Детишки Леты зороши.
Отец не чает в них души,
Любви им поровну – точь в точь –
Но Артемида все же дочь
И Зевс, хоть самовластен, крут,
Все ж мягче к дочерям… И тут
Едва ль откроем мы секрет:
Отцы — такие, разве – нет?
И Артемида, хоть мала,
Но разумом остра была.
Явилась к грозному отцу –
Глаза в глаза, лицом к лицу –
И молит:
— О, верховный бог,
Будь снисходителен, не строг,
Откликнись на мою мольбу –
И выбранную мной судьбу,
Своим согласьем утверди,
Меня за дерзость не суди…
— Попридержу в себе судью,
А все ж какую ты судьбу,
Себе избрала, крошка-дочь,
И чем тебе б я мог помочь?
— Великий, не вели казнить –
Желаю девственность хранить
И не желаю под венец…
— Да будет так! — сказал отец…
— Но чем же ты заполнишь дни?
Чем – ночи? Долгими они
Покажутся…
– Охота –страсть…
Предамся ей…
– Потребна ж снасть,
Загонцики – гнать зверя им б…
— Дай мне полсотни быстрых нимф,
Псов, чтоб вылаивать зверье,
Лук, стрелы, острое копье…
И мы помчимся по лесам…
— Завидно… Не дела б – и сам
Все ту же утолял бы страсть…
— Так что ж?…
— Да занят…
– Ясно, власть…
И вот – трубит богиня в горн —
Четверку ланей в первый гон
Поймала сребророгих – есть!
Гордились бы – такая честь:
Для той охотницы младой
При колеснице при златой
Упряжкой быстрою служить —
Зато их оставляют жить…
Едва волшебный луч луны
Дарил природе чудо-сны,
Азарта ловчего полны,
Они взлетали на холмы,
Неслись долиною ночной…
Ни дикий вепрь, ни волк лесной
Не избегали острия
Стрелы волшеиной и копья……
А после в тайный шли лесок…
Здесь озерцо… Вокруг песок…
Вода прозрачна и нежна…
В ней Артемида… Тишина…
Такая нега и покой…
Ах, смертынй, лучше б ты другой
Шагал тропинкой через ночь…
Узрел богиню? И помочь
Тебе не сможет даже Зевс…
Судьба… Однажды ночью здесь,
Где Артемидина купель,
Шел юный Актеон… Досель
Не заходил он в тот лесок,
Где, полагал, успешно мог
Ночами промышлять зверье…
А тут –такое!… Е –мое!
Богиня и полсотни нимф!…
Ему б умчаться, может с ним б
И не случилося беды,
А парень замер у воды,
Не в силах взгляда отвести…
Увы, беднягу не спасти…
Богиню разбирает гнев…
Тунику на нее надев,
Божественную наготу
Прикрыли нимфы… Краасоту
Глазами парень жадно пьет…
Богиня, наклонясь, берет,
В горсть-ковшик воду озерца,
Да как в него плеснет в сердцах!
Едва коснулись капли лба –
О горе! Пополам – судьба!
Богиня чересчур строга –
И у него на лбу рога…
Был человек, и вот – олень…
Псы Алееона – им не лень –
С задором стали зверя рвать –
В нем Актеона не узнать,
А он и крикнуть не успел,
Как наземь брошен…
– Кто посмел
В купели лицезреть меня,
Потом не проживет и дня,
Никто богиню не порочь…
И понеслась со всеми прочь –
Несчастный Актеной забыт,
Тот день в календаре закрыт –
Был человек, а стал олень…
Различны, словно ночь и день
У Зевса с Летой дочь и сын…
Посмей же где-то хоть один
О Лете грубое сказать –
Беда – они стеной за мать…
В стране с названием Тебея
Была царицей Ниобея,
Благополучна, все при ней…
Четырнадцать растит детей.
Зевс, кстати, Ниобее — дед
Гордыня… Всем она во вред…
Собрался ко дворцу народ,
Царица выплыла вперед
И держит пред народом речь
(Жаль, некому предостеречь…)
— Довольно Лету восхвалять.
Допустим, ладно, Лета – мать,
Все знают: есть и дочь и сын,
Но дочь одна и сын один.
Моих – четырнадцать детей –
Семь дочерей, семь сыновей.
Велю: воздвигнуть новый храм,
Мне возносить молитвы там,
И жертвы мне же приносить,
О Лете ж можно и забыть…
Что ж Артемида, Аполлон?
Гнев забирает их в полон:
Кто мать их унижает так,
Тот близнецам, бесспорно, враг.
Отмщенье не заставит ждать…
Как побольнее ранить мать?
Известно: поразить детей…
Семь стрел, тесущих семь смертей,
Шлет Аполлон на сыновей,
Его сестра – на дочерей
Пускай на детях нет вины,
За мать ответствовать должны,
В расцвете лет теряя жизнь…
А что ж их мать? Детей лишись –
Поймешь: все остальное – тлен.
Одна среди дворцовых стен,
Скорбит по детям мать навзрыд,
Ее терзают боль и стыд,
Не иссякает слез поток…
Кто б бедной матери помог?
И боги сжалились над ней:
Она в скалу среди камней
Заботливо превращена,
Но также слезы льет она –
Внутри скалы живет родник,
Не сам собою там возник.
При свете дня, во тьме ночей
Струится по скале ручей…
То Ниобея слезы льет
Который век, который год…
В согласьи с нравами времен
Женился часто Аполлон.
Но с Артемидою Зевес,
Мы помним, заключил завет,
О том, что Зевса с Летой дочь,
Всех женихов отправив прочь,
Не выйдет замуж никогда,
Оставшись девой навсегда.
Но был однако ж прецедент,
Когда упорный претендент,
Любовный проявляя пыл,
Ее согласье получил,
Да, обещание дано,
Но вот исполнится ль оно?
Лишь Артемида знала: нет!
А кто ж тот славный претендент?
Сын Посейдона, От, гигант…
Два брата, От и Эфиальт,
В два раза выше всех олив –
И сила в них, и душ наив…
Опаску боги к ним таят,
Поскольку от волос до пят
Неуязвимы для богов –
Прогноз оракула таков:
Богам тех братьев не убить
Ни смертным их не победить.
Но братьям рада Мать-Земля,
Надеждой сердце взвеселя,
Что все же Зевсу отомстит
За груз печалей и обид:
Титаны, Геи сыновья,
Томятся в Тартаре… Земля –
В надежде: От и Эфиальт,
Что кулаком крушат базальт,
Возьмутся за опавсный труд –
Кронида в Тартар упекут,
Наверх Титанов возвратят…
Ночь… Братья-великаны спят,
Устало на сырой земле…
Лишь богатырский храп во мгле…
Свят великаны на боку,
Под головой по кулаку…
В их уши шепчет Мать-Земля,
Власть и богатство им суля:
— Хоть обойди весь белый свет,
Сильнее вас и краше нет.
Зевс жучит вас, как малышей,
Так не пора ль его взашей?
А, кстати, Эфиальт и От
Уже и сами вывод тот
В досаде сделали, горя
Желанием сместить царя
Олимпа, воцарившись там –
Мол, славно будет им, царям.
Известно: те, кто так сильны,
Порой с мозгами не дружны…
Ну, сила есть, умишка им б…
Решили превзойти Олимп…
Надергав, точно репку, гор,
Их лепят друг на друга… Взор
С гигантской кучи той окрест –
Они любых превыше мест –
И Зевсу, обнаглев, орут:
Кончай, мол, Зевс, тиранить тут,
Мол, с золотого трона слазь
И Оту с Эфиальтом власть
По доброй воле передай
И улепетывай, давай.
С верховным богом пусть бегут
И прочие, оставив тут,
Лишь Геру с Артемидой. Им –
Быть женами царям младым.
Ну, Артемиду выбрал От,
А Геру Эфиальт… Идет?
Качнули гордою главой
Богини…
– Нет – пойдем войной!
Зевс в гневе в наглецов швырнул
Сто молний…
— Как комар куснул…
Сын Зевса, Арес осмелел,
С мечом на наглых налетел…
Но мигом схвачен удалец,
Засунут в бронзовый ларец.
Хлоп! – сверху крышка… Щелк! – засов…
— Эй, кто еще? Один – готов…
Зевс озабочен. Аполлон,
Что был не по годам умен,
Сказал:
— Уж коль никто другой
У них не выиграет бой,
То нужно хитрость применить:
Друг с другом наглецов стравить,
Глядишь – друг друга и убьют…
— Сестра, —
он Афродите,
— Ждут
Все подвига… Так соберись,
Влюбленной в Ота притворись…
От ухмыльнулся: Аполлон
К нему взывает:
— Ты влюблен
В сестру… Смущается она,
В тебя, однако, влюблена…
Зовет тебя на рандеву
На остров Накс… Компрене ву?
От:
— Ну, лонечно, компрене…
— А кто назначит встречу мне? –
Был Эфиальт ревнив и зол…
От:
— Ты б со мною, брат, пошел…
Вдруг это Аполлона трюк?
— Коль это трюк, ему каюк!
Хоть ревность Эфиальта жжет –
Сердит на брата, но идет,
Свою гордыню одолев,
Глаза ж его кровавит гнев…
Завелся, это видя, От,
Глядь – тоже злобой изойдет…
Их, наблюдая, Аполлон
Решает:
— Время!
Выбрал он
Для Афродиты лучший миг…
Та – к ним стрелою и меж них,
Оленем, что красив и бел,
Летела… Злобою горел
Из братьев каждый – и при том
Они ж охотники… Копьем
Синхронно Эфиальт и От
В оленя ткнули… Ясно, тот
Удара братьев избежал –
Друг друга каждый поражал…
Иной бы не сумел боец
Гигантам причинить конец…
Что далее? Известно мне,
Что в Тартар их спиной к спине
Связав, велели уволочь,
Где стужа вечная и ночь,
А вяхут их спиной к спине
Шипяшие гадюки… Гнев
Улегся меж богов и страх…
Богиня храбрая – в цветах…
Одарена за подвиг свой…
Ну… Арес, скорченный и злой,
Вопящий – вынут из ларца…
Что ж – похвалили храбреца…