ГКЧП. В 1991 году он был арестован, в феврале 1994 года амнистирован. Присутствие генерала в партийных списках «родинцев» не смущает. «Валерий Варенников — человек убеждений. Он прошел афганскую войну, был в Чернобыле. В патриотическом аспекте деятельности «Родины» такая фигура имеет право занимать лидирующие позиции в партсписке».
Только спустя 15 лет после грозных и кровавых событий наступает переосмысление. Потому что лицом к лицу лица не увидать. Как тяжелое похмелье после веселого разулья. Случившийся много лет назад путч эксперты оценивают по-разному. Многие из них, публично сожалея о развале Союза, возможно, и считают события августа 1991 года трагическими. Другие, напротив, полагают, что России был дан шанс стать демократическим государством, которым она не очень удачно воспользовалась. Очевидно главное — ориентируясь на сегодняшнюю политическую ситуацию, люди изменили свое отношение и к Б.Ельцину, и к ГКЧП.
И это настораживает!.. В гипотетической ситуации, если бы сейчас вернуться в те августовские дни, то 18% указывают, что отдали бы предпочтение ГКЧП, несколько меньшее число — 13% — Б Ельцину.
Попробую обьясниться и я. Вспоминая, каким я был, я бы все равно вышел.
— А что бы ты делал, если бы во время бунта ты был в Петербурге? — дружески спросил новоиспеченный царь Николай у Пушкина.
— Был бы на Сенатской площади, — ответил Пушкин и бакендбарды его при этом встопорщились.
Никто в тот момент не предполагал, что дело зайдет так далеко. И обороняющиеся, и нападавшие, и «ветераны Большого» хотели единственно: хорошего и лучшего. Планов — никаких. Теоретизирования — тоже. Драка в подземном туалете, где свет вырубленен. Я всегда был против жесткого «закручивания гаек», где «гайки» это наши животрепещущие головы.
Но уж, конечно, я не был за тех, кто, как оказалось, перекрасились еще лет пятнадцать до того. Был ли Ельцин в сговоре, не знаю. Но что сговор существовал — это постепенно выявляется теперь. «Передовые коммунисты» в своих загранпоездках, в которые старательно не пускали «рядовых», стакнулись. В серых (фирменных) костюмах-тройках, выступая с высоких трибун перед партийно-журналистскими активами, они горячо рассказвыли не о долстижениях, а о прелестях капиталистического рая. А мы-то знаем: туристу везде хорошо и интересно. Вот только одна поправка. Какая-никакая, хоть и «холодная», а была война. И как во всякой войне в ней есть победители, побежденные и военнопленные. Последние — это мы, создатели и носители советской культуры в иммиграции. А про тех, кто оказался в «за-рупь-ежье» скажу так: они бежали от коммунистов к капиталистам, а коммунисты — обернулись наихудшими капиталистами. Как сказала одна моя знакомая поэтесса: капиталистами с двойным коммунистическим подбородком». Здесь, в Америке, содержание военнопленных всегда было подчеркнуто джентльменским. Даже фашисты, начистившись и надравившись, ходили здесь в увольнение по воскресеньям. В наше время никого в совсем закрытых лагерях нет. Свободно ходишь по улицам — тебя, если и остановят, то отпустят вновь, работаешь, выдают денежное пособие. Изоляция от родины компенсируется кое-каким комфортом. Лучшим, чем в советское время, но недостаточным, чтобы сравняться с «местными». Метаморфозы. Оборотни. Туман. Потому что капитализм на «западе» творчески впитал в себя лучшие достижения социализма. И даже стал плановым. Доходы сбалансированы. А на родине-то все еще продолжается обнищание масс.
И последняя истина: каждый народ живет по-своему. Потому что — как ему жить? — решается не почьему-то распоряжению, директиве или по указанию-требованию, а на генетическом уровне.

*****

Добавить комментарий