Она.
Она казалась почти идеалом, миниатюрная хрупкая молодая женщина, учительница русского языка и литературы. От неё веяло загадочностью. Замкнутый мир, детские голоса, уроки, посвященные Пушкину. Как-то я видел её в городской филармонии, на концерте Шуберта. Играл оркестр, музыка поднималась в высь. Она сидела, закрыв глаза, и слегка отклонив голову вниз — слушала. Скромная кофточка розового цвета скрывала, юбчонка, чуть выше колен открывала стройные ноги, призывающие покрыть их поцелуями. Глаза выдавали в ней человека, нежного, слегка наивного, страстного. Я почти на неё молился. Но, что мог сказать я, студент второго курса своей бывшей учительнице, на уроках которой я всегда вёл себя крайне невнимательно и чрезвычайно нагло? Да и она срывалась на крик несколько раз за урок, и в итоге выгоняла меня. А теперь я влюблён. Влюблён серьёзно. Почти год. Я не желаю никаких девушек, кроме неё, и когда я пытаюсь начать отношения с кем-либо, в самый ответственный момент ничего не выходит. Ах, если бы хоть раз услышать вновь её вдохновенные уроки по Пушкину! Но тогда мне Пушкин казался каким-то далёким, безликим поэтом и просто несимпатичной личностью, ещё к тому же негроидной расы с кучей барашков на голове. И за что его любили женщины? А сейчас я с удовольствием читаю Пушкина. Даже «Евгения Онегина» перечитал несколько раз! От строчек «я помню, чудное мгновенье…» я испытываю какой-то эротический экстаз. Она… Я увидел в ней женщину в прошлом году, когда мы пришли поздравлять её с днём учителя. Увидев нас, она зарделась, засмущавшись. На ней была та же розовая кофточка с глубоким декольте, что плохо скрывало её прелести. И я влюбился. С тех пор я караулю её у школы, хожу за ней, боясь высказать вслух свои желания. Но в один прекрасный день я решил расставить все точки над «и». Мне надоело прятаться по углам. Я встретил её, как всегда у школы и не дал ей проходу. — Нечипоренко! — Завизжала она тонким голоском, что зазвенело в ушах. — Дай мне пройти! Но я не дал. Я стал декламировать стихотворение Пушкина, да, да, то самое, посвящённое Анне Керн, которое я не сдал из-за собственной лени:
Я помню чудное мгновенье,
Передо мной явилась ты,
Как мимолётное виденье,
Как гений чистой красоты….
Я видел, как она краснеет, как её, столь желанная грудь, поднимается от волнения, как раздуваются её ноздри. В итоге она не выдержала. Долгий страстный поцелуй окончил мои муки. До её квартиры мы шли, молча, держась за руки, и лишь изредка поглядывая друг на друга. Она жила с больной матерью, которая на тот момент слегла в больницу на окраине города. Дыханье страсти сковало нас. Я ласкал её ноги, и она стонала от удовольствия, отвечая на мои ласки. После той близости мы не расставались, и уже год живём семьёй. Она уволилась из школы, перешла в коммерцию. У нас скоро должен родиться ребёнок. Я смотрю на её растущий живот, а в голове встают строки Пушкина: «Алина, сжальтесь надо мною!». Нет, я стою этой любви! — хочется кричать мне. Не зря, что ли я столько выстрадал из-за неё, получая двойки по русскому, и карауля её каждый вечер у школы?