После сытного обеда,
Развалившись на траве,
Отдыхал мужик с соседом,
Забываясь в полусне.
Тот, его будил, толкая:
«Слышь, браток, не засыпай!
Ты, историю про стаю
Обещал мне …Так, давай!»
Покряхтел рассказчик ленно,
Смачно, сладко отрыгнул,
И задумчивостью пленный,
Сказ, про жизнь свою, загнул:
«Я, к волкам, попал случайно
И не помню этот день,
Кто меня окликнул Маугли…
Вот такая поебень…
Только в джунглях, прямо с детства,
Звало так меня зверьё
Этим именем нелестным…
Хер отучишь, ё-моё!
В хищной стае, я старался
Пропитанье добывать,
За кусочек мяса дрался,
Чтоб волкам не уступать.
Оценили это рвенье
И Багира, и Балу,
Помогали мне, в стремленье,
Обожрать свою семью.
Лишь, один мудак зубастый,
Полосатый хулиган,
Не любил меня ужасно.
Звали все его Шерхан!
Говорят, что был он тигром,
Человечинку любил,
И детишек, за полгода,
Очень много погубил.
Я боялся поначалу,
Но затем, и сам окреп,
И огнём горящим, с правой,
Уебал ему в портрет!»
Тут, услышав эти байки,
Собрались все мужики,
Сели молча на лужайке
И открыли свои рты.
Но рассказчик не прожухал,
Что вокруг уже толпа,
В повести, своей, про джунгли,
Разошёлся он слегка:
«Я, еще, собак поганых,
Цело войско погубил,
И в сражении кровавом,
В трупы, сотни, превратил!
Также, мы, с удавом, вместе,
Бандерлогов напрягли,
Отхуярили их честно…
Ссали нас, потом, они!
Кобру, я отпиздел славно!
Не хотела сука, блядь,
По добру, без лишней травмы,
Мне железный зуб отдать…»
Человек, в халате белом,
Незаметно подошёл,
И сказал, вдруг, очень нервно:
«Маугли, ты меня подвёл!
Хватит херь пороть про джунгли,
Быстро встать всем, и вперёд!
Распустились, словно дети,
Доктор вас давно уж ждёт.
Поднимайся Паустовский,
Да и ты Мерлин Монро!
Побыстрей шагай Козловский!
Пьер Ришар !? Пора в кино!»
Психи, с грустью, подчинились
И вздохнули тяжело,
Грёзы сразу растворились,
Мир, опять весь, стал говно…