Произведение удалено автором

Почему зимой в семь часов утра так темно? Выходить на улицу, когда спотыкаешься уже на ступеньках, совсем не хочется, но надо. Природные инстинкты зовут исполнить свой долг перед кустиками, деревцами, столбиками, да мало ли ещё перед какими предметами живого и искусственного происхождения. Ничего с этим поделать нельзя.
Я бы погуляла одна, только хозяин меня не отпускает, да и сама уже привыкла к его обществу, хотя он на меня по-прежнему покрикивает, когда задерживаю свой нос около интересующих меня запахов и предметов, источающих эти самые запахи. Вроде должен бы уже привыкнуть к тому, что всё равно тайно от него улучу момент, чтобы подхватить аппетитно пахнущий кусочек, случайно кем-то оставленный лежать на дороге, аккурат на моём пути. Потом, правда, хозяин недовольно рычит, что у меня из пасти чем-то воняет. Фи, как грубо! Чтобы он понимал в наших деликатесах! Хотя, я должна признать, что случаются иногда расстройства в желудке, но наружу-то ничего не выходит. Подумаешь чуть поурчит, но переваривается же, в конце концов.
Сегодня утро морозное, но промёрзлая земля лапы сильно не жжёт, только рыхлый снег доставляет неприятности, когда по нему долго приходится бегать. На улице такая темень, но почему-то не горит ни один фонарь на столбах. Попробуй тут рассмотреть, что вкусненького лежит на земле, вот и приходится доверять исключительно своему обонянию. На этот раз оно меня тоже не подвело, только предательский снег пришлось разгребать лапами, что не ускользнуло от внимания моего хозяина. Угу, он уже заметил то, что я унюхала. Нет, ну зачем так истошно орать эту жуткую фразу «Фу»? Дурой прикинуться, что ли, и сделать вид ничего не понимающей собаки? А почему бы нет, я же не обязана изучать и знать человеческий язык! И вообще, дорогой мой хозяин, без переводчика ко мне больше не обращаться!

– Тютя, плюнь эту гадость! Фу, Тютя! – раздался сердитый голос хозяина Джуди. – Ну, и что ты дурой прикидываешься, будто не понимаешь, что тебе говорят?

Жаль, кажется, он понимает меня без переводчика. Да не ори ты так, выплюнула я уже то, что не успела проглотить. Зенки свои раскрой, а не пасть, то бишь рот, извините.
Эй, эй! Прекрати укорачивать и без того короткий трёхметровый поводок! Нет, это не я давлюсь, а ты меня пытаешься повесить на этой чёртовой кожаной верёвке! Ну, всё, пора обижаться и плестись позади него, может быть сработает, тогда он отпустит меня с поводка.
Ура! Сработало! Свобода, хвост его по ветру! А теперь быстренько нырнуть за гаражи, там уже три дня лежит кусок вкуснейшей селёдки.
Что, хозяин, почему я хвост опустила? Как тебе объяснить на собачьем языке, что завтрак трёхдневной давности кто-то уже сожрал? Тебе всё равно этого не понять. Кто же это мог сделать? Не иначе, как наши заклятые враги коты. Свои ребята оставили бы кусочек, тем более он был мной помечен. Эх, поймаю – прокачусь на ваших спинах, век шерсти кошек не видать!
Любопытно, что там, у края дороги притаилось и не дышит? Надо бы пробежаться, да как следует облаять этот объект на всякий собачий случай. Ага, так это же кот (или кошка, когти ей в бочину)! Хотя, разницы между ними не обнаруживается, когда хватаешься клыками за хвосты и спины. Ну, держись, кошара, дого-о-о-о…

Что это такое было, словно машина меня переехала?
Убежала, кошара, чтоб у тебя все когти пообломались! Надо возвращаться к хозяину, а то ещё потеряется в такой темноте, что тогда буду делать, меня без него домой не пустят. Жаль, что со мной сегодня не было Лёсики, у неё начались критические дни, потому она отдельно с хозяйкой гуляет. Правильно, разве за нами обеими усмотришь, когда вокруг собирается стая кобелей. Девочки мы не целованные, почему бы не пофлиртовать?
А кого это он на руках несёт? Неужели ещё одну бездомную мою соплеменницу нашёл, и решил домой принести? Ты, почему на меня не обращаешь внимание, хозяин? А эта собака у него на руках что-то сильно похожа на меня, только она, кажется, спит. Вот и лапки свесила, а они болтаются, как четыре сосиски. Да и хвост как-то распрямился. Ну, хорошо, дома разберёмся, с кем я и Лёсика должны разделить ложе и пищу.

Утро сегодня какое-то странное. Хозяева меня не зовут, не предлагают что-нибудь пожевать. Хотя я не хочу кушать, но могли бы что-нибудь предложить ради приличия. А этот лохматый новый член семьи от радости даже не дышит. Где это Лёсика? Ага, вот ты где. Не знаешь, кого это хозяин принёс в дом, давай её разбудим и поиграемся. Лёся, я с тобой разговариваю, ты, почему на меня не обращаешь внимание, как и хозяин?! Вы сговорились сегодня, что ли?
Кто это там поскуливает за дверью? Хозяин, открой дверь, там кто-то есть! Не слышит. Оп-ля, а дверь-то оказывается открыта. Хотя нет, закрыта. А как же я оказалась на лестничной площадке? Кого я вижу, Марьян!!! Где же ты так долго пропадал? Я тебя искала, искала, искала, а тебя нигде не было. Ты, почему не заходишь домой? Подожди, я недавно поняла, о чём говорили хозяева, и они говорили, что ты умер. Что ты так на меня смотришь странно? Я тоже … того … умерла?
– Да, Тютя, тебя сбила машина. Это твоё тело лежит на полу в прихожей, – подтвердил жуткую догадку Марьян. – А домой я не захожу, потому что мне теперь нельзя этого делать.
Джуди смотрела на Марьяна с растерянным видом, и не верила в происходящее.
– Ты хочешь сказать, что они никогда больше не возьмут меня на руки, не погладят по голове, не приласкают, не дадут вкусный кусочек мяса, и не будут ругать за то, что я подбираю еду на улице? И Лёсика останется у них жить одна?
Марьян кивнул головой, подтверждая догадки Джуди. Она легла на пол и зарыдала.
– Что же мне теперь делать? Почему я могу войти в дом к хозяевам, а ты нет?– спросила она у Марьяна, когда немного успокоилась.
– Когда я умер, у меня тоже появилось странное чувство, что могу проходить сквозь стены, и сильно удивлялся тому, что меня хозяева не замечают. Я заходил и выходил из дома, когда мне хотелось, а потом стал охранять жилище хозяев, но не так, как это мы обычно делаем. Скоро ты сама поймёшь, как именно тебе надо будет их охранять.
– А ты, разве больше их не охраняешь?
– Нет, с твоим приходом в этот мир моё время закончилось. Теперь я свободен, и мне предстоит переселение в иное измерение.
– Как же ты оказался здесь?
– Надо же было тебе всё объяснить. На это мне и было отпущено время.
– Тогда помоги мне дать знак хозяевам, что я буду их охранять.
– Скажи, что ты хочешь сделать.
Джуди на мгновение задумалась:
– Надо задушить кошку и подбросить её хозяевам, тогда они поймут, что это сделала я.
– Нет, Тютя, в этом я не могу тебе помочь, потому что у меня была другая задача. Ты сможешь себе найти помощников без меня, только захочется ли тебе совершить расправу с кошкой — не уверен. Мне пора, моё время здесь заканчивается, – ответил Марьян.
– И почему твоё время закончилось?
– Потому, что наступило твоё время. Но однажды у тебя оно закончится, как это уже случилось со мной. Тебя сменит тот, кто останется у хозяев.
– Так у них осталась только Лёсика! Я не хочу, чтобы она меня сменила! У хозяев тогда никого не будет, что они станут делать без нас? Ты знаешь, что случится потом с хозяевами, когда мы все их покинем?
– Никто не знает своей судьбы, и не надо её знать. Может пройти десять лет, или меньше, но всё равно это случится, только ждать этого дня не нужно. Мне пора уходить, – тихо сказал Марьян.
Его силуэт медленно стал рассеиваться. Ещё мгновение и от его присутствия не осталось и следа.

Джуди вернулась в квартиру, пройдя так же свободно сквозь дверь, как и вышла на лестничную площадку, где сразу погрузилась в гнетущую тишину. Хозяева ходили по квартире с красными от слёз глазами, а её неодушевлённое тело, завёрнутое в материю, лежало в большой коробке.
Она походила вокруг этой коробки, сунула в неё свой нос, который прошёл свободно сквозь картонную крышку, и увидела своё тело. Ужаснувшись жутких ран и крови на своём безжизненном теле, Тютя отскочила от коробки. Не зная, что делать дальше, она медленно пошла в спальню хозяев, низко опустив голову.
Хозяин не лежал на кровати, как он это обычно делал после прогулки с ней, а сидел на полу, прижавшись спиной к стене. Держа в руках Джудин ошейник, он беззвучно плакал. Рядом с ним лежала Лёся, и при появлении Джудиной субстанции в комнате она насторожилась, пытаясь понять суть внезапно появившейся тревоги. Не учуяв ничего подозрительного, она успокоилась.
Тютя забралась на колени к хозяину и облизала его лицо. Он не почувствовал ни её прикосновений, ни её бестелесной формы, поэтому никак не отреагировал на её ласки. Ей стала так жалко себя и хозяина, что она тоже заплакала, но её слёзы не намочили даже маленького клочка шерсти. Это было очень странно. Вскоре хозяин встал, оделся, и, выходя из квартиры, сказал:
– Я пошёл за машиной, надо решить, где мы её похороним.
– И решать нечего. На даче похороним, – раздался дрожащий голос хозяйки из кухни, где она находилась всё утро, никуда не выходя.
Джуди побежала следом за ним. Она очень любила кататься на машине, расположившись на переднем сидении, наблюдая за людьми, кошками, собаками, деревьями, домами, которые быстро приближались к ней и быстро удалялись, заметив её, гордо сидящую рядом со своим хозяином. Как же ей это нравилось!
По дороге в гараж она не отказалась от своей привычки обнюхивать интересные предметы, встречающиеся на её пути, но происходило что-то весьма странное. Каждый раз, поднося нос к заинтересовавшему её предмету, она втягивала воздух в свои лёгкие как компрессор, и запахи обязаны были исходить от всего, что она нюхала, но её обоняние категорически отказывалось с ней сотрудничать. Сначала это сильно раздражало, но, в конце концов, надоело. Джуди, уровняв свой шаг с шагом хозяина, пошла рядом с ним.
Тютя первой запрыгнула в машину, не дождавшись пока хозяин откроет дверь, и уселась на своё любимое переднее сидение. Раз уж она выявила в себе такую способность, как проникать сквозь двери и стены в доме, то почему бы ни воспользоваться этим новым преимуществом в случае с машиной.
Когда хозяин сел в машину, он снял с себя шапку, бросив её на переднее пассажирское сидение, где находилась Джуди. Предмет, называемый головным убором человека, проскочил сквозь её тело, ни на мгновение не задерживаясь ни на одной её части, и благополучно разместился на основании сидения. Тютя с изумлением оглядела себя. Теперь она сидела в центре шапки хозяина, как курица, высиживающая свои яйца.
Когда подъехали к дому, Тютя не стала первой выскакивать, а дождалась, пока хозяин откроет дверь. Она хотела выйти из машины, как это делала совсем ещё недавно. В образовавшуюся щель между его ногами и открытой дверью она выскочила на улицу. Её уже не забавляло, что можно свободно проникать сквозь стены, а наоборот угнетало. В квартиру Джуди тоже вошла следом за хозяином в открытую дверь.
Бережно подняв коробку с телом любимой собаки, он понёс её в машину. На дачу хозяин поехал один, потому что хозяйка сильно была расстроена и плакала, а Лёсика осталась дома, чтобы её как-то успокоить. Разумеется, хозяин не подозревал, что всё это время рядом с ним находилась неодушевлённая субстанция Тюти, дав волю своим чувствам, проклиная тот час, когда он решил отпустить её, отстегнув собачку поводка от ошейника. Джуди лежала на переднем сидении, смотрела на своего хозяина и жалела его. Как ни странно, но себя ей было не жалко, возможно она понимала, что исправить в этой истории уже ничего нельзя.

Прибыв на место, она обошла свои владения. Никаких изменений не обнаружила. На свободной земле по-прежнему лежал недостроенный сруб бани, у которого было уложено только три ряда брёвен. Вокруг сруба валялась кора ошкуренных брёвен и щепки. За ними она так любила бегать вместе с Лёсикой, когда хозяин бросал их за забор. Та, кто первая находила брошенную щепку, отбегала в сторону, чтобы погрызть её, зажав между лапами. Вся её счастливая собачья жизнь прекратилась сегодня утром, когда, неожиданно, откуда появившаяся машина, переехала её своим колесом.
Тютя легла рядом с ногами хозяина, наблюдая, как он выкапывает в мёрзлой земле небольшую ямку. Потом он аккуратно уложил картонную коробку в это прямоугольное углубление. Джуди, низко опустив голову, заглянула во внутрь коробки, чтобы в последний раз увидеть себя со стороны своего другого существования. Ничего хорошего или утешительного она там не обнаружила. Глухо застучали комья земли о картонную крышку. Вскоре на этом месте образовалось маленькое возвышение из земли, которое хозяин обставил вокруг палочками.
Неожиданно рядом с собой она почувствовала чьё-то присутствие. Оглянувшись, Тютя увидела двух странных собак, шерсть которых отсвечивала непонятным источником света.
– Что, милая, тебя сегодня убили? – спросила одна из них.
– Нет, меня не убили, – возразила Джуди. – Машина случайно меня переехала.
– Брось ты, это была не случайность. Он нарочно на тебя наехал, чтобы убить, хотя мог и затормозить, или объехать тебя стороной. Мы всё видели, – возразила вторая собака.
Джуди внимательно посмотрела на этих странных собак. Что-то ей подсказывало, что они не врут.
– Вас тоже он … убил? – спросила она.
– Нет. Меня сбросил с седьмого этажа мой хозяин, потому что я попал ему под ноги, когда он наливал себе очередной стакан водки, и, спотыкнувшись об меня, расплескал её. Когда-то меня называли Бушем. А Боя убили дети. Они, видишь ли, играли в больницу, и сделали ему несколько уколов из шприца с грязной водой, которую набрали прямо из лужи. Новоиспечённые ветеринары попали прямо в вену. Но сначала заманили его колбасой и связали ему лапы. Он ведь добрый был, ко всем ластился, кто его подзывал, – ответил пёс, похожий на овчарку.
Вторая собака по кличке Бой была дворовой породы.
Джуди, увидев, как хозяин садится в машину, замешкалась, не зная, как ей поступить в этот момент.
– Не ходи за ним, останься здесь. Он всё равно про тебя ничего не знает, – заметив её замешательство, сказал Бой.
– У меня больше не будет лучшего хозяина, чем он. Я не хочу с ним расставаться, – ответила Джуди.
– Ты хотела дать ему знак, что ещё рядом. Вот и давай придумаем, как это лучше сделать, – предложила овчарка со странной кличкой Буш.
– Верно, – встрепенулась Тютя. – А что мы можем сделать?
– Помнишь свой разговор про кошку? Мы можем совершить ритуальную казнь. Есть тут у нас одна на примете, которая уже мышей уже не ловит, да гадит, где попало в доме своих хозяев, – предложил Бой.
– Казнь? Я не хочу никого убивать, хватит и наших смертей, – возразила Джуди.
– Тогда как быть с твоим желанием, которое ты высказала Марьяну?
– Откуда вам это известно?
– Скоро тебе многое станет известно в новом мире. Это только первое время ничего не понятно, – сказал Буш.
– Я погорячилась в тот момент, – поспешила с ответом Тютя. – И потом, мы всё равно этого сделать не сможем. Я пыталась объяснить хозяину, что нахожусь рядом с ним, забравшись к нему на колени, но он меня не чувствовал. Нас уже нет, мы не можем никого укусить, потому что у нас нет живых зубов!
– Эта проблема из нас троих существует пока что только у тебя. Пройдёт необходимое количество времени, и ты сама убедишься в зубастости своих клыков. Способность кусать, рвать на части своих живых врагов и обидчиков к тебе вернётся, но использовать их можно будет только в самых крайних случаях.
– В каких? – спросила Джуди.
– Для защиты своего хозяина, например, – ответил Бой, приняв гордую стойку.
– Вот… Вот…Я и говорю, что этот случай не крайний, потому мы не станем никого убивать, – обрадовалась Тютя.
Тем временем хозяин уехал с дачи, а Джуди осталась со своими новыми друзьями.

На следующий день он приехал снова на дачу со своим товарищем, чтобы заняться строительством бани. Сугробы намело такие, что пришлось машину оставить в ста метрах от самой дачи, и пробираться по колено в снегу к самой даче. Грейдер прочистил только основную дорогу, не заезжая в проулки, но это было не такое уж большое неудобство. Не далеко от дачи, хозяин и его товарищ обратили внимание на некоторую странность. Примерно метров за двадцать до сруба бани снег был истоптан следами собак. Казалось, их было не менее десятка. На металлической сетке рабица они увидели несколько прилипших клочков шерсти, по всей вероятности кошачьих.
– Что за чертовщина? Откуда здесь столько собак зимой, если их летом не насчитать и пяти? – задал вопрос своему товарищу хозяин Джуди.
– Я в этом понимаю столько же, сколько и ты.
Каково же было их удивление, когда они подошли к срубу бани, в центре которого они увидели околевший труп кошки, лежавший на равном расстоянии от стен сруба точно в середине, вытянувшийся струной, словно компас, головой на юг, а задом на север. Друзья внимательно осмотрели её тело, и никаких телесных повреждений не обнаружили.
– Совсем непонятно, от чего умерла эта кошка, – задумчиво произнёс товарищ хозяина.
– Кажется, я догадываюсь, кто это мог сделать, – таинственным голосом сказал хозяин.
Они переглянулись и одновременно сказали – Тютя!
Хозяин взял околевшую кошку и отнёс её к дороге. Там он разгрёб ногой снег, обозначив место, где намеревался её похоронить, после чего положил кошку в это снежное углубление.
Возвращаясь назад за лопатой, он почувствовал позади себя какое-то странное движение. Не услышал, а именно почувствовал присутствие постороннего сгустка энергии. От этого ощущения по позвоночнику сверху вниз наперегонки промчалась рота мурашек, благополучно достигнув пяток. Он резко оглянулся, но никого не увидел. До сруба бани хозяин Джуди почти бежал (или точно бежал, теперь это неважно), чем немало удивил своего товарища.
– Что случилось, какая муха тебя ужалила в такие морозы? – спросил друг, широко раскрыв глаза.
– Да так, померещилось что-то, – ответил он. – Или, действительно, было на самом деле? Пойдём, глянем, где кошка лежит, что-то мне неспокойно на душе.
– Ну, пойдём, раз такое дело, – удивился товарищ.
Когда они пришли к тому месту, где должна была лежать кошка в углублении из снега, они не только удивились. Непонятное чувство страха овладело друзьями. Дело в том, что кошки там не было, а от места, где она должна была лежать, в сторону леса тянулась извилистая дорожка кошачьих следов. Друзья переглянулись, и рванули к даче за ключами от машины.
Джуди сидела рядом с машиной хозяина, наблюдая, как он со своим товарищем торопятся сесть в неё, чтобы поскорее скрыться с этого жуткого места.
– Не удачная попытка показать хозяину, что я ещё рядом с ним, а, ребята? – с грустью сказала Тютя. – Может, мне поехать с ними, и показать каким-то другим способом, что я ещё рядом с хозяином?
– Не стоит этого делать, – возразил Бой.
– Почему, я же чувствую, что ему не хватает меня, а мне без него ещё хуже.
– У тебя теперь другая жизнь в ином качестве. Зачем возбуждать излишний интерес к нашему новому состоянию? Неужели ты думаешь, что хозяину станет легче, если он узнает, что ты из себя представляешь в своём призрачном виде? Он всё равно не сможет тебя ни погладить, ни покормить, ни погулять с тобой.
Джуди почесала лапой за ухом и задумалась.
– Буш, ты тоже так же думаешь? – спросила она.
Буш утвердительно кивнул головой.
В это время непрогретый мотор «жигулёнка» зачихал. Машина, чертыхаясь и дергаясь, стала нервными движениями двигаться в сторону автотрассы. Ещё было время догнать её, чтобы запрыгнуть в машину через закрытую заднюю дверь, но …
Тяжело вздохнув, Джуди легла на землю. Опустив голову на вытянутые вперёд лапы, она смотрела в след уезжающего автомобиля с хозяином внутри. В её глазах было столько нечеловеческой тоски, которая выплеснулась наружу так мощно, что Бой с Бушем не выдержав завыли.
Машина, дёрнувшись, остановилась. Через несколько секунд из неё вышел хозяин Тюти. Он стал внимательно смотреть на то место, где минуту тому назад стояла машина. Сделав несколько шагов, Тютин хозяин хотел вернуться, но передумав сел в машину. Она завелась, и медленно покатила вперёд, ровно урча мотором. Наступившую тишину нарушил Буш.
– Тютя, ты довольна, что кошка осталась жива?
– Да, – грустно ответила она, подняв голову.
По бокам от её лап Бои и Буш заметили точечные углубления, словно в том месте только что была весенняя капель. Они переглянулись.
– Ты плакала, а этого с тобой сейчас не должно было случиться. Что-то рано проявляется твоя материальная сторона в этом мире, – сказал Бой.
– Правда? Мне это сейчас безразлично.
– Вот и хорошо. Раз такое дело – вставай, пойдем, проведаем нашу кошку, всё ли с ней в порядке.
Бой и Буш решительно направились по дорожке кошачьих следов, а Джуди ещё какое-то время с тоской смотрела в сторону, куда машина увезла её хозяина. У неё начиналась новая жизнь, о которой она ничего не знала. Об этой новой потусторонней жизни никто в нашем человеческом мире ничего не знает, да и не узнает никогда.