Я касаюсь твоего окна слезами дождя. Его прозрачные длинные нити стекают друг в друга, им так тесно на подоконнике. Еще немного, еще чуть-чуть продержаться бы здесь, на краю, а вдруг случится чудо, и ты все-таки откроешь окно. И тогда…. Я буду капать каплями на твой бардовый палас… в таких родных зеленых завитушках. Вот там, возле дивана так и не отмылись капли зеленки. Помнишь, как тебе пришла в голову идея пойти ночью в парк кататься на велосипеде. Мой взгляд невольно тянется к верхушке шкафа, интересно, стоит ли там еще засушенная маргаритка с той клумбы, куда мы так грандиозно завалились. Но … я не успеваю этого увидеть, так, как капли стекают слишком быстро, и я все-таки падаю с подоконника.. в сотый… в тысячный раз… чтобы вновь и вновь вернуться к тебе. Изнутри этих капель я вижу, как ты передвигаешься по дому в окружении такой знакомой и как-то странно выпуклой мебели. Это от вогнутых краев капель, конечно же от них, мне все кажется немного отрешенным и чужим… Время здесь ни при чем…
А помнишь наше первое свидание…
Тишина. Полумрак.
Мона Лиза сладко улыбается в своем углу, думая о чем-то возвышенном. Казалось, она знает о нас все. Сегодня такой теплый июльский вечер, переполненный тобой и мной, он пьянит сильнее, чем самое изысканное вино. Паузы… паузы на границе миров между нежностью ангелов и садизмом дикого желания взять друг друга все. Они сводят с ума, но мы упорно делаем вид, что ничего не происходит, что мы просто друзья. И листаем, листаем журналы о живописи. Ренуар, Ван Гог, Гоген… Я чувствую твое прерывистое дыхание у себя на шее, дыхание, готовое перейти в страстный поцелуй или в жестокий укус… я замираю… и жду, знаю, что и ты ждешь … но мы по-прежнему листаем журналы. Время кажется густым и липучим, оно дрожит, как «Куст» Ван Гога и будоражит, как прохладная свежесть реки в чьей-то картине. Давно покинувшие землю дамочки в смешных полосатых купальниках жадно вдыхают этот речной запах, который продолжается в нас… Мы замыкаем собою их пространство. Сейчас сама вечность, отталкиваясь от стен, от шуршащих листов журнала, от всего-всего, возвращает нас друг в друга.
С того дня прошло немало времени. Мы выбрали то, что должны были выбрать. Ты остался в своей семье, я — в своей.
Только не спрашивай меня, почему я возвращаюсь сюда, когда идут дожди. Может быть, изнутри капель дождя мы совсем другие. Совсем такие, как живущие на картинах или в романах. Где твоя комната — это маленький подвальчик, в котором пахнет сиренью и тлеющими поленьями и я зачарованно дрожу, как хрупкая Маргарита от твоих слов, уносящих на балкон к Понтию Пилату. Я и сейчас помню дорогу в тот мир. До нее всего один шаг, всего лишь взлет по плачущей струне скрипки. Но… но… но…
Но дождь, кажется, кончается. Мне больше нечем прикоснуться к твоему дому. Бесконечная озоновая свежесть щедро уравнивает в едином свободном вздохе всех. И это немного утешает.
…Сколько же частичек души должно сломаться, разбиться, как эти капли о землю…
И вот уже окно твое видится на расстоянии… еще мелькает оранжевый торшер и Мона Лиза в уголке… еще тянусь к твоему подбородку… как под моросящие капли дождя… еще сама капаю поцелуями на твои ресницы.…
Еще — Сегодня, еще потусторонне — за оконная,
Но уже — Вечная, уже — твоя.
Я обязательно вернусь к тебе, чтобы остаться.
Это будет… однажды.
В один из теплых летних дождей…
