«Немая исповедь расстриги 20-х.» (глава из книги)

Тяжелая работа требовала много сил. Когда после трудовой вахты Иван выходил за ворота комбината и свежий воздух, вдыхаемый им полной грудью, изгонял из усталого организма переизбыток напряжения, ему невольно вспоминалась строчка из Горация: «нет для смертных невозможного». С этой фразы древнего философа и начинались в последнее время размышления Воскобойникова о самом себе:
«Кто я, что я, зачем живу на свете? Изгнанник по собственной воле, беглец, когда-то усомнившийся в своем божественном предназначении. Тогда я растолковал себе свое отречение от Всевышнего как необходимую уступку перед любовью к ближнему. Я выбрал семью и народ. Семью я хотел сохранить, народу – служить. А воображение моё впоследствии создало фантастический сюжет с пророком с единственной целью, чтобы помочь мне хоть как-то оправдать свое малодушие. На самом же деле оно сыграло со мной злую шутку, навечно поселив в моей душе сомнения в правильности выбранного пути, даже несмотря на невероятную серьезность выбора: в тот момент я выбирал между жизнью и смертью. Выбрал первое, и всю свою последующую жизнь я почему-то часто сожалею об этом…
Сосредоточившись на жене и детях… Впрочем, о семье потом, сейчас — о служении народу. Променяв Бога на партию, я хотел стать поводырем у слепцов. Что же получилось из этого? Я взялся проповедовать людям политику партии – совершеннейший бред, лишенный логики, набор лозунгов, которыми прикрывалась новая власть в своем стремлении к господству. Подобно Сусанину, я заводил этот народ все глубже и глубже в болотные топи. Достаточно скоро я разочаровался. Религия в этом отношении честнее, она хоть обещает что-то взамен на служение ей, пусть это, как говорят, мифический рай – отдых намаявшейся душе. Социалистическая партия призывает всех строить не менее мифический коммунизм, но отдыха не обещает никому. Трудиться, трудиться, еще раз трудиться, и тогда, и сейчас, и потом! А уж про душу лучше вообще не заикаться, ее, видите ли, не существует.
А что же тогда так болит порой, если не душа? Есть она, есть — я точно знаю! Она надрывалась у меня внутри, когда я терял своих родных, во время войны она плакала о погибших. Душа радовалась вместе со мной хорошим известиям, новым книгам и погожему дню. Пела, когда я был по-настоящему счастлив с женой, с детьми, когда занимался любимым делом и был нужен людям. Теперь припоминаю, что в дни мой юности, когда я всецело принадлежал Богу, я ясно ощущал, что весь состою из души. Сейчас я тоже чувствую ее внутри себя, но она такая маленькая, сморщенная и почти задавленная. А всё потому, что я на какое-то время просто забыл про нее, я больше не слышал ее предостережений и опять, как когда-то, начал вкалывать по зову своей партии, от которой, кстати, я давно уже устал. Я только сейчас спохватился и понял, что никому не нужен. Всем нужны мои мышцы, жилы и кровь, мой рот, изрыгающий лозунги. Мои мысли вместе с душой никого не волнуют, они никому не нужны, даже близким.
Выходит, что всё-таки есть, уважаемый Гораций, для смертных одна невозможная вещь – это повернуть время вспять!»