В небесах над уснувшей Невой – чьи-то жёлтые очи
И холодная бездна, как мёртвая зыбь полыньи…
Окаянные дни – покаянные белые ночи
Над судьбой Петербурга раскинули руки свои.

Окна зданий на Невском – глаза мертвецов на болотах,
Этот город когда-то вознёсших на белых костях:
Мы забыли о них, не взывая в паденьях и взлётах
К неприкаянным душам, снискавшим спасенье в смертях.

Вот они сквозь асфальт в тесноту переулков сочатся –
Утомлённые призраки с бледным сиянием лиц,
Их одежды в ночи белым веером скорби лучатся,
И забвенье течёт из пустых воспалённых глазниц.

Находя утешенье то в бунте, то в новом потопе,
Источают они нам в сердца ядовитый янтарь:
Даже призрак, который веками бродил по Европе,
Тоже именно здесь всю Россию швырнул на алтарь!

Всадник в медных ботфортах летит вдоль фигурной ограды –
И не может сдержать этот всепоглощающий шквал…
Проступают из стен истощённые тени блокады
И с мостов отражаются в недрах бетонных зеркал.

Голос белых ночей – это реквием всех убиенных,
Согревающий мёрзлые души сердечным теплом,
Пробуждающий ныне живущих в словах сокровенных –
Даже чёрствую душу всегда можно взять на излом.

И когда над Невой тополиная мечется заметь
И по улицам вновь бродят призраки белых ночей, —
Бросьте в воду цветок и воздайте им вечную память,
Погружая в пучину беспамятства их палачей!

Будут плакать в седых небесах чьи-то жёлтые очи,
Будет время в бутонах цветов уплывать по Неве…
Окаянные дни – покаянные белые ночи,
И симфония слёз на серебряной сонной траве.