Мысли вились в его голове беспорядочным потоком. Как слайды, мелькали картинки из жизни, лица знакомых, обрывки разговоров и мелодии песен. Время от времени Андрей пытался думать о Доме. Но мысли сразу как бы заволакивало туманом, и только изредка в каких-то просветах можно было увидеть неясные очертания.
Андрей понимал, что надо идти. Подняться и идти. Но вопреки этому он продолжал сидеть и пить рюмку за рюмкой. На часах было немногим больше двенадцати. На улице уже властвовала ночь, а дождь всё не прекращался, усиливая желание никуда не выходить из тёплого помещения бара.
Деньги, которые были при нём, практически закончились, и теперь он просто сидел погрузившись в свои мысли. Так он просидел минут двадцать, после чего с трудом поднялся и направился к выходу.
Когда он вышел на улицу, холодные капли дождя вместе с ветром ударили ему в лицо. Андрей достал уже початую пачку сигарет и закурил, не выходя из-под козырька крыши, так что дождь добирался до него лишь с помощью порывов ветра.
«Его горло согрето тонкой сигаретой», — опять всплыло в голове. Он курил и тщетно пытался вспомнить откуда эта строчка. По дороге проезжали машины, пронзая светом фар темноту ночи. И в их лучах было видно, как падает дождь.
Докурив, Андрей выбросил окурок в один из ручейков, которых с каждым часом становилось всё больше и больше. Он постоял немного, наблюдая, как ручей уносит окурок, и тронулся в путь. Как только он вышел из-под козырька, то сразу ощутил, насколько дождь набрал силу, и ему ничего не оставалось, кроме как поглубже втянуть голову в плечи и попытаться идти быстро. И если с первым пунктом он справился довольно уверенно, то вот идти быстро было проблематично. Выпитое в баре давало о себе знать, и Андрея шатало из стороны в сторону. Идти было трудно ещё и из-за того, что ветер был встречным и спрятаться от него на проспекте было невозможно.
Промаявшись так минут десять, Андрей решил, что лучшим решением будет свернуть с проспекта и сократить путь, идя по дворам. Возможность того, что он может заблудиться в незнакомых местах, не пугала его, так как он был уверен, что скоро снова окажется на дороге.
Во дворах дождь был не так силён, а ветер заметно потерял силу. Но даже тут был холод. Мерзкий, пронизывающий, беспощадный. Дождь был не просто холодным — он был ледяным. В некоторых окнах домов до сих пор горел свет. Он почти не помогал в освещении улицы, а только усиливал впечатление окружающей темноты. Кругом были лужи, которых Андрей часто не замечал, из-за чего напрочь промочил туфли.
«Ледяная ночь, — думал Андрей. — Тёмная и жестокая. На Титанике, наверное, была похожая. Правда, тогда не было дождя, но был океан, в котором плескались на волнах застывшие люди».
Его пьяная фантазия тут же нарисовала его самого с синим от холода лицом, онемевшими руками, застывающего в воде где-то посередине Атлантики. Андрей мысленно сплюнул, поминая чёрта. Что-что, а думать о подобном на таком холоде, когда в туфлях хлюпает вода и уши готовы в любой момент отвалиться, было не очень приятно.
Где-то рядом залаяла собака, видимо, заподозрив в Андрее нарушителя её законных владений. Лай был такой неистовый, что Андрей нехотя поднял голову и у ближайшего подъезда заметил совсем небольшую дворовую собачонку. Заливаясь громким лаем, она некоторое время следовала за Андреем, не решаясь подойти близко.
— Да ты, зверюга, — уважительно-иронично бросил он собаке, — гляди, так и загрызёшь.
Он шёл смотря себе под ноги и только время от времени поднимая голову, чтобы определить путь. Внезапно его периферическое зрение уловило кого-то впереди. Андрей быстро вскинул голову и увидел, что прямо посреди дороги стоит человек, широко расставив ноги и держа руки в карманах. И это опять был Он. Тот же самый мужчина, которого сегодня он встречал уже дважды. Но теперь он был не в пальто, а в кожаной куртке с висящими на ней цепями. И он улыбался. Но не той улыбкой, что была в баре. Это была злая и уверенная ухмылка самого дьявола.
Андрей уловил сбоку какое-то движение, но даже не успел оглянуться, как сильнейший удар сшиб его с ног. Он упал на усеянный лужами асфальт под весёлое гиканье каких-то особей, которые имели бы все шансы служить в СС, родись они лет на семьдесят раньше. Андрей на какое-то время отключился, и когда открыл глаза, то увидел над собой всё-то же лицо. Его обладатель склонился над Андреем, гремя цепями и ухмыляясь.
— Нечего шляться по ночам где попало, — сказал он и нанёс очередной удар.
* * *
Дождь продолжался. Андрей лежал под ним на твёрдом, холодном асфальте и медленно приходил в себя. Голова гудела и была готова в любой момент расколоться. Он облизнул губы и почувствовал вкус запёкшейся крови.
Подняться удалось нечеловеческими усилиями. Зайдя в ближайший подъезд, Андрей плюхнулся на пол и закурил. Прислонившись спиной к горячей батарее, он обследовал содержимое своих карманов. Как ни странно, но у него ничего не пропало. Часы были на месте и показывали двадцать минут третьего. Андрей подумал, что он немалое время пролежал под дождём, что, конечно же, аукнется ему на следующий день температурой, кашлем и постельным режимом.
— Везёт мне сегодня на приключения, — сказал он в пустоту. — Это же надо — всего за одну ночь столько неприятностей. И именно в эту ночь. Именно тогда, когда мне надо в Дом. Именно тогда, когда время дорого как никогда…
Отогревшись, Андрей вышел на улицу и неровными шагами заковылял по дороге. У него мелькнула мысль, что тогда, когда он выйдет на дорогу, неплохо было бы поймать попутку. Но он тут же её отмёл, представив то, как он сейчас выглядит. Мокрый с головы до ног, с запёкшейся кровью на лице, да и к тому же не трезвый. Можно даже не надеяться, что кто-нибудь остановится.
Через двадцать минут он наконец-то вышел из лабиринта уже порядком осточертевших ему дворов и вновь вернулся на проспект. Многие забегаловки и магазины уже закрылись, из-за чего освещение выглядело не таким пёстрым, как несколько часов назад. Автомобилей заметно поубавилось, что ещё больше дополняло ощущение спящего города.
Идти Андрею было необыкновенно трудно. Казалось, что голова готова в любой момент взорваться от раздувающегося в ней шара с шипами. На и так неважную координацию влиял резкий встречный ветер, а дождь бесперебойно и беспощадно колотил по голове. Автобусы и трамваи уже не ходили, а на такси рассчитывать не приходилось, так что Андрей смирился со своей участью и шёл вперёд.
Внезапно рядом просигналила машина. Андрей вздрогнул и поднял голову. Сбоку от него стояла непрезентабельная иномарка с установленной на крыше табличкой «такси». Окно водителя медленно опустилось и из него показалось всё то же смуглое лицо с горбатым носом и глубокими морщинами. К своему изумлению, Андрей нисколько не испугался и даже не удивился. События этой странной ночи вымели из него весь здравый смысл. Между тем таксист, стараясь перекрыть шум дождя, крикнул Андрею:
— Эй, приятель. Я смотрю тебе не очень комфортно. Может подвезти? По ночному тарифу.
«Подвезти, — подумал Андрей. — А почему бы и нет. Теперь-то ты мне один ничего не сделаешь, а попробуешь, так я тебя скручу, как Тузик тряпку. Не знаю, кто ты там — привидение, дьявол или сам господь Бог, но сейчас- то ты меня не обведёшь».
Улыбнувшись водителю, он сел в такси на заднее сиденье. В кабине было тепло, а сидеть на мягком кресле было вдвойне приятно.
— Куда едем? — приятельски осведомился таксист.
Андрей назвал адрес и, с удовольствием откинув голову, расслабился. Правда, он не забывал следить и за водителем. Ему он не доверял.
— Я смотрю тебе наподдали. Да, сейчас такие времена — всё валится в тартарары. А кто виноват? Кто виноват, хочу я тебя спросить? Многие говорят правительство, чиновники. Они, конечно, к этому причастны, но мы-то, простой народ, ничуть не лучше. Мы тоже виноваты. Только нам ведь козлы отпущения нужны. По-другому то никак…
Таксист говорил и говорил, словно Андрей за весь день был его единственным собеседником. Вскоре Андрею это надоело, и он прервал его вопросом в лоб:
— Слушай, ты вообще кто такой?
Таксист замолк на полуслове и обернулся. На его удивлённом лице пробежала тень страха.
— Что?- тихо спросил он.
Андрей, впившись в таксиста глазами коршуна, повторил свой вопрос.
— Ну, таксист я… — ответил тот всё с тем же выражением лица.
— Точно таксист?
— Ну да. А в чём дело- то?
— Да так, ни в чём. Смотри на дорогу.
Водитель пожал плечами и сказал:
— Да, тебя точно хорошо отделали. Какой-то ты странный. Хотя знаешь, такая жизнь вокруг, того и гляди можно свихнуться. Но надо надеяться, что-то делать для будущего, работать в конце концов…
Он всё говорил и говорил. Андрею было уютно на заднем сиденье. Впервые за всю ночь он по-настоящему чувствовал себя в своей тарелке. На него напала истома. Глаза медленно закрывались, тело обмякло. Ровное гудение мотора и непрекращающийся говор водителя убаюкивают. Снаружи по крыше автомобиля бьёт дождь. И вот Андрей уже не в машине, а светлом и живом Доме. Музыка, вино, вальс… С ним о чём-то приятным голосом говорит швейцар. Ему хорошо и легко как никогда. Дом… Дом… Дом… Андрей спит.
* * *
Громко работало радио. Он подумал, что опять заснул, не выключив телевизор. Спать хотелось страшно, но громкий звук раздражал и резал слух. Андрей с трудом раскрыл глаза и на некоторое время растерялся. Перед его глазами был багровый потолок салона автомобиля. От фонарного стола, под которым стояла машина, резко и противно бил в лицо электрический свет. Андрею потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить, где он находится. Как оказалось, громкий звук шёл от автомобильного радио. По-видимому, когда Андрей уснул, таксист не нашёл лучшего средства, чтобы не помереть со скуки.
Только вот самого водителя почему-то в машине не оказалось. Андрей, ничего не понимая, открыл дверцу и, наполовину высунув тело, огляделся по сторонам. Никого не увидев, он негромко крикнул в темноту в надежде, что водитель такси где-то поблизости. Никто не отозвался. Было тихо. Город спал. Андрея кольнуло нехорошее предчувствие. Он быстро засучил рукав на левой руке и посмотрел на часы. Волна горького разочарования и отчаянья накатила на него. Время близилось к рассвету.
Андрей как ошпаренный выскочил из автомобиля. Внезапная боль пронзило его с ног до головы, напоминая о событиях ночи. Андрей огляделся и отметил, что такси довезло его именно по тому адресу, который он назвал. Значит Дом совсем близко. Подхватываемый надеждой, Андрей, превозмогая боль, побежал. Он бежал, спотыкался, барахтался в лужах, поднимался и вновь бежал. Отчаянье наравне с надеждой гнали его вперёд. Он не слышал ничего, кроме шума дождя и порывов ветра. А дождь и ветер, как два злых и жестоких бога, издевались и хохотали над ним, играли им как игрушкой, били по лицу и пинали под зад.
Андрей терпел и двигался вперёд, держа в уме образ яркого и светлого Дома. Андрей повернул за последний поворот и оказался прямо перед входом. Острая боль пронзила его сердце при первом же взгляде на здание. Дом у него на глазах стремительно терял свой ярко-белый цвет. Его свет тускнел, делая его старой, серой развалиной.
Андрей бросился к входу. Швейцара на пороге, конечно же, уже не было. Дверь открылась туго, скрипя проржавевшими петлями. Андрей вбежал в холл. Кругом царил полумрак, на полу валялись осколки от бутылок из-под вина. В некоторых окнах отсутствовали стёкла. В углах отсвечивала серебром паутина, а на прекрасных зеркалах лежал толстый слой пыли.
Андрея душили слёзы. Он с отчаянной злостью принялся колотить по стене. Висящие на ней картины попадали. Холсты, выбитые при падении из рам, тотчас покрывались слоем пыли. А Андрей всё колотил по стене. Внезапно его кулак провалился сквозь неё — Дом начал таять. Один за одним исчезали столы, люстры, картины, крыша и стены. Через минуту не осталось ничего. Андрей опять остался один под дождём.
Начинался рассвет. Солнца не было видно из-за плотного слоя туч. Дождь сменил свой ритм и меланхолично постукивал по тротуарам и домам. Кое-где стали появляться первые люди, спешившие на работу. Город просыпался. А Андрей стоял на том месте, где ёщё недавно был дом, и плакал. Слёзы, смешанные с дождём, стекали по его лицу и капали на асфальт. Их подбирали ручейки и с весёлым журчанием уносили вдаль.
