Я сегодня опять поставлю блюз…
Шелестят шины такси по темным мокрым улицам. Нью-Йорку опять объявили ноябрь. Ветер играет последними листьями, кружа ими между торопливо бегущими домой под этим промозглым дождем прохожими.
Монетка в автомат. Щёлк-щёлк. Диск вращается. Музыка звучит… Я сегодня опять поставлю блюз. Да, бармен, как обычно. Опять преломляется свет сквозь золото виски в массивном стакане. Гитара плачет где-то в глубине грудной клетки музыкального автомата. В полумраке бара «Ривьера Парадайз», что на одной из осенних улиц Нью-Йорка, играет блюз.
Давай, Стив, поговорим. Пусть опять твоя гитара расскажет о моей жизни… Однако, странная штука — эта жизнь… Мы с тобой из разных штатов. Да и, извини, ты мне мог быть отцом… Но жизнь у нас тобой какая-то похожая. Я еще в школу ходил, а ты уже понял, что жизнь моя какая-то ненастоящая будет.
Кто-нибудь скажет, ну что могут два белых понимать в блюзе? Один — из Техаса, а другой – пацан, который всего один раз по-настоящему был за пределами Нью-Йорка. Да, Стиви, наши предки не были рабами, и декларацию Вашингтона не писали, но в нашей душе тоже живет блюз.
В холодной темной квартире на столике меня дожидаются винилы в помятых конвертах, купленные сегодня на улице у какого-то китайца. «Рэй Чарльз… Стиви Рэй Вон… Диски старые. Отдам почти задаром»… Парень, ты только что отдал мне сокровище. Почти задаром.
По четвергам сюда в бар приходит играть темнокожий парень. Когда говорит его гитара, кажется, кто-то обнажает мое, и так израненное, спрятавшееся сердце. За соседним столиком сидит немолодой мужчина. Дым сигареты неторопливо струится вверх. Кажется, что смотрит он сквозь гитариста, куда-то вдаль – в даль, понятную и видную только ему. Проскальзывает легкая улыбка. Горькая, но сладостная боль шевельнулась в его душе. Ты ее помнишь. “Angelina, why did you have to go?..”
Однажды какой-то пьяный турист крикнул темнокожему гитаристу: «А можешь, как Рэй Чарльз?». Захлебнулась гитара на минуту. Парнишка улыбнулся: «Я могу сыграть и спеть, как Рэй Чарльз. Но кто сможет передать блюз его души?».. Когда душа плачет, она неповторима. Слова у этой боли разные… Играй, малыш, играй. У нас с тобой настроение blue. Твой блюз возвращает меня туда, где я был только раз. Когда-нибудь я вернусь туда…
Это было несколько лет назад. Отец заявил, что это будет хороший семейный отдых. И вывез нас с мамой и братом на острова в Тихом океане. Если учесть, что моего старшего брата Майка интересовала только борьба за права униженных и оскорбленных в странах третьего мира (куда, кстати, он скоро после этого отпуска и отбыл. Уже восьмой год живет где-то посреди Африки в лагере Красного Креста), а меня интересовали лишь свежие альбомы Стива Рэя Вона и Эрика Клэптона, то больше всего этому отпуску обрадовалась наша мама.
Ма… Маленькая хозяйка большого дома… Отец неоригинален в этом комплименте. Он и сейчас считает, что он изобрел его. Я не стал его разочаровывать. Зачем? Если по сей момент в ваших глазах, предки, светится искра той чистой и благодарной любви, которую я когда-нибудь хотел был тоже обрести и увидеть ее отражение в глазах той единственной…
Я согласился только после того, как узнал, что отель зовется «Ривьера Парадайз». Так что, отец, благодари Стиви Рэя Вона. Если б не одноименный блюз, я б не поехал. В то время я как раз пытался тщетно научиться играть на гитаре. Дебютным должен быть стать «Ривьера Парадайз». Рикки, мой кореш по колледжу, уже всем объявил, что на Новый год я сыграю эту композицию на вечеринке на кампусе… Оставалось критически мало времени. А ведь Энджи, самая красивая девчонка на курсе, обещала станцевать со мной, если я сыграю это блюз. Ситуация была просто безвыходной…
По приезду Майк, прирожденный спасатель человечества, сразу нашел сторонников борьбы за мир в стане щедрых миллионеров и к концу поездки мог даже уже помочь как минимум одной маленькой, но гордой африканской стране. Братишка, конечно, молодец. У меня такой коммерческой жилки никогда не было.
Родители наслаждались идиллией безмятежного отдыха среди бунгало, пальм и прозрачной глади океанской бухты.
Я же все дни проводил на берегу океана, с восторгом и каким-то замиранием сердца бросаясь в волну прибоя. Это было моя первая встреча с океаном. И, кажется, мы поняли и приняли друг друга. А вечерами я уходил на каменистый берег за территорией отеля и, сидя в свете луны, мучил свою гитару аккордами Стива Рэя.
Лунная дорожка убегает вдаль от меня к горизонту. В спящей тиши ночи только слышны голоса двоих: океана и моей гитары. Приглушенный ритм прибоя и плач гитары. Легкий всплеск волны, может, приплыл какой-нибудь неизвестный морской зритель… На этот блюз все приглашены.
— Тут определенно не хватает фортепиано…
От неожиданности я вздрогнул и чуть не выронил гитару. В лунном свете виден только силуэт. Божественное создание из океана обрело земные черты. Передо мной стояла девушка из дайв-клуба при отеле.
— Я говорю, что тут определенно не хватает пианино. Такому блюзу должна быть пара-гитара и пианино, как минимум, — она улыбнулась.
— Да я это… Не успел собрать еще, — с трудом выдавил я из себя, благодаря Бога, что в темноте не видно, как я покраснел.
— Ты смешной, но играешь хорошо. Ты ж из нашего отеля, да? Я видела тебя на пляже. Приходи к нам: мы тебе настоящий океан покажем, а не тот, что на пляже. Завтра и приходи.
И божественное создание исчезло в темноте.
Завтра я и пришел.
В лучах яркого солнца и на фоне белого песка они мне казались почти фантастическими героями… Черные, блестящие от воды гидрокостюмы, баллоны, какие-то шланги, снаряжение. Белозубые улыбки, беззаботный хохот. Они только что вернулись с утреннего дайва и дружно хохотали над самым молодым из них дайвером, который пытался еще что-то объяснить, но потом уже махнул рукой и смеялся со всеми.
Я стоял в стороне, не решаясь подойти к ним.
— Эй, блюзмен! Иди сюда!-меня заметила вчерашняя девушка и весело махнула рукой.- Ребята, парень отлично играет блюз,-подмигнула она мне. У меня же была только одна мысль: если попросят сыграть, то это будет позор…
— Ты нырять пришел или играть?- хмуро спросил загорелый с чуть вьющимися волосами парень, который стоял чуть поодаль от девушки.
— Я?.. – я запнулся на секунду и вдруг- с уверенностью, возникшей из ниоткуда — ответил.-Нырять.
Так началось мое второе знакомство с океаном. Все дни напролет я торчал в дайв-клубе. Уже пару-тройку дней спустя меня уже сложно было считать туристом, зашедшим купить дейли-пакет. Я и снарягу таскал, я и баллоны помогал забивать. Ну и, конечно, я нырял.
А вечерами беспокоил струны гитары.
Короткие вспышки впечатлений тех дней. Проблесковые огоньки моей памяти… Ярко вспыхнет кадр фильма и неслышно отойдет в тень, растает. И на смену ему уже другая вспышка. Такая же яркая, и такая же быстро гаснущая…
Поздний вечер. Мотыльки бьются в стекла фонарей, полутускло освещающих почти опустевший дайв-клуб. Нет, он не опустел.
Вот Макс заканчивает развешивать снаряжение.
Лео, когда-то встретивший меня хмуро и подозрительно, а теперь мой инструктор и кумир во всем, отсутствующим взглядом смотрит сквозь стакан виски. Дым его сигареты струится вертикально вверх: даже легкий бриз отдыхает сегодня вечером.
Николь, мое видение с ночного пляжа, и по совместительству второй инструктор и страстная любовь Лео, сидит с закрытыми глазами, прислонившись к стенке. Легкая улыбка едва трогает ее губы. Вспоминает, должно быть, утренний спор с Лео. Их страстная любовь-это еще и вечный бой двух профессионалов по рабочим вопросам.
И Капитан… Фрэнсис Дрейк нашего побережья. Капитан Блад рифов Тихого океана. Гроза и непререкаемый авторитет местных дайверов. Бот Капитана проходил любые рифы и противостоял всем ветрам. Вечерами Капитан сидел вместе со всеми за стаканом виски, задумчиво покуривая трубку. Немногословен, он мог весь вечер провести за столом, лишь кратко обмолвившись с Николь и Лео о планах завтрашнего дня.
Поначалу я побаивался его тяжелого взгляда, стараясь вообще не попадаться на глаза. Попробуй не попасться на глаза Капитану, если весь день ходишь по морю на его боте… Потом привязался к нему и заваливал его сотнями вопросов, на которые он, не торопясь, давал мне ответы.
«Почему я здесь?.. Ну.. я тут уже давно. Тебя еще в помине не было, а я уже ходил в море… Знаешь, малыш, нравится мне тут. Душа моя тут. Сюда все возвращаются. Не чтобы поселиться здесь навсегда. Зачем мечту одевать в каждодневные шмотки?.. Чтобы себя найти, найти себя в этом океане, в этом воздухе, в этих звездах».
Знаю ли я третью клавишу справа на музыкальном автомате в этом баре? Рэй Чарльз.
Еще одна вспышка памяти. Проблесковый огонек, который никогда меня не покидает.
Что тогда произошло? Провалилась ли Николь так глубоко, что уже не смогла бороться со стихией? «Что значит «провалилась»??? Это бред! Я не верю! Не она!!!»,-трое держали Лео, вырывавшегося с дикой силой из их объятий и пытавшегося рвануть в бездну, где всем казалось, все еще ждет помощи Николь… Иль унесло течением?.. Но ведь вытолкнула из того жестокого нисходящего клина течения она пацана. Иль то был тот последний рывок, когда уже нет сил?..
Ее искали 3 дня. Как сумели владельцы отеля умолчать о трагедии? Ну на то они и владельцы такого маленького рая на острове. Туристы заплатили не за дни молчаливых отходов и приходов бота, не за тишину на пляже, не за то, что когда возвращался бот, матери на всякий случай закрывали рукой глаза своим малышам.
Нашли только жилет с баллоном. Нашли, но не подняли, потому как очень глубоко их нашли. Увидел их Макс. По его остекленевшим глазам можно было понять, ЧТО он нашел, и что нашел их ОН. Говорят, он потом уехал из отеля и перестал нырять. «Макс, ты меня еще обойдешь! Будешь меня техно учить?»,-Николь верила, что из него выйдет хороший технодайвер. Макс весело принимал условия этой игры и был уверен, что продолжит обучение.
А дальше? А дальше все было в тумане притупленных болью чувств. Когда хочется вздохнуть полной грудью, но не получается. От этого вздоха задыхаешься. И весь мир преломляется сквозь горячую призму слез.
В последний вечер перед моим отъездом я пришел в бар. Зачем-то взял гитару. Но не играл. Лео молча смотрел сквозь стекло полупустой бутылки с текилой. В баре было тихо – привычно за прошедшие 3 дня тихо.
— Почему ты сегодня не играешь?- спросил задумчиво Капитан.
— Если заиграю, то расплачусь,- хмуро сказал я.- Не время сейчас блюз играть…
— Как раз время, малыш, как раз… У тебя душа плачет.
Еще одна монетка в автомат. Щёлк-щёлк. Блюз вернулся.
Откуда-то из прошлого возвращаются слова Капитана: «Сюда все возвращаются. Нет, не навсегда. Но возвращаются снова и снова. Чтобы почерпать сил у океана. Чтобы найти потерянную частичку себя. И что самое интересное-это никогда не поздно. Океан тебя всегда ждет. И ты однажды вернешься, поверь мне…»
На мой взгляд бесшумно подходит бессменный вот уже пять лет бармен.
— Джимми, вы ж без меня недельку-другую перекантуетесь? А то у меня есть кое-какие дела.
— Малыш, – уже немолодой бармен улыбается мне по-дружески и одновременно по-отечески (мы ж вместе все начинали). – Ну конечно, без проблем. 2 недели без босса — что может быть лучше,- он весело подмигивает.
На выходе промозглая осень берет в объятия. Подняв воротник пальто, тороплюсь домой. Через пару кварталов от бара встречаю припозднившуюся парочку, ищущую адрес. «Извините, а вы не знаете, где «Ривьера Парадайз»?»… Прошелестели шины ночного такси мимо меня. Улыбаюсь: «Это в Тихом океане…». Оставив в недоумении растерянных прохожих, продолжаю путь домой. До утреннего рейса осталось не так много времени.