Дитя пустыни он дыханий,
Несёт в себе исток страданий.
В нём осушающая суть
И отупляющая муть.
Закрылось солнце серой пеленой,
За дымкою исчез пейзаж морской,
И дуновение живительной прохладой
Отмежевало огненной преградой.
И кажется, что это уж навечно
И не дышать нам воздухом беспечно,
Пустыни жар всё поглотит
И всё живое омертвит.
Но проявив и стойкость и терпенье,
Дождёмся мы освобожденья.
И бриз подует с моря нежный,
Откроется аквамарин безбрежный.
Наступит просветление умов,
Мы сбросим груз безволия оков. Прохлада будней повседневных-
Как дар мелодий нам напевных.
*Горячий иссушающий ветер пустыни.
Таких дней в Израиле – до 50 в год.
Жара.
Расплавленное небо
За шиворот стекает липким потом.
Лишь вечером прохлада наступает,
Внеся немного облегченья
В кипевший целый день рассудок.
А завтра новый день…
И солнце в море падает бессильно…
В таханово-мерказитной толкотне
Я взглянул наверх, увидел неба синь.
«Хорошо у вас!» «Да нет! — сказали мне, —
Погоди, дружок, постой, придет хамсин!»
—
С Мишкой пили за обедом и болтали, то да се.
«Как дела?» «Да все беседер!» «Как семья?» «Беседер все!»
Так и шла у нас беседа — все «беседер» да «беседер»
Он в конце сказал: «Ах, если б не хамсин!»
А мы жарили свиные шашлыки.
Некошерно, но волшебно, мужики!
Вспоминали, как гуляли на Руси
Ну а хамсин — ну а он и в Африке хамсин…
Т.Шаов:)))