1.
Давным – давно помню, был случай со мной:
У церкви, у площади каменистой,
Цыганку я встретил утром дивным,
Утром туманным, вялотекущем.
Хочешь, погадаю, красавец тебе,
Свои линии покажи мне на руке,
Предскажу, что ожидает в дороге,
Что предстоит испытать в жизни, в судьбе…
Тонкую ладонь свою, я ей показал,
Не смотря на нее, цыганка шептала:
«Дорогой, позолоти ручку сначала»,
Из кармана монету я ей протянул.
Жить будешь долго, на свете ты долго,
Маленьких два свертка в путь с собою прихвати,
Если трудно станет, дышать невозможно,
Ты их открой наугад, и записку прочти.
Свертки эти храни, не доверяй никому,
Записки, прочитав, в огне алом сожги,
И дальше, дальше по жизни своей иди,
Если захочешь меня, позови, я приду…
И исчезла цыганка,
Платьем длинным шурша,
По площади ветер пронесся,
Водоворотом листья кружа.
В руках у меня два маленьких свертка,
Путь извилистый, дорога поджидает меня,
В груди сердце бьется, трепещет душа,
Будь, что будет, рискну, может, улыбнется судьба…
2.
По дороге я шел…, дни и версты листая,
Призадумался вдруг на полустанке в пути,
Что в свертках тех цыганкой спрятано загадкой,
В чем тайна? Мысль меня поразила пугая…
В черты, какие, в какие грани определить,
В уме своем как навести порядок,
Как с этим слов, понятий, набором объемным жить?
А может, мал он, тесен, слишком узок…,
Позвать знакомую цыганку на подмогу,
Может пополнить надобно его, еще расширить?
Сомневался я долго, уже ночь, утро и день позади,
Сказала цыганка, если трудно будет, записку прочти.
Открыл я один из мешочков, рукою записку достал…,
И подумав…, не разворачивая, алому огню предал.
Так шел я и шел, жизнь свою, проживая в пути,
Версты, годы, мгновенья, часы, как книгу листая,
Трудно становилась, жгли сомненья, беды внутри…,
Я сжигал, не думая, цыганки вещей записки,
Но, при этом не уменьшались в размерах мешки.
Менялись страны, апогеи, пейзажи менялись,
Вдоль дорог, чарующие звуки вальсов и танго, цветы.
По обочинам эшафоты, виселицы, кресты, звезды,
Подметки об брусчатку терпкую до кожи стерлись,
На подмостках шуты, богини, херувимы, да короли…
Вырастали дети, внуки, уходили, увы, друзья…,
Платком на прощанье махнула жена, я шел дальше…
Оглянувшись, остановился, в горле спазм и сушь,
Прощаться, и мыкаться по свету не хочу, я устал,
И цыганку вещую мысленно на помощь позвал.
3.
У церкви, у площади каменистой,
Стою, как в юности пылкой и дерзкой.
Барабанят капли дождя по плащу,
Я цыганку ожидаю, ее жду…
И возникла цыганка,
Платьем длинным шурша,
По площади ветер пронесся,
Листья водоворотом кружа.
Хочешь, красавец, тебе погадаю,
По твоей ладони тонкой изящной,
Позолоти руку цыганки грешной,
Дай монетку, знаю я , ты не скупой.
Протянул монетку я ей из кармана,
Колыхнула грудями, зазвенела серьгой,
В пелене исчезла пустого тумана,
Сверкнула улыбкой, вздымая пыль бахромой,
Оставив у площади меня каменистой,
Под гул церкви колокольный, набатный, густой.
4.
Мелькают лица, фразы, надежды, воспоминанья,
Притомилась дорога…, от откровенья, страданья.
Потрошу я мешочки, высыпая записки под ноги,
Записки пожелтели, Пустынны листки, белеют виски!
Я дую на воду прозрачную, на молоке обжегшись,
Взор одинокий бросаю сквозь обманную пелену,
Полетели напрочь пустые мешочки, в тишину взвившись.
От себя, не отрекаясь, смеюсь, я и плачу, я грущу,
Барабанят капли дождя по видавшему виду плащу…,
Я, состоявшись, вернулся к Началу, в конец измотавшись,
Но, прощусь ли с собой, или прощу…, и не насытившись,
В реку потоком шумящим, с головой не покрытой нырну?
5.
По дорогам степным, дорогам лесным, потаенным
Кибитки табора, раскачиваясь на рессорах, плывут.
Цыгане, вольницей наслаждаясь, и песнопеньем,
В вихре, кружатся беззаботном и пестром, играясь, живут,
Звуки бубнов, скрипок, гитары томной обманной,
Собою манят, чаруют, колдуют…, безграничен их путь…
10 октября 2004 года.
