I.

Что произошло, понять было невозможно. Словно дотоле спящий городок, наконец, проснулся. Словно сдёрнули пелену прежней реальности, словно лопнул мыльный пузырь, и огромный незнакомый мир ворвался в уют и благодушие, смутив дремавшие души щемящим предвкушением праздника. Как бывает весной, когда хозяйка моет стёкла после зимней скуки, что сродни медвежьей спячке, вроде и всё осталось прежним, таким же, но нет – теперь всё по-другому. А как?! Даже дети не смогут этого объяснить. Возможно, когда мы смываем накопленную пыль, как слои лени, то появляется возможность впорхнуть чуду. Да-да, ведь именно его мы ждём в преддверии праздника, когда пытаемся украсить быт иллюзией сказки.
Ноги сами несут на улицу. Что там? Кто знает? Но сидеть в очерченном четырьмя каменными плитами пространстве невозможно, душно, постыло. И в голове звучат строчки: «…ты край вселенной, на котором затерялась моя жизнь…» — откуда они?
Солнце. Всё залито светом. Ну а как же – лето. Но где привычный зной, где удушье от раскалённого камня? И почему люди стоят под палящими лучами. Ведь им положено прятаться в тени. Люди говорят:
— Нет. Там было так:: «…когда сливаются два сердца, то судьба уступает дорогу…» — Понимаешь? Судьба?!
— Ерунда. Судьба не станет уступать. Тем более, что я слышал так: «… нашу жизнь разорвало время. Теперь эти осколки будоражат воспоминания, и обрывки сна всплывают, как свет мечты, как крик навечно израненного сердца…»
— Да чушь вообще всё это! Я не знаю, откуда эти слова, но знаю точно, что так не бывает. Я прожил почти семьдесят лет, вот седина моих волос…
— Погоди с твоими волосами…
— Нет, я закончу! Ты такое в жизни видел!!! То-то! Розовые слюни!!! Девкам головы кружить. В кино снимать! А жизнь, я вам скажу, совсем другая штука! Реально надо жить, реально!
— Но ты же сам всё слышал.
На этих словах старик стушевался и сник. В сердцах махнул рукой и пошёл домой.

По городу словно растекалась радуга, она пробегала по тротуарам как весенние ручьи, как лёгкий утренний ветер. Казалось, звучала далёкая мелодия, что будит грусть и забытые переживания.

Она мечтательно закатила глаза. – Нет, ну вы слышали: «… только ты наполнишь моё сердце, изъеденное тоской и одиночеством…». – Ох, если б наши мужики так говорили…
— Там ещё так было: «…от меня словно отрезана половина мира. Словно я хожу с одной рукой и вижу одним глазом, словно у меня только половина сердца…» — Мой мне только и скажет: «У меня с тобой только половина бутылки».
— Ладно, хорош мечтать. Обед уж скоро, а я ещё на рынок не ходила…
— Ну как сказано: «… в твоих ладонях, в твоём сердце моя, нет, наша свобода, что нынче скована разлукой и тоской…».
— Да ладно, очнись. Ой, ну много ли нам, бабам надо, наплёл ерунды всякой, и бери тёплой. Ничего мужики не понимают… Хм: «…ты — единственный смысл и единственный повод жить, поскольку, знаю, только соединившись, мы наконец узнаем жизнь…».

Словно помыли город, словно сиял он необыкновенной чистотой. Словно разом исчезли все тёмные пятна неприятностей, забот и разочарований. Никто не мог понять, что происходит. Никто не мог объяснить.
В тоже время всё становилось понятным и простым, как в детстве. И, как в детстве, растерянность и очарование перед незнакомым миром заставляли цепляться за привычное и обыденное, дабы не потеряться в незнакомых ощущениях и чувствах, которые, казалось, готовы были унести в незнакомые и невиданные миры счастья и волшебства.

— Разве так может быть? Там звучало: «…я найду тебя. Я склоню перед тобой голову и положу к ногам всё, что есть у меня…».
— Наверное. Так хочется в это верить. Ты слышал: «… сколько раз рождаясь и умирая, мы пытались прорваться сквозь собственное неверие. Возможность, порой так близко мы были, вновь была утеряна…».
— Невозможно – мы живём один раз. Но было сказано: «… хрупкая нить реальности становится стеной, когда веришь в преграду, всё сказанное тобой становится правдой, с которой приходится быть…».
— Значит, мы сами себе всё придумываем?
— Ну вот. Наконец ты поняла – и любовь придумываем мы.
— Я не верю тебе. Там было сказано: «… лишь одно всегда было истиной и реальностью – та созданная Вселенной нить, что соединяет нас. Её невозможно порвать. Но прочно держась за неё, мы найдём себя. Мы поймём, почему страдали, и почему так много нужно пройти, дабы обрести свой дом….».
— Твой дом там, на соседней улице, и так просто это знать. А эти слова только путают всё, всем хочется верить в сказку, но оглянись. Ты видишь? Мир совсем другой.

К вечеру возбуждение стало стихать. Остатки радужных потоков медленно растворялись в привычной суете и заботах, реальных заботах. Разговоры теперь всё больше приобретали привычный характер и ритм. Ещё были слышны отголоски мелодии, что несли с собой те волшебные потоки неведомого счастья, но мечтательный блеск глаз уже закрывался веками, горожане уходили в мир снов.

— Деда, а что такое: «… я ищу тебя сквозь расстояния. Я найду тебя сквозь время…»?
— Это когда любовь внучка.
— А когда она, эта любовь?
— Когда ты знаешь, что для тебя это самое главное, остальное ерунда.
— Не, деда. Я думаю, что правильно как было сказано: «…и нет больше ничего, только любовь. Я недавно понял это. Я понял так, что каждая клетка, каждая часть меня пропиталась сокровищем этого Знания. И теперь я знаю точно – я найду тебя…».
— Ты права. Как бы знать это мне, то непременно бы нашёл свою половину.

Ночь проникла в город. Теперь всё вошло в обычное русло. Потоки радужного света исчезли. Исчезла и сказка. Да и была ли она? Кто теперь может сказать?

Она подошла к окну, бережно держа руки у груди, боясь потерять хоть малую часть того дивного света:
«Я буду ждать тебя сквозь время, как ждала вечность. Рождаясь и умирая, я вновь искала силы и мужество ждать. Я искала силы верить, я искала силы сохранить себя для тебя. Я ткала наш дом из веры и силы, я устилала его терпением преданностью. Я шла сквозь презрение и ложь, сквозь неверие и предательство – я сохранила себя для нас.
Я жду тебя. И наш дом готов встретить тебя. Я научилась не впускать в него чужих, я научилась его беречь от времени и смерти, я поняла, что ничто не властно над ним. Ведь наш дом – это мы. И ничто не властно над этим.
А недавно я поняла – только ты найдёшь путь сквозь время и расстояния. Только ты знаешь дорогу в мир нашей мечты. И только ты приведёшь нас к счастью, я верю в тебя и жду.
Я чувствую тебя и вижу твою любовь. И я знаю, что ты обязательно найдёшь меня».

II.

Потерянный в провинциальной глуши небольшой городок N изначально показался мне симпатичным. Как я туда попал, плохо помню, будем считать, что таков каприз судьбы, либо просто занесло ветром странствий. Жители же этого городка, показались мне людьми радушными, милыми, открытыми и обаятельными.
Вряд ли стоит пояснять, что моя персона почти мгновенно стала центром всеобщего внимания и причиной для разговоров. Я, как житель мегаполиса, конечно, был и смущён и раздражён этим. Нельзя сказать, что мне сильно докучали… но посудите сами, стоило мне только пристроиться за столиком полюбившейся мне кофейни, или задержаться на несколько минут в каком-нибудь другом месте, как сразу рядом оказывался один, либо несколько местных жителей с набором всевозможных историй.
На третий день я уже мог составить досье практически на каждого горожанина. Я знал о всех супружеских изменах, родах, похоронах, браках, о стоимости платьев жены мэра, о нечестности мясника, о количестве осадков в прошлый сезон; заодно рассуждения о падении нравов в больших городах и о преимуществе жизни в провинции. Причём изложение всех этих историй велось в назидательном тоне с присущей важностью.
Если упустить сочувствия моей персоне, то открывается возможность понять горожан. Жили бы они себе тихо и мирно, нет же, свалился им на голову гость столичный, теперь думай, как развлекать его при полном отсутствии этих самых развлечений. Из всех достопримечательностей церквушка XIV века, да дом середины XVIII века. А, ещё клуб, что построен в годы Ильича и закрытый в годы ЕБН. Всё!!!
Я как мог, укреплял их веру в то, что они не ударили в грязь лицом, что мне ни с чем несравнимое удовольствие доставляли их нехитрые сюжеты по мотивам реальных событий. Немалых усилий мне это стоило, куда было бы лучше, если бы меня просто оставили в покое, но… Зато мое терпение было вознаграждено народной любовью и уважением. А вот это и позволило произойти дальнейшим событиям. Сложись всё как-то иначе… Не важно, чего рассуждать когда всё уже случилось.

Вечером я зашёл в любимую кофейню. Мной уже был трижды совершён ритуал осмотра церквушки, дома и клуба. Настроение было замечательное, поскольку удалось вырваться из рук моих доброжелателей и скрыться от их любезного гостеприимства на берегу реки в чудесных зарослях, и около часа созерцать воистину чудесный пейзаж.
Кофейня, как обычно по вечерам, была полна народу. По негласному правилу для меня всегда было место у окна, потому я вошёл в заведение особо не обеспокоенный наплывом клиентов. Я открыл дверь, на звон колокольчика все посетители как по команде повернули головы в мою сторону. Гомон, слышимый с улицы мгновенно стих. Вид у горожан был словно у детей, которых родители застукали за поеданием сладкого, взятого без спросу. Я от смущения начал нести какую-ту чепуху про чудесную погоду, тишину и пр., щёки горели от их выжидательного взгляда. Пауза повисла, я метался между желаниями провалиться сквозь землю, ну хотя бы пулей вылететь за дверь, либо бочком пробраться на своё место, сделать вид, что ничего не произошло. Потом, глядишь, всё само по себе встанет на места.
До сих пор удивляюсь, как их глаза не оставили на моей коже ожогов. Уж расстарались ребята, изучая меня пристальным взглядом, взвешивая свои «за» и «против». И кто бы знал, как я им был признателен, когда они, наконец, решились мне объяснить, что происходит. Сначала они, правда, обменялись многозначительными взглядами, потом, согласно классическому сценарию, последовали утвердительные кивки головами, после вожак, прокашлявшись, стал держать речь.
В ритм своему смущению оратор барабанил пальцами по стойке. Носки ботинок вновь выручили человечество, любезно позволив себя созерцать и подарив толику храбрости застенчивому хозяину. Взгляд обладателя ботинок медленно пополз вверх и по сторонам, поискать поддержки у сотоварищей для своего владельца. Ну вот и этот ритуал исполнен, теперь можно начинать. – Видишь ли как, мы тут обсуждали одну историю… — Как со мной не случилась истерика в тот момент, не знаю. Я и сейчас при слове «история» нервно вздрагиваю. – Мы никому не рассказывали об этом. Нам просто никто не поверит. Да ты садись! Эй, налей ему кофе, и дай любимую булочку. Видишь ли, тебе мы можем доверить. Ты такой человек… — оратор замялся, подбирая слова, для этого ему потребовалось напустить на себя ещё больше важности — … словом, мы тебе доверяем. Ты такой, ты сможешь понять.
Вот здесь уместно будет упомянуть, что весь день я провёл в весьма сильном волнении, словно предчувствуя неведомое событие. Чувство очень странное, незнакомое, словно сбилась какая-то программа, и теперь датчики не могут разобраться в грядущем – то ли будет беда, то ли наоборот счастье великое. Смесь несусветная, живот потягивает и слегка подташнивает – противно, но не очень, ведь тут же пляшет от радости сердце в предвкушении чего-то вселенски-сладкого. Худо-бедно с этим коктейлем ощущений я справлялся в течение дня, но как только предводитель аборигенов речь повёл… Вы когда-нибудь варили сгущёнку? Видели, как взрывается? Вот что-то подобное. Как хватило сил его слушать, до сих пор не понимаю.
— Мы все это слышали. – между тем продолжал оратор. – Да только до сих пор не понимаем как. Просто слышали все. И состояние было такое…. Волшебное. – Глава кофейной диаспоры в смущении закашлялся. Мы решили, что ты поверишь. Может и объяснишь что-то, мы не всё поняли. Да и не всё помним. Теперь вот спорим, что было и как.
— Да ты расскажи ему. Слова скажи. — Послышался голос с дальнего столика.
Моё сердце зашлось, захлебнулось в потоке смутной тревоги и невероятной тяжести, подарившей мне звон в ушах и пот на висках. Чашку я разумно поставил на место – такими трясущимися руками только рожь сеять.
Вновь положив своё смущение на жертвенный алтарь декламации, оратор продолжил. — Там звучало: «Я найду тебя сквозь время…». – И дальше этот тип начал декламировать строки моего дневника! Я наливался кровью, я краснел, как рак, опущенный в кипяток… я… я… я…
В кофейне повисла тишина. Всем стало ясно, что со мной что-то неладно. Опять их взгляды жгли моё тело. Я встал и не своим голосом выдавил: «Кто вам давал право читать мои записи?! Надеюсь, вы получили удовольствие». Ватные ноги меня автоматически вынесли на улицу, руки же, руководствуясь неведомым мотивом, смачно хлопнули дверью.
Я не помню, что делал потом. Я не помню, как оказался в гостинице. Во мне звенела тысяча колокольчиков. Их звон был то дивной, неземной мелодией, то вдруг становился набатом, и колокольчики вдруг обращались в могучие колокола. Танец неизведанной любви мешался с тоской по Единственной, которую искал всю жизнь. Все бессонные ночи, проведённые в мечтах о ней, пронеслись в мгновение передо мной, смутные, неуловимые призраки счастья радугой вились вокруг них. Восторг мешался с болью, а тоска с блаженством. Я достал дневник и вновь прочёл как молитву: «Я найду тебя сквозь время…».

Я вышел на улицу. Пошёл дождь. Сначала несколько капель пробежали по асфальту, после стена воды, как занавес преградила мне дорогу.
Занавес. Да, словно полупрозрачный занавес, мне так казалось. Мне казалось, что по ту сторону, словно за мутным стеклом, Она. Мы узнаём друг друга и смеёмся. Я беру акварели и рисую на этом занавесе причудливые картины прошлого. Я рисую, как ждал её. Я рисую, как искал. Я рисую свои чувства, и их подхватывают капли, ветер, их несёт вихрем по улицам…
Я вижу её картины. Она тоже рисует свои чувства, она рисует наш дом, цветы и смешных зверюшек.
Она рисует нашу Любовь.
Я рисую наш Путь.
Я вижу, как оживают наши рисунки и звёзды купаются в наших мирах. Я вижу как разноцветные капли, частички наших чувств теперь возносятся в небо и укладываются в Млечный путь.
Стена дождя расступается, образуя проход, стены которого расписаны нашими акварелями. Мы идём навстречу друг другу. Нет, стремительно сближаемся, подхваченные потоком невиданной силы. Наверное сила эта – наша Любовь.
Теперь мы рядом. Теперь мы вместе. Теперь мы – это МЫ. Мы теперь одно целое, Мы теперь маленькая Вселенная.

I.

Радуга мешалась с млечным путём. Играя в свете фонарей, она переливалась, наслаждаясь своей игрой и тихой музыкой, что как волны наполняли сонный город безмятежностью и блаженством. И вот потоки этой диковинной реки собрались в спираль и взмыли к звёздам. Все кто видел это чудное действо, могут поклясться, что по этой спирали вознеслись двое: Он и Она. А видели это все, только никогда не смогут объяснить как.

II.

Утром я вышел наконец из номера. Спустился вниз в твёрдом намерении либо покинуть этот городок раз и навсегда, либо… — Либо? Либо Она точно здесь! Нет, она точно здесь. – И тут на меня свалились воспоминания прошлой ночи. – Боже что это было?! Неужели только сон?! Как сомнамбула я подошёл к регистратуре, всё ещё взвешивая свои решения.
Здравствуй. – Услышал я самый прекрасный голос в мире.
Я не буду описывать свои и её чувства в этот момент. Сами понимаете – занятие весьма глупое, где же такие слова найдёшь!
Она вышла ко мне. Взяла под руку и мы пошли… не помню куда мы шли. Было так хорошо, что … да какая разница?! Мы говорили. Говорили много, или много молчали, но слыша друг друга и всё, накопленное в сердцах, понятное и близкое без слов.
Мы смеялись, целовались….
— Скажи, а как ты узнала, что я это я?
— Не знаю. Но это просто. Разве у кого-то ещё могут быть такие прекрасные глаза. Такие руки… Такое сердце. Твой голос… я узнала твой голос. Я уже слышала его однажды. Мне было очень плохо. Я тосковала по тебе, не спала всю ночь. А на утро я услышала: «Я найду тебя сквозь время…». Я знала, что это ты. Я поняла, что ты это говоришь мне. Я ответила: «Я буду ждать тебя сквозь время, как ждала вечность…»
Я слышал его. Мне так кажется. – Комок застрял у меня в груди. Преодолевая волнение, я произнёс: «Рождаясь и умирая, я вновь искала силы и мужество ждать…». Я помню эту ночь. Мне было так плохо, очень плохо без тебя. Я тогда написал в дневнике… я назвал это молитвой. Я вложил всю любовь в это послание и отправил тебе.
Правда, теперь его знают все жители этого городка. Плохой из меня конспиратор, надо было сразу сжечь свой дневник.
— Ты что, так и не понял? Твою молитву слышал весь город. Никто и не думал читать твой дневник. Просто сила Настоящей Любви… — она рассмеялась. Ты же всё знаешь сам.

Что ж, почти всё рассказал, только вот добавлю о глупости. О своей глупости. Вот ведь как – Она оформляла меня в гостиницу, каждый день я проходил мимо и здоровался с ней, при этом ни разу не удосужившись внимательно посмотреть на главное сокровище в моей жизни.
Что ещё? Жители? Разумеется первые шаги к примирению были нелегки. Неловко говорить, но и я с трудом верю в рассказанную сказку. Трудно представить, что весь город без своей воли на это трепетно внимал моим пламенным речам – я вырос в стране научного атеизма… Потому я недоверчиво косился на них. Плюс моя выходка в кофейне… Ох, был от чего прятать глаза и стремиться избежать любого общения.
У них же были свои обиды и недоразумения, вполне понятные и также простительные. К общению они тоже особо не стремились, и им было от чего глаза опускать. Разрешилось всё само собой, как бывает когда, напряжение нарастает, но никто не хочет ссор и обид. Мы как бы случайно зашли в любимую кофейню; как бы случайно в ней собралось чуть ли не всё население городка. Слегка надутые губы после пары тёплых слов быстро сложились в улыбку, камни за пазухой обратились подарками, а «враги» стали друзьями.
Говорили долго и много. Пришлось отвечать на множество вопросов, ответы на которых я не знал. Хотя того и не требовалось, поскольку ответы являлись сами собой. Что ж, ещё одно маленькое чудо… хотя, какое там чудо, просто мы так редко слушаем сердце, а в нём куда больше реальности и мудрости, чем в простой логике, которая пытается измерить бесконечное пространство линейкой.
Разошлись под утро весьма довольные собой и друг другом. На утро выяснилось, что нам необходимо уезжать – мне пришла депеша от начальства с приказом срочно прибыть в родные пенаты. Такому известию огорчились все. В дорогу собирали всем городом. Подарков надарили столько, что в какой-то момент я стал подумывать об отдельном багажном вагоне. Не меньшее количество выдали в дорогу и советов, наказов и пр., а говорили их неизменным назидательным тоном, что было особенно трогательным.
На перроне нас провожал уж точно весь город. К глазам то и дело подносились платки, нас обнимали, жали руки, звали в гости на крестины да и просто жить в простом очаровании провинции в милом городе N, где гарантирована самая лучшая квартира и самая лучшая работа.
С трудом в купе разложили мы цветы, открыли окно, и махали жителям руками, пытаясь разобрать их выкрики. Поезд тронулся а мы всё смотрели в окно. Стало немного грустно, ведь там Неизвестность. Что теперь ждёт нас? Постараемся достойно встретить все причудливые повороты судьбы и восхитительные узоры событий. Как бы не было страшно и трудно, возможно будет беда, но мы вместе и что может быть сильнее Любви?! Теперь то мы это знаем! А ещё есть целый город замечательных людей, которые, верим, всегда придут нам на помощь и сделают всё для нашего счастья. Боже, и ведь это так просто!

III.

Он закончил читать. Положил листы. Сухо и слегка раздражённо пожал плечами. – Ну что сказать? Вполне милая сказка.
— Так тебе понравилось?
— Тебе честно сказать?
— Разумеется.
— Нет. Для меня это просто романтическая чушь. В реальности такого не бывает. Сказка, одним словом.
— Ну конечно, ведь сами события выдуманы.
— При чём тут события. Оглянись – вокруг тебя реальный мир.
Я грустно улыбнулся — столько раз приходилось слышать нечто подобное. – Скажи, а в твоей жизни есть Любовь?
— Нет. Есть ува…
— Спасибо, не продолжай. В моей жизни всё это есть. Только события несколько другие. Потому для меня это реальность. А ещё, я знаю, что эта история кому-то очень нужна. Нужна как весть, как послание – Вы обязательно встретитесь!

I.

Что произошло, понять было невозможно. Словно дотоле спящий городок, наконец, проснулся. Словно сдёрнули пелену прежней реальности, словно лопнул мыльный пузырь, и огромный незнакомый мир ворвался в уют и благодушие, смутив дремавшие души щемящим предвкушением праздника. Как бывает весной, когда хозяйка моет стёкла после зимней скуки, что сродни медвежьей спячке, вроде и всё осталось прежним, таким же, но нет – теперь всё по-другому. А как?! Даже дети не смогут этого объяснить. Возможно, когда мы смываем накопленную пыль, как слои лени, то появляется возможность впорхнуть чуду. Да-да, ведь именно его мы ждём в преддверии праздника, когда пытаемся украсить быт иллюзией сказки.
Ноги сами несут на улицу. Что там? Кто знает? Но сидеть в очерченном четырьмя каменными плитами пространстве невозможно, душно, постыло. И в голове звучат строчки: «…ты край вселенной, на котором затерялась моя жизнь…» — откуда они?
Солнце. Всё залито светом. Ну а как же – лето. Но где привычный зной, где удушье от раскалённого камня? И почему люди стоят под палящими лучами. Ведь им положено прятаться в тени. Люди говорят:
— Нет. Там было так:: «…когда сливаются два сердца, то судьба уступает дорогу…» — Понимаешь? Судьба?!
— Ерунда. Судьба не станет уступать. Тем более, что я слышал так: «… нашу жизнь разорвало время. Теперь эти осколки будоражат воспоминания, и обрывки сна всплывают, как свет мечты, как крик навечно израненного сердца…»
— Да чушь вообще всё это! Я не знаю, откуда эти слова, но знаю точно, что так не бывает. Я прожил почти семьдесят лет, вот седина моих волос…
— Погоди с твоими волосами…
— Нет, я закончу! Ты такое в жизни видел!!! То-то! Розовые слюни!!! Девкам головы кружить. В кино снимать! А жизнь, я вам скажу, совсем другая штука! Реально надо жить, реально!
— Но ты же сам всё слышал.
На этих словах старик стушевался и сник. В сердцах махнул рукой и пошёл домой.

По городу словно растекалась радуга, она пробегала по тротуарам как весенние ручьи, как лёгкий утренний ветер. Казалось, звучала далёкая мелодия, что будит грусть и забытые переживания.

Она мечтательно закатила глаза. – Нет, ну вы слышали: «… только ты наполнишь моё сердце, изъеденное тоской и одиночеством…». – Ох, если б наши мужики так говорили…
— Там ещё так было: «…от меня словно отрезана половина мира. Словно я хожу с одной рукой и вижу одним глазом, словно у меня только половина сердца…» — Мой мне только и скажет: «У меня с тобой только половина бутылки».
— Ладно, хорош мечтать. Обед уж скоро, а я ещё на рынок не ходила…
— Ну как сказано: «… в твоих ладонях, в твоём сердце моя, нет, наша свобода, что нынче скована разлукой и тоской…».
— Да ладно, очнись. Ой, ну много ли нам, бабам надо, наплёл ерунды всякой, и бери тёплой. Ничего мужики не понимают… Хм: «…ты — единственный смысл и единственный повод жить, поскольку, знаю, только соединившись, мы наконец узнаем жизнь…».

Словно помыли город, словно сиял он необыкновенной чистотой. Словно разом исчезли все тёмные пятна неприятностей, забот и разочарований. Никто не мог понять, что происходит. Никто не мог объяснить.
В тоже время всё становилось понятным и простым, как в детстве. И, как в детстве, растерянность и очарование перед незнакомым миром заставляли цепляться за привычное и обыденное, дабы не потеряться в незнакомых ощущениях и чувствах, которые, казалось, готовы были унести в незнакомые и невиданные миры счастья и волшебства.

— Разве так может быть? Там звучало: «…я найду тебя. Я склоню перед тобой голову и положу к ногам всё, что есть у меня…».
— Наверное. Так хочется в это верить. Ты слышал: «… сколько раз рождаясь и умирая, мы пытались прорваться сквозь собственное неверие. Возможность, порой так близко мы были, вновь была утеряна…».
— Невозможно – мы живём один раз. Но было сказано: «… хрупкая нить реальности становится стеной, когда веришь в преграду, всё сказанное тобой становится правдой, с которой приходится быть…».
— Значит, мы сами себе всё придумываем?
— Ну вот. Наконец ты поняла – и любовь придумываем мы.
— Я не верю тебе. Там было сказано: «… лишь одно всегда было истиной и реальностью – та созданная Вселенной нить, что соединяет нас. Её невозможно порвать. Но прочно держась за неё, мы найдём себя. Мы поймём, почему страдали, и почему так много нужно пройти, дабы обрести свой дом….».
— Твой дом там, на соседней улице, и так просто это знать. А эти слова только путают всё, всем хочется верить в сказку, но оглянись. Ты видишь? Мир совсем другой.

К вечеру возбуждение стало стихать. Остатки радужных потоков медленно растворялись в привычной суете и заботах, реальных заботах. Разговоры теперь всё больше приобретали привычный характер и ритм. Ещё были слышны отголоски мелодии, что несли с собой те волшебные потоки неведомого счастья, но мечтательный блеск глаз уже закрывался веками, горожане уходили в мир снов.

— Деда, а что такое: «… я ищу тебя сквозь расстояния. Я найду тебя сквозь время…»?
— Это когда любовь внучка.
— А когда она, эта любовь?
— Когда ты знаешь, что для тебя это самое главное, остальное ерунда.
— Не, деда. Я думаю, что правильно как было сказано: «…и нет больше ничего, только любовь. Я недавно понял это. Я понял так, что каждая клетка, каждая часть меня пропиталась сокровищем этого Знания. И теперь я знаю точно – я найду тебя…».
— Ты права. Как бы знать это мне, то непременно бы нашёл свою половину.

Ночь проникла в город. Теперь всё вошло в обычное русло. Потоки радужного света исчезли. Исчезла и сказка. Да и была ли она? Кто теперь может сказать?

Она подошла к окну, бережно держа руки у груди, боясь потерять хоть малую часть того дивного света:
«Я буду ждать тебя сквозь время, как ждала вечность. Рождаясь и умирая, я вновь искала силы и мужество ждать. Я искала силы верить, я искала силы сохранить себя для тебя. Я ткала наш дом из веры и силы, я устилала его терпением преданностью. Я шла сквозь презрение и ложь, сквозь неверие и предательство – я сохранила себя для нас.
Я жду тебя. И наш дом готов встретить тебя. Я научилась не впускать в него чужих, я научилась его беречь от времени и смерти, я поняла, что ничто не властно над ним. Ведь наш дом – это мы. И ничто не властно над этим.
А недавно я поняла – только ты найдёшь путь сквозь время и расстояния. Только ты знаешь дорогу в мир нашей мечты. И только ты приведёшь нас к счастью, я верю в тебя и жду.
Я чувствую тебя и вижу твою любовь. И я знаю, что ты обязательно найдёшь меня».

II.

Потерянный в провинциальной глуши небольшой городок N изначально показался мне симпатичным. Как я туда попал, плохо помню, будем считать, что таков каприз судьбы, либо просто занесло ветром странствий. Жители же этого городка, показались мне людьми радушными, милыми, открытыми и обаятельными.
Вряд ли стоит пояснять, что моя персона почти мгновенно стала центром всеобщего внимания и причиной для разговоров. Я, как житель мегаполиса, конечно, был и смущён и раздражён этим. Нельзя сказать, что мне сильно докучали… но посудите сами, стоило мне только пристроиться за столиком полюбившейся мне кофейни, или задержаться на несколько минут в каком-нибудь другом месте, как сразу рядом оказывался один, либо несколько местных жителей с набором всевозможных историй.
На третий день я уже мог составить досье практически на каждого горожанина. Я знал о всех супружеских изменах, родах, похоронах, браках, о стоимости платьев жены мэра, о нечестности мясника, о количестве осадков в прошлый сезон; заодно рассуждения о падении нравов в больших городах и о преимуществе жизни в провинции. Причём изложение всех этих историй велось в назидательном тоне с присущей важностью.
Если упустить сочувствия моей персоне, то открывается возможность понять горожан. Жили бы они себе тихо и мирно, нет же, свалился им на голову гость столичный, теперь думай, как развлекать его при полном отсутствии этих самых развлечений. Из всех достопримечательностей церквушка XIV века, да дом середины XVIII века. А, ещё клуб, что построен в годы Ильича и закрытый в годы ЕБН. Всё!!!
Я как мог, укреплял их веру в то, что они не ударили в грязь лицом, что мне ни с чем несравнимое удовольствие доставляли их нехитрые сюжеты по мотивам реальных событий. Немалых усилий мне это стоило, куда было бы лучше, если бы меня просто оставили в покое, но… Зато мое терпение было вознаграждено народной любовью и уважением. А вот это и позволило произойти дальнейшим событиям. Сложись всё как-то иначе… Не важно, чего рассуждать когда всё уже случилось.

Вечером я зашёл в любимую кофейню. Мной уже был трижды совершён ритуал осмотра церквушки, дома и клуба. Настроение было замечательное, поскольку удалось вырваться из рук моих доброжелателей и скрыться от их любезного гостеприимства на берегу реки в чудесных зарослях, и около часа созерцать воистину чудесный пейзаж.
Кофейня, как обычно по вечерам, была полна народу. По негласному правилу для меня всегда было место у окна, потому я вошёл в заведение особо не обеспокоенный наплывом клиентов. Я открыл дверь, на звон колокольчика все посетители как по команде повернули головы в мою сторону. Гомон, слышимый с улицы мгновенно стих. Вид у горожан был словно у детей, которых родители застукали за поеданием сладкого, взятого без спросу. Я от смущения начал нести какую-ту чепуху про чудесную погоду, тишину и пр., щёки горели от их выжидательного взгляда. Пауза повисла, я метался между желаниями провалиться сквозь землю, ну хотя бы пулей вылететь за дверь, либо бочком пробраться на своё место, сделать вид, что ничего не произошло. Потом, глядишь, всё само по себе встанет на места.
До сих пор удивляюсь, как их глаза не оставили на моей коже ожогов. Уж расстарались ребята, изучая меня пристальным взглядом, взвешивая свои «за» и «против». И кто бы знал, как я им был признателен, когда они, наконец, решились мне объяснить, что происходит. Сначала они, правда, обменялись многозначительными взглядами, потом, согласно классическому сценарию, последовали утвердительные кивки головами, после вожак, прокашлявшись, стал держать речь.
В ритм своему смущению оратор барабанил пальцами по стойке. Носки ботинок вновь выручили человечество, любезно позволив себя созерцать и подарив толику храбрости застенчивому хозяину. Взгляд обладателя ботинок медленно пополз вверх и по сторонам, поискать поддержки у сотоварищей для своего владельца. Ну вот и этот ритуал исполнен, теперь можно начинать. – Видишь ли как, мы тут обсуждали одну историю… — Как со мной не случилась истерика в тот момент, не знаю. Я и сейчас при слове «история» нервно вздрагиваю. – Мы никому не рассказывали об этом. Нам просто никто не поверит. Да ты садись! Эй, налей ему кофе, и дай любимую булочку. Видишь ли, тебе мы можем доверить. Ты такой человек… — оратор замялся, подбирая слова, для этого ему потребовалось напустить на себя ещё больше важности — … словом, мы тебе доверяем. Ты такой, ты сможешь понять.
Вот здесь уместно будет упомянуть, что весь день я провёл в весьма сильном волнении, словно предчувствуя неведомое событие. Чувство очень странное, незнакомое, словно сбилась какая-то программа, и теперь датчики не могут разобраться в грядущем – то ли будет беда, то ли наоборот счастье великое. Смесь несусветная, живот потягивает и слегка подташнивает – противно, но не очень, ведь тут же пляшет от радости сердце в предвкушении чего-то вселенски-сладкого. Худо-бедно с этим коктейлем ощущений я справлялся в течение дня, но как только предводитель аборигенов речь повёл… Вы когда-нибудь варили сгущёнку? Видели, как взрывается? Вот что-то подобное. Как хватило сил его слушать, до сих пор не понимаю.
— Мы все это слышали. – между тем продолжал оратор. – Да только до сих пор не понимаем как. Просто слышали все. И состояние было такое…. Волшебное. – Глава кофейной диаспоры в смущении закашлялся. Мы решили, что ты поверишь. Может и объяснишь что-то, мы не всё поняли. Да и не всё помним. Теперь вот спорим, что было и как.
— Да ты расскажи ему. Слова скажи. — Послышался голос с дальнего столика.
Моё сердце зашлось, захлебнулось в потоке смутной тревоги и невероятной тяжести, подарившей мне звон в ушах и пот на висках. Чашку я разумно поставил на место – такими трясущимися руками только рожь сеять.
Вновь положив своё смущение на жертвенный алтарь декламации, оратор продолжил. — Там звучало: «Я найду тебя сквозь время…». – И дальше этот тип начал декламировать строки моего дневника! Я наливался кровью, я краснел, как рак, опущенный в кипяток… я… я… я…
В кофейне повисла тишина. Всем стало ясно, что со мной что-то неладно. Опять их взгляды жгли моё тело. Я встал и не своим голосом выдавил: «Кто вам давал право читать мои записи?! Надеюсь, вы получили удовольствие». Ватные ноги меня автоматически вынесли на улицу, руки же, руководствуясь неведомым мотивом, смачно хлопнули дверью.
Я не помню, что делал потом. Я не помню, как оказался в гостинице. Во мне звенела тысяча колокольчиков. Их звон был то дивной, неземной мелодией, то вдруг становился набатом, и колокольчики вдруг обращались в могучие колокола. Танец неизведанной любви мешался с тоской по Единственной, которую искал всю жизнь. Все бессонные ночи, проведённые в мечтах о ней, пронеслись в мгновение передо мной, смутные, неуловимые призраки счастья радугой вились вокруг них. Восторг мешался с болью, а тоска с блаженством. Я достал дневник и вновь прочёл как молитву: «Я найду тебя сквозь время…».

Я вышел на улицу. Пошёл дождь. Сначала несколько капель пробежали по асфальту, после стена воды, как занавес преградила мне дорогу.
Занавес. Да, словно полупрозрачный занавес, мне так казалось. Мне казалось, что по ту сторону, словно за мутным стеклом, Она. Мы узнаём друг друга и смеёмся. Я беру акварели и рисую на этом занавесе причудливые картины прошлого. Я рисую, как ждал её. Я рисую, как искал. Я рисую свои чувства, и их подхватывают капли, ветер, их несёт вихрем по улицам…
Я вижу её картины. Она тоже рисует свои чувства, она рисует наш дом, цветы и смешных зверюшек.
Она рисует нашу Любовь.
Я рисую наш Путь.
Я вижу, как оживают наши рисунки и звёзды купаются в наших мирах. Я вижу как разноцветные капли, частички наших чувств теперь возносятся в небо и укладываются в Млечный путь.
Стена дождя расступается, образуя проход, стены которого расписаны нашими акварелями. Мы идём навстречу друг другу. Нет, стремительно сближаемся, подхваченные потоком невиданной силы. Наверное сила эта – наша Любовь.
Теперь мы рядом. Теперь мы вместе. Теперь мы – это МЫ. Мы теперь одно целое, Мы теперь маленькая Вселенная.

I.

Радуга мешалась с млечным путём. Играя в свете фонарей, она переливалась, наслаждаясь своей игрой и тихой музыкой, что как волны наполняли сонный город безмятежностью и блаженством. И вот потоки этой диковинной реки собрались в спираль и взмыли к звёздам. Все кто видел это чудное действо, могут поклясться, что по этой спирали вознеслись двое: Он и Она. А видели это все, только никогда не смогут объяснить как.

II.

Утром я вышел наконец из номера. Спустился вниз в твёрдом намерении либо покинуть этот городок раз и навсегда, либо… — Либо? Либо Она точно здесь! Нет, она точно здесь. – И тут на меня свалились воспоминания прошлой ночи. – Боже что это было?! Неужели только сон?! Как сомнамбула я подошёл к регистратуре, всё ещё взвешивая свои решения.
Здравствуй. – Услышал я самый прекрасный голос в мире.
Я не буду описывать свои и её чувства в этот момент. Сами понимаете – занятие весьма глупое, где же такие слова найдёшь!
Она вышла ко мне. Взяла под руку и мы пошли… не помню куда мы шли. Было так хорошо, что … да какая разница?! Мы говорили. Говорили много, или много молчали, но слыша друг друга и всё, накопленное в сердцах, понятное и близкое без слов.
Мы смеялись, целовались….
— Скажи, а как ты узнала, что я это я?
— Не знаю. Но это просто. Разве у кого-то ещё могут быть такие прекрасные глаза. Такие руки… Такое сердце. Твой голос… я узнала твой голос. Я уже слышала его однажды. Мне было очень плохо. Я тосковала по тебе, не спала всю ночь. А на утро я услышала: «Я найду тебя сквозь время…». Я знала, что это ты. Я поняла, что ты это говоришь мне. Я ответила: «Я буду ждать тебя сквозь время, как ждала вечность…»
Я слышал его. Мне так кажется. – Комок застрял у меня в груди. Преодолевая волнение, я произнёс: «Рождаясь и умирая, я вновь искала силы и мужество ждать…». Я помню эту ночь. Мне было так плохо, очень плохо без тебя. Я тогда написал в дневнике… я назвал это молитвой. Я вложил всю любовь в это послание и отправил тебе.
Правда, теперь его знают все жители этого городка. Плохой из меня конспиратор, надо было сразу сжечь свой дневник.
— Ты что, так и не понял? Твою молитву слышал весь город. Никто и не думал читать твой дневник. Просто сила Настоящей Любви… — она рассмеялась. Ты же всё знаешь сам.

Что ж, почти всё рассказал, только вот добавлю о глупости. О своей глупости. Вот ведь как – Она оформляла меня в гостиницу, каждый день я проходил мимо и здоровался с ней, при этом ни разу не удосужившись внимательно посмотреть на главное сокровище в моей жизни.
Что ещё? Жители? Разумеется первые шаги к примирению были нелегки. Неловко говорить, но и я с трудом верю в рассказанную сказку. Трудно представить, что весь город без своей воли на это трепетно внимал моим пламенным речам – я вырос в стране научного атеизма… Потому я недоверчиво косился на них. Плюс моя выходка в кофейне… Ох, был от чего прятать глаза и стремиться избежать любого общения.
У них же были свои обиды и недоразумения, вполне понятные и также простительные. К общению они тоже особо не стремились, и им было от чего глаза опускать. Разрешилось всё само собой, как бывает когда, напряжение нарастает, но никто не хочет ссор и обид. Мы как бы случайно зашли в любимую кофейню; как бы случайно в ней собралось чуть ли не всё население городка. Слегка надутые губы после пары тёплых слов быстро сложились в улыбку, камни за пазухой обратились подарками, а «враги» стали друзьями.
Говорили долго и много. Пришлось отвечать на множество вопросов, ответы на которых я не знал. Хотя того и не требовалось, поскольку ответы являлись сами собой. Что ж, ещё одно маленькое чудо… хотя, какое там чудо, просто мы так редко слушаем сердце, а в нём куда больше реальности и мудрости, чем в простой логике, которая пытается измерить бесконечное пространство линейкой.
Разошлись под утро весьма довольные собой и друг другом. На утро выяснилось, что нам необходимо уезжать – мне пришла депеша от начальства с приказом срочно прибыть в родные пенаты. Такому известию огорчились все. В дорогу собирали всем городом. Подарков надарили столько, что в какой-то момент я стал подумывать об отдельном багажном вагоне. Не меньшее количество выдали в дорогу и советов, наказов и пр., а говорили их неизменным назидательным тоном, что было особенно трогательным.
На перроне нас провожал уж точно весь город. К глазам то и дело подносились платки, нас обнимали, жали руки, звали в гости на крестины да и просто жить в простом очаровании провинции в милом городе N, где гарантирована самая лучшая квартира и самая лучшая работа.
С трудом в купе разложили мы цветы, открыли окно, и махали жителям руками, пытаясь разобрать их выкрики. Поезд тронулся а мы всё смотрели в окно. Стало немного грустно, ведь там Неизвестность. Что теперь ждёт нас? Постараемся достойно встретить все причудливые повороты судьбы и восхитительные узоры событий. Как бы не было страшно и трудно, возможно будет беда, но мы вместе и что может быть сильнее Любви?! Теперь то мы это знаем! А ещё есть целый город замечательных людей, которые, верим, всегда придут нам на помощь и сделают всё для нашего счастья. Боже, и ведь это так просто!

III.

Он закончил читать. Положил листы. Сухо и слегка раздражённо пожал плечами. – Ну что сказать? Вполне милая сказка.
— Так тебе понравилось?
— Тебе честно сказать?
— Разумеется.
— Нет. Для меня это просто романтическая чушь. В реальности такого не бывает. Сказка, одним словом.
— Ну конечно, ведь сами события выдуманы.
— При чём тут события. Оглянись – вокруг тебя реальный мир.
Я грустно улыбнулся — столько раз приходилось слышать нечто подобное. – Скажи, а в твоей жизни есть Любовь?
— Нет. Есть ува…
— Спасибо, не продолжай. В моей жизни всё это есть. Только события несколько другие. Потому для меня это реальность. А ещё, я знаю, что эта история кому-то очень нужна. Нужна как весть, как послание – Вы обязательно встретитесь!