Вспоминаю нередко дедушку.
Мало мы вместе пОжили:
в полуподвале комната,
в окне — кирзачи, сандалии,
из довоенной ветоши
сумки почти порожние,
юбки, брюки месткомовские,
как у моделей талии.
Дедушка в старой фуфаечке,
в единственной тёплой одежде,
вечно сидел у столика
и всё шевелил губами
(потом уже тётя Фаечка,
проживавшая в Одессе,
объяснила мне по секрету,
что он говорил с богами).
На этом бессмертном столике
книга лежала странная,
когда-то в обложке кожаной,
зачитанная до ветхости.
Наверно, дорого стоила —
с ним она всюду странствовала:
и в голод, и под бомбёжками,
при царе, и под Советами.
«Талмуд», — говорил мне дедушка.
И палец его указательный
куда-то наверх показывал —
на потолок растресканный.
О чём это он, не ведал я.
И ведать не обязательно
было — я жил проказами,
да мамы жестами резкими…
Жалею теперь мучительно,
что глупым я был и ветреным.
Вроде, шире познания,
вроде, умней живём.
Но став для других учителем,
в Талмуд заглянуть советую…
И вместе мы смотрим нА небо.
И думаем о своём.
Религии разные, а дедушки такие похожие. В такой же фуфаечке, так же — вечно у столика, с такой же самой ветхой книжечкой — Библией, зачитанной напрочь. Совсем недавно его не стало — надеюсь, он получил ответы на всё. И мне также мучительно больно. Потому что не спрашивала с кем он там говорил, когда шевелил губами.
Спасибо за стихотворение. Вы умеете заставить плакать.
… просто, искренне, грустно, хорошо …
… и тема конкурса не «в лоб», но — глубоко и точно …