«Мало солнышка – вот все объяснение русской истории. Да долгие ноченьки.»
Василий Розанов «Опавшие листья. Уединенное»
Эпиграф к пьесе может быть написан на программке, на занавесе, да где угодно или нигде.
С благодарностью Фигуре поп-арта – Энди Уорхоллу.
Наиболее оптимальным музеем для постановки может являться музей-супермаркет, который есть в Англии и, наверняка, в других странах переразвитОго капитализма, где общество изобилия. У нас в РФ пока общество на стадии потребления. Но в силу потепления климата и других причин (многие из которых пока не приснились даже нашим мудрецам) мы в самом скором времени нагоним, может быть, упущенное.
Действующие лица:
Я
ТЫ
ОН
ОНА
СКУЛЬПТОР-ДРОВОСЕК
ТЕНЬ СТРАЖНИКА
Картина первая
«КАРТИНКИ В ТВОЕМ БУКВАРЕ»
акт 1
Я:
Хочу мужчину задом.
ОНА:
Уж, лучше отравиться ядом.
ТЫ:
Возьми противогаз –
Его храню я прозапас.
ОН:
А перед? Чем тебе он не по нраву?
Ведь им горжусь я и по праву.
Я:
По праву первой ночи?
Сей же час…
ОНА:
Нет мОчи.
Поцелуй противогаз.
ТЫ:
Все бабы — сволочи!
ОНА:
Кричи – кричи.
ОН:
О, вспомнил я: как в первый раз
Восстанием заткнул чужие губы –
Не в зубы – ниже, глубже угодил
И все пространство наводнил,
Как в день всемирного потопа.
ОНА:
Вот это …опа.
И волосы и губы на лице.
ТЫ:
Себя узнал я в подлеце.
ОН:
То было позднею весною,
Гуляли мы одни:
Ты да и я с тобою.
На соловьи не пели трели,
Лишь мухи жалостно гудели.
ТЫ:
Так, продолжай.
ОН:
Вела тропинка прямо в рай.
Не я один тому свидетель:
Нас засекли – то были дети.
Они играли на опушке
И навострили сразу ушки.
А мы экстазу предались,
В объятья жаркие свились
И не заметили подставы.
ОНА:
Вот это жуть! Вот это нравы!
ТЫ:
Не удаляйся — ближе к делу.
ОН:
Мурашки бегали по телу.
Ты, изнывая и крича,
Просила будто кирпича.
Я:
Что ж вышло в результате стройки?
ТЫ:
Не отвлекайте. Будьте стойки.
Терпенье: тренья прекратим,
Иначе все тут загрустим.
Так продолжайте ж, будьте ласки.
ОН:
Без стройки. Не было и каски.
Я утонуть готов был тоже –
Как вдруг возникла чья-то рожа.
Она смеялась и, ворча,
Спустила тело вместо кирпича.
Я:
То были дети?
ОН:
После на рассвете…
Я долго думал…
Нет не дети…
ТЫ:
Кто ж?
ОН:
Мне трудно выразить…
На что похож..
Так, тенью быстро промелькнула
И мой запал она задула.
ОНА:
Чем кончили?
ТЫ:
Постой.
ОН:
Всё тем же: детским плачем,
Что раздается над рекой…
ТЫ:
Мне страшно.
Жутко озадачен.
ОНА:
Не уж-то дети испугались?
ОН:
Нет, просто, стремно заигрались.
Они гнались за нами в даль.
И неизбывна та печаль,
Что жжет мне сердце по утрам.
И никому ее не дам.
Не дам отнять и обесценить,
Продать, три раза стукнув молотком.
Я лишь хотел… мечтал проверить,
Что там внутри – тепло или легко?
И получил живую рану:
Легко встает и трёт бока.
Когда ж я в воды Леты кану?
Забуду эту навека?
Я:
Имя? Имя?!
ОН:
Не помню, брацы.
Всё. Пока.
ТЫ:
Так: безымянна героиня.
акт 2
ОНА:
То было раннею весною,
В час пик – автобус в пробке был.
Снега подтаяли, и обнажился мусор,
Что с осени народ на улицах копил.
Тогда мне пуговицы в давке оторвали –
И распахнула полы я пальто.
Мне в рот какою-то жевачкою дышали
И в уши чавкали так томно и легко.
Почудилось тогда мне, что летаю
В людской толпе я, душу не тая.
И расцветаю, нежно таю-таю,
Как прошлогодний снег капелью умираю,
Журчу у нового весеннего ручья.
Но, чу! Меж ног моих-то лапа чья?
То было раннею весною…
Лишилась в пробке девственности я,
От безымянного героя…
ОН:
Блудливой кистью всю палитру плоти смазал…
ОНА:
…в спонтанной искре тело не храня.
Я:
Нет,
Он зажег огонь в груди девичьей.
ТЫ:
Не избежать же ей судьбы сермяжной, птичьей.
ОН:
Как курице кудахтать у плиты.
Работа по душе…
ОНА:
Но где же ты? Мой безымянный парень?
Брутальный пассажир?
ОН:
Спустись в метро, попробуй, без билета:
В потоке лиц узнаешь ты поэта,
Что бесталонным зайцем лапкой теребил
И твою девственность сгубил.
ОНА:
Порочною я стала…
Я долго плакала, потом его искала
В толпе, в трамвае, в электричке
И джипы останавливала… — уж, привычка.
Я до сих пор его ищу и, у дороги голосуя,
Больше не робщу…
акт 3
Я:
Теперь твой час — вставай-ка раком.
ТЫ:
Я не хочу. Я лучше жестом, знаком.
Я символом словесным изъясню.
Я:
Но только не утаивай – брехню
Я сразу по ветру учую.
ТЫ:
Всё. Молчу…
На небе плЕвочки-плевОчки различаю…
Когда смотрю на звезды — я кончаю…
Я:
Поворотись на Землю –
Не ровён. Час пробил:
Рубикон мы перейдем.
ТЫ:
То было в школе. Перемена длилась
Так долго — отключили свет, и не было звонка.
Курил тайком я в туалете. Какой-то дяденька,
Он сзади подошел…
Я:
Апчхи – чихнул он гаденько?
ТЫ:
Нет. Рот зажал мне. А потом…
Что было точно, я не помню.
Но представляю, хоть сейчас,
Тот голос… И во мне все рвется.
Я плакать не могу.
Я:
Что он сказал?
ТЫ:
За Павлика Морозова…
От отца…
Я:
Вот и молодца.
Поплачь…
ТЫ:
Что делать мне? В чем я виновен?
Я:
Ты куришь до сих пор, тайком.
ТЫ:
Я в этом безусловен.
Табачный дым, он обжигает кипятком,
Пронзает память, воскрешая ужас:
Пугливого мальчишку, тужась-тужась…
Я:
Пойди по рельсам босиком.
ТЫ:
Зачем?
Я:
Навстречу звукам.
ТЫ:
Путешествие по мукам.
Я:
Они закончатся – лишь паровоз гудком
Оповестит весь мир про час в сортире.
ТЫ:
Нет мне покоя в этом, в мужском мире.
акт 4
Я:
Мой первый раз – он здесь, сейчас.
И каждый миг – как в первый раз –
И каждое мгновенье…
ОНА:
Ах, дайте же варенье.
ОН:
Там мухи.
ТЫ:
По небу летают.
ОНА:
Снега все тают-тают.
Собаки лают,
Караван идет.
И чья-то плева
Очень долго ждет.
Я:
Дождусь ли я прекрасного мгновенья?
ТЫ, ОН, ОНА:
Так ты невинна?
Я:
В том и в этом не повинна.
Каюсь я.
ТЫ, ОН, ОНА:
Не верим.
Я:
Каюсь-каюсь: я и я.
ТЫ, ОН, ОНА:
Верим – верим.
Я:
В час рака зверям зверем.
Я лишь самой себе не трушу отдаваться.
ТЫ:
А что с другим – готова душу сразу заложить?
ОН:
Да хватит дурью маяться, трезаться.
ОНА:
Ты ж в обществе – нам надо всем дружить.
Я:
Я Манихеем стать мечтаю:
Во сне всё грежу, как я отрезаю.
А наяву – мне нечего рубить.
ТЫ:
Так ведь не долго молодость сгубить.
Я:
Язык мой – враг мой.
И это знаю.
Всё решено:
Его я отрубаю.
ТЫ, ОН, ОНА:
Ой, поди ж ты, погляди.
Повремени, побереги.
Я:
Мяу-мяу, я — заводная кукла
И сказки сочиняу,
Себе кладу их прямо в рот.
Ну, вот, и вышел мой завод.
Появляются СКУЛЬПТОР-ДРОВОСЕК и ТЕНЬ СТРАЖНИКА.
Я, ТЫ, ОН, ОНА:
А крайней деревянной матрешке
Всё было понарошке.
ТЕНЬ СТРАЖНИКА:
Почему Вы 125 раз высекли консервную банку с завтраком туриста в томате?
СКУЛЬПТОР-ДРОВОСЕК:
Я долго ел его «У тяти».
Картина вторая
«МАЙБЕДИЗСТЬЮПИД»
акт 1
ОНА:
Уж, тридцать лет…
Я:
Ума все нет.
ТЫ:
Не беспокойся больше –
И не будет.
ОН:
И что с того? Да, не убудет.
Я:
Ну что? Как в первый раз?
ОНА:
Да. Все – в противогаз!
ТЫ:
Пожалуй.
ОН:
Балуй-балуй.
ОНА:
Какой гламурный глянец слепит глаз.
ОН:
Попробовал я как-то снять противогаз…
ОНА:
Ну-ну, я члены уже гну.
Я:
Да не гони му-му.
ТЫ:
Не пукайте, не понукайте.
ОН:
О, тишь да гладь:
Фотографирую я блядь
И не могу ей вставить даже в глаз
Мой объектив. Настроился на позитив:
Дышу, до десяти считаю,
Но… все равно – я не кончаю.
ОНА:
Вот это раз!
ОН:
Да если б раз!
А то и два, и три-четыре-пять,
Пошел я зайчиком гулять,
То сереньким, то белым,
Короче, занимаюсь делом.
ОНА:
Фраттаж?
На ощупь ищешь свой типаж?
И не найдешь никак этаж?
ОН:
О, н-нет…
Я:
А что же? …опа?
ТЫ:
Иль, может, злоба?
ОН:
Я – импотент.
ОНА:
Все та же рожа?
ОН:
Да, похоже.
ОНА:
Вот это два!
ТЫ:
Ты вспомнил имя? Имя розы,
Что было первою занозой?
ОН:
Имя рожи?
ТЫ:
Да, нет. А той, что мухи подпевали
И дети нервы щекотали.
ОН:
А, той.
ОНА:
Постой-постой.
ОН:
А что?
ОНА:
Его я знаю.
ОН:
М-да?
ОНА:
Короче: та…
ОН:
Молчи.
ТЫ:
Хорошие обложки для журналов.
ОН:
Я получаю серым налом.
Я:
Ну, хорошо, что получаешь.
Не важно, что ты имени не знаешь.
ОНА:
Дарю тебе я колпачок –
Скачи же в нем, как дурачок,
Ты левым зайцем, не скучая.
Я:
Лучше полосатым.
ТЫ:
Лучше в крапинку усатым.
ОН:
Спасибо, братцы, — я кончаю.
Я, ТЫ, ОНА:
Ну, наконец!!!
Какой ты, право, молодец.
акт 2
ОНА:
Я стала шефом фейс-контроля.
Бульдожья хватка и стальная воля
На верх карьеры возвели меня.
Не потеряла я девичьего огня:
Теперь я трогаю, держу, хватаю
Той самой кистью…
ОН:
КарманЫ опустошаю.
ОНА:
В деревню, в глушь, в леса, в Сибирь!
А, может, в Соловецкий монастырь?
Одену берет и возьму автомат –
Чем не Отчизне я бравый солдат?
Могу!!!
«Достаю из широких штанин
Дубликатом бесценного груза»,
Всей болью из всех разорвавшихся мин,
Что пуп согревали как Муза,
Я голову кукольной Барби.
Смотрите, завидуйте:
Теперь и
я – гражданин
бывшего Советского Союза.
Вы что? Ох…ели? – подумают люди.
Вы что-нибудь съели? Иль в грязной посуде?
Ух, назовусь я тогда Чебурашкой –
Пусть лапу подаст мне любая дворняжка.
Я:
126-ой сон Веры Павловны какой-то.
ОН:
Цензура не допустит.
Я:
А судьи кто?
Ты:
Кто виноват?
ОНА:
Да всё путем.
Хотя… зеркало твоего взгляда
транслирует мне,
что безумна.
Мне кажется – слегка заумна.
Вокруг так шумно.
У меня нет внутри абсолюта.
Но я тута, я всё еще тута.
Настороженность, агрессия – и –
Бац – отчуждение –
Вот оно – общественное мнение.
Как бы мне реноме сохранить?
Лицо умыть,
надеть нейтральну маску
И говорить, что расскажу я сказку,
Что всё во сне явилось мне.
Нет – умолчать,
Одной так в тишине зачать,
Потом проделать истерические роды.
Отстанут от меня невзгоды?
Все я да я, и жизнь, похоже, не моя.
Готова соблюдать приличья,
Не буду я срывать обличья.
Благоразумье карнавального шута.
Да только я уже не та.
Благообразие лица все то же,
Да только не моя уже та рожа.
Короче: я умна, красива –
Некстати как-то невпопад.
Границы нормы наблюдаю,
Лишь иногда во сне летаю.
Нет-нет, конечно, наяву
Я только в обществе живу.
О’кей, всё в норме, всё в порядке.
Но где же сделать подзарядку?
ОН:
Что делать: те же дуры на дорогах
Не пропускают даже рогом…
ОНА:
И без копыт. Я счастлива.
Да будет каждый сыт.
И мой позор деньгами смыт.
ТЫ:
Ура дензнакам!
Я, ТЫ, ОН, ОНА:
Все свистнем раком.
акт 3
ТЫ:
Где алименты – милые друзья?
Ведь одиночкою живу я,
Воспитываю сыновей.
Забрали б в армию скорей.
Я:
А сколько?
ТЫ:
Три.
ОНА:
Да ну, не ври.
ТЫ:
Три-три.
ОН:
Вот хорошо, что только три.
Есть тренья между ними?
ТЫ:
Ах, Боже сохрани!
ОН:
Так нет?
Я:
А комнат сколько в доме у тебя?
ТЫ:
Простите, не скажу вам я.
Я:
Увидишь, если гномики они –
То в армию вполне не загребут.
ОНА:
Небесные огни,
Как кони красные заржут.
ОН:
Ты часто их купаешь?
Иль ты с Петровичем их водкой угощаешь?
Я:
Наденут перья – и в седло…
ОНА:
И трубка мира – понесло…
Я, ТЫ, ОН, ОНА:
Декретный отпуск для отца –
Вот это песня молодца.
акт 4
Я:
Я до сих пор невинный репортер,
Не будет сказано в укор…
ОНА:
Смотри в упор:
Записываешь всё на диктофон?
ТЫ:
Ты до сих пор за жизнью наблюдаешь?
И радостей и бед ее не знаешь?
ОН:
Ты тоже импотент?
Сиё приятно, важный сей момент.
Я:
Я инфантильна, в розовых очках.
И на задание иду я как на бал,
Что первым и последним может быть.
Хочу героем бравым я прослыть.
ОНА:
Так грудью ты ложись на амбразуру.
Я:
Уже нашли такую дуру?
ТЫ, ОН, ОНА:
Это ты.
Я:
Неужто я?
ТЫ, ОН, ОНА:
Ты в зеркало не раком посмотрись.
Я:
Писец!
Пытливый ум пытает сам себя,
Выклевывая печень и глотая.
На утро, снова желчью изойдя –
Ведь печень произвольно вырастает.
Теперь я лампочку на кухне запалю —
Во тьме кромешной – как при свете дня.
И выну печень и ее сварю.
А свет внутри? – Что мне с того огня?
Входят СКУПТОР-ДРОВОСЕК и ТЕНЬ СТРАЖНИКА.
Я, ТЫ, ОН, ОНА:
Мы – целая семья,
Что в сумерках лишь правду говорит –
На утро, просто, не стоит.
ТЕНЬ СТРАЖНИКА:
Зачем и почему Вы разделили поровну 125 консервных банок
с завтраком туриста в томате?
СКУЛЬПТОР-ДРОВОСЕК:
WOW – чтобы каждому стало ровно по 15 минут славы – WOW
Картина третья
«VAYA CON DIOS»
Я:
Обещанного дождались?
Все молчат.
Я:
Меняем пол и в монастырь?
Все молчат.
ОНА:
А, может, свадьба, хэппи-энд?
ОН:
Ты свечку подержала?
ОНА:
Да, может, где-то пережала.
ТЫ:
Чья бы корова бы да ржала.
Я:
Что делать?
Низ не может,
А верх, похоже, не хотит.
ТЫ:
Да, были бы стремленья…
ОН:
Пришло б тогда прозренье.
ОНА:
Печалиться не обязательно.
Вперед с цветами на природу.
ТЫ:
Потом с обрыва прямо в воду.
ОН:
И аккуратно в новую волну.
Я:
А если в ней я потону?
Сама спиралью закручусь?
Иль прямо в омут?
ТЫ:
Всё «пена дней».
Я:
А ночью что же?
И все же, кто же нам поможет?
ОН:
Так, может, папу Карлу позовем?
ОНА:
Так-так, тик-так,
Он банки рубит.
ТЫ:
До сих пор…?…
ОН:
Так, может, достаем топор?
Я:
Но «эту песню не задушишь, не убьешь».
ОН:
Томатный соус вместо крови.
Ну что? Вы все подняли брови?
Давно про это знаю, хоть молчу.
Я, может, на том свете получу…
ОНА:
Вот это …опа.
Я:
Опять про рОжу.
ОН:
Я рожУ.
ТЫ:
Ну, всё. От вас я ухожу.
ОНА:
К своим дитЯм?
ОН:
Ты нужен им, как колесо корове.
Я:
Зов что ли крови?
ТЫ:
Пойдем к «У тяти».
ОНА:
Там теперь Мак-с-Дона
Фаст-фудкой утренней росы,
Покруче даже колбасы.
ТЫ:
Ты точно знаешь, кстати?
ОНА:
Клянуся жителями Гамбурга,
Чтоб мне там и остаться.
ОН:
Поедемте кататься.
Я:
В порт?
ОНА:
Аппорт-аппорт, ату-ату,
Анкор-анкор, аля-улю,
Гусары денег не дают.
Я:
Что делать?
ОН:
Вот еще вопрос какой:
Нужны ли нам вопросы?
Я:
Да… мы давно все бравые матросы.
ТЫ:
Девятый вал катит там – впереди!
ОНА:
И сзади тоже, позади.
Я:
И слева.
ОН:
Справа – лучше не глядеть.
Входят СКУЛЬПТОР-ДРОВОСЕК и ТЕНЬ СТРАЖНИКА.
Я, ТЫ, ОН, ОНА:
Давно пора нам ох…еть и обалдеть в придачу.
ТЕНЬ СТРАЖНИКА:
Дайте же и мне попробовать, что у Вас там в томате?
Я, ТЫ, ОН, ОНА:
И мы, и мы хотим то, что «У тяти».
СКУЛЬПТОР-ДРОВОСЕК:
Спешите вы да зря.
Зрителям кажется, что Я, ТЫ, ОН, ОНА и ТЕНЬ СТРАЖНИКА сидят полукругом и смотрят внутрь открытой консервной банки с завтраком туриста в томате.
Голос ТЕНИ СТРАЖНИКА (источник не локализован носителем):
Самое странное, что может произойти по ходу лет – привыкаешь к мысли о конце.
И если это не проходит – конец к тебе действительно приходит.
ЗАНАВЕС
ВСЕ КЛАНЯЮТСЯ
Просто личное мнение. Мало действий, много игры слов, которая со сцены не очень внятно звучит и смотрится. Что хорошо: банка с томатным соусом и имена героев.
Детям до того как , не расстанутся с невиностью , и взрослым , воспитанным властью СССР , читать строго воспрещается .
До чего же талантливы и раскованы наши женщины ! У Риты Бальминой , у гениальной , с моей точки зрения , Риты Бальминой , ныне проживающей в США , есть книга такого же названия «СТАНЬ РАКОМ» , — вот стихотворение из этой книги :
В объятья первого хамсина
От страсти стонущей Далилой
Упала стерва-Палестина,
А я — в твои объятья, милый.
Для ночи догола раздета,
Луна — бесплатная блудница —
На бледный пенис минарета
От вожделения садится.
Дрожат у пальмы в пыльных лапах
Соски созвездия Змеи ,
И всех моих соперниц запах
Впитали волосы твои.
И я не понимаю снова:
До коих пор, с которой стати
Я все тебе простить готова
Под неуемный скрип кровати.
Да здравствуют женщины , пишущие лучше мужчин и раскованней .
Миша, не стоит сравнивать @@й с пальцем, гд в роли пальца — @@ёвая «пьеса», несмотря на то. что в авторах «раскованная» (или РАКованная) женщина.
Не могу сказать, что понравилось, но есть находки, в том числе и имена героев.
(Жидкие, но продолжительные аплодисменты).
С уважением,
Сравнивать Вам, Эдуард, действительно не стоит, а то еще растроитесь не на шутку :)000)))
Ольга, я добросовестно прочитала пьесу, не могу сказать, что я восторге, но ведь пьеса для театра? И вполне возможно, что со сценическим нестандартным решением она будет и очень… Тем более, что находки в ней есть, и уже упомянутые, и асоциативные цитаты хороши.
Меня-то больше реплика Эдуарда Караша интересовала,из-за которой Вы на него так обиделись. Ну что сказать? Его коммент явный выпад в сторону использования Вами ненормативной лексики в пьесе. И ничего личного. А то, что ему пьеса не понравилась, так это его проблема, а не Ваша. Замени он глагол на «плохая», Вы бы не обиделись? Ведь играя по «мужским» правилам, комплиментов не услышишь, уж это я точно знаю. А мат для мужчин старше 70-это их, родное.
Спасибо, Валентина.
Мне бы все-таки хотелось, чтобы Эдуард Караш хотя бы уточнил, что такое «(или РАКованая) женщина».
С уважением и признательностью за поддержку и возможность участвовать на портале ЧХА,
Оля
Ольга, пьеса твоя этому «Балагану»… пардон, «Комедианту», такую кассу сделает, что госпожа режиссерша о каком-то халявном репертуаре без оплаты авторских прав, ради которого, собственно, и была затеяна вся эта затея-проект, и думать забудет. И конкурс сдаст зараз в музей.
А на Караша не обижайся: старость — не радость, даже раком.
За пьесу — 10.
Твой поклонник ДЕД МАЗАЙ без зайцев
Спасибо, Дед Мазай без зайцев.
На «Монологи вагины аля рус» я не отваживаюсь и не готова, может быть, пока :)))
Всем спасибо за отзывы.
С уважением,
Оля
Здравствуйте, Ольга!
Не думал, что моя маленькая реплика (адресованная даже не вам, а своему ровеснику-коллеге) вызовет у вас такую негативную реакцию. Кстати, в одной моей фразе уместились аж две «игры слов», которые вам в пьесе по душе, а здесь не разглядели… Поясняю (по вашей просьбе).
1. Х@@ сравнивается не с пальцем, согласно поговорке, а с х..вой пьесой в роли пальца, т.е проигрывающей в сравнении с нормальным пенисом.
2. Миша Лезинский приветствует раскованных женщин, подразумевая вольности в словесной эквилибристике, я же предпочитаю у Женщин (с большой буквы «Ж») эквилибристику интимную, наедине, в том числе и позу, которой вы, Оля, посвятили свою пьесу (я убрал лишь одну буковку из восторга Михаила)
А что касается моего возможного нешуточного «РАСТРОЙСТВА» ( в смысле утроения ?), могу посоветовать для попадания в смысл добавить ещё одно «С» (к первому), а по существу, как говорил Арк.Райкин «Мы ещё о-го-го… если нас прислонить к тёплой стенке…» и можем сходить «налево», если ветер не сильный…
И Валентина права — пожилой человек за нецензурщиной в карман не полезет, а бывалый морской буровик — тем более (я, честно, не любитель, а упоминание матерей в «мате» на Кавказе и в Закавказье вообще не приветствуется )
Уверен, что мы найдём общий язык на других ваших произведениях, а пока
с дружеским приветом, Э.К.
Я гляжу на действие глазами режиссера , и чтобы я на его месте мог сотворить с этой пьесой .
Ставлю очередную 10 ( десятку ) .
Спасибо, Михаил.
Вы удивительно ободрительно действуете 🙂
С уважением,
Ольга
N.B.
Странно, а когда я писала отзыв на Ваши пьесы там не было оценки в баллах — пойду погляжу, что сейчас.
» Я, ТЫ, ОН, ОНА …»
Вместе дружная семья и т д …
ЗАНАВЕС
ВСЕ КЛАНЯЮТСЯ
Я кланяюсь вместе со всеми 🙂
Спасибо, Михаил.
С уважением,
Ольга
Замечательная в своем роде пьеса. Вторым эпиграфом (а может быть, и первым, и единственным) могли бы стать более точные (и рифмованные) строки:
Сместилось все под современным Зодиаком:
Лев Козерогом стал, а Дева стала Раком!
Поражен непонятным для меня глаголом – «трезаться»! Как и «дистанцией огромного размера» между художественной образностью Риты Б.:
«Для ночи догола раздета,
Луна — бесплатная блудница —
На бледный пенис минарета
От вожделения садится». –
и голыми (в смысле бестропными, бесметафорными) …опами Ольги.
Он лукав, как Змей-искуситель, Михаил Лезинский, сравнивая то и это…
Ольга, если хотите «жечь глаголом», а не эпатировать плЕвочками-плевОчками, – отнеситесь критически к ироническим восторгам.
Да, находки есть, только не для музейного театра в традиционном понимании слов.
Пьеса могла бы хорошо пойти в Музее противогазов… с эпиграфом: «Просьба презервативы в окна не бросать – гуси давятся!»
С искренним расположением.
Эрнест
Спасибо, Эрнест, за отзыв.
Я осознаю — что «Час рака» — это ближе к эпатажу, а не «глаголом жечь сердца людей», хочу я этого или не хочу.
Однако же, для начала … я 🙂 имею в виду себя (можете и не поверить, но я даже в юности брутально-туманной стихов не писала, то бишь энто мои первые экспириенсы) …по-моему, 🙂 могло быть и хужее :))
Я пока не знаю, что это значит, но настолько отстранясь от трудов своих…Время от времени практически сразу…
С уважением,
Ольга
P.S.
Кстати, Ваши «Глюки-отзвуки» — особенно интерпретаци-аннотация сказки про курочку Рябу -меня 🙂 жгуче поразили.
Оля! Я прочитал два раза, и вот, что мне надумалось:
Мало солнышка да долгие ноченьки объясняют, конечно же, многое, но, не в последнюю очередь, и то расстройство-насилие, которое кормится, безусловно, тем же самым, что и сама история. Еще бы — всю зиму топить избу, чистить снег и ненавидеть соседей.
Расстройство-насилие сексуальное, расписанное в картинках для букваря, рассказывает, по сути, о расстройстве-насилии бытовом, которое безлико и обезличенно так же, как и его страдательные герои. Я, ты, он, она — все мы расстроенные и изнасилованные именно окружающей нас средой, а не каким-то там рожей-дяденькой. По причине безликости источника, расстройство (как и его насилие) становятся этаким всеобъемлющим нечто. И ищет это нечто входы и выходы во всех нас, отданных ему на потраву и им же вдоль и поперек истыканных — Вы, безусловно, решитесь на более смелый термин.
«У тяти» есть рай, нам обещанный за все наше каждодневное страдание в переходе на станции «Тверская». И разве жизнь без консервной банки, в этом раю поедаемой, имела бы смысл? И как смотрим-то в нее мы — я, ты, он, она — наиделогизированные массовым счастьем до электричества — средствами массовой же идеологии.
Но и этого мало — консервная банка-то эта сама становится искусством, которому и не только банка — слишком многое, что никогда названия не имело, — становится по плечу! И то, что назвать себя не смело, — не без революции и доктора Фрейда, конечно, — торжествует, занимая стены лучших галерей мира.
Высекай же, Скульптор-Дровосек, — теперь на виду уже да и как! — в сто двадцать пятый раз свою консервную банку бессмертную. «И выну печень и ее сварю./А свет внутри? — Что мне с того огня?» — я тоже кланяюсь в ответ.
С уважением,
Алексей
П.С.: Мне еще очень понравилось про паровоз!! — эти зимние вечера, знаете ли, ну и дальше по тексту 🙂
У Анатолия Мариенгофа в романе «Циники» есть примечательный эпизод:
«Ольга говорит на полном спокойствии:
— А руки я вам, Илья Петрович, не подам…
Волосатые растопыренные пальцы висят в воздухе.
— Где вы сейчас, Илья Петрович, были?…- Докучаев хихикает. – Розы бахчисарайские срывали, что ли?…
— Запомните, пожалуйста, что после сортира руки полагается мыть. А не лезть здороваться…
Проводите Илью Петровича в ванную.
Докучаев послушно выходит из комнаты. Вдогонку ему Ольга кричит:
— С мылом, смотрите!..»
Такой циничной женщиной можно восхищаться.
Сила художественного воздействия розово-голубой среды абстрактных героев Вашей, Ольга, пьесы, уснащенной физиологическими подробностями, ненормативной лексикой и нравственной грязью такова, что после ее чтения хочется пойти и вымыть руки, с мылом.
Восторги же мужской части читателей (женская – более сдержана) по поводу раскованности автора выглядят неубедительно и даже фальшиво, поскольку нетрадиционная ориентация части населения стала привычной и «набила оскомину», а эмансипированные женщины на необъятных российских просторах овладели искусством (многоэтажного!) мата настолько хорошо, что смелостью и эпатажем является скорее его отсутствие.
Я как-то вынужден был в течение четверти часа слушать девушку в нежном возрасте, разговаривавшую по телефону, у которой только 2 –3 произнесенных слова, не считая предлогов и междометий, были вполне пригодны для печати.
По моему, это грустно, господа!
Что же до использования ненормативной лексики мужчинами после 70-ти – есть, уверяю вас, есть еще люди и юного, и зрелого, и преклонного возраста, которые даже «про себя» стесняются произносить нецензурщину. Все зависит от воспитания, госпожа Макарова и господин Караш!
Огромное спасибо, Алексей.
Да, тема насилия была одной из основных тем сего 🙂 творения.
В силу природной 🙂 моей скромности не в силах принять Вашу рецензию только как констатацию фактов на основе анализа и синтеза, проделанных Вами. А воспринимаю, скорее, как направление для зоны ближайшего развития :))
Что-то про паровоз не совсем поняла — имеется в виду идея коммуны? 🙂
С уважением и признательностью,
Ольга
Спасибо за рецензию, Иван.
Следует признать, что мнение, выраженное Вами в отзыве, имеет место быть, на мой взгляд, глубоко укоренным и широко распространенным, в независимости от того хочу я этого или не хочу.
По поводу мата: в пьесе вроде бы одно нецензурное слово.
«Человек, получивший высшее образование, имеет право выражаться нецензурно» (Альберто Моравия — литературный итальянский классик 20 века, как Вы помните)
Я, как и 🙂 герои пьесы, все мы получили классическое университетское образование, так что — могу и употребить, если сочту необходимым 🙂
С уважением,
Ольга
Практически про коммуну — «Они закончатся – лишь паровоз гудком/Оповестит весь мир про час в сортире» 🙂
Спасибо про тезис о скромности, но проблема-то в том, что и я от природы скромен 🙂 Давайте тянуть жребий, чья скромность тяжелее 🙂
Хотя с «направлением» я немного согласен (хотя анализ и синтез скреплен конкретными примерами), но вот в каком ключе: я, например, вычеркнул (сначала написал, а потом удалил) параллели со средневековьем. Доказательства – насилие, иррациональное, обезличенность, контроль масс-медиа (здесь после «масс» любое слово, в принципе, подставить можно). Параллели – концепция рая в христианстве, высшие силы, такая же обезличенность серого люда, контроль церкви и т.д. Внимание – главный тезис: даже если Вы этого не раскрываете, то иллюстрируйте вполне наглядно. Я даже готов на пари 🙂
С уважением,
Алексей
P.S.: С г-ном Иваном Мельником я, конечно же, не согласен, но не буду повторяться про «бесполезные» искусства и выражение «так, как есть».
Спасибо, Алексей.
Не вполне поняла, в чем может состоять пари?
Я не слишком уверена в художественной ценности своих 🙂 творений.
Однако, если про отсебятину, то, наверное, разочарованность и растерянность — Что есть после, кроме секса, когда уже пресытишься? Неужто 🙂 готовиться к загробному раю? А что сейчас-то здесь на Земле. Вот так-то вот разоткровенничалась я, :)почти как на картинах И.Босха.
С признательностью,
Ольга
Пари на иллюстрацию худ. ценностей 🙂 Ну, в смысле, что их проиллюстрировать можно. А рай-то у нас уже не совсем средневековый, слава богу. Энди Уорхолл-то в раях земных понимает. Да и поклонение им сродни священному. Больше — сродни массовому. И после – когда пресытишься – пресытишься еще разок (так уж и разок 🙂
С уважением и (хочется еще добавить всяких теплых штук, но со словами у меня что-то плохо нынче, но с уважением — очень теплым),
Алексей
Спасибо за сдержанность, Ольга!
С учетом глубоко укоренного (а, возможно «укорененного» или даже «укоренившегося») – мне остается признать, что я ничего нового не сказал:)
По поводу мата: да пёс с ним, одно или больше, разве в этом дело.
По поводу права: я тоже имею его, если согласиться с классиком, но ведь соглашаться не обязательно, не правда ли? Положим, право есть! Вопрос, как этим правом воспользоваться? Можно, как на дуэли, поразить обидчика его же оружием (если это благородный человек), можно отказаться от своего права и выстрелить в воздух. А если этим правом размахивать, как пистолетом, всуе, то это уже что-то совсем другое получается. Вот это я и имел в виду, говоря о воспитании.
С уважением
О, так Вы о 🙂 воспитании, Иван.
Уверяю Вас: я регулярно мою руки :)))
С уважением, почтением и признательностью и прочая прочая
Ольга