Море Дождей

9.00

– Сегодня мы должны опустить их на нужную глубину, а то почувствовали шакалы волю.
– Да, брат, ты прав. Их скоро станет столько, что они нас попросту затопчут тут.
– Они – волки, братья. Мы должны отстаивать свои права, и они нам не указ. Еще Сэм связался с этими уродами, поставляет им товар.
– Точно, Джон. Сэм забыл про братьев, гнидой он стал, строит из себя Господа Бога.
– Точно, сегодня мы им покажем, чего мы стоим… Счастливо, братья… Как договорились, в девять вечера у Мастерской.
– Счастливо, Карлос, береги себя, – произнес Бро.
– Сам не хворай, парень.
Черная масса разделилась на две части: одна из них тронулась в сторону парка, а пара ребят поплелась к Мастерской.
– Да, Бро, сегодня будет жарко! – прервал тишину Кольт. – Настало наше время, когда мы будем править кварталом, хватит подтирать зады мажорам, вроде Сэма, хватит ходить в пешках, пришел тот час, когда мы станем королями, Бро. Я давно мечтал об этом дне, когда…
– Да хватит, Кольт, достал уже! – перебил его Бро. – Лучше подумай о том, как мне быть с Шейлой… Она третью ночь уже дома не ночует, спит с этим шакалом в его чистенькой постели в Бронксе, – гневно произнес Бро, еле сдерживая бешенство.
– Она устраивает свою жизнь, парень – она правильно поступает. Зачем ей пропадать в Гарлеме среди наркоты и безработицы? Ответь мне, Бро, зачем ей каждую ночь слышать свист пуль, засыпая и просыпаясь под ругань уличных пацанов? Зачем жрать дерьмо, видеть убийства, насилие? Для чего?
– Но это не повод, чтобы якшаться с белым! ¬– гневно прокричал Бро. – Лучше сдохнуть на помойке, чем пить бразильский кофе, лежа на белоснежной кровати с таким же белоснежным уродом, который нас даже за людей не считает, мы для них звери, брачо. Мы для них – никто, пойми ты это, наконец! Всюду белые, они залезли даже туда, где раньше были настоящие парни: они в хип-хопе, в боксе, в баскетболе – всюду. А рабство? Ты забыл, как они эксплуатировали наших предков, подло убивали нас, прикрываяся белыми колпаками, а сейчас закрывают перед нами двери… Мы для них мусор, чернорабочие – подай, принеси, пошел к черту. Она предает нас, брачо, предает своего родного брата, как ты не замечаешь этого?
– Мы сами виноваты, – спокойно произнес Кольт.
– Каким образом? В чем мы виноваты? – заорал Бро. – Мы виноваты в том, что мы не работаем, в том, что мы по уши в дерьме, в том, что государству плевать на нас? В чем мы виноваты, брачо? Я тебя не понимаю… Может, это мы виноваты в том, что молодцы в белых колпаках еще не сложили оружия?
– В таком случае, убей ее, – усмехнулся Кольт. – Мое мнение: характер человека не зависит от цвета его кожи, и будь он белым или черным, или еще какого-нибудь цвета, если он дерьмо, то он останется дерьмом, и ничто его не изменит.
– По-твоему, я – дерьмо? – рявкнул Бро, толкнув Кольта в бок.
– Я этого не говорил, – сказал Кольт, подходя к Мастерской.
На улице не было ни души – слишком раннее время для утренних прогулок. Мастерская была пуста… Кругом стоял терпкий запах бензина и табака. Ветер подталкивал грязные газеты, валявшиеся на тротуарах, и они неслись вдаль, словно тоже пытались покинуть этот квартал навсегда…
– Скучаешь? – спросил Кольт, приближаясь к сломанной машине, под которой прохлаждался Мастер.
– Скучать не приходится, брачо, – по-доброму произнес старый Мастер, выкатываясь из-под тачки. – Тебя девчонка бросила, Бро, чего приуныл?
– У него сестра с белым связалась, – усмехнулся Кольт.
– Да, знаю, знаю, – протянул Мастер. – Помните Стока Девятку?
– Стока? – переспросил Кольт.
– Вы тогда еще были детьми… Так вот сестра этого Стока тоже как-то связалась с белым, притом богатым белым… Они даже собирались пожениться. Хороший, кстати, был человек, добродушный, как ты, Кольт. А Сток был злой, и в один прекрасный день он просто поехал в город, нашел этого белого и проковырял в нем девять дырок своим ножом, за что его и прозвали Девяткой… Тем же вечером он убил сестру, так они и не поженились…
– А что стало со Стоком? – спросил Бро.
– Хороший вопрос… – задумался Мастер. – В ту ночь была большая заварушка в районе, приезжали копы, повязали многих наших… Свист пуль прекратился только на следующее утро. Многие говорят, что его посадили, некоторые считают — убили, но среди трупов его не было, а тех, кого тогда посадили, давно уже выпустили. Пропал без вести парень. Жалко его… Помешан был на правах «афроамериканцев» в Соединенных Штатах. Сколько раз я ему советовал прекратить всю эту канитель, а он только и делал, что отмахивался…
– Какая поучительная история! – с иронией произнес Кольт. – Учись, Бро, и не наступай два раза на одни грабли.
– Не было ошибок в его действиях, – перебил его Мастер. – Где-то он был прав, а где-то захлебывался гневом. В тот самый момент, когда убивал свою сестру, он и захлебнулся им… Терпимее надо быть… Да, умный был парнишка, вот только родился не в то время не в том месте…

9.30

– Милый, ты его не знаешь… – тихо произнесла Шейла, уткнувшись носом в плечо Марка.
– Все будет нормально… Ну, может, поругаетесь, поссоритесь, а потом все забудется… Представь, а вдруг мы с ним подружимся?
– Никогда такого не будет, даже не надейся. Лучше бы он забыл обо мне, а не то будет доставать нас всю жизнь. Он – страшный человек, Марк.
– Да ладно, не бери в голову. Все будет нормально.
– Мне уже пора идти, – сказал Шейла, встав с мягкой кровати и подойдя к окну. – Как тепло сегодня, никуда не хочется.
– Так оставайся.
– Нет, нужно вещи забрать из дома… Буду в одном и том же каждый день ходить – привыкнешь, разлюбишь…
– Купим новые, не проблема. Не ходи, если не хочешь, – ласково произнес Марк.
– Нет, все-таки мне нужно домой… Взглянуть на все в последний раз, – с улыбкой на лице сказала Шейла и стала одеваться.
– К матери пойдешь?
– Не знаю, вряд ли. Во-первых, далеко, а во-вторых, не хочу ее видеть.
– Ясно…
За окном стоял веселый солнечный день… Отсюда, с сорокового этажа, маленькие, куда-то вечно спешащие люди казались суетливыми жизнерадостными муравьями, и Шейла всегда улыбалась, ненароком вспоминая эту картину.
– Тебя подвезти? – спросил Марк.
– Не стоит.
– Тогда у Мастерской в восемь?!
– Отлично… Счастливо тебе, – сказала Шейла и поцеловала его в губы.
– И тебе того же…
И красивая девушка, облаченная во все черное, скрылась за тяжелой дверью, ведущей в старый мир ненависти и лжи…

11.00

– Какого черта ты собираешь вещи?
– Я ухожу с этой помойки, меня все это достало. Все к чертям собачьим, ухожу и больше никогда не вернусь… Лучше на панель пойду, но не вернусь сюда, – навзрыд проговорила Шейла.
– Что ты такое несешь? Какая панель? Ты никуда не пойдешь, я тебе запрещаю…
– Отстань от меня, мне надоело все это: каждую ночь кого-то бьют, кого-то убивают, насилуют, я не для того живу на этом свете, чтобы видеть все это дерьмо.
– Ну и куда ты подашься? – Бро пытался говорить спокойно, но ненависть распирала его.
– К Марку! Он сегодня заедет за мной, и я никогда, больше никогда не вернусь сюда. Ты слышишь, никогда! – закричала Шейла, бросив вещи на пол. В ветхих стенах этой комнаты долгое время скапливался гнев, и сейчас он готов был вырваться на свободу в любую секунду. Бро передернуло от услышанного, зрачки сузились, мышцы напряглись.
– Ты никуда не пойдешь.
– Ошибаешься, братишка.
– Не пойдешь, – переполнилась чаша терпения Бро.
– Тебе наплевать на меня! Ты – эгоист… ты – такой же, как все они… расист чертов, я тебя ненавижу… И я проклинаю тот день, когда родилась в этой дебильной семье: брат – расист, отец – преступник, мать – больная истеричка!..
Глаза Шейлы округлились, она схватилась за щеку, которую обожгла пощечина брата:
– Не смей так говорить о матери, она из-за нас и только из-за нас лежит сейчас в дешевой больнице и питается через трубочку. И ты виновата в этом не меньше, чем я.
Из ее носа алой полоской потекла кровь, пятная и без того грязный свитер. Бро отвернулся к окну и увидел на улице толпу подростков, постепенно выстраивающихся стенка на стенку, чтобы в очередной раз выяснить, кто правит улицей.
– Ты – ничтожество, – наконец обрела голос Шейла.
– Ты не лучше, – отрезал Бро.
– Я все равно уйду.
– Уходи… Я найду тебя и убью, – внешне спокойно сказал Бро и, хлопнув дверью, отправился к Кольту.
Шейла взяла с тумбочки фотографию в рамке, где Бро стоял на фоне Статуи Свободы в черной аляске и улыбался. Она уронила фото, и слезы полились из ее глаз.
– Я больше не могу здесь находиться, – жалобно прошептала девушка и медленно покинула дом.

11.30

– Ну что, скажешь мне что-нибудь интересного? – спросил Сэм, подышав на золотую печатку на мизинце.
– Мне давно уже нечего тебе сказать, – ответил Кольт.
– Брат, опять ты за старое. Ты же знаешь, мать велела мне заботиться о тебе и…
– А в ином бы случае ты бы просто пристрелил бы меня, да?
– Ну что ты чушь городишь? Я же твой родной брат, Кольт, откройся мне… Поведай о том, что в твоей жизни творится…
– Ничего интересного, – пожал плечами Кольт, пряча глаза.
– Я вижу, тебе уже лучше. Ты почти выздоровел, брачо… Значит, мои таблетки пошли тебе на пользу… Теперь никаких наркотиков, ни кокса, ни героина, ничего, да?
– Ты закончил? – усталыми глазами посмотрел Кольт на брата. – Ты посмотри, Сэм, в кого ты превратился! Ты – привратник смерти, ты торгуешь ею. Тебя не мучают кошмары, не снятся сны про мучающихся от ломки людей? У тебя есть, вообще, совесть или нет?
– Брат, ты многого еще не понимаешь в этой жизни… Если бы не я, кто бы обеспечивал тебя, кто бы таскал тебе бабки, жратву, помогал твоему другу, кто, если не я? Ответь мне!..
– Мне такая помощь не нужна.
– Брачо, ты заблуждаешься… Пойми, что это все ради тебя, только ради тебя… Кстати, у тебя зелень-то есть?
– Не твое дело!
– Зря ты так, Кольт. Ты в нужде – я помогаю. Так было и так будет. Я тебя не брошу, слышишь, ни тебя, ни этого дружка твоего, как его?
– Бро…
– Да, Бро. Ни тебя, ни его, слышишь? Помни это брат, ты всегда будешь в моем сердце… На вот тебе три сотни, кончатся – дам еще. На три дня должно хватить…
– Спасибо, – смущенно сказал Кольт, презирая себя за малодушие. – Я с тобой когда-нибудь рассчитаюсь, Сэм.
– Забудь, брат. Да, кстати, чуть не забыл. Что там парни затеяли около Мастерской? Опять потасовку какую-то?
– Не знаю, может быть. Слухи ходят…
– А не хочешь сбегать разузнать?
– Не в пешках, – произнес Кольт и с преувеличенно независимым видом отвернулся от брата.
– Ладно, сам все сделаю. Я заеду послезавтра. Мир тебе.
– И тебе того же, Мистер Героин.
Сэм сделал вид, что не услышал подначки, сел в тачку и укатил. А Кольт накинул на себя куртку и пошел к Дэвису, подмазать свою совесть новой дозой…

12.00

– Когда-нибудь он поймет, дочка, что был не прав. Значит, время еще не пришло, – Мастер попытался утешить Шейлу, опустившую голову на его плечо. Старик гладил молодую девушку по волосам и вспоминал свою молодость, когда международные распри имели куда более острый характер, чем сейчас. – А ты знаешь, дочка, что из-за цвета кожи, я не смог жениться на девушке, которую любил.
– Расскажи… – попросила она, внимая словам старика.
– Я жил в этом же районе, лет сорок назад это было. Тогда мы ненавидели белых больше, чем вы сейчас, и белые так же ненавидели нас, но я не относился ни к тем, ни к другим. Ходил даже раньше анекдот: «Черные и белые едут в автобусе и постоянно ссорятся друг с другом. Встает один старик и говорит:
– Хватит вам, ребята. Черные, белые. Вы представьте, что мы все зеленые и всё.
Черный водитель автобуса разворачивается и выстреливает из винчестера в старика:
– Так всё, надоели. Светло-зеленые в начало автобуса, темно-зеленые в конец».
– Что-то ты, по-моему, отвлекся…
– Ах, да… Я всегда считал, что человек должен оставаться человеком, несмотря ни на что. Так вот, и познакомился я как-то с белой девушкой… Красоткой была выдающейся, парни за ней толпами бегали, а ей я понравился. Стали мы с ней встречаться, и через месяц пригласила она меня к себе на ужин. Там я познакомился с ее отцом. Он мне пригрозил, что убьет меня, если я хоть на милю приближусь к ней… Позже выяснилось, что дед его был членом Ку-клукс-клана. Так все и кончилось.
– Ты послушался его?
– Он не дал бы нам спокойной жизни… Даже если бы мы уехали куда-нибудь, он бы нас нашел… Слишком крутая шишка, да и человек – дерьмо полное… Я таких знаю.
– Да, грустная история, Мастер…
– Грустная, как жизнь…
Работа стояла на месте, улицы были пусты, лишь только смог оседал на асфальте, повисая клочьями в плотном воздухе…

13.00

– Как дела, дружище?
– Отлично, Кольт. Как у тебя?
– Не очень, – сказал Кольт и протянул Дэвису стодолларовую купюру.
– Ясно. На все?
– Ну, как получится.
– Понял, – Дэвис скрылся в лабиринте комнат и через минуту внезапно возник за спиной у Кольта. – Тут всё.
– Спасибо, старик.
– Ради тебя на что угодно. Только, знаешь, лазейку, где я доставал тебе наркоту прикрывают, все скупает люди твоего братца, так что… Так что тебе, наверное, придется договариваться с ними самому. Я с Сэмом не в ладах.
– Там будет видно…
– Слышал что-нибудь про заварушку в нашем квартале?
– Ага. Делать им нечего – вместо того, чтобы думать о том, как выбраться отсюда, они убивают друг друга за право владеть помойкой.
– Как мухи дерутся из-за дерьма!
– Точно, – усмехнулся Кольт.
– Но тебя тоже не понять: то ты кричишь, что нужно править кварталом, а то говоришь, что все – придурки, и это никому не нужно.
– Все зависит от настроения, брачо, – промолвил Кольт. – И от оружия, которое у тебя за пазухой.
– Ага, в этом ты прав. Сегодня отдыхать будешь?
– Ты знаешь, все становятся другими, и это ужасно задевает меня, а человека, с которым можно бы было поделиться мыслями, нет. Раньше моим другом был Бро, сейчас он с каждым днем все больше отдаляется от меня. Я не знаю, что мне делать… Да и вообще, последнее время хочется убежать куда-нибудь отсюда… Но не пойдешь же по помойкам шастать… Поэтому, наркота для меня – единственное средство от этой жизни… Сдохнуть бы…
– Чушь… Почему тогда брата не любишь своего? Из-за наркотиков?
– Я ненавижу Сэма, потому что в детстве он издевался надо мной. Даже если бы он был директором воскресной школы, я и тогда бы его ненавидел!
– Тогда бы тебе пришлось ненавидеть Бога…
– Ага, так бы и делал, наверное…
И парни громко засмеялись.
– Приходи еще, Кольт. Двери моего дома всегда для тебя открыты, парень.
– Спасибо, брачо… Еще увидимся, – улыбнулся Кольт и медленно пошел домой, добавив про себя. – А может, нет?!

14.30

– Я убью его, – сказал Бро, опустошая очередную бутылку пива.
– Ты – идиот. Что он тебе сделал? Может, с ним она будет счастлива?
– С кем угодно, только не с ним…
– С другим белым?
– С кем угодно, хоть с Хэнком – он по ней с детства сохнет, но только не с белым, мать твою… Ты что – тупой или притворяешься?
– По крайней мере, я не пытаюсь выскочить из штанов из-за того, что моя гребаная жизнь бьет меня по башке, – произнес Кольт.
Они сидели на крыльце старого одноэтажного дома, бросая острые взгляды на проходящих мимо людей.
– Скоро начнется…
– Что? – не понял Бро.
– Как что? Беготня туда-сюда. Людям нужны деньги, чтобы жить.
– А, ты про кражи…
– Ну да, копам-то все равно… Мы – черные, неприкасаемые. Что украли, сколько украли – на все наплевать, нас боятся, и все из-за таких, как ты.
– Не начинай, Кольт, а то ты меня выведешь когда-нибудь, и я убью тебя заодно.
– Страшно, – засмеялся он. – Как ты меня напугал, у меня аж коленки дрожат.
– Заткнись, – закричал Бро, отводя кулак в сторону, чтобы ударить Кольта.
– Ты хочешь убить брата? – совершенно спокойно произнес Кольт. – Давай, я уже ничего не боюсь, сдохну, если этого желает человек, с которым я провел всю свою жизнь. Вперед, Бро! Ты же хочешь этого, тебе бы всех перестрелять, «того убью, другого убью»! Ты можешь что-нибудь сотворить? Молчишь? А я тебе отвечу – нет, не можешь! Ты слишком слаб, но ты это от всех скрываешь под маской злости, ты не можешь себя контролировать. И в этом проблема многих наших людей.
– Ты тоже думаешь, что ты прав, – процедил Бро. – Грязное подобие белого, – с этими словами он допил пиво, резко встал и быстрыми шагами пошел прочь от Кольта.
– Ты мне больше не друг, – сказал Бро, не оглянувшись на Кольта, который молча закрыл глаза и стал что-то шептать себе под нос…

15.00

– Что вы опять задумали? – спросил Сэм, подъезжая на своем новеньком мерседесе к обочине, где стоял и курил Бро.
– Ты про что?
– Про ваши бесконечные разборки. Что за детсад? Когда вы поумнеете?
– Ты приехал чушь молоть?
– Не борзей, Бро. Я тебе не сестренка, я человек, пытающийся помочь вам, со мной не стоит шутить.
– И каким образом ты пытаешься нам помочь? Торгуя наркотой?
– Парень, ты забываешься! – прикрикнул на него Сэм. – Ты же умный пацан, Бро, брось ты ерундой заниматься, давай ко мне: и деньги будут и возможность вырваться отсюда.
– Что же ты делаешь тут до сих пор?
– Налаживаю контакты с местными. Я ради вас стараюсь, мне этот квартал до лампочки, я вас хочу вытащить из этой клоаки, а вы упорно сопротивляетесь, считая меня мажором, так, Бро?
– Так!
– Так вот подумай своей маленькой башкой: если я могу себе позволить купить такую тачку как эта, я могу купить и крутую квартиру в центре города? Правильно?
– Нет! Теперь ты подумай, Сэм. Если ты занимаешься наркотой, тебе нужно прикрытие, а такого прикрытия, как черный район, ты больше нигде не найдешь… Это, брачо, умно… Очень даже…
– Я тебе не брачо, – сурово произнес Сэм. – Скажи спасибо, что я с вас деньги не требую, как это делают люди Хэнка, а то по струнке бы вы у меня ходили, тупицы безмозглые. Если вас побьют там, я даже разбираться не поеду…
– Ну, тогда, здоровья тебе… и твоим клиентам, – усмехнулся Бро.
– Смейся, черная задница… Как загнешься, позови, посмеёмся вместе!
Мерс умчался вдаль, оставив Бро одного на пыльной улице…
Все было готово к предстоящей битве…
В это время Кольт вколол себе очередную дозу героина и прилег на кровать, наслаждаясь мимолетной эйфорией…
– Я все еще хочу умереть, Бро… Убей меня, и, быть может, я стану вечным…

17.00

– Такова наша стратегия, братья… Главное, чтобы Мастерскую не задело.
– Да, точно, – раздались голоса.
– Эй, в чем дело? – спросил Бро, подходя к возбужденной толпе черных парней.
– Горн, он же вроде не при делах?! – выкрикнул кто-то из толпы.
– Спокойно, Бро – свой парень… Мы обсуждаем, что сегодня будет у Мастерской.
– Опять стволы? – Бро сделал серьезный вид.
– Угадал. Мы покажем этим ублюдкам, чего стоим.
– Да, отмстим за погибших братьев…
Толпа многоголово кивнула, соглашаясь с мнением Горна – человека, которого уважали все цветные районы города.
– Что с твоей сестрой, Бро, какая-то она невеселая…
– Мы с ней повздорили: с белым, стерва, связалась…
– С белым? Богатым?
– Ну да…
– Так пусть с ним останется, хоть дерьма этого видеть не будет…
– Горн, он же белый.
– Да какая, на хрен, разница какого он цвета? Сможет сделать ее счастливой – отпусти, и тебе меньше переживаний, и ей – маеты.
– Что-то я тебя не понимаю. Эй, парень, ты ведь их ненавидишь…
– Кого, белых? – удивился Горн, отводя Бро в сторону. – Ты заблуждаешься парень. Мне абсолютно наплевать, какого ты цвета, главное, чтобы ты был человеком и мог контролировать себя. Посмотри сюда, куда мы сегодня идем?
– На битву…
– А битва-то не с белыми, а с такими же черными, как ты и я. Мы убиваем сами себя, Бро, понимаешь? Фишка не в цвете, а в душе. Так что плюнь на принципы и предрассудки, каждый день мы меняемся… Быть может, ты влюбишься в белую, кто знает?
– Никогда! – отрезал Бро.
– Сколько тебе лет, парень? – спросил загадочно Горн.
– Девятнадцать, а что?
– Или в тебе еще не остыл дух уличного пацана, или же ты конченый расист. Или поумнеешь или кончишь как Сток. Запомни мои слова, Бро. Мир.
– Мир, – сказал он и поплелся домой.
Его голову переполняли разные мысли. «Куда катится мир, если даже старшие встают на сторону белых?» – говорил он себе. – «Хотя, может, он – прав? Вряд ли…». В его сердце что-то погасло. Вдруг появилось острое желание помириться с родной сестрой, которая последние годы заменяла ему мать…

19.00

– Эй, Бро, что нос повесил? – крикнул издалека Тони.
– Сестру не могу найти…
– Айда к нам, в покер?
– Денег нет.
– В долг сыграешь, не страшно. Пошли поболтаем, брачо.
Бро подошел к зеленому столику, стоявшему неподалеку от гнилого дома, с которого уже сыпалась краска.
– Садись, Бро, рассказывай, как жизнь? – спросил Тони.
– Да так.
– Что сегодня вечером делаешь? – подхватил Джеймс.
– То же что и всегда…
– В Мастерскую не идешь? Там будут такие танцы!..
Бро промолчал, глядя на еле сдерживающего смех Джеймса.
– Наступил тот долгожданный день, Бро, когда «зубы на бордюр, ногой по голове», так?
– Ну да.
– Да что ты такой невеселый-то?
– Говорю, сестра мне нужна, а я ее никак найти не могу.
– Да ладно, путается, видимо, с кем-нибудь – бабки-то надо зарабатывать, да?
– Не смей так говорить, паскуда, – Бро вскочил со стула и угрожающе навис над Тони.
– А что ты сделаешь, мальчишка? – проговорил третий голос, возникший из дверей ветхого дома. – Сядь и успокойся, пока тебя не вышвырнули отсюда.
Это был Хэнк – самый старший из шакалов.
– Что, щенок, кому попадет сегодня?! Вам? А? Или нам? Не слышу, парниша?! Сестру, говоришь, ищешь… Сегодня ваши уроды будут землю жрать. Ну что, тебя там убить или здесь? Где лучше? А ты как думаешь, Тони?
– Пусть он решит, где ему приятней будет подыхать…
– Видишь, какие мы сегодня добрые, Бро, мы тебе предоставляем возможность решить, где тебя похоронить. Твое слово?! – ухмыльнулся Хэнк и смачно плюнул на грязную землю.
– Пошли к черту! – отрезал Бро.
– Зря ты так, парнишка, – с этими словами Тони ударил Бро по голове пустой бутылкой из-под пива, и он повалился на землю. – Тварь мелкая, пешка…
– Да помолчи ты, – сурово сказал Хэнк. – Ты сам то лучше? Он вроде у тебя в друзьях ходил?
– Но я же за тебя, Хэнк.
– Заткнись, я сказал, а то я прострелю тебе башку, – прокричал Хэнк, приставляя к виску Тони дуло пистолета.
– Парни, вы что, обалдели что ли? – испуганно произнес Джеймс.
– Молчи, сука, – заорал Хэнк, выстрелив при этом в голову Джеймса. Его тело грузно упало на землю.
– Какого черта? – испугался Тони.
– Молчи, а не то пойдешь вслед за ним. Ты – предатель! Повтори.
– Я – предатель.
– Правильно, сейчас ты пойдешь искать его сестру, Шейлу. Она нужна мне живой. И ты лично приведешь ее ко мне, понял?
– Но зачем она тебе?
– Не твое дело, ты понял меня? Сделаешь все, как я сказал, и я не стану убивать тебя, не выполнишь приказа, ты – покойник.
– А с ним что делать? – Тони указал на валявшегося без сознания Бро.
– Ты что, ничего не слышал? Бегом отсюда.
Тони быстро побежал искать Шейлу, которая в этом время болтала с Мастером, сидящим целый день без работы.
– На кой ты мне сдался, мальчишка? – пробормотал Хэнк и, отвернувшись от тела Бро, еще раз смачно плюнул и побрел в свой район.
Близилось время битвы…

20.00

– Солнышко, я немного задерживаюсь, – произнес голос на том конце провода.
– Когда ты за мной заедешь? – спросила Шейла.
– Я к девяти подъеду к Мастерской.
– Хорошо, я буду ждать.
– Целую.
– Пока.

20.55

В темных переулках скопилось огромное количество народа. Свыше ста человек пришли сюда, чтобы отстоять свои права на власть в квартале, и каждый из них хотел убить как можно больше своих врагов: чем больше убьешь, тем сильнее тебя будут уважать. По улицам носилось предчувствие чего-то большого и злобного. Асфальт впитывал в себя ярость. Вокруг была тишина. Еще пять минут назад все шевелилось и вибрировало, а сейчас упала полная тишь.
К Мастерской одновременно подъехали семь машин: шесть черных и одна бледно-синяя.
– Что за черт? – спросила Шейла, вглядываясь в темноту с порога.
– Настало время, – сказал Бро.
– В путь, братья, – скомандовал Горн, и колонна черных парней двинулась навстречу врагам, до сих пор находившимся в машинах. Один только Хэнк стоял и дышал густым воздухом, искрящим от напряжения.
– Ну что гниды, сдаетесь или начнем? – усмехнулся Хэнк.
– Начнем, только зачем ты привел белого сюда? – спросил Горн.
– Какого белого, – обернулся Хэнк. – Эй, что за дерьмо, ты кто такой?
Похоже, Горн был растерян.
– Ты – задница, Хэнк! Какого черта ты их сюда впутываешь?
– Это серьезный наезд, я не путаюсь с белыми…
– Тогда какого черта он приехал с твоими людьми, может он – оператор твоего реалистического гангстерского боевика, а?
– Пошел к черту, сопляк. Эй, уберите этого ублюдка!
Двое черных горилл Хэнка вылезли из тачки и направились к белому, доставая из-под одежды заряженные пистолеты. Когда Шейла узнала в нем Марка, было уже поздно. Прозвучал выстрел…
Началась потасовка. Свист пуль, рассекающих воздух, звуки ударов, крики раненных, гулкие звуки падения грузных тел на землю.
Шейла не могла пошевелиться. Она молча смотрела на все это и не верила своим глазам. Ее взгляд пронизывал сумбур грязной драки и останавливался на теле Марка, недвижно лежавшем на мокрой от крови земле. Слух покинул ее, ноги онемели. Сама того не замечая, она с огромной силой сжимала руки в кулаки, тем самым причиняя себе боль. Шейла готова была разорваться на мелкие части, лишь бы все это оказалось кошмарным сном…
Хэнк уловил ее взгляд и стал пробираться к ней через толпу, но в этот момент сзади нее появился Тони:
– Я нашел ее, Хэнк, – крикнул он, поднимая кольт сорок пятого калибра.
– Нет, – громко закричал Хэнк и бросился вперед, намереваясь помешать Тони.
Тело Шейлы беззвучно опустилось на землю, вместе с ней упал и Хэнк, предусмотрительно остановленный выстрелом Горна.
– Девчонку спасите, – сказал Хэнк и закрыл глаза.
Битва была выиграна… Сорока парням не повезло в эту ночь.
Под утро пошел сильный дождь, и с тех пор старый Боб, владелец дрянной забегаловки рядом с Мастерской, назвал свой бар «Морем Дождей», в память о реальных событиях, произошедших здесь.

16.00

– Как мать?
– Сейчас уже лучше… Постоянно спрашивает, почему Шейла не приходит.
– Последнее время мне снится Кольт, бедный Кольт, передозировка… Он же ненавидел наркотики…
– А ты когда-то ненавидел белых.
– Ты мне очень помог.
– Сегодня я пойду на могилу к Шейле и Кольту… Им что-нибудь передать от тебя, сынок?
– Что я скучаю по ним…
– Ничего, скоро ты покинешь эти стены раз и навсегда и вернешься туда, куда пожелаешь… Или на помойку, или в дом родной.
Надзиратель постучал по циферблату наручных часов.
– Время уже.
– Да, Бро, время. Через неделю я снова к тебе забегу.
– Хорошо. Спасибо тебе, Мастер, за все. Не знаю, что бы я делал без тебя.
– Не за что. Главное, храни в сердце любовь и всегда контролируй себя, Бро, и тогда все будет нормально. Поверь мне.
– Я верю, Мастер… Теперь уже верю…