1. Введение.

Касательно последних мировоззрений, сей термин наталкивает на некие неприличные ассоциации, но что касается классических литературных источников, он весьма популярен, если можно так выразиться.
Но, впрочем, не о терминах речь. А оная о граде Петра. Весьма прелюбопытный образец. Если с этим городом Вы не сталкивались прежде, то Вас ждёт довольно-таки интересное и, может быть, приятное знакомство. Если же Вам довелось быть в выше указанном граде, и, что очень возможно, Вы являетесь его жителем, и, как следствие, участником событий, кои будут Вам поведаны чуть позже, то Вас ждут весьма прелюбопытнейшие открытия. И наберусь смелости заверить, новый взгляд на хорошо Вам знакомые ситуации и явления, которые стали настолько привычными и обыденными, что ускользают от наших глаз, полных забот повседневных, дум о хлебе насущном, и пищи духовной. До коей безмерно далеко, ибо гнетут нас окаянные дела, опуская плечи ниже, делая мысли грустнее, а душу грязнее.
Ну да что там, повеселимся. Это я Вам гарантирую. Возможно смех сей не покажется Вам уж слишком весёлым, но тут уж вот… А вот пищу для ума — это извольте, на этом экономии не предвидится. Но главное всё ж, по моему мнению (не берусь утверждать, что оно единственно правильное) – это душа. Как мы помним, которая обязана трудиться… Да нет, не то что она вспотеет от трудов непосильных… Да… Трудиться, трудиться душа должна. Иначе, зачем ею вообще наделён человек? Не правда ли?
Но не буду я докучать моему любезному читателю досужими рассуждениями на тему и без, а начну своё повествование. Ибо не склонен я к длительным рассуждениям в принципе, и уж если в чём можно и упрекнуть вашего покорного слугу, так это скорее в глубине оных.
Ну так приступим к весьма коротким, и как уже говорилось раньше, весьма содержательным повествованиям (о чём, впрочем, судить опять таки Вам, мой любезный читатель). Решиться назвать их новеллами, иль на худой конец рассказами, я не решился. Не столько от собственной скромности, или же недооценки собственных произведений, а от действительно сложной (для меня, во всяком случае) задачи определить жанровую принадлежность сих творений.
Итак, я приглашаю Вас в путешествие во град Петров. Смело отворяйте дверь, и вот новый, необычный мир перед Вами. Ну что делать с ним решать Вам, конечно. С меня ж достаточно будет, если Вы осилите сии творения до конца. Ну уж если они и пользу некую принесут Вам, то, поверьте, буду весьма обрадован.
В добрый путь!

2. Город-витрина.

Город красив, и это замечательно, все об этом знают, правда, не всегда помнят (даже по-другому – вспоминают только на выходных, в отпуске, если нет денег «чтобы побыстрее отсюда «смыться», или когда приезжают с периферии родственники, в промежутках между рынками, или когда…), но да бог с ним.
Раньше любили поговаривать, будто наш город музей, да так оно и было, к прочим достоинствам было приписана Колыбель революции, Северная Венеция, и, кажется, Северная Ривьера. И что помниться точно – город Ленина, и культурная столица. Да, весьма титулованной особой был наш город. А титулы не все тут…
Ну, теперь Город столица криминальная (хорошо хоть не анальная и не экскрементальная), да… ну хоть столица, пока ещё. И на том спасибо.
А на счёт криминальности иль же экскрементальности можно понять, пройдя по городу. Что меня касается, так вот криминалу я почти что не вижу, а вот экскрементов хоть отбавляй. Ой, извините, мне тоже неловко, постараюсь обойтись без них. Глаза закрою… а вот запах!.. Всё, молчу. Дождиком смоет, и всё…
А всё ж он красив. Чесное слово красив! Вот выйду на Невский, например, гляну на особняк и аж дух захватывает, какая на ём рекламища отгрохана. И что-то про сало, только буквами не нашинскими «Sale». И куда не глянь – одна реклама. Ух! И про казино и про одёжу, и про… Особенно очаровывают некие особы на Невском, чересчур откровенного вида, с тем, о чём женщины предпочли бы молчать.
А на Марсовом поле, слышали, новую зажигалку сделали?! Нет?! Ну что ж Вы! Вот в центре, где люди, за свободу погибшие похоронены, вот там. Прямо по серёдке. Газончик аккуратно вытоптали, и от огонька прикуривают. Здорово, правда?!
А вот лошадей в Городе маловато! Эй, мер города, добавьте лошадей! Да не этих живых, а памятников. Чтоб горожане на них попами ёрзали, когда их фотографируют. Да, и фонтаны налейте тёплую воду, а то не все купаются – холодно. Урны убрали с улиц – это правильно! Надо ещё и помойки уничтожить, а то некоторые умники догадываются в них мусор бросать, нет, чтоб в Фонтанку, или в Мойку, да и на улице грязи мало. Не порядок! Общественные сортиры отменить напрочь, а то не все углы ещё пахнут. Ой, простите, я же обещал. Я извиняюсь. А Зимнем непременно надо устроить дискотеку, казино, или что ни будь в этом духе. В Петропавловке ужо есть, так что поспешайте. Газоны вытоптаны не все! Очень плохо. Запустить на них собак, детей и студентов. Они знают что делать. И побольше толстых тёток в неглиже разложить загорать. Их телеса так впечатляют, особенно в Юсуповском саду, или в Михайловском парке. И рекламы, рекламы побольше, а то некоторые дома ещё видно.
А этим чудным процессам, кои мы творим сейчас, есть умные иностранные названия: мародёрство и вандализм! Успехов нам! Ура!

3. Продукты питания.

Нет! Нет! Я не о еде! Это к старушкам, там полная информация. И не о нашей грамотности и безграмотности. Я не об обеспЕченьи и не о квАрталах, и не о докУментах.
Я о мЫшленьи. Которое порой порождает настоящие анекдоты. Нужно быть лишь чуточку внимательнее и усталое лицо растянется в саркастическую улыбку, и, может быть, подарит секунды искреннего смеха.
Давайте вдумаемся над одной из МНОГОЧИСЛЕННЫХ фраз, подаренных нам теряющим культуру и духовность временем: «Продукты питания». Продукт – это то, что получается в результате некого процесса…
Так что получается в результате питания?!
Ой, простите! Я же обещал…

4. Другие.

Кто такие другие Вы поймёте сами, как только покинете пределы своей квартиры, и вдохнёте чистый кислотный аромат бензиновых дуновений. Других будет много, и Вы их сможете потрогать. Правда им может это не понравится. Они такие.
Их очень много. Даже слишком, особенно с непривычки. Они ходят, бегают, суетятся, толкаются, носят, ездят. Они раздражают. Толи своим количеством, толи суетой, толи оттого, что и впрямь другие.
Они разного возраста, и, что хуже, выглядят по-разному, и по-разному одеваются. Это тоже раздражает. Уж могли одеться и получше (похуже), и не столь вызывающе, и не чересчур скромно. Да, одеваются они явно не так.
И очень мешают. Путаются под ногами, когда Вы сильно спешите, толкают, когда вы не спешите, не дают купить без очереди еды, обманывают, ругаются, и иногда дерутся, матерятся (а это кому понравиться), и вообще…
Другие водятся везде. И них нет никакого проку. Заполонили все улицы и дома.
И от них становиться так одиноко. Они всегда делают то, что Вы не хотите, уж так повелось. Даже те, которые живут у Вас дома.
Но от чего-то им хочется понравиться. И Вы на выходе принаряжаетесь, учите умные мысли, тренируете обаятельные улыбки. Ищите новые способы, как им понравиться, завоевать у них популярность.
А ещё можно мечтать, что придёт хороший другой и будет любовь. Будет всё хорошо и дети. Или придёт богатый другой и тоже всё будет хорошо, или другой, который сделает вас популярным, и тоже всё будет хорошо. Про это другие снимают фильмы и пишут книги. Вы их смотрели и читали.
А ещё другие боятся. На это забавно смотреть. А боятся они показаться глупыми, смешными, сделать что-нибудь не так, и если о них подумают плохо, то они совсем расстраиваются. И боятся, что их накажут, больно; тюрьмой, например. У других много страхов. Они ещё боятся других, не зная, что другие их тоже боятся. А больше всего другие боятся остаться в одиночестве.
Ой, ну что-то я увлёкся. Просто я так часто бываю другим. Да и Вы станете, как только покинете пределы своей квартиры, и вдохнёте чистый кислотный аромат бензиновых дуновений…

5. Старухи.

А ещё среди других есть особое подразделение – старухи. Да, и к титулам города можно добавить: «Город старух и алкашей». Ну, о последних я, возможно, не буду писать. Не та эта тема, а вот о старухах…
Нет, речь не о тех милых созданиях, что пестуют своих внуков, их мудро бабушками называют. И не о тех, что, сидя на скамейке у подъезда, перемывают всем кости. Описание этих особ уж набило всем оскомину, не благодарная тема, и не о тех, что… Да ладно, вы и сами понимаете о ком я.
Откуда появилось такое количество старух в городе совершенно не понятно. Поймать бы того, кто их придумал, эх!.. С годами их меньше не становиться, и, видимо, далёк тот день, когда эти представительницы цивилизации вымрут как мамонты. Такое впечатление, что, перейдя некую возрастную черту, все жители превращаются в старух, злобных, вредных и тупых. (Уж Вы меня простите, но приуменьшить сии эпитеты мне никак не удаётся).
Главное развлечение особей скорбного возраста пройтись по магазинам и изрядно попортить кровь продавцам. «А что это у вас тут это так дорого стоит, вон там оно гораздо дешевле. Вот сволочи, вам бы всё народ грабить» — дребезжащим голосом заведёт старуха свою излюбленную песню, со сладострастным удовольствием наблюдая, как, краснея, начинает «заводиться» продавец. Далее следует набор хорошо вам известных фраз (я так полагаю). Видимо есть тайный форум одиноких старух, где их обучают профессионально произносить сей спич. Неопытные продавцы, как правило, доставляют старухам истинное наслаждение, нервничая и ругаясь в ответ, более опытные представляют задачку посложнее, вот таких то «достать» дело престижа. Требуются особые навыки. Это высший пилотаж.
Второй по значимости интерес старух – это поездки по городу. Случилось так, что правительство от «щедрот» своих разрешило им бесплатно ездить на городском транспорте. И тайный форум объявил негласный конкурс «Кто быстрей и дешевле купит». И толпы старух, как оккупанты завладели всеми видами транспорта, кроме такси, разумеется. И стайка старух всех рангов и мастей покоит свои телеса на сидениях транспорта, загораживает проходы, шипит, и ругает наглецов, что посмели влезть в их транспорт. Снисхождения не будет. Не будь, уверен всяк входящий, что минует тебя чаша сия. Беременность и усталость не есть повод для милосердия у этих питерских амазонок. Только «утипусеньки» для детей можно выжать из этих вечно недовольных морщин.
А чтобы лучше мешать горожанам старухи изобрели сумки-тележки с колёсиками. Прелестнейшее творение. Сколько вывихнутых суставов, порванных колготок, царапин на ногах, испорченной обуви, сломанных ступеней эскалаторов. Вот им кайфец то какой! Вот зыко то как! Сделал гадость – сердцу радость!
Вот сколько удовольствий за один день – приехать домой с другого конца города, где банка килек на три копейки дешевле, чем в другом конце города (где она тоже сегодня побывала и сама убедилась в том), погавкать на продавщицу, банку не купить, передавить полсотни человек ноги своей тележкой, пожаловаться на правительство, обругать молодёжь, охаять домашних, и, брюзжа, отправится спать, продумывая гадость на завтрашний день.
Да, не умеем мы жить! Нам есть, у кого учится. И, похоже, мы делаем успехи.

6. Метро.

Метро – это подземный зверь, живущий под эскалатором. Дли-и-и-инный. И не приятный. Зато быстро ездит. А вообще дело вкуса, конечно.
В метро хорошо тем, что нет контролёров, кондукторов тоже нет. Спать тепло и крыша не течёт. А так не очень. Тесновато. Особенно в час пик. Давят, толкаются. И вокруг одни угрюмые. Быть весёлым в метро запрещено. Не знаю кем, но запрещено. Я с друзьями пробовал веселиться, и это не кому не понравилось. Не то чтобы нас наказали, нет. До этого видимо дело не дошло, но так смотрели, что, мол, ребята, по вам сумасшедший дом плачет. Может быть. Не знаю. Но попытка улыбаться в метро тоже не была принята адекватно – меня осудили безмолвно, сурово и безжалостно. И Вам не советую, будет плохо. Не я один пострадал.
Так что если хотите, чтобы вам было в метро уютно, делайте угрюмое лицо, уголки губ вниз, немного раздражения, но в меру, поскольку всплеск оного в агрессию может быть подвергнуто суровой каре.
Метро своенравное, оно позволяет себе всё. А нам остаётся ему это только прощать. И то, что в нём нельзя пользоваться музыкальными инструментами, и то, что нельзя прислоняться к дверям, и то, что нельзя входить на станцию с мороженым, входить в вагон поезда после того, как сказали: «осторожно, двери закрываются», и то, что лица в нетрезвом состоянии ездить в нём не могут, и… и, при этом, оно ещё и дорожает, со своей этой самой своенравностью, регулярно.
Но мы ему прощаем. Оно нам надо. Очень. Пусть в нём нет урн, зато есть углы, где можно поблевать, пусть негде пописать, зато есть газеты в киосках. Прощаем его только за то, что «наземные виды транспорта» нас возят слишком медленно, а на такси нет денег.

7. Секты.

Секты придумали давно, ещё в прошлом веке, или позапрошлом, или поза позапрошлом, а может и ещё раньше, не знаю. Появился когда-то давно некий дядька (а, может, тётка) на Земле, и придумал секту, первую. Потом идею подхватили, и понеслось. Эта развликуха дожила и до наших дней. В нашем свеженьком веке и устаревшем прошлом (самый его конец имеется ввиду) развлечение получило массовый характер и очень многогранные формы. Некоторые мы боимся, как чёрт ладана, а другие холим и лелеем, мечтаем об их бесконечном продолжении.
Первый шухер по поводу сект, а также и страх появился вместе с Аум Сенрикё, возможно я ошибаюсь, но, кажется, именно так. Тогда и появилось слово секта. Тогда нам и объяснили, что секта создаётся с целью пудрить мозги, чтобы получать с последователей деньги, квартиры и т.д. а для этого всего-то надо – сделать своих членов беспрекословными и послушными рабами, и без насилия, т.е. зазомбировать.
Я, признаться, был удивлён откровением специалистов по созданию сект. Они объяснили прямо в глаза, что они делают с нами. Но, правда, на примере других, ибо о своих методах они решили промолчать, разумно решив, что мы не заметим. И большинство не заметило.
А методы этого самого зомбирования, как две капли воды похожи друг на друга. И менять их никто не собирается, всё в том же расчёте, что мы не заметим, да мы и не замечаем. Они правы.
В детстве нам вместо белых балахонов вешали октябрятские иль же пионерские значки. И мы со священным трепетом клялись отдать все свои силы, и, если понадобиться жизни, в борьбе за дело… Потом за миссией партией-маяком спешили в светлый рай. И великий гуру Ильич вёл нас в светлое будущее. И мы благоговейно сверлили дырки на конвейере, топтали не проходимые леса, поворачивая реки вспять, решив сказку сделать былью.
Сказка у нас получилась мрачноватая, мы оплевали за это гуру, с помощью новоиспечённого последователя. Новый мессия собрал мастеров умельцев для организации сказок, чтоб мы их былью делали. А сказки хорошие нужны, правдоподобные. Такая сказка, чтоб за неё и жизнь, и квартиру отдать было не жаль. А то после последнего махатмы народ и нюх, и веру потерял.
И потекли щедрой рекой ваучеры, М.М.М., приватизации. Но этого оказалось мало. И крепли опробованные секты Санта-Барбары и Марий, Убойных отделов, Ментов и Уокеров. Для молодых отпрысков тоже подходящие секты нашлись, кислотные и тинейджерские, попсовые… да какие угодно, лишь бы от жизни бежали. Глазки на неё закрыли, и вперёд к светлому завтра со жвачкой в зубах, прокладкой меж ног, и шампунем от перхоти, нацепив плеер с новым бездарным хитом.
«Новое поколение выбирает… только с нами… если у тебя нет, то ты… у кого нет то, что у тебя, те… ты крут, если… купи наше, и светлое будущее у тебя сегодня…», или «только уверовав в спасителя нашего, ты спасёшься… мы спасём Россию… и т.д.» одним словом: Покайся, Иваныч, тебе скидка будет, только до 31го, 30%, осторожно, падают цены, спасай Россию вместе с нами».
Чтоб тебе ещё предложить, Иваныч?! Только отдай всё своё взамен. Да не, не бойся, краюху хлеба, чтоб с голоду не помер, и работать смог, пока нам нужен, мы тебе дадим. И кино покажем про светлое завтра. Всегда Coca-Cola!

Нева – это река, и, кажись державная. Если верить поэту. А, нет – это течение у неё державное. А сама она ноне, как и «столица» экскрементальная.
Но видимо я не прав, поскольку жители города-витрины считают иначе. Вот зачем, например, в Неве лосось?! Или щука? Да, и окунь тоже не к чему. Гораздо нужнее мазутные пятна, весьма очаровательные бензиновые разводы, как радуга, растекающиеся по воде. А бутылки, плавно покачивающиеся на волнах, словно корабли призраки. Коробки, окурки, банки, пакеты вместе создают очаровательный пейзаж так любой нами помойки, столь изысканно гармонирующий с очаровательным запахом мочи на гранитных спусках. Жаль только, что эти нелепые «памятники архитектуры» портят пейзаж, уж лучше бы рекламу повесели.
И не понятно только одно – отчего мы эту воду пить не хотим! На минералку да лимонады западаем. Домой фильтры для воды тащим. Зачем пить алкоголь? Есть невская вода! Совет наркоманам – переходите на невскую воду. Дёшево, даже бесплатно, а торкает круче.
Да, весьма противоречивое существо человек. А может мы её до кондиции не довели? Вот когда она начнёт гранитные берега разъедать, тогда пора…

8. Скверы.

Скверы придумал очень скверный человек, и от того они получились очень скверно. Самое скверное, что непонятно зачем их, эти скверы, вообще нужны.
С парками я быстро разобрался. То не сложно. Тут и думать нечего, их для вандалов сделали. Поставили статуи, чтобы было что ломать, газоны сделали, чтобы было что вытаптывать. Ну и скамейки, чтобы было, где после столь тяжких трудов отдохнуть, заодно попить водовки и пивка, полузгать семечки, набраться сил и сломать скамейку. А скверы… А, ну да. Не смотря на почти полное отсутствие деревьев, в них есть Углы! А, вижу, как вы улыбнулись. Да-да, мы знаем, зачем они нужны. Чтобы некий гражданин, повернувшись к миру спиной… Ну да, вы видели, и не раз.
Газонов в скверах нет. Есть только вытоптанная напрочь земля, плешивая, грязная, как лысина бомжа. Есть полторы скамейки, немного старух, втрое больше голубей и облезлые стены когда-то крашеных домов, видимо ещё при Николае II, хотя нет, говорят тогда краска лучше держалась.
И всё же мне не понятно, зачем они, эти скверы. Чтобы озеленить город? Но тогда почему вместо деревьев в них растут высоченные тополиные пни? Чтобы было, где отдохнуть? Но тогда почему скамейки в них переломаны и грязные, и совершенно нет урн. Чтобы выводить гулять собак? Но тогда почему на стенах масляной краской написано, что выгул собак запрещён? Чтобы гулять с детьми, ну да, наверное, хоть и противно, но всё равно негде в этих каменных джунглях. А может ещё, памятуя о том, что наш город Город-Музей, сходить на экскурсию. Посмотреть на то, как низко может пасть человек (натюрморт «Алкаш на скамейке»), как не надо жить, как безмерно глубока человеческая глупость.
Да, странное это место, на месте, разрушенных войною домов, жалкий кусок суши, занятый неизвестно чем, созданный непонятно зачем, неухоженный, и не нужный практически никому. Со скверным названием сквер. Гляжу на него, и грустно мне, и я думаю, что не надо так осквернять наш город!

9. Двери.

А вот двери, напротив, придумал очень хороший, милый человек. Просто умница. Правда, он не знал в чьи руки и ноги попадут его создания. Иначе бы он ни за что не стал бы их изобретать.
Милость изобретшего двери очень велика. Столь любезно было с его стороны предложить нам простой и достаточно эффективный способ закрывать проёмы в стенах. А защита от воров, от холода, ненужных взглядов. Благодарное спасибо ему. Коль жив он, так пусть процветает этот великий человек, а коль нет, так мир праху его, царствие ему небесное.
Но не о нём речь (об изобретателе), а о дверях. Для нашего пользования предоставлено достаточно большое количество оных.
В городе идёт постоянная и немилосердная война между теми, кто устанавливал двери, тех, кто за ними прячется, и тех, кто сквозь них ходит. Вот, например, подойдём к магазину, посчитаем сколько дверей приделали к входу, и посчитаем сколько из них открыто для нашего с вами пользования. Правильно, втрое, или даже вчетверо меньше, чем их есть на самом деле. И огромная толпа народа ютится в одну, ну максимум в две двери. Возникает закономерный вопрос, а зачем остальные двери? Почему открыта только одна дверь, и приходиться долго томиться у вожделенной в смутном сомнении, что тебе, наконец, удастся войти (выйти) сквозь неё. Не проще ли было открыть все существующие в данном пространстве двери, чтобы… Да, и мысль о том, что тем, кто за ними (если Зима) холодно, нисколько не утешает, нас не утешает ничто. Просто оттого, что вокруг слишком много диких других, злых, нетерпимых. И мы мстим. Зло мстим тем, кто за дверями. И пусть они пишут огромными буквами, что, мол, закрывайте двери, а то нам холодно. Не закроем, фиг вам. Замерзайте! Хотя закроем, когда будет Лето, и вы будете задыхаться от жары. И мы будем хлопать дверьми, мы будем их ломать, портить, бить ногами и руками. Мы мстим! Ведь вам там хорошо за дверями, а нам нет. Вот заберёмся за свои двери, и нам тоже будет хорошо. А посмеете мстить, нашему хорошо за нашими дверями, позвоним в милицию, или сами дадим по морде. Вот так!

10. Трамвай.

История знает множество трамваев. И Вы их конечно знаете. Ну, к примеру, тот, у которого, спереди был один номер маршрута, сбоку другой, а поехал он и вовсе по третьему. Наш трамвай похож на них. Он их сородич, но из другого клана. «Клана городских питерских трамваев».
Трамвай похож на автобус, ибо тоже из железа. Трамвай похож на троллейбус, ибо тоже ест электричество. Но в целом он другой, и дело не в рельсах, хотя и в них тоже.
Как у автобуса и троллейбуса у трамвая есть билеты и пассажиры. Но чтобы получить пассажиров трамваю нужны остановки. Вот с них-то и начнём повествование.
Остановка – вот где проходят лучшие наши годы! Вот место, где вершатся судьбы! Есть ли место на земле, где больше всего окурков, разбитых надежд, сломанных каблуков, замерших тел и мокрых одежд. Мда. Знаете, мне не удалось сыскать.
Ну да, впрочем… ладно. Если Вам доводилось быть пассажиром трамвая, то конечно процесс влезания в него известен. Ну да, конечно, я понимаю, его ещё и дождаться надо. Нервно походить в зад и вперёд. Встать на рельсы, окинуть зорким оком пустынную даль. Закурить, угостить сигаретой, сказать, сколько времени, ответить, что вы не знаете, когда был последний трамвай, на чём доехать туда-то, оглядеть во что одеты жертвы ожидания, как и Вы мающиеся на остановке, послушать жалобы старушек на работу транспорта, получить историческую справку, о том, как было в их годы, посмотреть на часы, снова закурить, послушать, от тех же старушек, где и что дешевле, заодно узнаете какая маленькая пенсия.
И вот трепетный шелест в толпе, пришёл на смену нервному подёргиванию. Народ подался вперёд… Увы, ошибочка вышла. Храм спасения, мессия страждущих душ обманул своих многочисленных поклонников, предательски объявив себя «учебным», и мерно покачивая железными боками, удалился, куда, чёрт возьми, МЫ, мы ехать должны! И в его матёрую железную корму полетели щедрые маты.
Да, ну что ж… Будем мокнуть, мёрзнуть, задыхаться от жары, сладострастно схрумывая мороженое. Но он же приедет, так хочется в это верить. И зря, очень зря проклинаем мы его. Он же зверь каменных джунглей, дивное существо. Порой коварное. Помните, как он захлопывает двери перед самым Вашим носом? Во! Не кричите на него, а то повторится опять, честное слово.
Ну вот, приехал родимый. Смотрели фильм, как Зимний берут? Товсь! Вперёд! Самое опасное – это незабвенные старушки. Будьте осторожны с ними. Внешность обманчива. Это они сейчас немощны и безобидны. Ломанут так что… Для них главное до места добежать, потом они снова немощными станут, заохают и будут страдать.
А этот, «из дикого леса дикая тварь» снисходительно посматривая, будет таких же, как Вы утрамбовывать в своё брюхо, непочтительно сравнивая с кильками в банке.
Теперь главное устроится поудобней. Совет – полезайте в середину, там, как всегда, пусто. Трамвай он такой, впустить то впустит, а вот выпустить… коварный, я говорил.
Пробились? Выдохните, если получится. Впрочем, если Вы в середине, то очень может быть. А, главное, помните, трамвай – это дом! Не возражайте! Что домом называется?! — то место, куда Вы очень стремитесь, а, попав туда, думаете, как побыстрее оттуда смыться! Вот то-то.
Стряхните с плеча соседа. Не хрен! Надо ночью спать, в кровати, а то ишь, выдумал! И смотрите внимательнее – сейчас новая хохмочка начинается. А называется она «свободное место». Впрочем, по имению её Трамвай не оригинален, автобусы и троллейбусы ей тоже владеют. Хотя у него колорит особый.
Ага, ага, началось! Смотрите, сейчас эта старушка подползёт к тому парню. Сперва она демонстративно тяжко будет вздыхать, и охать, как бы невзначай ставить ему свою котомку на колени. А он также демонстративно будет спать, клюя носом, и также невзначай стряхивать её котомку со своих ног. Потом старушенция жалобно и одновременно настойчиво потребует уступить ей место. В ответ она услышит по мере наглости оппонента либо что ни будь типа да пошла ты на …, а может что-то попроще, хотя высок процент драгоценного восседания в течение десяти минут (ровно столько ехать до дома) на желаемом месте.
Места в Трамвае это особое развлечение горожан! Ни один монарх мира столько не думает о своём троне, сколько пассажир о свободном месте. И что там мировые войны за трон, или дворцовые интриги. Фигня всё это! Нет институтов, где учат завоеванию этого кусочка пространства, нет тренингов, и каждый самостоятельно усваивает стратегию захвата. Хотя нет, была в детстве игра, когда маленькие сыны и дщери человечества кругом ходят мимо стульев, которых, как мы помним, на один меньше. Звучит команда – и кто успел, тот и сел. Процесс подобен. Надо вычислить кто из сидящих начинает суетиться в предчувствии своей остановки, бочком, бочком туда. Ах, вот он(а) встал(а), и юркнуть туда, и… Правильно — уснуть! Уснуть немедля, чтоб никто не смел нарушить драгоценный покой Ваш. Да, книжки ещё помогают, газеты. Уткнуться в чтиво, да так увлечённо, что, типа, ничего вокруг не замечаем.
Да, кстати, о книгах. Диву даешься, сколько анекдотов и фельетонов, да и просто всяческих рассказов посвящено завоеванию спорных территорий, сколькими моральными кодексами потрясено над преимущественным владением этим уютной частью суши, экзотической части материка Трамвай. И проблемы отцов и детей, и падение нравственности молодёжи (вот блин, Вы заметили, сколько столетий прошло, а она всё падет, молодёжь эта), и что там ещё… Ой, ну да не важно…
Суть в том, что не скучно, ой не скучно в этом самом Трамвае. Куда там Санта-Барбаре. Не одному мексино-аргентино-испанскому режиссёру не снять настоящий скандал, пока он не вкусил даже «малой трамвайной перепалки»! Разве Джина ругается?!! – бормочет что-то невнятное и несуразное. Вот ей бы пару двоечников дома, мужа безработного алкоголика, дуру свекровь, пару авосек, полтора часика беготни после работы по магазинам, минут сорок ожидания нашего героя на остановке, а потом наступить на ногу не и не дать выйти на нужной остановке! Вот что бы она сказала? А-а-а, вот и я про то…
О, наша остановка. Пора вылезать, пойдёмте к дому. Но не думайте, что это навсегда. Вы так просто не отделаетесь от него, от Трамвая. Да-да. Он ещё не раз заставит Вас ждать в засаде каменных джунглей, превознемогая все тяготы и невзгоды. Под открытым небом в жару и холод, не смотря ни на что ждать его родимого, коварного, желанного. Так нужного нам и так ненавистного. Влезем, поворчим, поругаемся, попинаемся, ох… и домой. А что там?! Да почти тоже самое, и, конечно, ужин там: сосиски, макароны, котлетки…

11. Лестницы.
Вы заходите в дом, и начинаются лестницы. Нет, не бойтесь! Не такие уж они и страшные. Это просто жизнь.
Вы пробегаете первый пролёт, хватая на лету густо концентрированный кошачий аромат и к нему свежевылитое из мочепровода пиво. И ещё что-то неуловимое и до боли знакомое. «Стенгазета» уже не шокирует вас своими откровениями. Ещё вдох, и вы толкаете обитую грязную дверь.
Ну да, Вы, конечно, узнали постояльцев квартиры, их коренных жителей! Шуршащей стайкой они бросились врассыпную. Они ещё покажут, чей обед на кухне.
А вот и она – кухня! Старушонка, шаркая, несёт кастрюлю. В кастрюле воняет суп из пенсии. Старушонка воняет не меньше, но не пенсией, а жалобами, маразмом, и ненавистью ко всему, что движется быстрее. Она плюнула соседке в сковородку, где та жарила зарплату. Теперь у соседки тоже будет пенсия, и она будет вонять маразмом.
В соседней комнате живёт Телевизор! Он недавно поселился, но сразу стал хозяином. Сначала слегка, вкрадчиво так. Потом обнаглел и стал совершенно бесцеремонным. Сгоняет всех и заставляет сидеть и смотреть на него часами не отводя взгляда. Даже пожрать и поссать не даёт. Не, другие есть, что на него не смотрят. Но им хуже – они бегают по лестницам и добывают. У них большой такой нос, чу-у-уткий. Они им нюхают, где повонючей, вперёд, на перегонки. Кто быстрей и больше схватит. Но добычу ещё и унести надо – могут отнять. А телевизор всё это переварит, покрасит и покажет. Но не даст! Он вообще ничего не даёт, только обещает, да и красиво так.
Но вы на него не смотрите, он всё равно обманет. Пойдёмте со мной. Я Вам такое покажу!.. И, главное правду. Лестница она большая, за раз так и не смочь. По ней надо много ходить, чтобы понять.
Эко ж Вас перекосило! Ну да – сортир. И что?! Вы тоже туда ходите. И поверьте – то, что вы там оставляете, мало чем отличается от того, что оставит Блинтон или Спутин. Иль, вон, Софин Лорен, например.
А уж покажи Вам их и Ваше – так и вовсе перепутаете. Ну что, дальше?! Правильно, пошли.
Это Коридор. Он кончается там же, где начался. Что это за дверь? Это дома. В них живут. Заглянем? Ну да, я же обещал. Что мужик делает? Это он дачу строит! Он оставил дом в деревне, теперь такой же строит в городе. Вот погоди он в деревеньку за землёй съездит, посыплет здесь, а по осени картошечка своя, огурчики, лучок!.. В доме что? Да квартира там. Куда ж её теперь денешь?! О, смотри, пошёл мужик. Это он за досками на завод. Там есть его друзья, водка и получка.
Горестные всхлипы. Это собачники! Они в намордниках, и за это их никто не кусает. Но плачут они не от этого – их дети выгнали из песочниц и теперь негде гулять. Но по весне они отомстят, когда снег сойдёт. Ну что Вы опять смутились?! У вас сортир, у них газоны. Кто-то ж должен удобрять, в конце концов! Но вот поводок мешает, тут уж да!
Осторожно, упадёт! Не зацепитесь! Придержите унитаз. Так, раздвинем трусы и лифчики… А. Как называется?! – лоджия… Ну сарай в деревне знаете?.. Вот, это оно. Ну а где?! Под кроватью тоже самое, и в комнате, а в Коридоре сами видели. Осторожно рассыплете картошку. Подумаешь проросла. Зато запас есть! Ишь ты, какой манерный. Пусть гниёт! Зато своя. А вдруг голод.
Приоткроете занавеску. Это больной. Ему лень заниматься гимнастикой, есть что полезно, лень бросить курить. Теперь он лечиться, а врачи виноваты, что он не здоров. Да нет, конечно не вылечат. Просто отрежут, и всё. Что потом?! Потом снова заболит, и снова отрежут. У них работа такая, они ею гордятся.
Теперь снова лестницы. Да, вверх и вниз. Осторожно – это менты. Они раньше были милиционерами, а теперь менты. Да разницы почти никакой. Раньше они думали кого посадить, а теперь думают кого не сажать.
Пойдёмте быстрей, а то они Вас того. Вот если бы Вы повыше жили, тогда да. Вы бы сами всех того. А пока что вот так. Двигайтесь незаметно, никого не трогайте, тогда Вас никто не заметит и не накажет. А вот если повыше хотите, тогда надо лезть, толкать и бить. Сбрасывать всех, кто мешает.
Вы заметили – тут, внизу, все плюют друг в друга, а вверх никто не плюёт? Это оттого, что если вверх плюнуть, то оно на тебя всё и валиться. Вот в низ плевать — другое дело. Давайте покажу. Нет-нет, Вы не так делаете. Пренебрежения больше. Надо небрежно так – тьфу! Вы же вниз плюёте, они же там, под ногами. Вот, примерно так. Чуть больше цинизма – и порядок.
А, Вы уже повыше захотели?! Ну правильно, чем плевки от их щедрот получать, лучше свои от жира сбрасывать. А они из них получку в кастрюле сварят, а плюнете пожирнее – так и пожарят. Плюньте им Колбасой и Водкой, так они Вам мавзолей построят.
И не бойтесь этих в низу! Главное — вовремя плевать. Вот если забудете, тогда они Вас гуртом скинут, и найдут нового, кто им и на них плевать будет. Но сами, в смысле по одиночке, не полезут, тут беспокоится не о чем. Ну что Вы! Зачем им это надо! Гораздо проще внизу. Делать-то не хрена не надо, только лови плевки пожирнее, ругай за то, что мало, и жалуйся на то, как плохо. И больше забот никаких, и ответственности. Так что Вы их Колбасой, похвалите, и Водочки. Мавзолей я Вам гарантирую!
Передумали? Колбасы мало? Ну, давайте здесь походим. Я тут давеча одно местечко приметил. Я Вам покажу. Обалдеете. Ссора называется. Тут выясняют отношения… Как это? Ну очень просто. Например, если Вы хотите, чтобы я Вам почесал спину, а я этого не хочу, то я Вас не люблю. Понятно? Ну так вот, Вы на меня обижаетесь, а я прошу прощения. И тогда я Вас уже люблю. Вот. Ну, а если не попрошу, то, значит, совсем не люблю. Так получаются враги.
Ну а вывод простой – ходите, и почёсывайте всем спины, и тогда все будут довольно похрюкивать и Вас любить. Ну, мало ли, что вы не хотите. Кто спрашивает, что хотите Вы! Свобода? Ну кто ж против. Никто и не возражает. А ходить и почёсывать всем спины – это забота о ближнем. Они же тоже о вас заботятся. Вон, смотрите, сколько спин подставили. Что б Вы без них делали?!
Вы хотите, чтоб Вам тоже почесали?!! Ну Вы, батенька и даёте! Ха! Вот где, мой хороший, и начинается свобода, давеча Вами помянутая – либо ты всем чешешь спины, либо ты хочешь, чтобы тебе почесали! Третьего не дано. Если повыше?.. Ну там не спины чешут, а лижут пятки, пока они плюют, а как плевать перестанут, будут кусать за эти же самые пятки.
Запомните: Плевать; Лизать; Кусать; Чесать! – Вот ключи к счастью на лестницах! Умение жить, так сказать.
Ой, да не бойтесь вы этих маленьких! Пусть они не стандартные. Их ещё научат жить. Они тоже только попали на лестницы. Дети называются. Ужасно глупые. Неумёхи. Скажешь – поверят. Любят просто так. И взамен ничего не просят. Не плюют и не чешут. Играют и смеются дураки. Самое идиотское в них, что им ничего не надо! Они просто так. Просто потому что! Никаких причин для смеха и радости!
Кретины! Ну ничего, ничего – это не надолго. Они подрастут и покажут.
Вы не очень устали? Тут ещё много осталось. Тусовки, где воют и скачут, инкубаторы-школы, где учат тому, чего нет, дома власти, где честно воруют, суды, где не знают, но докажут и накажут. Магазины, где на Ваши собранные плевки Вам дадут Ваше благополучие в смачном соку рекламы.
Берите! Берите и несите к себе домой! В Вашу каморку на одной из лестниц. Помолитесь в храме на жирный плевок сверху, покайтесь за скудный плевок вниз. До смерти немного осталось. Спешите, ибо плевки Вы едите с фаянса, а шуба на рыбьем меху. Вы ещё мало почесали спин и от того не попадёте в рай. Спешите, ведь осталось так мало времени на бесконечную суету беготни по лестницам в поисках жирного счастья.
А если Вы поняли меня, то остановитесь. Замрите. Молчите. Где-то здесь есть выход. Выход из лестниц. И что там я не скажу. Вы узнаете сами. Я уверен, вы найдёте. А где? Ну, вероятно там, откуда пришли дети.
Но помните – Быть по настоящему счастливым опасно! Вам никто не даст сделать этого. Ибо Вы станете безумным, осознав насколько безумен этот мир.
Но клянусь вам – это настоящая свобода! Это — настоящее счастье!

12. Всё остальное, или эпилог.
Я рад, что вы дочитали Хроники до конца. Да, конечно Вам не весело…. А мне – больно! Больно за то, что мы такие. Ну а на счёт всего остального… да видно нет смысла. Да, конечно, можно было бы описать в подобной форме и наше небо, задыхающееся от наших испражнений, и наши убогие, грязные квартиры, и… Я не сдержал слово насчёт экскрементов, но тут уж вот… просто, правда, уж слишком ими окружена наша жизнь. Нет, нет смысла писать про всё остальное, и так всё понятно. Понятна суть, имеющим уши, конечно. Остался только Эпилог:
Когда человек находится в истеричном состоянии или в забытьи, то ему дают пощёчину. Эти Хроники пощёчина. Пощёчина всем нам. Это крик: «Люди очнитесь»!
Я романтик, как это не странно звучит сейчас, и мне больше всего хотелось бы писать чудные романтические истории. Но не могу. И если мы так и будем жить дальше, то они точно никому не понадобятся. Прилавки книжных магазинов и лотков ломятся от детективов, и прочей бульварщины. Нет почти спроса на настоящее искусство. И нет запроса на настоящие чувства. Увы. Это правда, и Вы это знаете.
Подмена ценностей очевидна. То, что звучит экранов или радио эфира музыкой назвать трудно, о литературе мы поговорили, о кино… ну что расстраиваться. Мне кажется, что мы уснули крепким сном. Иначе как может случиться, что столь бессовестно можно попирать достоинство человека, без особого его на то сопротивления. А над нами ведь измываются, как хотят. И мы молчим, предпочитая думать о макаронах, зарплате и сериалах.
Люди, милые, проснитесь! Очнитесь из этого небытия! Сколько можно! У вас отняли, всё, что прежде было дорого. А взамен подсунули синтетический суррогат. И всё, чем вы заняты сегодня, так это бегство от жизни. В пиво, сериалы, детективы, кроссворды, компьютеры, Барбару Картленд… Вам не страшно оттого, что ваша жизнь так и пройдёт в подсунутых вам суррогатах?! А где ваша жизнь?! И что вы называете счастьем?!

1. Введение.

Касательно последних мировоззрений, сей термин наталкивает на некие неприличные ассоциации, но что касается классических литературных источников, он весьма популярен, если можно так выразиться.
Но, впрочем, не о терминах речь. А оная о граде Петра. Весьма прелюбопытный образец. Если с этим городом Вы не сталкивались прежде, то Вас ждёт довольно-таки интересное и, может быть, приятное знакомство. Если же Вам довелось быть в выше указанном граде, и, что очень возможно, Вы являетесь его жителем, и, как следствие, участником событий, кои будут Вам поведаны чуть позже, то Вас ждут весьма прелюбопытнейшие открытия. И наберусь смелости заверить, новый взгляд на хорошо Вам знакомые ситуации и явления, которые стали настолько привычными и обыденными, что ускользают от наших глаз, полных забот повседневных, дум о хлебе насущном, и пищи духовной. До коей безмерно далеко, ибо гнетут нас окаянные дела, опуская плечи ниже, делая мысли грустнее, а душу грязнее.
Ну да что там, повеселимся. Это я Вам гарантирую. Возможно смех сей не покажется Вам уж слишком весёлым, но тут уж вот… А вот пищу для ума — это извольте, на этом экономии не предвидится. Но главное всё ж, по моему мнению (не берусь утверждать, что оно единственно правильное) – это душа. Как мы помним, которая обязана трудиться… Да нет, не то что она вспотеет от трудов непосильных… Да… Трудиться, трудиться душа должна. Иначе, зачем ею вообще наделён человек? Не правда ли?
Но не буду я докучать моему любезному читателю досужими рассуждениями на тему и без, а начну своё повествование. Ибо не склонен я к длительным рассуждениям в принципе, и уж если в чём можно и упрекнуть вашего покорного слугу, так это скорее в глубине оных.
Ну так приступим к весьма коротким, и как уже говорилось раньше, весьма содержательным повествованиям (о чём, впрочем, судить опять таки Вам, мой любезный читатель). Решиться назвать их новеллами, иль на худой конец рассказами, я не решился. Не столько от собственной скромности, или же недооценки собственных произведений, а от действительно сложной (для меня, во всяком случае) задачи определить жанровую принадлежность сих творений.
Итак, я приглашаю Вас в путешествие во град Петров. Смело отворяйте дверь, и вот новый, необычный мир перед Вами. Ну что делать с ним решать Вам, конечно. С меня ж достаточно будет, если Вы осилите сии творения до конца. Ну уж если они и пользу некую принесут Вам, то, поверьте, буду весьма обрадован.
В добрый путь!

2. Город-витрина.

Город красив, и это замечательно, все об этом знают, правда, не всегда помнят (даже по-другому – вспоминают только на выходных, в отпуске, если нет денег «чтобы побыстрее отсюда «смыться», или когда приезжают с периферии родственники, в промежутках между рынками, или когда…), но да бог с ним.
Раньше любили поговаривать, будто наш город музей, да так оно и было, к прочим достоинствам было приписана Колыбель революции, Северная Венеция, и, кажется, Северная Ривьера. И что помниться точно – город Ленина, и культурная столица. Да, весьма титулованной особой был наш город. А титулы не все тут…
Ну, теперь Город столица криминальная (хорошо хоть не анальная и не экскрементальная), да… ну хоть столица, пока ещё. И на том спасибо.
А на счёт криминальности иль же экскрементальности можно понять, пройдя по городу. Что меня касается, так вот криминалу я почти что не вижу, а вот экскрементов хоть отбавляй. Ой, извините, мне тоже неловко, постараюсь обойтись без них. Глаза закрою… а вот запах!.. Всё, молчу. Дождиком смоет, и всё…
А всё ж он красив. Чесное слово красив! Вот выйду на Невский, например, гляну на особняк и аж дух захватывает, какая на ём рекламища отгрохана. И что-то про сало, только буквами не нашинскими «Sale». И куда не глянь – одна реклама. Ух! И про казино и про одёжу, и про… Особенно очаровывают некие особы на Невском, чересчур откровенного вида, с тем, о чём женщины предпочли бы молчать.
А на Марсовом поле, слышали, новую зажигалку сделали?! Нет?! Ну что ж Вы! Вот в центре, где люди, за свободу погибшие похоронены, вот там. Прямо по серёдке. Газончик аккуратно вытоптали, и от огонька прикуривают. Здорово, правда?!
А вот лошадей в Городе маловато! Эй, мер города, добавьте лошадей! Да не этих живых, а памятников. Чтоб горожане на них попами ёрзали, когда их фотографируют. Да, и фонтаны налейте тёплую воду, а то не все купаются – холодно. Урны убрали с улиц – это правильно! Надо ещё и помойки уничтожить, а то некоторые умники догадываются в них мусор бросать, нет, чтоб в Фонтанку, или в Мойку, да и на улице грязи мало. Не порядок! Общественные сортиры отменить напрочь, а то не все углы ещё пахнут. Ой, простите, я же обещал. Я извиняюсь. А Зимнем непременно надо устроить дискотеку, казино, или что ни будь в этом духе. В Петропавловке ужо есть, так что поспешайте. Газоны вытоптаны не все! Очень плохо. Запустить на них собак, детей и студентов. Они знают что делать. И побольше толстых тёток в неглиже разложить загорать. Их телеса так впечатляют, особенно в Юсуповском саду, или в Михайловском парке. И рекламы, рекламы побольше, а то некоторые дома ещё видно.
А этим чудным процессам, кои мы творим сейчас, есть умные иностранные названия: мародёрство и вандализм! Успехов нам! Ура!

3. Продукты питания.

Нет! Нет! Я не о еде! Это к старушкам, там полная информация. И не о нашей грамотности и безграмотности. Я не об обеспЕченьи и не о квАрталах, и не о докУментах.
Я о мЫшленьи. Которое порой порождает настоящие анекдоты. Нужно быть лишь чуточку внимательнее и усталое лицо растянется в саркастическую улыбку, и, может быть, подарит секунды искреннего смеха.
Давайте вдумаемся над одной из МНОГОЧИСЛЕННЫХ фраз, подаренных нам теряющим культуру и духовность временем: «Продукты питания». Продукт – это то, что получается в результате некого процесса…
Так что получается в результате питания?!
Ой, простите! Я же обещал…

4. Другие.

Кто такие другие Вы поймёте сами, как только покинете пределы своей квартиры, и вдохнёте чистый кислотный аромат бензиновых дуновений. Других будет много, и Вы их сможете потрогать. Правда им может это не понравится. Они такие.
Их очень много. Даже слишком, особенно с непривычки. Они ходят, бегают, суетятся, толкаются, носят, ездят. Они раздражают. Толи своим количеством, толи суетой, толи оттого, что и впрямь другие.
Они разного возраста, и, что хуже, выглядят по-разному, и по-разному одеваются. Это тоже раздражает. Уж могли одеться и получше (похуже), и не столь вызывающе, и не чересчур скромно. Да, одеваются они явно не так.
И очень мешают. Путаются под ногами, когда Вы сильно спешите, толкают, когда вы не спешите, не дают купить без очереди еды, обманывают, ругаются, и иногда дерутся, матерятся (а это кому понравиться), и вообще…
Другие водятся везде. И них нет никакого проку. Заполонили все улицы и дома.
И от них становиться так одиноко. Они всегда делают то, что Вы не хотите, уж так повелось. Даже те, которые живут у Вас дома.
Но от чего-то им хочется понравиться. И Вы на выходе принаряжаетесь, учите умные мысли, тренируете обаятельные улыбки. Ищите новые способы, как им понравиться, завоевать у них популярность.
А ещё можно мечтать, что придёт хороший другой и будет любовь. Будет всё хорошо и дети. Или придёт богатый другой и тоже всё будет хорошо, или другой, который сделает вас популярным, и тоже всё будет хорошо. Про это другие снимают фильмы и пишут книги. Вы их смотрели и читали.
А ещё другие боятся. На это забавно смотреть. А боятся они показаться глупыми, смешными, сделать что-нибудь не так, и если о них подумают плохо, то они совсем расстраиваются. И боятся, что их накажут, больно; тюрьмой, например. У других много страхов. Они ещё боятся других, не зная, что другие их тоже боятся. А больше всего другие боятся остаться в одиночестве.
Ой, ну что-то я увлёкся. Просто я так часто бываю другим. Да и Вы станете, как только покинете пределы своей квартиры, и вдохнёте чистый кислотный аромат бензиновых дуновений…

5. Старухи.

А ещё среди других есть особое подразделение – старухи. Да, и к титулам города можно добавить: «Город старух и алкашей». Ну, о последних я, возможно, не буду писать. Не та эта тема, а вот о старухах…
Нет, речь не о тех милых созданиях, что пестуют своих внуков, их мудро бабушками называют. И не о тех, что, сидя на скамейке у подъезда, перемывают всем кости. Описание этих особ уж набило всем оскомину, не благодарная тема, и не о тех, что… Да ладно, вы и сами понимаете о ком я.
Откуда появилось такое количество старух в городе совершенно не понятно. Поймать бы того, кто их придумал, эх!.. С годами их меньше не становиться, и, видимо, далёк тот день, когда эти представительницы цивилизации вымрут как мамонты. Такое впечатление, что, перейдя некую возрастную черту, все жители превращаются в старух, злобных, вредных и тупых. (Уж Вы меня простите, но приуменьшить сии эпитеты мне никак не удаётся).
Главное развлечение особей скорбного возраста пройтись по магазинам и изрядно попортить кровь продавцам. «А что это у вас тут это так дорого стоит, вон там оно гораздо дешевле. Вот сволочи, вам бы всё народ грабить» — дребезжащим голосом заведёт старуха свою излюбленную песню, со сладострастным удовольствием наблюдая, как, краснея, начинает «заводиться» продавец. Далее следует набор хорошо вам известных фраз (я так полагаю). Видимо есть тайный форум одиноких старух, где их обучают профессионально произносить сей спич. Неопытные продавцы, как правило, доставляют старухам истинное наслаждение, нервничая и ругаясь в ответ, более опытные представляют задачку посложнее, вот таких то «достать» дело престижа. Требуются особые навыки. Это высший пилотаж.
Второй по значимости интерес старух – это поездки по городу. Случилось так, что правительство от «щедрот» своих разрешило им бесплатно ездить на городском транспорте. И тайный форум объявил негласный конкурс «Кто быстрей и дешевле купит». И толпы старух, как оккупанты завладели всеми видами транспорта, кроме такси, разумеется. И стайка старух всех рангов и мастей покоит свои телеса на сидениях транспорта, загораживает проходы, шипит, и ругает наглецов, что посмели влезть в их транспорт. Снисхождения не будет. Не будь, уверен всяк входящий, что минует тебя чаша сия. Беременность и усталость не есть повод для милосердия у этих питерских амазонок. Только «утипусеньки» для детей можно выжать из этих вечно недовольных морщин.
А чтобы лучше мешать горожанам старухи изобрели сумки-тележки с колёсиками. Прелестнейшее творение. Сколько вывихнутых суставов, порванных колготок, царапин на ногах, испорченной обуви, сломанных ступеней эскалаторов. Вот им кайфец то какой! Вот зыко то как! Сделал гадость – сердцу радость!
Вот сколько удовольствий за один день – приехать домой с другого конца города, где банка килек на три копейки дешевле, чем в другом конце города (где она тоже сегодня побывала и сама убедилась в том), погавкать на продавщицу, банку не купить, передавить полсотни человек ноги своей тележкой, пожаловаться на правительство, обругать молодёжь, охаять домашних, и, брюзжа, отправится спать, продумывая гадость на завтрашний день.
Да, не умеем мы жить! Нам есть, у кого учится. И, похоже, мы делаем успехи.

6. Метро.

Метро – это подземный зверь, живущий под эскалатором. Дли-и-и-инный. И не приятный. Зато быстро ездит. А вообще дело вкуса, конечно.
В метро хорошо тем, что нет контролёров, кондукторов тоже нет. Спать тепло и крыша не течёт. А так не очень. Тесновато. Особенно в час пик. Давят, толкаются. И вокруг одни угрюмые. Быть весёлым в метро запрещено. Не знаю кем, но запрещено. Я с друзьями пробовал веселиться, и это не кому не понравилось. Не то чтобы нас наказали, нет. До этого видимо дело не дошло, но так смотрели, что, мол, ребята, по вам сумасшедший дом плачет. Может быть. Не знаю. Но попытка улыбаться в метро тоже не была принята адекватно – меня осудили безмолвно, сурово и безжалостно. И Вам не советую, будет плохо. Не я один пострадал.
Так что если хотите, чтобы вам было в метро уютно, делайте угрюмое лицо, уголки губ вниз, немного раздражения, но в меру, поскольку всплеск оного в агрессию может быть подвергнуто суровой каре.
Метро своенравное, оно позволяет себе всё. А нам остаётся ему это только прощать. И то, что в нём нельзя пользоваться музыкальными инструментами, и то, что нельзя прислоняться к дверям, и то, что нельзя входить на станцию с мороженым, входить в вагон поезда после того, как сказали: «осторожно, двери закрываются», и то, что лица в нетрезвом состоянии ездить в нём не могут, и… и, при этом, оно ещё и дорожает, со своей этой самой своенравностью, регулярно.
Но мы ему прощаем. Оно нам надо. Очень. Пусть в нём нет урн, зато есть углы, где можно поблевать, пусть негде пописать, зато есть газеты в киосках. Прощаем его только за то, что «наземные виды транспорта» нас возят слишком медленно, а на такси нет денег.

7. Секты.

Секты придумали давно, ещё в прошлом веке, или позапрошлом, или поза позапрошлом, а может и ещё раньше, не знаю. Появился когда-то давно некий дядька (а, может, тётка) на Земле, и придумал секту, первую. Потом идею подхватили, и понеслось. Эта развликуха дожила и до наших дней. В нашем свеженьком веке и устаревшем прошлом (самый его конец имеется ввиду) развлечение получило массовый характер и очень многогранные формы. Некоторые мы боимся, как чёрт ладана, а другие холим и лелеем, мечтаем об их бесконечном продолжении.
Первый шухер по поводу сект, а также и страх появился вместе с Аум Сенрикё, возможно я ошибаюсь, но, кажется, именно так. Тогда и появилось слово секта. Тогда нам и объяснили, что секта создаётся с целью пудрить мозги, чтобы получать с последователей деньги, квартиры и т.д. а для этого всего-то надо – сделать своих членов беспрекословными и послушными рабами, и без насилия, т.е. зазомбировать.
Я, признаться, был удивлён откровением специалистов по созданию сект. Они объяснили прямо в глаза, что они делают с нами. Но, правда, на примере других, ибо о своих методах они решили промолчать, разумно решив, что мы не заметим. И большинство не заметило.
А методы этого самого зомбирования, как две капли воды похожи друг на друга. И менять их никто не собирается, всё в том же расчёте, что мы не заметим, да мы и не замечаем. Они правы.
В детстве нам вместо белых балахонов вешали октябрятские иль же пионерские значки. И мы со священным трепетом клялись отдать все свои силы, и, если понадобиться жизни, в борьбе за дело… Потом за миссией партией-маяком спешили в светлый рай. И великий гуру Ильич вёл нас в светлое будущее. И мы благоговейно сверлили дырки на конвейере, топтали не проходимые леса, поворачивая реки вспять, решив сказку сделать былью.
Сказка у нас получилась мрачноватая, мы оплевали за это гуру, с помощью новоиспечённого последователя. Новый мессия собрал мастеров умельцев для организации сказок, чтоб мы их былью делали. А сказки хорошие нужны, правдоподобные. Такая сказка, чтоб за неё и жизнь, и квартиру отдать было не жаль. А то после последнего махатмы народ и нюх, и веру потерял.
И потекли щедрой рекой ваучеры, М.М.М., приватизации. Но этого оказалось мало. И крепли опробованные секты Санта-Барбары и Марий, Убойных отделов, Ментов и Уокеров. Для молодых отпрысков тоже подходящие секты нашлись, кислотные и тинейджерские, попсовые… да какие угодно, лишь бы от жизни бежали. Глазки на неё закрыли, и вперёд к светлому завтра со жвачкой в зубах, прокладкой меж ног, и шампунем от перхоти, нацепив плеер с новым бездарным хитом.
«Новое поколение выбирает… только с нами… если у тебя нет, то ты… у кого нет то, что у тебя, те… ты крут, если… купи наше, и светлое будущее у тебя сегодня…», или «только уверовав в спасителя нашего, ты спасёшься… мы спасём Россию… и т.д.» одним словом: Покайся, Иваныч, тебе скидка будет, только до 31го, 30%, осторожно, падают цены, спасай Россию вместе с нами».
Чтоб тебе ещё предложить, Иваныч?! Только отдай всё своё взамен. Да не, не бойся, краюху хлеба, чтоб с голоду не помер, и работать смог, пока нам нужен, мы тебе дадим. И кино покажем про светлое завтра. Всегда Coca-Cola!

Нева – это река, и, кажись державная. Если верить поэту. А, нет – это течение у неё державное. А сама она ноне, как и «столица» экскрементальная.
Но видимо я не прав, поскольку жители города-витрины считают иначе. Вот зачем, например, в Неве лосось?! Или щука? Да, и окунь тоже не к чему. Гораздо нужнее мазутные пятна, весьма очаровательные бензиновые разводы, как радуга, растекающиеся по воде. А бутылки, плавно покачивающиеся на волнах, словно корабли призраки. Коробки, окурки, банки, пакеты вместе создают очаровательный пейзаж так любой нами помойки, столь изысканно гармонирующий с очаровательным запахом мочи на гранитных спусках. Жаль только, что эти нелепые «памятники архитектуры» портят пейзаж, уж лучше бы рекламу повесели.
И не понятно только одно – отчего мы эту воду пить не хотим! На минералку да лимонады западаем. Домой фильтры для воды тащим. Зачем пить алкоголь? Есть невская вода! Совет наркоманам – переходите на невскую воду. Дёшево, даже бесплатно, а торкает круче.
Да, весьма противоречивое существо человек. А может мы её до кондиции не довели? Вот когда она начнёт гранитные берега разъедать, тогда пора…

8. Скверы.

Скверы придумал очень скверный человек, и от того они получились очень скверно. Самое скверное, что непонятно зачем их, эти скверы, вообще нужны.
С парками я быстро разобрался. То не сложно. Тут и думать нечего, их для вандалов сделали. Поставили статуи, чтобы было что ломать, газоны сделали, чтобы было что вытаптывать. Ну и скамейки, чтобы было, где после столь тяжких трудов отдохнуть, заодно попить водовки и пивка, полузгать семечки, набраться сил и сломать скамейку. А скверы… А, ну да. Не смотря на почти полное отсутствие деревьев, в них есть Углы! А, вижу, как вы улыбнулись. Да-да, мы знаем, зачем они нужны. Чтобы некий гражданин, повернувшись к миру спиной… Ну да, вы видели, и не раз.
Газонов в скверах нет. Есть только вытоптанная напрочь земля, плешивая, грязная, как лысина бомжа. Есть полторы скамейки, немного старух, втрое больше голубей и облезлые стены когда-то крашеных домов, видимо ещё при Николае II, хотя нет, говорят тогда краска лучше держалась.
И всё же мне не понятно, зачем они, эти скверы. Чтобы озеленить город? Но тогда почему вместо деревьев в них растут высоченные тополиные пни? Чтобы было, где отдохнуть? Но тогда почему скамейки в них переломаны и грязные, и совершенно нет урн. Чтобы выводить гулять собак? Но тогда почему на стенах масляной краской написано, что выгул собак запрещён? Чтобы гулять с детьми, ну да, наверное, хоть и противно, но всё равно негде в этих каменных джунглях. А может ещё, памятуя о том, что наш город Город-Музей, сходить на экскурсию. Посмотреть на то, как низко может пасть человек (натюрморт «Алкаш на скамейке»), как не надо жить, как безмерно глубока человеческая глупость.
Да, странное это место, на месте, разрушенных войною домов, жалкий кусок суши, занятый неизвестно чем, созданный непонятно зачем, неухоженный, и не нужный практически никому. Со скверным названием сквер. Гляжу на него, и грустно мне, и я думаю, что не надо так осквернять наш город!

9. Двери.

А вот двери, напротив, придумал очень хороший, милый человек. Просто умница. Правда, он не знал в чьи руки и ноги попадут его создания. Иначе бы он ни за что не стал бы их изобретать.
Милость изобретшего двери очень велика. Столь любезно было с его стороны предложить нам простой и достаточно эффективный способ закрывать проёмы в стенах. А защита от воров, от холода, ненужных взглядов. Благодарное спасибо ему. Коль жив он, так пусть процветает этот великий человек, а коль нет, так мир праху его, царствие ему небесное.
Но не о нём речь (об изобретателе), а о дверях. Для нашего пользования предоставлено достаточно большое количество оных.
В городе идёт постоянная и немилосердная война между теми, кто устанавливал двери, тех, кто за ними прячется, и тех, кто сквозь них ходит. Вот, например, подойдём к магазину, посчитаем сколько дверей приделали к входу, и посчитаем сколько из них открыто для нашего с вами пользования. Правильно, втрое, или даже вчетверо меньше, чем их есть на самом деле. И огромная толпа народа ютится в одну, ну максимум в две двери. Возникает закономерный вопрос, а зачем остальные двери? Почему открыта только одна дверь, и приходиться долго томиться у вожделенной в смутном сомнении, что тебе, наконец, удастся войти (выйти) сквозь неё. Не проще ли было открыть все существующие в данном пространстве двери, чтобы… Да, и мысль о том, что тем, кто за ними (если Зима) холодно, нисколько не утешает, нас не утешает ничто. Просто оттого, что вокруг слишком много диких других, злых, нетерпимых. И мы мстим. Зло мстим тем, кто за дверями. И пусть они пишут огромными буквами, что, мол, закрывайте двери, а то нам холодно. Не закроем, фиг вам. Замерзайте! Хотя закроем, когда будет Лето, и вы будете задыхаться от жары. И мы будем хлопать дверьми, мы будем их ломать, портить, бить ногами и руками. Мы мстим! Ведь вам там хорошо за дверями, а нам нет. Вот заберёмся за свои двери, и нам тоже будет хорошо. А посмеете мстить, нашему хорошо за нашими дверями, позвоним в милицию, или сами дадим по морде. Вот так!

10. Трамвай.

История знает множество трамваев. И Вы их конечно знаете. Ну, к примеру, тот, у которого, спереди был один номер маршрута, сбоку другой, а поехал он и вовсе по третьему. Наш трамвай похож на них. Он их сородич, но из другого клана. «Клана городских питерских трамваев».
Трамвай похож на автобус, ибо тоже из железа. Трамвай похож на троллейбус, ибо тоже ест электричество. Но в целом он другой, и дело не в рельсах, хотя и в них тоже.
Как у автобуса и троллейбуса у трамвая есть билеты и пассажиры. Но чтобы получить пассажиров трамваю нужны остановки. Вот с них-то и начнём повествование.
Остановка – вот где проходят лучшие наши годы! Вот место, где вершатся судьбы! Есть ли место на земле, где больше всего окурков, разбитых надежд, сломанных каблуков, замерших тел и мокрых одежд. Мда. Знаете, мне не удалось сыскать.
Ну да, впрочем… ладно. Если Вам доводилось быть пассажиром трамвая, то конечно процесс влезания в него известен. Ну да, конечно, я понимаю, его ещё и дождаться надо. Нервно походить в зад и вперёд. Встать на рельсы, окинуть зорким оком пустынную даль. Закурить, угостить сигаретой, сказать, сколько времени, ответить, что вы не знаете, когда был последний трамвай, на чём доехать туда-то, оглядеть во что одеты жертвы ожидания, как и Вы мающиеся на остановке, послушать жалобы старушек на работу транспорта, получить историческую справку, о том, как было в их годы, посмотреть на часы, снова закурить, послушать, от тех же старушек, где и что дешевле, заодно узнаете какая маленькая пенсия.
И вот трепетный шелест в толпе, пришёл на смену нервному подёргиванию. Народ подался вперёд… Увы, ошибочка вышла. Храм спасения, мессия страждущих душ обманул своих многочисленных поклонников, предательски объявив себя «учебным», и мерно покачивая железными боками, удалился, куда, чёрт возьми, МЫ, мы ехать должны! И в его матёрую железную корму полетели щедрые маты.
Да, ну что ж… Будем мокнуть, мёрзнуть, задыхаться от жары, сладострастно схрумывая мороженое. Но он же приедет, так хочется в это верить. И зря, очень зря проклинаем мы его. Он же зверь каменных джунглей, дивное существо. Порой коварное. Помните, как он захлопывает двери перед самым Вашим носом? Во! Не кричите на него, а то повторится опять, честное слово.
Ну вот, приехал родимый. Смотрели фильм, как Зимний берут? Товсь! Вперёд! Самое опасное – это незабвенные старушки. Будьте осторожны с ними. Внешность обманчива. Это они сейчас немощны и безобидны. Ломанут так что… Для них главное до места добежать, потом они снова немощными станут, заохают и будут страдать.
А этот, «из дикого леса дикая тварь» снисходительно посматривая, будет таких же, как Вы утрамбовывать в своё брюхо, непочтительно сравнивая с кильками в банке.
Теперь главное устроится поудобней. Совет – полезайте в середину, там, как всегда, пусто. Трамвай он такой, впустить то впустит, а вот выпустить… коварный, я говорил.
Пробились? Выдохните, если получится. Впрочем, если Вы в середине, то очень может быть. А, главное, помните, трамвай – это дом! Не возражайте! Что домом называется?! — то место, куда Вы очень стремитесь, а, попав туда, думаете, как побыстрее оттуда смыться! Вот то-то.
Стряхните с плеча соседа. Не хрен! Надо ночью спать, в кровати, а то ишь, выдумал! И смотрите внимательнее – сейчас новая хохмочка начинается. А называется она «свободное место». Впрочем, по имению её Трамвай не оригинален, автобусы и троллейбусы ей тоже владеют. Хотя у него колорит особый.
Ага, ага, началось! Смотрите, сейчас эта старушка подползёт к тому парню. Сперва она демонстративно тяжко будет вздыхать, и охать, как бы невзначай ставить ему свою котомку на колени. А он также демонстративно будет спать, клюя носом, и также невзначай стряхивать её котомку со своих ног. Потом старушенция жалобно и одновременно настойчиво потребует уступить ей место. В ответ она услышит по мере наглости оппонента либо что ни будь типа да пошла ты на …, а может что-то попроще, хотя высок процент драгоценного восседания в течение десяти минут (ровно столько ехать до дома) на желаемом месте.
Места в Трамвае это особое развлечение горожан! Ни один монарх мира столько не думает о своём троне, сколько пассажир о свободном месте. И что там мировые войны за трон, или дворцовые интриги. Фигня всё это! Нет институтов, где учат завоеванию этого кусочка пространства, нет тренингов, и каждый самостоятельно усваивает стратегию захвата. Хотя нет, была в детстве игра, когда маленькие сыны и дщери человечества кругом ходят мимо стульев, которых, как мы помним, на один меньше. Звучит команда – и кто успел, тот и сел. Процесс подобен. Надо вычислить кто из сидящих начинает суетиться в предчувствии своей остановки, бочком, бочком туда. Ах, вот он(а) встал(а), и юркнуть туда, и… Правильно — уснуть! Уснуть немедля, чтоб никто не смел нарушить драгоценный покой Ваш. Да, книжки ещё помогают, газеты. Уткнуться в чтиво, да так увлечённо, что, типа, ничего вокруг не замечаем.
Да, кстати, о книгах. Диву даешься, сколько анекдотов и фельетонов, да и просто всяческих рассказов посвящено завоеванию спорных территорий, сколькими моральными кодексами потрясено над преимущественным владением этим уютной частью суши, экзотической части материка Трамвай. И проблемы отцов и детей, и падение нравственности молодёжи (вот блин, Вы заметили, сколько столетий прошло, а она всё падет, молодёжь эта), и что там ещё… Ой, ну да не важно…
Суть в том, что не скучно, ой не скучно в этом самом Трамвае. Куда там Санта-Барбаре. Не одному мексино-аргентино-испанскому режиссёру не снять настоящий скандал, пока он не вкусил даже «малой трамвайной перепалки»! Разве Джина ругается?!! – бормочет что-то невнятное и несуразное. Вот ей бы пару двоечников дома, мужа безработного алкоголика, дуру свекровь, пару авосек, полтора часика беготни после работы по магазинам, минут сорок ожидания нашего героя на остановке, а потом наступить на ногу не и не дать выйти на нужной остановке! Вот что бы она сказала? А-а-а, вот и я про то…
О, наша остановка. Пора вылезать, пойдёмте к дому. Но не думайте, что это навсегда. Вы так просто не отделаетесь от него, от Трамвая. Да-да. Он ещё не раз заставит Вас ждать в засаде каменных джунглей, превознемогая все тяготы и невзгоды. Под открытым небом в жару и холод, не смотря ни на что ждать его родимого, коварного, желанного. Так нужного нам и так ненавистного. Влезем, поворчим, поругаемся, попинаемся, ох… и домой. А что там?! Да почти тоже самое, и, конечно, ужин там: сосиски, макароны, котлетки…

11. Лестницы.
Вы заходите в дом, и начинаются лестницы. Нет, не бойтесь! Не такие уж они и страшные. Это просто жизнь.
Вы пробегаете первый пролёт, хватая на лету густо концентрированный кошачий аромат и к нему свежевылитое из мочепровода пиво. И ещё что-то неуловимое и до боли знакомое. «Стенгазета» уже не шокирует вас своими откровениями. Ещё вдох, и вы толкаете обитую грязную дверь.
Ну да, Вы, конечно, узнали постояльцев квартиры, их коренных жителей! Шуршащей стайкой они бросились врассыпную. Они ещё покажут, чей обед на кухне.
А вот и она – кухня! Старушонка, шаркая, несёт кастрюлю. В кастрюле воняет суп из пенсии. Старушонка воняет не меньше, но не пенсией, а жалобами, маразмом, и ненавистью ко всему, что движется быстрее. Она плюнула соседке в сковородку, где та жарила зарплату. Теперь у соседки тоже будет пенсия, и она будет вонять маразмом.
В соседней комнате живёт Телевизор! Он недавно поселился, но сразу стал хозяином. Сначала слегка, вкрадчиво так. Потом обнаглел и стал совершенно бесцеремонным. Сгоняет всех и заставляет сидеть и смотреть на него часами не отводя взгляда. Даже пожрать и поссать не даёт. Не, другие есть, что на него не смотрят. Но им хуже – они бегают по лестницам и добывают. У них большой такой нос, чу-у-уткий. Они им нюхают, где повонючей, вперёд, на перегонки. Кто быстрей и больше схватит. Но добычу ещё и унести надо – могут отнять. А телевизор всё это переварит, покрасит и покажет. Но не даст! Он вообще ничего не даёт, только обещает, да и красиво так.
Но вы на него не смотрите, он всё равно обманет. Пойдёмте со мной. Я Вам такое покажу!.. И, главное правду. Лестница она большая, за раз так и не смочь. По ней надо много ходить, чтобы понять.
Эко ж Вас перекосило! Ну да – сортир. И что?! Вы тоже туда ходите. И поверьте – то, что вы там оставляете, мало чем отличается от того, что оставит Блинтон или Спутин. Иль, вон, Софин Лорен, например.
А уж покажи Вам их и Ваше – так и вовсе перепутаете. Ну что, дальше?! Правильно, пошли.
Это Коридор. Он кончается там же, где начался. Что это за дверь? Это дома. В них живут. Заглянем? Ну да, я же обещал. Что мужик делает? Это он дачу строит! Он оставил дом в деревне, теперь такой же строит в городе. Вот погоди он в деревеньку за землёй съездит, посыплет здесь, а по осени картошечка своя, огурчики, лучок!.. В доме что? Да квартира там. Куда ж её теперь денешь?! О, смотри, пошёл мужик. Это он за досками на завод. Там есть его друзья, водка и получка.
Горестные всхлипы. Это собачники! Они в намордниках, и за это их никто не кусает. Но плачут они не от этого – их дети выгнали из песочниц и теперь негде гулять. Но по весне они отомстят, когда снег сойдёт. Ну что Вы опять смутились?! У вас сортир, у них газоны. Кто-то ж должен удобрять, в конце концов! Но вот поводок мешает, тут уж да!
Осторожно, упадёт! Не зацепитесь! Придержите унитаз. Так, раздвинем трусы и лифчики… А. Как называется?! – лоджия… Ну сарай в деревне знаете?.. Вот, это оно. Ну а где?! Под кроватью тоже самое, и в комнате, а в Коридоре сами видели. Осторожно рассыплете картошку. Подумаешь проросла. Зато запас есть! Ишь ты, какой манерный. Пусть гниёт! Зато своя. А вдруг голод.
Приоткроете занавеску. Это больной. Ему лень заниматься гимнастикой, есть что полезно, лень бросить курить. Теперь он лечиться, а врачи виноваты, что он не здоров. Да нет, конечно не вылечат. Просто отрежут, и всё. Что потом?! Потом снова заболит, и снова отрежут. У них работа такая, они ею гордятся.
Теперь снова лестницы. Да, вверх и вниз. Осторожно – это менты. Они раньше были милиционерами, а теперь менты. Да разницы почти никакой. Раньше они думали кого посадить, а теперь думают кого не сажать.
Пойдёмте быстрей, а то они Вас того. Вот если бы Вы повыше жили, тогда да. Вы бы сами всех того. А пока что вот так. Двигайтесь незаметно, никого не трогайте, тогда Вас никто не заметит и не накажет. А вот если повыше хотите, тогда надо лезть, толкать и бить. Сбрасывать всех, кто мешает.
Вы заметили – тут, внизу, все плюют друг в друга, а вверх никто не плюёт? Это оттого, что если вверх плюнуть, то оно на тебя всё и валиться. Вот в низ плевать — другое дело. Давайте покажу. Нет-нет, Вы не так делаете. Пренебрежения больше. Надо небрежно так – тьфу! Вы же вниз плюёте, они же там, под ногами. Вот, примерно так. Чуть больше цинизма – и порядок.
А, Вы уже повыше захотели?! Ну правильно, чем плевки от их щедрот получать, лучше свои от жира сбрасывать. А они из них получку в кастрюле сварят, а плюнете пожирнее – так и пожарят. Плюньте им Колбасой и Водкой, так они Вам мавзолей построят.
И не бойтесь этих в низу! Главное — вовремя плевать. Вот если забудете, тогда они Вас гуртом скинут, и найдут нового, кто им и на них плевать будет. Но сами, в смысле по одиночке, не полезут, тут беспокоится не о чем. Ну что Вы! Зачем им это надо! Гораздо проще внизу. Делать-то не хрена не надо, только лови плевки пожирнее, ругай за то, что мало, и жалуйся на то, как плохо. И больше забот никаких, и ответственности. Так что Вы их Колбасой, похвалите, и Водочки. Мавзолей я Вам гарантирую!
Передумали? Колбасы мало? Ну, давайте здесь походим. Я тут давеча одно местечко приметил. Я Вам покажу. Обалдеете. Ссора называется. Тут выясняют отношения… Как это? Ну очень просто. Например, если Вы хотите, чтобы я Вам почесал спину, а я этого не хочу, то я Вас не люблю. Понятно? Ну так вот, Вы на меня обижаетесь, а я прошу прощения. И тогда я Вас уже люблю. Вот. Ну, а если не попрошу, то, значит, совсем не люблю. Так получаются враги.
Ну а вывод простой – ходите, и почёсывайте всем спины, и тогда все будут довольно похрюкивать и Вас любить. Ну, мало ли, что вы не хотите. Кто спрашивает, что хотите Вы! Свобода? Ну кто ж против. Никто и не возражает. А ходить и почёсывать всем спины – это забота о ближнем. Они же тоже о вас заботятся. Вон, смотрите, сколько спин подставили. Что б Вы без них делали?!
Вы хотите, чтоб Вам тоже почесали?!! Ну Вы, батенька и даёте! Ха! Вот где, мой хороший, и начинается свобода, давеча Вами помянутая – либо ты всем чешешь спины, либо ты хочешь, чтобы тебе почесали! Третьего не дано. Если повыше?.. Ну там не спины чешут, а лижут пятки, пока они плюют, а как плевать перестанут, будут кусать за эти же самые пятки.
Запомните: Плевать; Лизать; Кусать; Чесать! – Вот ключи к счастью на лестницах! Умение жить, так сказать.
Ой, да не бойтесь вы этих маленьких! Пусть они не стандартные. Их ещё научат жить. Они тоже только попали на лестницы. Дети называются. Ужасно глупые. Неумёхи. Скажешь – поверят. Любят просто так. И взамен ничего не просят. Не плюют и не чешут. Играют и смеются дураки. Самое идиотское в них, что им ничего не надо! Они просто так. Просто потому что! Никаких причин для смеха и радости!
Кретины! Ну ничего, ничего – это не надолго. Они подрастут и покажут.
Вы не очень устали? Тут ещё много осталось. Тусовки, где воют и скачут, инкубаторы-школы, где учат тому, чего нет, дома власти, где честно воруют, суды, где не знают, но докажут и накажут. Магазины, где на Ваши собранные плевки Вам дадут Ваше благополучие в смачном соку рекламы.
Берите! Берите и несите к себе домой! В Вашу каморку на одной из лестниц. Помолитесь в храме на жирный плевок сверху, покайтесь за скудный плевок вниз. До смерти немного осталось. Спешите, ибо плевки Вы едите с фаянса, а шуба на рыбьем меху. Вы ещё мало почесали спин и от того не попадёте в рай. Спешите, ведь осталось так мало времени на бесконечную суету беготни по лестницам в поисках жирного счастья.
А если Вы поняли меня, то остановитесь. Замрите. Молчите. Где-то здесь есть выход. Выход из лестниц. И что там я не скажу. Вы узнаете сами. Я уверен, вы найдёте. А где? Ну, вероятно там, откуда пришли дети.
Но помните – Быть по настоящему счастливым опасно! Вам никто не даст сделать этого. Ибо Вы станете безумным, осознав насколько безумен этот мир.
Но клянусь вам – это настоящая свобода! Это — настоящее счастье!

12. Всё остальное, или эпилог.
Я рад, что вы дочитали Хроники до конца. Да, конечно Вам не весело…. А мне – больно! Больно за то, что мы такие. Ну а на счёт всего остального… да видно нет смысла. Да, конечно, можно было бы описать в подобной форме и наше небо, задыхающееся от наших испражнений, и наши убогие, грязные квартиры, и… Я не сдержал слово насчёт экскрементов, но тут уж вот… просто, правда, уж слишком ими окружена наша жизнь. Нет, нет смысла писать про всё остальное, и так всё понятно. Понятна суть, имеющим уши, конечно. Остался только Эпилог:
Когда человек находится в истеричном состоянии или в забытьи, то ему дают пощёчину. Эти Хроники пощёчина. Пощёчина всем нам. Это крик: «Люди очнитесь»!
Я романтик, как это не странно звучит сейчас, и мне больше всего хотелось бы писать чудные романтические истории. Но не могу. И если мы так и будем жить дальше, то они точно никому не понадобятся. Прилавки книжных магазинов и лотков ломятся от детективов, и прочей бульварщины. Нет почти спроса на настоящее искусство. И нет запроса на настоящие чувства. Увы. Это правда, и Вы это знаете.
Подмена ценностей очевидна. То, что звучит экранов или радио эфира музыкой назвать трудно, о литературе мы поговорили, о кино… ну что расстраиваться. Мне кажется, что мы уснули крепким сном. Иначе как может случиться, что столь бессовестно можно попирать достоинство человека, без особого его на то сопротивления. А над нами ведь измываются, как хотят. И мы молчим, предпочитая думать о макаронах, зарплате и сериалах.
Люди, милые, проснитесь! Очнитесь из этого небытия! Сколько можно! У вас отняли, всё, что прежде было дорого. А взамен подсунули синтетический суррогат. И всё, чем вы заняты сегодня, так это бегство от жизни. В пиво, сериалы, детективы, кроссворды, компьютеры, Барбару Картленд… Вам не страшно оттого, что ваша жизнь так и пройдёт в подсунутых вам суррогатах?! А где ваша жизнь?! И что вы называете счастьем?!